Тысяча

Идеально сидящая одежда, уложенные волосы и прекрасные черты лица. Этот парень всегда выглядит волшебно. Именно об этом думает Чонхо даже спустя почти тысячелетие совместной жизни. Молодой мужчина стоит у окна, выходящего из их совместной спальни на тёмный лес, над которым виднелась кроваво-красная луна, и смотрит в отражении стекла на своего мужа. Чонхо улыбается и подходит ближе к вампиру, кладя голову ему на плечо и обвивая руками вокруг талии. Он поворачивает голову и ведёт носом по щеке и шее, оставляет поцелуй на линии челюсти и улыбается, прижимая парня ближе к себе. Тот тихо хихикает и прикрывает глаза, наслаждаясь присутствием любимого. — Ёсан-а, — тихо шепчет младший. — Я тебя так сильно люблю, — он жмётся ещё сильнее и оставляет лёгкое касание губ на шее. — Ты самое лучшее, что могло произойти в моей столь долгой жизни. — Я знаю, — тихо посмеивается старший и поворачивается в крепких руках. — И я тоже тебя люблю, — кладёт ладонь на мягкую щёку и поглаживает большим пальцем, пока Чонхо льнёт ближе. — Пожалуй, обратить тебя в вампира было лучшим решением в моей жизни, потому что я и дня без тебя не смог бы прожить. — он наклоняется и целует в лоб, а потом отстраняется и нежно улыбается. — Спасибо тебе за то, что прислушался ко мне и поверил в себя. Я знал, что ты можешь себя контролировать, и что сможешь вовремя остановиться, чтобы не высосать из меня всю кровь, — тихий смех Кана раздаётся в комнате, и по телу младшего растекается тепло. — Теперь, благодаря тебе, мы можем быть вместе целую бесконечность, — он чувствует прикосновение к своей шее, именно в том месте, где когда-то, почти тысячу лет назад, Ёсан оставил свой укус, обратив его в вампира. Их прерывает одна из прислуг дворца и говорит о том, что господину Кану пришло слишком много писем, которые ему надо разобрать до конца следующего дня. Да, быть сыном-наследником одной из самых могущественных вампирских семей было довольно трудно, особенно если учесть постоянное недовольство со стороны тех, кто по статусу находился ниже. Ёсан прикрывает глаза и вздыхает, говоря, что скоро пройдёт в свой кабинет и со всем разберётся, пока взгляд Чонхо метался от его лица к стрелкам на часах. 21:17. Есть ещё более двух часов. Они расходятся по разным концам дворца, Ёсан идёт в кабинет разбираться с делами, а Чхве направляется к библиотеке, чтобы хоть чем-то занять себя. Младший входит в огромную комнату, до потолков заполненную самыми разными книгами, и берёт первую попавшуюся. Она оказывается довольно интересной, так что Чонхо и не замечает как проходит несколько часов чтения в одиночестве. Он не особый любитель книг, в отличие от Ёсана, поэтому бывает тут довольно редко, а если и бывает, то в основном по какой-либо просьбе Кана. Он загибает краешек страницы — что так сильно не любит старший — и смотрит на стену. Стрелки часов показывают почти полночь, поэтому он встаёт и идёт в кабинет своего мужа. Перед этим успевает забежать в одну из комнат, для того чтобы взять небольшую коробочку. Серьга и перстень из чёрного обсидиана, всё, как любит старший. Чонхо открывает дверь в кабинет и видит Ёсана, сидящего за своим столом и заканчивающего подписывать что-то. Он откладывает перо в сторону и суёт письмо в конверт, а потом ставит на нём восковую печать и убирает в сторону. Ёсан поднимает голову и видит своего мужа, стоящего у входа, и слегка улыбается. Этот вампир заставлял его чувствовать то, что раньше, до встречи с ним, ему чувствовать не приходилось. Тепло и нежность будто заставляли заново забиться его мёртвое с рождения сердце, не хотелось никогда отводить взгляда от этого прекрасного, на тот момент человека, а сейчас вампира, хотелось всегда ощущать его объятия и поцелуи. Как говорил Уён, Кан продолжает смотреть на Чхве глазами-сердечками даже спустя много сотен лет. Через несколько секунд молчания Чонхо подходит ближе и садится на край стола Ёсана, наклоняясь к старшему и смотря ему в глаза. Часы пробивают полночь, оба вампира переводят взгляд на них, а потом поворачиваются обратно друг к другу, но уже с яркими улыбками на лицах. — Поздравляю тебя с нашей тысячной годовщиной, — глубокий голос Кана приятно звучит в тишине комнаты, а в его взгляде читается вся любовь, адресованная младшему. — Если бы не ты, этой годовщины не было бы, — отвечает Чонхо и кладёт ладонь на щёку вампира. — Спасибо тебе, любовь моя. Он наклоняется ещё ближе и целует нежно-нежно, со всей заботой и любовью, которые не пропали даже спустя столько лет. Просто невероятно. Многие вампирские пары спустя пару сотен лет переставали испытывать какие-либо чувства друг к другу, если вообще их испытывали, а они ведут себя как парочка, которая вместе всего несколько месяцев. Как влюблённые дурачки. — Стой, смотри, — Чонхо отстраняется и протягивает мужу коробочку с драгоценностями. — Это тебе, — он прикусывает губу и отводит взгляд в сторону. Как будто впервые что-то ему дарит. — О, — на выдохе произносит Кан. — Это... Вау, так красиво, — смотрит своими большими красными глазами, в которых виднеется искренняя радость, и улыбается. Даже спустя столько лет, что бы ему ни подарил его муж, он всегда будет в восторге от этого. — Спасибо тебе большое, — убирает коробочку в сторону и притягивает Чонхо за новым поцелуем. Ёсан наклоняет голову немного в сторону и углубляет поцелуй, руками хватается за плечи парня и притягивает ближе к себе, а на губах появляется лёгкая ухмылка. Чонхо тянет на себя Кана и заставляет его встать, для того чтобы поменять их местами так, чтобы на кресле оказался он, а старший сел сверху на его бёдра. Старший только приподнимает бровь и немного ёрзает, пытаясь найти удобное положение, на что второй вампир только шипит и сильней хватается за бёдра. Будь он обычным человеком, то точно остались бы синяки. Ёсан отстраняется и смотрит сверху вниз полуприкрытыми глазами, а кончик языка выглядывает из уголка его рта. Он хватает Чхве за подбородок и поднимает его голову вверх, а потом припадает губами к шее, целуя её, обводит языком шрам от собственных клыков, а потом слегка кусает за челюсть и соскальзывает с вампира, опускаясь на собственные колени. Теперь он уже сверкает своими красными глазами снизу вверх, что особо сильно нравится Чонхо, и с ухмылкой, обнажающей клыки, стягивает с него штаны вместе с бельём. Ёсан в предвкушении закусывает губу и берёт в ладонь уже вставший член, проводит пару раз вверх-вниз, а потом припадает губами к головке, посасывая её. Чхве прикрывает глаза от удовольствия и откидывает голову назад, а рука зарывается в волосы Кана, слегка сжимая их. С каждым движением головы старший берёт всё глубже, но старается делать всё аккуратно, чтобы не поцарапать клыками. Хотя, за столько лет он определённо научился делать всё правильно. Чонхо точно знает, что будет готов кончить от одного только вида своего мужа, сидящего на коленях и отсасывающего ему, но всё равно смотрит вниз и сталкивается с глазами, смотрящими на него таким голодным и наслаждающимся взглядом. Он громко стонет, а затем шипит и оттягивает Ёсана от своего члена, на что тот только довольно улыбается и проводит языком по опухшим губам. — Что, уже всё? — с сарказмом говорит Кан и смотрит хитрым взглядом. — Просто заткнись и иди сюда, — отвечает Чхве, показывая на свои бёдра. — Вот незадача, я не хочу, — наигранно грустно отвечает Ёсан и указательным пальцем слегка оттягивает нижнюю губу, сталкиваясь с озадаченным взглядом. — Я, конечно, люблю твои бёдра, но, — привстаёт, и его лицо оказывается близко к лицу Чонхо, а губы почти касаются его губ. — Сегодня я хочу, чтобы ты трахнул меня на этом столе. Младший сглатывает и мельком смотрит на стол, находящийся за спиной его мужа, а потом негромко рычит и притягивает его к себе, целуя и сразу же проталкиваясь своим языком в его рот. Он поднимает Ёсана с колен и прижимает к столу, толкая его, чтобы он на него сел. На пол с грохотом валятся какие-то недавно подписанные бумаги, а по телу старшего проскальзывает волна удовольствия, когда Чонхо стягивает с него всю одежду и припадает губами к соску. Он стонет, когда чувствует его руки на своём члене, и двигает бёдрами вперёд, откидывая голову назад, предоставляя больше места на шее для поцелуев. Чхве оглаживает его ягодицы, оставляя шлепок на одной из них, а потом подносит палец к дырочке, собираясь начать растягивать его, но к его удивлению палец проскальзывает слишком легко. На вопросительно поднятую бровь Ёсан только тихо хихикает и снова целует, пока в его заднице уже спокойно орудуют три пальца. Пошарив рукой по столу, Кан находит ту бутылочку специального масла, котором он себя растягивал, и протягивает её мужу. Он берёт её и открывает, смазывая свой член, пока его вторая рука придерживала старшего за талию. — Перевернись, — полу приказным тоном говорит Чонхо, и Ёсан послушно кивает и переворачивается, закидывая одну ногу на стол — благо хорошая растяжка позволяла — и оттопыривая назад задницу. Чхве снова тихо рычит и наклоняется, оставляя поцелуи на оголённый спине, а потом приставляет член к дырочке и входит, постепенно проталкиваясь всё глубже. Кан утыкается лбом в стол и громко стонет, а пальцы на ногах поджимаются. Как же хорошо ощущать себя заполненным любимым вампиром, чувствовать его сильные руки на бёдрах и ягодицах и знать, что ты для него являешься всем. Чонхо начинает двигаться сначала медленно, но потом ускоряется, именно в таком темпе, в котором так любит его дорогой муж. Через некоторое время он переходит почти на бешеный темп, практически вдалбливая старшего в несчастный стол, пока Ёсан стонет и хнычет, прося не останавливаться и позволить ему кончить. Младший берёт член Кана в ладонь и двигает по нему вверх вниз, а разрядка приближается всё ближе. Ещё несколько резких движений, и Чхве кончает, изливаясь внутрь, а его стон разносится по всей комнате. Он не выходит из Ёсана и продолжает надрачивать ему, доводя до разрядки, поэтому через некоторое время раздаётся второй громкий стон, обозначающий то, что он кончил. Чонхо медленно выходит из тела младшего и, взяв со стола салфетки, вытирает сперму с мужа и со стола, а потом видит Кана, развалившегося на столе. — Ты чего? — спрашивает Чхве. — Двигаться не хочу, — капризно отвечает тот и вздыхает. — Донесёшь до спальни? — смотрит лукаво и играет бровями вверх-вниз. — Куда же я денусь, — прыскает Чонхо и обратно надевает свою одежду. — Только оденься для начала, а то не подобает наследнику одной из вампирских династий нагишом по дворцу ходить, — говорит с издёвкой и смеётся. — Иди нафиг, любовь моя. — Я тоже тебя люблю.