hungry heart

Ло Бинхэ очнулся во сне. Мир был ярко освещен ранним солнечным светом, окутан нежным теплом. Напротив него лежал Шэнь Цинцю с расслабленным во сне лицом. Сердце болезненно защемило. — Шицзунь… Это был не первый раз, когда Ло Бинхэ снился Шэнь Цинцю и, очевидно, он не станет последним. Сны и воспоминания были единственным утешением, когда он сталкивался с демонами и чудовищами чуть ли не каждую секунду бодрствования. Онемевшая рука сжимала рукоять клинка, который он забрал у демона, с трудом побежденного в начале. Даже тогда боль от ран каким-то образом всегда проникала в сновидения — острая, жгучая, неизбежная. Однако сейчас. Помимо боли в груди, от которой сердце отчаянно скручивалось в узлы, он чувствовал себя… невредимым. В безопасности. Тонкие пальцы выглянули из-под одеяла, свободно обвившись вокруг его собственной ладони. Они были тёплыми, слегка мозолистыми и, как с удивлением понял Ло Бинхэ, меньше, чем он помнил. Растерянный, но не желающий отпускать ладонь, Ло Бинхэ осторожно вытащил другую руку из-под одеяла и уставился на покрытую шрамами ладонь. Она… была другой. Больше, пальцы длиннее. Если бы он протянул руку, то легко мог бы обхватить щеку шицзуня. Так он и сделал, обнаруживая, что чужая кожа была гладкой и теплой. Какой чудесный миг. Ло Бинхэ мог бы остаться в нем навечно… — … Бинхэ? Ло Бинхэ одернул руку. Сердце тяжело и быстро забилось в груди, когда глаза Шэнь Цинцю лениво открылись. Он выглядит слегка обиженным из-за пробуждения. Взгляд на мгновение остановился на нем — мгновение, от которого замерло сердце, затем переместился куда-то за спину и вернулся. Несмотря на то, что Шэнь Цинцю выглядел слегка раздраженным от того, что его разбудили, прикосновение, когда он глубже завернулся в одеяло, коснувшись Ло Бинхэ босыми ногами, было нежным. Именно тогда он осознал один очень важный факт: он делил постель с шицзунем. Они лежали под одним одеялом, сцепив руки и соприкасаясь ногами. Он чувствовал, как дыхание Шэнь Цинцю касается его руки, теплое, как и все остальное. Он испуганно замер, глядя, как глаза шицзуня снова закрылись, а между бровями появилась небольшая морщинка. — Ложись спать, — пробормотал Шэнь Цинцю, не подозревая о его смятении. — Ещё слишком рано. Проглотив комок в горле, Ло Бинхэ прикусил губу. — Да, шицзунь. Что же это был за сон? Ло Бинхэ ещё не научился так хорошо управлять снами. Касаемо его навыков… Он мог лишь выбирать и воспроизводить воспоминания. Не… не создавать подобное. Демон снов тоже был подозрительно молчалив. Ло Бинхэ вообще не чувствовал его. Он с осторожностью решил позвать: — Шицзунь? Слегка нахмурившись, Шэнь Цинцю уткнулся лицом в подушку. Сердце пропустило удар. Шицзунь всегда был таким… милым? С лёгким вздохом Шэнь Цинцю снова открыл глаза. — Что? Ло Бинхэ обнаружил, что слова застряли в горле. В ожидании, пока он обретает дар речи, Шэнь Цинцю протянул руку, чтобы убрать волосы с его лица. Обычное действие, но сердце Ло Бинхэ бешено заколотилось в груди. Не из-за прикосновения шицзуня, хотя, если честно, это ему тоже понравилось, а из-за эмоций в его глазах. Открытая мягкость и привязанность, на которые глубоко в сердце надеялся, которых жадно жаждал Ло Бинхэ, сделали взгляд нежным. Ло Бинхэ не мог говорить, когда шицзунь так смотрел на него. — Не хочешь говорить? — спросил Шэнь Цинцю со слабой улыбкой. Даже если бы хотел, Ло Бинхэ не думал, что смог бы. Мысли боролись сами с собой, разрываясь между желанием вскочить с кровати, упасть на колени и извиниться за…что-то и тем, чтобы остаться здесь, укрывшись одеялом, согретым их телами, впитывать каждый взгляд шицзуня, слушать каждое слово, пронизанное нежным раздражением и весельем. Последнее, что Ло Бинхэ запомнил перед падением в бездну, был холодный, жёсткий взгляд Шэнь Цинцю и сжатая линия губ. Теперь Ло Бинхэ был уверен, что все происходящее не сон. Несмотря на все попытки воссоздать пик Цин Цзин, воссоздать шицзуня и ощущение руки, поглаживающей по голове, у него так и не вышло. На самом деле, даже если бы Ло Бинхэ мог контролировать силы, он не посмел бы создать такой сон, где он забрался в постель шицзуня и осквернил его пространство. Несмотря на то, что Шэнь Цинцю ранее сказал «Бинхэ», Ло Бинхэ не был уверен, что находится в собственном теле. Слова бились в груди, горели на языке. Это был шицзунь. Он знал. Он чувствовал это в сердце. Это был его шицзунь, но в то же время… не был. Его шицзунь не касался бы его с такой заботой. И хотя он пытался примириться с этим, Ло Бинхэ не думал, что шицзунь вообще захочет к нему прикасаться. Не после того, как узнал о его демоническом происхождении. Так что, когда Шэнь Цинцю приложил руку к стороне его шеи и провел пальцем по трепещущему пульсу, Ло Бинхэ не смог удержаться и выпалил: — Кто ты? Существовал мир, где шицзунь мог прикасаться к нему вот так, смотреть на него вот так, потому что хотел этого. Иногда Ло Бинхэ мечтал о том, как шицзунь делает всё это, но в конце концов это были всего лишь мечты. Знать, что существует реальность, в которой он засыпал и просыпался рядом с шицзунем, в которой тот любил его, а не ненавидел… Ло Бинхэ задавался вопросом, где он ошибся в собственном мире. Почему его оттолкнули, а не берегли, как нечто близкое и дорогое, как Ло Бинхэ в этом мире. Шицзунь замер. Через мгновение, он убрал руку. — Неужели Бинхэ так удивлен, что забыл, кто этот человек? — беспечно спросил Шэнь Цинцю. Однако Ло Бинхэ ясно мог расслышать небольшое напряжение в голосе, из-за которого он не был уверен, раздражен или смущён шицзунь. В любом случае, сам Ло Бинхэ был смущён своей дерзостью. Он опустил предательский взгляд на ключицу Шэнь Цинцю прежде, чем спохватился и упрямо уставился на плечо. Он почувствовал, как вспыхнуло лицо. — Я… Шэнь Цинцю замолчал. Затем послышался вздох и вскоре чья-то рука погладила Ло Бинхэ по голове. Этого было достаточно, чтобы в глазах защипало. — Не делай такой вид, — сказал Шэнь Цинцю. — Я просто дразнил. Почему ты плачешь? Такой большой, а все ещё плачешь из-за любой мелочи. Что подумают остальные? Губы Ло Бинхэ скривились. — Меня волнует только то, что подумает шицзунь, — заплаканные глаза стали умоляющими. — Что ты обо мне думаешь? Несмотря на то, что этот шицзунь не был его шицзунем, Ло Бинхэ жадничал. Он шел по аду достаточно долго, чтобы разум оцепенел. Каждый день означал убить или быть убитым. Временами, после сражений наступали моменты передышки, когда Ло Бинхэ падал на землю и отдыхал, крепко сжимая меч в руке и представляя, что он снова здесь, в доме шицзуня, в бамбуковой роще. Собственная кровь и кровь других демонов давно окрасила одеяния в отвратительный красно-коричневый цвет. Поначалу Ло Бинхэ было не все равно. Он тщательно стирал их при каждом удобном случае, но шло время. И Ло Бинхэ просто… перестал. Он думал, что это уже неважно. Шицзунь столкнул его в бездну. Он отказался от того, чтобы Ло Бинхэ был его учеником. В глазах Ло Бинхэ всегда был лишь Шэнь Цинцю. Это должно было быть очевидно — это и было очевидно, но Ло Бинхэ всегда, даже в бездне, задавался вопросом, что шицзунь думал о нем. Даже если этот шицзунь был немного другим, даже если его отношения с этим Ло Бинхэ были лучше, ближе, то он хотел услышать ответ. Ло Бинхэ жадничал. Он всего лишь хотел попробовать. Всего лишь хотел услышать голос шицзуня, говорящий, что ему все равно плакса он или демон. Что он нравится ему, что он любит его любым. Это все, что ему нужно. Потом, он расскажет правду и его отправят обратно в свой мир, обратно в бездну, но все будет в порядке. Все будет в порядке, потому что даже если это был не его шицзунь, у Ло Бинхэ останется память о голосе и нежных словах. Эти слова… Если бы он мог их услышать, возможно, воспоминание о холодном взгляде перед падением в бездну больше не причиняло бы такой боли. Вместо этого его дёрнули за ухо. Это было не больно, но внезапный рывок заставил прикрыть один глаз. Шэнь Цинцю пристально посмотрел на него. — Так рано напрашиваешься на комплименты? — хотя фраза могла показаться раздражённой, Ло Бинхэ она больше показалась усталой. Он открыл рот, чтобы извиниться, когда Шэнь Цинцю продолжил, теперь уже немного обиженно. — Этот муж уже следовал твоим прихотям прошлой ночью. Не делай такое лицо. Ло Бинхэ напрягся, слова застряли в горле. Глаза расширились. Ло недоверчиво уставился на Шэнь Цинцю. Достаточно долго, чтобы тот забеспокоился. — … Бинхэ? Сердце бешено колотилось в груди. Ло Бинхэ медленно попятился назад. В голове снова и снова прокручивалось: муж, муж, муж. «Этот муж», — сказал Шэнь Цинцю. Ло Бинхэ хотелось плакать. Ло Бинхэ хотелось рассмеяться от восторга. Вместо этого он вскочил с кровати. Шэнь Цинцю сразу же приподнялся следом. — Бинхэ?! Колени ударились о землю. Он действительно склонился перед шицзуном, который выглядел встревоженным и взволнованным. Его одежда была в беспорядке. Ло Бинхэ ударился лбом о землю. — Этот ученик искренне извиняется! — крикнул он. Пульс бился в ушах настолько громко, что он едва мог расслышать собственный голос. Пальцы дрожали. В попытке унять дрожь он так крепко сжал руки в кулаки, что костяшки побелели, но попытка оказалась напрасной. — Бинхэ, что, черт возьми, ты… Ло Бинхэ сильнее прижал голову к полу. Глаза снова защипало от слёз, горячих от сожалений или восторга. А может от беспорядочной смеси того и другого. Прежде чем Шэнь Цинцю успел сказать что-нибудь ещё, он воскликнул: — Этот ученик не твой муж!