Что такое любовь?

— Теперь мы как бы пара?.. — вдумчиво мямлил Матсуно, уставившись в пол. Только минуту назад в его глазах читался огонь, жаждущий страсти и лишь одного человека в этой комнате, а сейчас он… будто потух, оставив лишь надежду, страх, сомнения. Я поджала губы, спустившись с подоконника и поправив футболку. На лице парня зиял яркий румянец. Я безмятежно улыбнулась, натянув шорты, что валялись недалеко от кровати. Меня всё ещё терзали сомнения насчёт совершённых действий. Мы никогда не говорили на такую тему столь откровенно, да что уж там, будем честны, не видели друг в друге никого, кроме хороших друзей, или так размышляла только я… Парень, будто загнанный в угол котёнок, долго молчал. Я начала разговор первой: — Мы… фактически, да. Но я всё ещё люблю его, Чифую… — положив холодную руку на его щёку, я тяжело вздохнула, приблизившись. Мне не хотелось сейчас врать. Лучше сказать горькую правду, чем страдать от сладкой лжи. Он чуть отпрянул, улыбнувшись. — Прости меня… — Всё нормально, просто, я думаю, нам надо остаться наедине со своими мыслями и… всё обдумать. — Потерев затылок, парень направился к выходу, открыв окно. — Чифую, стой! Твои волосы… — я коснулась их рукой, слегка распушив и приведя в привчное состояние. — Доброй ночи… — вновь кивнув на прощание, он исчез, будто испарился, настолько быстро ушёл. На душе отвратительно скребли кошки, а дыхание спирало только от мысли, насколько больно я сделала родному человеку. Зачем и для чего ответила на поцелуй и на невзаимные чувства? Будто целовала не его губы, представляя того, кого рядом в тот момент не было. Искала отдушину в чужом теле, в другом человеке… и за это ненавижу себя, терпеть не могу… Мерзость и отвращение — всё, что чувствую по отношению к себе. Уснуть сегодня мне так и не удалось. Я вышла на балкон кухни, аккуратно прокравшись мимо спальни матери и комнаты младшей сестры, достала сигареты и сделала затяжку. Придерживая косяк двумя пальцами, указательным и средним правой руки, я удобно расположилась меж двумя хлипкими деревянными балками шестого этажа. Прохладный ночной ветер остужал рассудок и помог мне трезво мыслить. Я выкинула сигарету и направилась обратно в комнату. Тридцатое октября 2005 года, 1:37. Остался один день.

***

      На этот раз прятать грудь под тонной бинтов, закрашивать пухлые губы и женские черты лица не пришлось. Я лишь накинула тёмную кофту, надела удобные спортивные штаны, завязала конский хвост, обулась в кроссовки и закрыла лицо под чёрной тканевой маской. Меня было почти не узнать. Всё шло ровным счётом по плану. Придя на место, была шокирована количеством людей на поле, а если быть точнее, крупного телосложения парней. Нервно сглотнув слюну, я уже подумала о том, а не повернуть ли мне обратно? «Он погибнет тридцать первого октября 2005 года вместе с Кадзуторой Ханемией». Меня будто ошпарило кипятком. Слова Такемичи приводили в рассудок и заставляли трезво мыслить (если мои последующие действия можно было назвать сделанными в трезвом рассудке). Покрепче сжимая в кармане нож-бабочку, взятую на крайний случай, я медленно проникала в глубь толпы. — У нас есть только одно условие: вы вернёте нам Баджи. На этом всё. — Отчеканил Дракен, смотря свысока на человека, ранее мне не знакомого. Это и есть Кадзутора?.. Тот стиснул зубы, глаза налились кровью, а рука превратилась в кулак. Он занёс его на парня, стоящего посередине. Поведение человека, ослушавшегося общих правил, не могло не пугать. «Чёрт… Они все тут отбитые на голову, перебьют друг друга…» Я нахмурилась и тяжело задышала. На язык не лезло ничего, кроме мата, перемешанного с догадками об ужасных последствиях, о которых я, к сожалению, была предупреждена. Битва началась. Сев на максимально в моём случае незаметную и высокую точку, я смогла лицезреть буквально из первых рядов то, что, наверное, не предвидится увидеть любому желающему. «А это, думаю, и есть те знаменитые в мире гопников братья — Ран и Риндо Хайтани». Нахмурившись от собственных мыслей, я слегка отсела, съежившись от ауры и напряжения, исходивших от этих двоих. Глаза забегали, искали фигуру человека, чья жизнь так резко и так глупо должна оборваться именно сегодня, именно в этот чёртов нежеланный день. Меня раздражало то, что он вновь оттолкнёт меня, вновь назовёт дурой, строя из себя непоколебимую статую, сделанную из тяжёлого и прочного мрамора. Эти острые черты лица, волнистые, густые и чёрные волосы, тяжёлый взгляд и глаза, налитые кровью, с каждым днём, с каждой секундой и минутой, проведённой рядом, меня манили, замораживали, роняли на пол, разбивали и склеивали вновь. Насиловали мою душу, терзали рассудок, память. Заставляли моё сердце биться чаще, а поверженные лёгкие выпускать последние единицы кислорода. Я не могла больше сидеть на месте, ничего не предпринимая. Я вижу его. Вот он. Передо мной. Живой и, пока что, невредимый. Драться так же безупречно, как многие на этом поле битвы, я определённо не умела, но иногда быть шустрой и не попадаться под каждый кулак, конечно, могла. Так и проскользнув мимо многих парней, надирающих зад другим таким же лбам, я подкралась к Такемичи, дёрнув его за край одежды. Он, как мне показалось, уже ничему не удивился, ведь знал, что я приду. Возможно, не наверняка, но точно догадывался. — Прошу, не рассказывай Чифую, не хочу привлекать излишнее внимание, — шикнула я, на что тот лишь усмехнулся, добавив: — Своим действием ты привлечёшь явно не одну сотню глаз. — Пф… — Но, к моему сожалению, блондин был как назло прав, ибо то, что я задумала совершить, не поддаётся адекватному объяснению и не входит в список чего-то безопасного для жизни человека, чьё существование и так висит на волоске. Стоило бы себя беречь лучше. Он нёсся, будто молния, прямо на Кисаки, крепко сжав в руке железную балку, больше похожую на арматуру, занеся удар и, наконец, совершив его. Я зажмурила глаза на несколько секунд из-за громкого звука бьющихся очков и соприкосновения металла о человеческий череп. Распахнув веки, оцепенела, увидев Тетту, лежащего на хлипких остатках машин в самом низу. Внутри меня что-то на секунду сжалось, но эта была не жалость, и даже не сочувствие, а, скорее, страх того, на что способен человек, в которого я беспамятно влюблена. И снова эта жуткая, безумная улыбка на лице, только на этот раз за ней скрывалось нечто иное… Мы вдвоём не переносили на дух этого юродивого Кисаки, разрушавшего все наши планы и преграды, стоявшие у него на пути. В этом я поддерживала Баджи, не глядя на жестокость ситуации. Но блондин, что странно, поднялся, несмотря на «хрупкое», по их меркам, телосложение, и на неумение пользоваться физической силой. — Кисаки! Я изобью тебя так, что родная мать не узнает! — сквозь тканевую маску на моих губах заиграла ухмылка. — Прекрати, Баджи! — Мы пришли, чтобы забрать тебя обратно, идиот! Такое вмешательство в личные планы Кейске явно не понравились, и он сочтет скривить лицо, отмахнувшись от бывших приятелей, выгнув брови к переносице. Секунда — и брюнет летит туда же, куда и Тетта, с невероятной скоростью, спиной прихватив несколько капотов развалившихся машин. Из моего горла сорвался испуганный вскрик. Тело не слушалось меня, и я, казалось, уже пулей летела к парню, но меня вовремя остановил Такемичи, велев пригнуться и дав надёжное обещание, что решит проблему самостоятельно. Не понятно, так он выделил своё недоверие ко мне или прискорбность того, что я могу всё испортить? Скорее всего, второе. — Прихлопните его, — полушёпотом отозвался Кисаки, взглянув краем глаз на виновника полученных им травм. Он был слишком горд собой, чтобы сказать об их существовании: о том, что разбил голову, губу, повредил что-то помимо своих блядских очков. Кейске встал и выпрямился, озверев. Азарт происходящего опьянял его рассудок; казалось, трезво мыслить он уже был не в силах. Но, боюсь, останавливало это только меня, ибо Чифую, словно преданная собачка, побежал прямо навстречу предавшего его друга, избившего до полусмерти и многочисленных ран. Я напряглась всем телом, морально подготовившись к своему скорому выходу. Блондин лишь закрыл своим телом тело Кейске, стиснув зубы. Выглядело это безумно преданно, но одновременно так… по-глупому?.. Матсуно сказал что-то Баджи, отчего тот не на шутку, видимо, разозлился, а оттого со всей силы вновь врезал бывшему приятелю, сказав пару простительных фраз: — Лучше не лезь, Чифую. Я оставил тебя при себе только потому, что ты умеешь драться. — И, как поняли многие в этот момент, настроен он был достаточно серьёзно. Настолько, насколько это было возможно в такой ситуации. — Я здесь, чтобы защитить тебя, Баджи!.. — почти сорвался на крик Чифую. Готова поспорить, пахнет это всё дешёвой и мной ненавистной драмой, поэтому я глупо закатила глаза, в понимании, что слезливости между такими действиями не избежать. — Если хочешь пройти дальше, я жалеть тебя не стану. — Кажется, настрой блондина был непоколебимо серьёзный, и сомневаться было не в чем, но Кейске явно лучше знает своего бывшего преданного товарища и верного друга, а поэтому всё же усомнился, бросив угрожающее: «Ну, валяй». Чифую тяжело задышал, собираясь с мыслями. Такемичи, встав рядом со мной, также напрягся во всём теле, сомкнув кулаки и скрипя зубами. — Даю тебе десять секунд, — с улыбкой проговорил брюнет. — Десять, девять, восемь… — отсчёт пошёл, но Матсуно, кажется, вмиг растерял всю ту решимость к действиям и волю, собранную в кулак. Зрачки забегали в панике, на лице читалось отчаяние, осознание поражения. Он не смог. — Семь, шесть… в чём дело? Ты же не собирался меня жалеть? — но Чифую смиренно стоял на месте, будто парализованный, даже не сдвинувшись. — Пять, четыре… если не убьёшь меня, то я не остановлюсь. Три, два, один, ноль. — И Баджи спокойно развернулся, направляясь в сторону врага, желая его крови. Но моё зрение не успело уловить тот момент, когда Такемичи буквально сорвался с цепи и резво покинул своё место рядом со мной. — Такемичи! — крикнула я, в надежде на то, что парень хотя бы услышит и развернётся. Но чуда не произошло. Мой крик услышали, казалось бы, все, кроме него. — Девушка?! В толпе есть девушка? — Точно, отвечаю тебе! Такой женский голос, слишком мягкий. — Толпа оживилась и всполошилась. Я чертыхнулась под нос, пытаясь как можно скорее скрыться. Не хватало того, чтобы меня вновь (уже в который раз) рассекретили раньше срока. И кто ж за язык тянул окликнуть мне этого идиота? — Стоять… — ухватив меня за шкирку и подняв на пару сантиметров над землёй, угрожающе прошептал какой-то парень, ростом, думаю, чуть выше Дракена. Уж слишком крепкие руки у него были для старшеклассника. Это меня не на шутку напрягло. Даже испугало. — Кто такой и откуда? На тебе нет ни формы Свастики, ни Вальгаллы. — Кажется, дело правда пахло чем-то весьма не позитивным в мою сторону. — Проблемы? — прохрипев, я оттолкнула лба локтём правой руки, натянув капюшон обратно на лоб и голову. — Меня знают многие из Токийской Свастики, я уважаемый друг самого Манджиро Сано. Не веришь мне, упырь, иди и удостоверься в этом сам, если не боишься, конечно, что из твоей и так пустой головы выбьют остатки, что называют по вашему «разумом». — Он лишь плюнул куда-то в пол, но спорить и противиться моим словам не стал. В итоге ушёл, иногда оборачиваясь. К сожалению, белые пряди мне пришлось покрасить обратно в натуральный цвет, каштановый, ибо они слишком выделялись и не выглядели естественно, а поэтому, через время, вспомнив это, я всё же дала им подышать, распустив тугой хвост и сняв с себя верх кофты. Так стало гораздо легче, хотя без косых взглядов, конечно, не обошлось.

***

      Развернув голову в сторону скоротечных и главных событий, я опешила, увидев картину того, как Такемичи обнимал Баджи, кажется, удерживая его, при этом ведя диалог с Чифую, а тот заливался слезами, повторяя фразу: «Я не могу, Такемичи… Я не могу ударить его, нет…». Всё это со стороны выглядело донельзя смешно и жалко. Причём жалко было всех. Но единственная деталь, которая меня напрягла, так это Кадзутора, достающий неподалёку из-под пазухи раскладной синий нож. Не было времени прослеживать за его действиями и как-либо их анализировать. Мне стали ясны его намерения спустя секунды. Он тут же побежал в их сторону, скрепя зубами и держа клинок остриём вперёд. «Я не позволю этому произойти, чёрта с два!» Конечно, возможно, мне стоило обдумать своё действие, взвесить все «за» и «против», стоило оно того или нет, но я не хотела. Не хотела вдаваться в подробности и задумываться над своим жалким, блядь, существованием, когда единственный человек, которого я искренне полюбила за все года моей жизни, через секунды будет мёртв. Никто бы на моём месте не стал размышлять, что правильно, а что нет. Никого бы это не волновало. Меня в том числе. Растолкав толпу, я бросилась в ту же сторону, что и Кадзутора. Нож впился мне в ладонь и прошёл сквозь неё, но не коснулся плоти Кейске, остановившись в нескольких миллиметрах от его кофты. Я упала прямо на брюнета, завопив от нестерпимой и адской боли. Алая жидкость стекала по моей руке, затем по сухожилию и по локтю, затекая под кофту. Стиснув зубы, я поставила ладони по бокам от его торса, опустив голову. Волосы закрывали моё лицо под маской, но я улыбалась. Потому что успела. Потому что спасла. — Что ты… — прохрипел Баджи, всё ещё не отойдя от шока. Под моим телом он тяжело дышал, не мог выговорить ясных предложений, оставаясь в недоумении и оцепенении. — Теперь ты у меня в долгу, — сглатывая солёный пот, что стекал по вискам и подбородку, я стянула маску с лица, обнажив едкую ухмылку. Волосы липли к щекам и лбу, но мне было наплевать. Взглянув на раненную руку, я поняла, что потеряла много крови. Она не переставала сочиться, капая на грязный асфальт. — Я спасла тебя от смерти, идиот, где твои слова благодарности? — кричала я, не давая тому встать. — Что? — улыбнувшись, Баджи перехватил моё запястье, взглянув на порез. Рана оказалась глубокой, скорее всего, без медицинской помощи не обойтись. — Издеваешься? Из-за пореза плакаться будешь? — Но я вцепилась острыми ногтями здоровой руки в его подбородок, сев на колени парня. — Ты жизнью мне обязан, дурак.

***

— Рей! С тобой всё хорошо? Ты как? — подбежав, начала расспрос Такемичи, чувствуя вину за своими поступками. Из-за болевого шока я плохо соображала, в голове мутными пятнами легли некоторые воспоминания, а веки смыкались. Кажется, я засыпала. — Она потеряла много крови. — У нас мало времени. — Мы так быстро её не остановим, Чёрт… «Нет, ещё не время умирать. Я… не призналась ему… спасения мало… Я должна быть тут… в этот день я должна быть с ним… рядом…»