Я проживу за тебя

Неделя. Прошла ровно неделя с того момента, как мы начали встречаться. Когда мы стояли на крыше пятиэтажки, я поняла что она любит. Это очень странно звучит, то что я чувствую это, но какое-то ощущение не даёт мне покоя, как будто этого не должно быть, как будто это сон, который скоро закончиться. Хотя даже если это сон, то он самый лучший, и я не хочу просыпаться, мне нравится жить в этом сне. После ночи на крыше, когда рассвет вступил в полную силу, мы пошли гулять по улицам Лос-Анджелеса. Мы не сказали ни слова, но было так комфортно и тепло. Мы пили матчу с голубикой и смотрели в глаза друг друга, по детски улыбаясь. Мы ходили босиком по тёплому песку, она смеялась когда я упала в воду, а я говорила чтобы она перестала смеяться надо мной, хотя на самом деле я не хотела этого, мне нравится ее смех. Мы купили длинную лакричную ленту и ели ее вместе, с разных концов. Я пыталась быстрее добраться до середины, но она специально ела медленно, дразня и заводя ещё больше, но когда наши губы соприкоснулись я поняла, это того стоило: сладкий аромат лакрицы и ее губы - думаю это мой рай. Мы с ней не переписываемся каждую минуту или каждый час, как это делают другие пары, но я уверена, она меня любит. В этом я была убеждена уже давно, но когда она отдала мне своё любимое худи - я поняла что это подарок, который я буду хранить до конца. Я же в свою очередь не знаю что могу дать ей взамен. Забавно звучит, я - человек, у которого есть всё: деньги, связи, ненужная бижутерия или одежда, но я ничего не могу дать взамен человеку, к которому испытываю чувства, поэтому я просто искренне люблю. Люблю ее лицо, голос, люблю ее смех, руки, люблю ее всю. Сейчас уже апрель, а как оказалось Билли приезжала сюда ненадолго, она должна была уехать ещё три дня назад с Крис, но осталась, сказала что побудет в ЛА ещё немного, а потом поедет обратно. Для отъезда она выбрала пятое апреля, это будет самый грустный день весны. Вчера мы ездили в парк Голливуд, она предложила устроить пикник и я полностью поддержала эту идею. Билли была ответственна за сэндвичи с хумусом и фруктовый салат, а на мне были соки и пицца с грушами. Но когда я готовила пиццу, то перепутала температуру при выпекании, поэтому пицца мягко говоря сгорела. А сэндвичи Билли были съедены моей собакой, так что нам пришлось довольствоваться тем, что осталось нетронутым, то есть фруктами и соками. Но даже тот факт, что мои любимые бутерброды были съедены не мной - ничего не испортил, ведь я была с Билли, которая через день уезжает. Что будет потом? *** - Все вещи собрала? - спрашиваю я девушку, сидящую на полу, возле чемодана, уже битый час. - Если бы… - грустно отвечает Билли. - Сколько у тебя вещей, если ты целый час собираешь чемодан? Я в тур буду меньше вещей брать - смеюсь я. - Ну посмотрим, если будешь собирать хоть на секунду дольше - с тебя желание - усмехается девушка, вставая с пола и подходя ко мне. - Воу, воу, воу! - наигранно удивляюсь действиям Билли - И что же это ты собираешься делать? - Для начала было бы хорошо заткнуть тебе рот чем-то, а потом я отключу разум и включу инстинкты, как тебе? - начинает смеяться сама с себя девушка. - Что ж, я была бы не против… Но тебе надо собрать до конца вещи, у тебя вылет скоро. - Ох, какая жалость… - наигранно вздыхает Билли, после чего снова возвращается к своему новому другу - чемодану Анатолию. Для меня уже так привычно ехать вместе с Билли. Играет громкая музыка, я пою во все горло, а она - тихо подпевает. В один момент музыка резко перестает играть - сбой программы, а я перестаю петь, тогда я слышу низкий голос Билли. Не знаю, ходила она в хор или нет, умеет играть на пианино или нет, но я знаю одно, это пение - оргазм для ушей. Ее голос настолько уникален, непредсказуем, что в момент, когда надо брать ноту выше - она возьмёт ниже, но это будет выглядеть так, будто ошиблась музыка, а не она. Думаю, если бы она хотела петь на сцене, то добилась бы многого. Тем временем мы подъезжаем к аэропорту, грядёт момент расставания. Я не хочу этого, но это неизбежно. Иду рядом с ней до самого последнего момента, держу ее руку пока мы не останавливаемся около длинного прохода для посадки в самолёт. Я выгляжу как маленький ребёнок, который слишком привязан к матери, но ничего не могу с этим поделать. Она моя слабость, мой наркотик, но мне нравится это. - Пора прощаться - смотрит на меня Айлиш - Ага, я надеюсь ты напишешь мне? - усмехаюсь я, вспоминая про наше последнее расставание. - Эй, я уже извинилась за это! - Да все, все, верю - улыбаюсь я. - Давай это, аккуратнее будь. У тебя слабое тело, ходи на массаж, давай себе отдохнуть. Я буду звонить тебе, так что будь в порядке, хорошо? - внимательно изучает меня своими глазами. - Обещаю, ты тоже будь в порядке - поднимаю голову, впиваюсь взглядом в ее глаза, мимолетно чмокаю в щеку и отстраняюсь. А она улыбается, легко и непринуждённо; как же я ее люблю. Ее самолёт отрывается от земли, летит в небо, сравниваясь с малиновым солнцем. Вечерние облака уносят крылатый механизм в небо, оставляя за собой белый след, который вскоре исчезнет. Медленно подхожу к машине, сажусь за руль. Тоска. Я скучаю. Она мне напишет, я знаю. Тут звонит телефон. - Финн? Да, я проводила. - … - Ага, сейчас, уже еду. - … - Серьезно? Ладно, куплю я тебе твой кофе. Все, давай - сбрасываю трубку и нажимаю на педаль. В глазах резко появляется красный, даже алый цвет. В ушах начинает звенеть, с каждой секундой звон становится все громче, а алый цвет захватывает все пространство. Страшно, очень страшно. Я не знаю что происходит. Такое уже было на моем первом концерте, но это быстро прошло. А сейчас - ничего не проходит, наоборот - увеличивается. От красного, который начинает напоминать кровь, из глаз начинают капать слёзы. Нет, не потому что я растеряна, а потому что не могу закрыть глаза, они просто не подчиняются мне, как и все мое тело. Если бы я могла, я бы позвонила Финну, он бы успокоил меня, но я не могу, тело не повинуется мне. - Я предупреждала тебя.. - громкий, властный голос, заставляющий перестать дышать. - Я говорила тебе, спрашивала тебя, давала тебе знаки чтобы ты вспомнила, но ты поступила так, как ты хотела. И что же теперь будет? - голос раздаётся сначала только в правом, а затем в левом ухе. - Что за бред? - на удивление говорить я могу, это радует. - Бред? Зайка, я бы так не сказала - тут перед моими глазами появился свиток - Давай прочитаем, что же написано в этом свитке? - бумага в момент раскрывается и я вижу текст, цифры, подпись… мою подпись - Так, что же тут у нас… 𐌺𐌏𐋏ТРА𐌺Т Я, нᥙжᥱ ᥰ᧐дᥰᥙᥴᥲʙɯᥙᥔᥴя, нᥲᥴᴛ᧐ящᥙⲙ ᤋᥲκ᧘ючᥲю κ᧐нᴛρᥲκᴛ ᥴ дьяʙ᧐᧘ᥙцᥱᥔ 𐋏ᥲᥲⲙ᧐ᥔ, ᥰяᴛ᧐ᥔ жᥱн᧐ᥔ 𐌡юцᥙɸᥱρᥲ. Я κ᧘януᥴь ᥴʙ᧐ᥱᥔ жᥙᤋнью, чᴛ᧐ дуɯᥲ ⲙ᧐я ᴛᥱᥰᥱρь ᥰρᥙнᥲд᧘ᥱжᥙᴛ ᥴᥙᥱ δ᧐жᥱᥴᴛʙу, ᥲ ᴛᥲκжᥱ ᥰ᧐ᥴ᧘ᥱ ⲙ᧐ᥱᥔ ᥴⲙᥱρᴛᥙ я дᥲю ᥴ᧐ᴦ᧘ᥲᥴᥙᥱ нᥲ ʙᥱчныᥱ ⲙуκᥙ ʙ ᥰρᥱᥙᥴᥰ᧐днᥱᥔ. Уᥴ᧘᧐ʙᥙя κ᧐нᴛρᥲκᴛᥲ ᥙ᧘ᥙ ᥰ᧐дᥰᥙᥴᥲʙɯᥱᴦ᧐ᥴя ᧘ᥙцᥲ: ⁃ жᥙᤋнь ʙ ᥴᥱⲙьᥱ Бᥙ᧘᧘ᥙ Аᥔ᧘ᥙɯ 𐌏’𐌺᧐ннᥱ᧘᧘ ⁃ 𑀝᧘ᥲʙᥲ Бᥙ᧘᧘ᥙ Аᥔ᧘ᥙɯ 𐌏’𐌺᧐ннᥱ᧘᧘ ⁃ 𐌿ᥱρᥱᥴᥱ᧘ᥱнᥙᥱ ʙ жᥙᤋнь Бᥙ᧘᧘ᥙ Аᥔ᧘ᥙɯ 𐌏’𐌺᧐ннᥱ᧘᧘ ᥴ᧐ ᥴʙ᧐ᥙⲙ ᴛᥱ᧘᧐ⲙ ᥙ ᥙⲙᥱнᥱⲙ Уᥴ᧘᧐ʙᥙя κ᧐нᴛρᥲκᴛᥲ ᧐ᴛ ᥴᥙᥱ дьяʙ᧐᧘ᥙцы: ⁃ ᥰ᧐ᥴ᧘ᥱ ᥰ᧐дᥰᥙᥴᥲнᥙя κ᧐нᴛρᥲκᴛᥲ дуɯᥲ 𐌗ᥱᤋᥱρ Бёρнᥴ ᥰ᧐᧘н᧐ᥴᴛью ᧐ᴛдᥲнᥲ ⲙнᥱ ⁃ 𐌿᧐ᥴ᧘ᥱ ᴛᥱ᧘ᥱᥴн᧐ᥔ κ᧐нчᥙны 𐌗ᥱᤋᥱρ Бёρнᥴ я ᥙⲙᥱю ᥰ᧐᧘н᧐ᥱ ᥰρᥲʙ᧐ ⲙучᥙᴛь ᥱᥱ дуɯу ʙᥱчн᧐ᥴᴛь ⁃ Бᥙ᧘᧘ᥙ Аᥔ᧘ᥙɯ, нᥲ дᥲнныᥔ ⲙ᧐ⲙᥱнᴛ 𐌏’𐌺᧐ннᥱ᧘᧘, ᥲ ᴛᥲκжᥱ 𐌗ᥱᤋᥱρ Бёρнᥴ нᥙκ᧐ᴦдᥲ нᥱ ᥴⲙ᧐ᴦуᴛ δыᴛь ʙⲙᥱᥴᴛᥱ. Еᥴ᧘ᥙ жᥱ ᥰ᧐дᥰᥙᥴᥲʙɯᥱᥱᥴя ᧘ᥙц᧐ нᥲρуɯᥙᴛ ϶ᴛ᧐ уᥴ᧘᧐ʙᥙᥱ, ᴛ᧐ ᥴ᧘учᥙᴛᥴя нᥱᥙᤋδᥱжн᧐ᥱ. 𐌿᧐дᥰᥙᥴь дуɯᥙ: 𝐻𝑒𝒶𝓉𝒽𝑒𝓇 𝐵𝓊𝓇𝓃𝓈 𐌿᧐дᥰᥙᥴь дᥱⲙ᧐нᥲ: 𝔑𝔞𝔞𝔪𝔞 - Условия контракта от дьяволицы, то есть от меня: Билли Айлиш, на данный момент О’Коннелл, а также Хезер Бёрнс никогда не смогут быть вместе. Если же подписавшееся лицо нарушит это условие, то случится неизбежное - начал зачитывать голос, после чего последовала пауза. Голос ждёт моего ответа, но мне нечего сказать. Я все помню. Теперь я все вспомнила. Я не дочь Мэгги и Патрика, не сестра Финнеаса, я не живу в ЛА. Я воровка, которая украла жизнь и личность Билли Айлиш, человека, которого я считаю своей девушкой. Я та, кто забрал фанатов, песни, музыку, даже душу Билли Айлиш. И мне ни капли не льстит тот факт, что я встречаюсь с практически мировой звездой. Сейчас я лишь пытаюсь осознать весь объём моей ошибки. - Что дальше? - спрашиваю дьяволицу, потому что не знаю что ещё можно спросить. - Ну, если бы я была твоей ненаглядной, то ответила бы что-то на подобии «дальше - прошлое, а потом - будущее»… Но знаешь, наверное это я все таки и скажу, потому что это правда. - В каком смысле? - я все понимаю, но не хочу в это верить. - Ты вернёшься в свою изначальную жизнь, в жизнь без неё - это будет так называемое «дальше». Что будет потом - никто не знает, поэтому это «будущее», но одно я могу сказать точно - вы никогда не будете вместе, вам не суждено. - Но как я вернусь в ту жизнь? - Ох, это очень интересный вопрос.. - голос дьяволицы звучит с ноткой смеха и наслаждения - Все очень просто, ты не сможешь жить с той информацией, которую сейчас вспомнила, поэтому убьешь себя. Нет, нет, не пугайся, умирать не больно, но ты сделаешь это, ты не сможешь по другому - голос явно язвил мне, доставляя все больше и больше боли. - А если я не убью? Если я смогу жить с этой информацией? - выжидающе смотрю на неё. - Если тебе настолько все равно на себя, то все становится ещё интереснее. Билли Айлиш - твоя нынешняя девушка, узнаёт обо всем. Разумеется ты думаешь, что она не поверит в такую чушь, но я - высшее существо, я умею убеждать. Вернее не так, я не умею убеждать, я убеждаю, потому что я - высшее существо. Представь: она узнаёт обо всем, поверит мне, а что потом? Она не сможет жить с тем, что ты забрала ее мечту. Не знала? Какая жалость, стать певицей - это мечта твоей девушки, но из-за тебя ей страшно петь, писать песни, играть на фортепиано - все из-за твоего желания. Забавно, не правда ли? - иронично закончила дьяволица. - И что ты хочешь этим сказать, она убьёт себя? - тихо спрашиваю я. - Именно! У неё и так склонность к суицидальным мыслям, а сейчас ещё окажется что человек, которого она любит, так с ней поступил. - У неё суицидальные мысли? - не веря словам дьяволицы, переспрашиваю я. - Ты вообще уверена, что ты ее девушка? Ты ведь ее вообще не знаешь! Ты например знаешь, что у твое девушки синдром Туретта? - Синдром Туретта?… - я не могу поверить, как она скрывала это? То есть да, мы с ней не каждый пять минут были вместе, но хоть раз синдром должен был проявиться… - Да уж, любовь до гроба… - голос замолкает, обдумывая следующие слова. - Если ты ее и правда любишь, то умри. Не порть ей жизнь. Вы вернётесь на свои места, никто ничего не будет помнить - наконец произносит дьяволица. В ее голосе нет насмешки или укора, но есть сочувствие, что не совсем логично для сие божества. - Но… - пытаюсь возразить я, хотя понимаю, что возражать мне нечего. - Я оставляю тебя. Даю тебе время до вечера, если до двенадцати ночи я не получу известия о том, что ты мертва, ты знаешь что будет - в момент красный свет исчезает, в ушах перестаёт звенеть. На глазах слёзы. Что я наделала?! У нас могло быть все, но по моей вине у нас ничего не будет. Теперь я понимаю почему мне было стыдно, во всем изначально была виновата я. Я - человек, который должен просить прощения до конца жизни, из-за меня она лишилась всего, я забрала у неё возможность петь. Как ее сердце вообще смогло принять меня? Еду домой, почти темно, но луна уже видна над городом. Если я на самом деле забуду ее, то это будет просто притворством, ее невозможно забыть. Я просто не смогу, в моей душе всегда будет комната для неё. Если я вернусь в ту жизнь, мое сердце все будет помнить. Похоже это будет платой за мой поступок. По радио начинает играть моя песня… Вернее нет, песня принадлежит Айлиш, просто я украла ее. Я не хочу чтобы она узнала об этом. Раньше я думала, что Билли - трусиха, которая кинула меня в чс, испугавшись расстояния. Но сейчас я настоящая трусиха, которая боится правды. Когда я умру, обо мне никто не вспомнит, никому не будет больно, а значит самый лучший способ - уйти из этой жизни, вернуться в ту, попытаться все исправить. *** Репортёры окружили труп. Криминалисты уже его тщательно изучили. Ничего необычного, кроме одного: записка. Потекшими чёрными чернилами написано длинное письмо, но в глаза бросаются несколько последних строк: «от меня, к до ненависти любимой Айлиш…» Не буду читать вам письмо, и так понятно что в нем написано: тысяча извинений, слова любви, попытки объяснить ситуацию. Мою душу забрала дьяволица, со словами о том, что все умирают, это нормально, все уходят из жизни, это не так страшно как кажется. Умирать на самом деле не страшно, мне было больно лишь первые секунды, потом приятная боль, покалывания в венах. Цвет крови успокаивал, завораживал взгляд. Страх был лишь из-за расставания с ней, мы не увидимся с ней больше, я больше не обнимаю ее, не почувствую ее запах. Но это моя вина, это моя расплата. Не знаю что будет чувствовать она, когда прочитает записку, я все равно не узнаю это, ко мне уже пришла дьяволица. Она не сказали ни слова, ничего, кроме одного словосочетания «это правильный выбор». Не знаю как мы вернёмся назад, в мою жизнь, но я лишь надеюсь на то, что увижу Билли хоть раз, обниму хоть на секунду, почувствую ее аромат хоть на мгновение, я просто надеюсь. *** Ночь, самая обычная ночь. В это время все уже спят. Но как говориться «город засыпает - просыпается мафия». Так и сейчас: город заснул, а мафия проснулась. Нет, вы не подумайте, не та мафия, что убивает людей. Я имею ввиду мафию, что собирает женские, и не только женские сердца. Думаю вы поняли о ком я, да, я про Билли Айлиш. Сейчас сентябрь, унылый месяц. Хотя, в последнее время для меня все месяца унылые и грустные. Меня ничего не радует, ощущение, будто я потеряла что-то очень важное, забыла какую-то часть себя. Яркий Нью-Йорк и громадный стадион, что полностью заполнен фанатами. Я не фанат Айлиш, но в ее песнях нахожу ту потерянную часть себя, именно поэтому не могу потерять возможность сходить на ее концерт. - Как давно слушаешь ее? - спрашивает какая-то девушка, стоящая рядом со мной. - Ты это мне? - Да, как давно слушаешь Билли? - повторяет вопрос девушка. - Знаю ее песни давно, но именно слушаю год. Я не ярый фанат. - Тогда почему на тебе такая же толстовка как и была на Билли на прошлом концерте? - интересуется девушка. - Чего? У меня эта толстовка давно, она даже не моя наверное, со мной с рождения, я думаю она мамина. - Ой, ври дальше, это толстовка появилась в первый раз на Билли, так и скажи что ты фанатеешь от неё и все! - девушка разворачивается и уходит, оставляя меня в недоумении. На самом деле, эта толстовка со мной с самого начала. Я не помню откуда она взялась, но все время: когда я болела, когда было разбито сердце, когда умирала моя собака - я все время находила утешение в этой толстовке. Она имеет какой-то незнакомый, но очень родной запах, поэтому я очень дорожу этой вещью, даже стираю лишь тогда, когда толстовка становится прям очень грязной. *** Тут я слышу знакомую мелодию, фанаты начинают кричать. Сцена погружается в полный мрак, а потом в миг начинает мелькать красными огнями - она появляется. Сегодня на ней белый худак с аниме девушками, такие же шорты по колено, ярко-зелёные кроссовки и десятки цепочек на шее. Девушка начинает беситься. Она прыгает в такт музыке, ее движения легкие, заводящие. На секунду я представила какой она будет в кровати: активом, который будет страстно трахать, говоря нежные слова любви. Песни сменяются одна на другую, планеты вращается в своём обычном темпе, фанаты начинают грустнеть на глазах, а из колонок доносится знакомая мелодия goodbye, означающая конец концерта. Через две минуты она уйдёт со сцены отдыхать, фанаты разойдутся по домам и будут ещё какое-то время восхищаться этим зрелищем, а я снова начну искать ту частичку себя, которую я где-то потеряла. Две минуты пролетают со скоростью света. Секунда - и сцена пустая. Люди начинают расходиться, стадион пустеет. Мне некуда идти, я никуда не тороплюсь, поэтому просто остаюсь на месте. Достаю из рюкзака толстовку, которая спасает меня от всего плохого, натягиваю на озябшее тело и сажусь на траву. Хоть осень в Нью-Йорке не холодная, но все равно изменения в погоде видны, особенно ночью. Смотрю на небо - тысячи звёзд расположились вокруг Луны, танцуя возле неё в хаотичном порядке. Тут одна звезда падает, оставляя за собой мерцающий след. - Хочу найти часть себя - тихо говорю я, в надежде на чудо. - Эй, что ты тут делаешь? - доносится до меня голос. Я поворачиваю голову и встречаюсь с ней глазами. Два чистых озера смотрят в мои глаза чёрного чая. Выглядит это, будто ангел смотрит в глаза демону. Мое сердце на миг останавливается, в ушах появляется звон. Я знаю эти глаза, знаю их не по фото. Я знаю эти губы, знаю их не из телефона. Я знаю кто стоит передо мной, знаю не потому что читала Википедию, а потому что потерянная часть меня вернулась на своё место. Я знаю кого искало мое сердце. Чертова Айлиш, я не хочу повторения тех событий. Ненавижу, ненавижу всем сердцем, но люблю сильнее.