charme

небесная синь сегодня укрыла города, те самые, где жили сейшю и хаджиме. непрекращающиеся дожди вдруг ушли, открыв путь тёплому солнцу. коко любил видеть, как блестит лицо инуи в его свете. он внимательно всматривался в глубокие, отражающие небо глаза, находил в них и себя. хрупкими прикосновениями ласкал его щеку, невесомыми поцелуями одаривал, намекая вот вот снова сказать, как сильно его любит. в шуме весеннего ветра и шелеста только позеленевших листьев шептал ему нежности, что вростали цветами внутри. инуи слегка дёргался отдавая лёгкий стук каблуком о плитку, иногда дрожал звеня кольцами. сегодня коко привел его в ботанический сад. при входе они не встретили ни души, инуи боялся предположить, что это дело рук коко. боялся, что тот вновь потратил баснословную сумму ради него, но все же не спросил. неужто он нарушит столь волшебную обстановку распросами о деньгах? вокруг пары выстраивались кусты смородины, цветочные плющи, под ногами расстелилась укрытая белой тканью плитка, на ней опавшие с растений бутоны цветков и лепестки. необычайно красиво. не побоявшись подумать — до невозможности красиво. — ты зачарован? — чуть сжимая ладонь инуи, что по правде вспотела, но коко этого не знал, ведь она была в кружевной перчатке, спросил он. — более чем, любовь моя, — одурманенно шепнул сейшю. внутри инупи кружили мириады чувств, нежных и неописуемых, окутывающих каждый нерв и миллиметр тела. коко часто делал сюрпризы, дарил красоту несравнимую ни с чем, но сегодня всё казалось иным. зрение, думал он подводило его, либо искусно обманывало. такой изящности и прелести сейшю не видел до сегодняшнего дня. коко же в этот момент, чувствовал себя на вершине любовных высей, он вдруг понял, что сумел подарить инуи восьмое чудо света и сияющие от изумления глаза. внутри теплело от осознания, что он сам делает инуи счастливым. здесь он предвидено не сдержался, примкнул к родным губам, целовал шелковисто и ласково, наделяя сейшю своим теплом. а последний тотчас же отвечал на нежность любимого и легонько сжимал его затылок, водя на коже узоры схожие с инеем в зиму на окнах. череда любовных ласк закончилась чмоком в щёку и фразой коко: — идём, там есть ещё кое что интересное. коко уверенно вел сейшю за собой, нередко одаривая лисьим взглядом, тем что так природнился манере темноволосого. помимо страсти, влечения, их также дурманили смешанные запахи цветов и ягод, так желанно маня вперёд. иногда они останавливались, вглядываясь в рассады, что переливались миллионами оттенков. хаджиме кормил сейшю земляникой из рук, дотягивался до персиков. как то раз, инуи упомянул в разговоре о том, как попробовал персики украв незаметно один с базара, почему то с того случая, они стали его любимым фруктом. он с аппетитом съедал его, сок растекался по подбородку, но коко успевал слизывать его, не упуская возможности чмокнуть. они прошлись ещё чуть дальше и перед глазами появилось слепящее сияние. шагнув ближе, оно чуть успокоилось, оказалось это был коридор. сверкал он потому что, полностью создан из зеркал. инуи вздрогнул от переизбытка чувства восторга, хаджиме знал о страсти сейшю к зеркалам. особенно после одного случая, о котором умалчивается. он осторожно, но безумно вовлечено вошёл, осматриваясь по сторонам. видел себя с каждого угла, тут, к слову, он подумал " так вот каким видит меня коко» мысль грела душу. — ты всегда знаешь, как привести меня в восторг, — радостно воскликнул сейшю, коко в ответ тепло улыбнулся и приобнял его со спины. — безусловно, — он вздохнул аромат его кожи и поцеловал за ушком, сейшю на такой жест запрокинул голову, тем самым давая возможность целовать ещё ниже. коко любил инуи по многим причинам, к ним относилась и то, что он понимает его без слов. это и есть та самая химия. как примитивно, но жизненно звучит. хаджиме был словно летний закат — согревающий, манящий, желанный, вечный, а сейшю — зимний рассвет, холодный, хрупкий как хрусталь, проникающий глубоко в душу, зачаровывающий, такой редкий. они были противоположностью, что отражала друг друга, небесный свет и жар земли. их невесомая, бесценная любовь считалась невозможной в человеческом мире. такой попросту не бывало. хаджиме и сейшю одни на почти восемь миллиардов, их чувства едины. потому то они такие крепкие. потому то они все ещё вместе и будут до самого конца. — ты совершенен. — а ты так прекрасен, — ответил сейшю. платье инуи блестело в свете зеркал и чутка слепило коко, но он лишь закрыл на это глаза, полностью отдавая себя возлюбленному. даря наслаждение каждой открытой части тела, укутываясь в сладкий аромат волос и кожи. как красиво она натягивалась, когда инупи выгибался, пленила коко. он — целиком и полностью пленил коко. как мёд, разливался внутри, цепляясь за каждый уголок, каждую его частичку. топча в поцелуях путь вперёд, они вышли в к фонтанчику из белого камня, на дне его наверняка полно монет. однако, ни шум воды, ни отсутствие сияний не отвлекли парней друг от друга и они совсем не заметили, как подходили ближе и ближе, пока разом не рухнули в воду. такая неожиданность заставила сейшю звонко воскликнуть, а хаджиме посмеяться. и все-таки, даже насквозь мокрая одежда, да и сам факт, что они в воде мало что изменили в ситуации. коко бережно взял одной рукой лицо инупи и прильнул к его губам, на них, к слову, ещё остался сок персиков. мокрый, страстный в их манере поцелуй. не прерываясь коко полез второй рукой в карман брюк и что то нащупывал там. наконец оторвавшись от столь желанных губ, он протянул нечто блестящее на свету к инуи с одной лишь фразой, едва успевшей сойти с его рта. — будь моим навеки. ответом последовало «да».