Toxic

      Красный дракон. Джеймс не верил в гороскопы, но, вспоминая первые дни в академии, первое впечатление от Ван Яо было именно такое. Рожденный в год дракона, мудрый, как история, и будто выше всех остальных студентов, не от мира сего. День за днём он наблюдал за работой студсовета, за тем, как Яо направлял ещё неопытную малышню в нужное русло.       Он сам не мог похвастаться какой-то коммуникацией с одногруппниками или другими людьми, сторонясь их — но по большей части всё-таки именно его сторонились, обходя седьмой дорогой. Исключением были его братья, но Альфред постоянно зацикливался на самом себе и не обращал ни только на него внимание, но и на Мэттью, будто один на всю семью он у нас такой гениальный. А Мэттью… С ним можно было увидеться только дома, по выходным, остальную часть времени Джеймс жил при академии в общежитии. Один в пустой комнате.       Ван Яо был тем человеком, который не боялся никого: ни самого Джеймса, ни даже устрашающего Брагинского. В академии лишь единицы могли похвастаться умением расположить к себе, а Яо и не хвастался, неосознанно подпуская близко к себе всех, к нему тянулись, как к спасительной звезде. Джеймс видел в нём того, на кого можно равняться, того, кого хочется держать при себе.       Потонув во времени, Джеймс не заметил, как учеба проходила год за годом. Яо стал к нему ближе. Настолько близко, что в какой-то момент Джеймс смог рискнуть дотронуться, обнять, провести рукой по чужим распущенным волосам. Он упивался даже этим, и этого было мало. Слишком мало времени они проводили вместе, слишком мало позволял касаться тела, и так мало слов было сказано между ними — Джеймсу нужно было больше и больше.       Но Яо, как оказалось, был не только направляющей для всех звездой, он был слишком общительным и с другими, кому не нужна была его помощь. А дружки с его кружка гурманов не добавляли оптимизма. Каждое их собрание выводило из себя, и Джеймс просто не мог спокойно за этим наблюдать. Ярость переполняла его, изливаясь через края терпения. Никто так и не узнал, кто разбил плитку в туалете.       Яо не мог назвать их общение с Джеймсом отношениями. В тихих углах, в пустой комнате старший Уильямс показывал себя с такой мягкой стороны, но это была только одна сторона монеты. Казалось, что этот человек был слишком закрытый в себе, тот тип людей, который не доверяет каждому подряд, доверяясь собственной интуиции и способностям. Угрюмый, отталкивающий от себя, неприспособленный к нормальному общению — всё это кричало о том, что не стоит связываться с этим человеком. Но глаза закрывало пеленой от таких мягких касаний, от такой доброй улыбки по утрам, что Яо не мог отказать себе продлить это удовольствие совсем немного.       Джеймс не признавал, что ревнует. Яо не говорил о том, что тому стоит перестать коситься на каждого, с кем он общается. В висках гудело от удара об железный шкафчик. Стало понятно, что это была не ревность, а какая-то чёртова одержимость.        — Шлюха, — в забытом всеми тёмном коридоре Джеймс прижал Яо со всей силы к шкафчикам, не давая и шанса на побег. — Слышишь меня?       От мягкости не осталось и следа. Если раньше наедине Джеймс мог оставить свои комплексы и неуверенность за дверью, то сейчас в нём кипела кровь. Оскалив зубы, Уильямс будто был готов загрызть свою суку на месте. Водный пёс, и всё в нём кипит настолько, что невозможно усмирить этот шторм. Яо скулил в чужую руку, стараясь не упускать возможность вырваться. Мелкая шавка посягнула не на того, пришло время указать тому его место.