Вечность на двоих

Было ровно три утра, когда Сяо Чжаня разбудил назойливый писк входящего сообщения. Вернее даже не одного — первый противный треньк был успешно отфильтрован и послан на до утра, однако телефон и не думал затыкаться, стыдливо краснея от всё приходящих и приходящих смсок. Сонному созданию пришлось несколько раз чертыхнуться и всё-таки вывести Сяо Чжаня из состояния блаженного (и первого полноценного!) отдыха за месяц. Сам Сяо Чжань недовольно пробурчал что-то прямо в подушку. Возможно, это были многоэтажные проклятия в сторону всех известных ему богов, а, возможно, и нарекания в сторону собственной забывчивости. И как можно было не перевести трубку в беззвучный?! Но делать было нечего и Сяо Чжань, протяжно выдохнув, потянулся к лежащему на тумбочке мобильному. Первым бросилось в глаза послание от официальной службы МЧС: “Не смотри на Луну”, — гласило то. — Что за бред? — подумал Сяо Чжань, но всё же открыл чат и трижды проверил, что отправителем значится центр оповещения населения о чрезвычайных ситуациях. В то же время с совершенно незнакомых номеров всё продолжали сыпаться уведомления: “Выгляни в окно. Луна сегодня прекрасна, не правда ли?” “Зацени Луну!” “Удивительное небо. Такое бывает раз в тысячу лет. А как тебе Луна?” Десятки, сотни сообщений с игривыми смайликами, восторженными возгласами и хвалебными мольбами пытались прорваться во входящие, не брезгуя даже вичатом, совершенно сбивая Сяо Чжаня с толку. Сначала он подумал, что это какой-то нелепый розыгрыш в канун Хэллоуина. Этот мерзкий праздник наступал на пятки всем, кто хоть как-то был связан с маркетингом, рекламой и развлечениями. Собственно, именно по этой причине Сяо Чжань последнюю неделю и не мог себе позволить полноценного сна (а это в его почтенном возрасте ой как важно!) метаясь от одного клиента к другому и уверяя, что только для них одних дизайнеры фирмы разработали уникальный материал и подготовили концепцию, невиданную человечеством со времён падения Великой Римской Империи. Именно тыковки и заострённые вампирьи клыки он беспрерывно рисовал уже месяц в жалких попытках вписаться хоть в сколько-нибудь человеческие сроки, потому что — конечно же! — о Хэллоуине вспомнили только сейчас и вообще, опьянённый западной культурой Китай только в этом году в принципе узнал, что в конце октября ужас как хорошо продаётся всякая там пугающая бредятина. В три утра (или всё же три ночи?) Сяо Чжаню совершенно не хотелось заботиться о чьих-то проблемах с башкой, поэтому первым порывом после выбрасывания назойливого куска стеклопластика в мусорку было выключить его к собачьим причиндалам и попробовать вернуться в состояние блаженной расслабленности, урвав ещё как минимум три часа отменного сна. Но не тут-то было. После того, как экран успешно полыхнул на прощание и погас, трель замолчала, а плотные шторы успешно стояли на страже беспроглядного мрака Сяо Чжаневой берлоги послышался лёгкий стук в дверь. Сначала Сяо Чжань подумал, что показалось. Кому пристало ходить в гости к одинокому дизайнеру в три утра (Сяо Чжань всё ещё упорно относил сей период к ночи)? Поэтому проигнорировал его и упал лицом в подушку, приняв прежнее положение. Стук повторился. Лёгкий, но достаточный, чтобы оставаться в зоне слышимости и будоражить сознание, не позволяя тому снова отключиться. Гость оставался спокойным, промежутки между стуком оставались ровными, будто в коридоре его ожидал робот под транквилизаторами. Тогда Сяо Чжань решил, что прикинуться мёртвым — лучшая идея. Кто бы ни решил заглянуть к нему на огонёк в такой час, вряд ли его намерения могут хоть как-то оправдать прерванный отдых. Если у гостя нет чувства такта, значит у Сяо Чжаня нет чувства совести. И он со спокойной душой может оставить визитёра коротать ночь за дверью. Но шум не стих. Оставался ровно таким же, как и в первые моменты: мерным, глухим, но достаточно звонким, как и полагается при встрече с лакированной дверной древесиной, упорно не позволяя хозяину жилья вернуться в страну грёз. — Да чтоб тебя в Аду все черти драли! — выдохнул Сяо Чжань и, не в силах терпеть это назойливое безобразие, клацнул ночником и поднялся с постели. — Кого нелёгкая ко мне привела? — вкладывая всё недовольство от раннего пробуждения спросил Сяо Чжань, попутно открывая дверь. Тонкая рука гостя — вернее, гостьи, — собранная в кулак, так и повисла, не дождавшись очередной встречи с тёплым деревом. — Вечер добрый, — улыбнулись алые губы. Приветливости в этом жесте не было ни капельки, между плотно накрашенных линий мелькнул хищный оскал зубов, а тёмные глаза сверкнули опасностью. У Сяо Чжаня мгновенно вспотела спина, а позвоночником прошёлся холодок. Гостья оказалась нечеловечески красивой. Да, пожалуй, — решил про себя Сяо Чжань, — именно такое определение подходило девушке больше всего. Её бледная кожа ярко контрастировала с угольными волосами, горящими глазами и чувственными губами, подчёркнутыми помадой тёмно-винного оттенка. В левой руке незнакомка держала винтажного вида сложенный бумажный зонт. — Я бы не назвал это вечером, — неловко улыбнулся Сяо Чжань. Между ними воцарилось странное напряжение. Будто это Сяо Чжань ненароком уснул в чужой квартире, и это незнакомка, а не Сяо Чжань была обеспокоена их полуночным свиданием. — Отсутствие манер — это побочное действие человеческого облика или наоборот? — задумчиво произнесла девушка и пока Сяо Чжань пытался уловить смысл сказанного нисколько не стесняясь прошагала прямо на кухню, едва задевая Сяо Чжаня острым плечиком. — Не откажусь от чая! Спасибо, — прозвучало уже из глубин квартиры и вконец растерянному Сяо Чжаню не оставалось ничего, кроме как попрощаться с планами на сладкие сны этой ночью и шаркать домашними тапочками вслед за дамой. — Предпочитаю с жасмином, — сообщила гостья пока Сяо Чжань прогревал небольшой фарфоровый чайничек. — С жасмином нет. — Тогда с цветами сливы. — Такой тоже не водится. Незнакомка гулко выдохнула, отставила зонтик в сторону, уперев резную ручку о подоконник и, предварительно смахнув шерсть с кухонного гарнитура, уселась за обеденный стол. — Тогда обычный чёрный сойдёт. — Какое облегчение, — не сдержался Сяо Чжань. — Я уж было подумал, придётся бежать в круглосуточный. — Было бы неплохо, но, к сожалению, у нас нет на это времени. Сяо Чжань не впервые в жизни сталкивался с наглыми людьми. Более того, он умел с ними общаться, отстаивая собственную точку зрения и защищая интересы фирмы. Ему не раз приходилось бодаться с крупными шишками по поводу контрактов, самые интересные условия в которых вносились мелким шрифтом, оплаты и сроков. И каждый раз удача оказывалась на его стороне. Однако, едва ли не впервые в жизни, подобная наглость заставала его — уставшего и совершенно беззащитного, на его же территории, — врасплох. Был ли загадочный флер незнакомки тому виной, или же сам Сяо Чжань просто оказался не готов эффективно защищаться, но факт оставался фактом: эта дама явилась сюда вить из него верёвки и пока что у неё это прекрасно получается. — Прошу, — наигранно улыбнувшись, Сяо Чжань поставил перед гостьей чашку. — Благодарю, — девушка заинтересованно покрутила ту указательным пальцем, рассматривая содержимое, принюхалась и только потом слегка пригубила. На белой окантовке остался заметный след от помады. Сяо Чжань почему-то засмотрелся на него с мыслью, что это жутко непрактично — носить такой яркий цвет. — Теперь можно и к делу перейти. — А у нас с вами имеются общие дела? — задействуя всё своё актёрское мастерство поразился Сяо Чжань. — Не ёрничай, — гостья закатила глаза. — Стала бы я приходить лично по какому-то пустяку. — Конечно-конечно, — Сяо Чжань бросил взгляд на голое запястье, будто бы сверяясь с часами. — Самое время для серьёзных бесед. — Лучше вовремя, чем поздно, — уголки её губ чуть поползли вверх. — Знаком с такой поговоркой? Сяо Чжань кивнул. — Мне про “День длинный — дел много, ночь длинна — снов много” нравится больше, но моим мнением сегодня забыли поинтересоваться. — Это уж точно, — хмыкнула девушка, оставляя Сяо Чжаня в лёгкой растерянности. И что она имеет в виду под этим “точно?” — У меня к тебе дело, — лицо её вмиг приобрело серьёзное выражение, корпус чуть склонился вперёд, будто она стремилась оставить сказанное между двоими, хотя в квартире, не считая кошки, больше никого и не наблюдалось. — Надо же! А я и не догадывался. Какое? — Ты должен угомонить своего щенка. В голове Сяо Чжаня что-то замкнуло и никак не хотело вымыкаться обратно. — Какого ещё щенка? — устало вздохнул он. — Послушайте, вы — имени которой я даже не знаю, врываетесь в мой дом в четвёртом часу ночи, требуете чай, а потом просите приструнить щенка, которого у меня даже нет! Вы адресом не ошиблись? Здесь не психиатрическая клиника! — Проклятье! — тихо ругнулась девушка и цокнула языком. — Я Мэн Цзыи. Постоянно забываю, что твоя чудовищная человеческая оболочка нихрена не помнит. А ты Сяо Чжань. — Я Сяо Чжань, — с последним он был абсолютно согласен. — И другой человеческой оболочки у меня для вас нет. То, что теперь я знаю ваше имя ничего не проясняет. Пожалуйста, допивайте свой чай и уходите. Иначе придётся беспокоить санитаров в столь неудобное время. — Если мы продолжим эту высокопарную беседу в том же духе, то беспокоить придётся патологоанатома! Если, конечно, таковой отыщется. — Это всё, конечно, очень интересно, — Сяо Чжань когда-то слышал, что с умалишёнными нужно разговаривать мягко, ни в коем случае им не переча. А то, что перед ним сейчас именно пациентка психбольницы сомневаться уже не приходилось. Форменный бред — хоть в книжках пиши! — Но я очень устал за последнее время и хочу спать. Почему бы нам не продолжить беседу утром, а пока… — и тут Сяо Чжань вспомнил, что мобильный сейчас спокойно себе отдыхает на прикроватной тумбочке и чтобы включить его и вызвать медиков понадобится некоторое время. А главное — нужно будет отлучиться в спальню из кухни, где столько острых предметов: ножи, вилки, венчик для взбивания. Интересно, можно ли проделать им дырку в человеческом теле? Проверять на себе не сильно хотелось. Мэн Цзыи бросила на него пронзительный взгляд, в котором читалось всё и сразу: усталость, недовольство, смирение, борьба за правильный выбор слов. Она сделала несколько глубоких вдохов и протяжных выдохов, на несколько секунд прикрыла веки и, набравшись решимости, заговорила медленно и мягко, словно с маленьким ребёнком: — Я понимаю, что со стороны это может показаться странным, но разве ты не получил сообщение? — Какое сообщение? — на самом деле Сяо Чжань был умным мальчиком и уже догадывался, но предпочёл слегка сыграть в дурачка. Вдруг, это что-то объяснит. — Что нельзя смотреть на Луну. Она “двинулась”. — В каком смысле “двинулась?” — В прямом! “Поехала крышей”! “Сошла с ума”! — Как Луна может сойти с ума?! Она же неживая. — Ох! — Мэн Цзыи схватилась за голову. — Как всё запущено! Мне стоило запереть тебя, как только услышала тот нелепый план. Или держать за пятку прямо над Рекой Забвения. Так, ладно, хорошо, — предпринимая ещё одну попытку всё объяснить, девушка вернула самообладание вместе с покладистым тоном. — Сейчас для тебя это прозвучит странно, но просто послушай, ладно? Сяо Чжань неуверенно кивнул. Не хотелось ему никого слушать. Ему хотелось вернуться в постель и свить из одеяла кокон — уж там точно не бродят всякие сумасшедшие и не несут бред про Луну. Но в сложившейся ситуации, мудро рассудил он, безопаснее будет дать Цзыи выговориться. — Рассказывать с начала будет долго, да и ты всё равно сейчас мне не поверишь. Сперва нужно вернуть тебе воспоминания. Но в целом ситуация такова: у тебя есть некто близкий, и этот близкий наломал дров, потому что перед этим наломал дров ты, и если мы не поторопимся и не угомоним эту седую старуху, то человечеству придёт конец. — Вау, — не удержался Сяо Чжань. — Какой я, оказывается, важный. От меня зависит судьба всего сущего, — не без ехидства заметил он. — Всего сущего не зависит. Но если человечество погибнет, некто будет очень недоволен. Знаешь скольких сил уходит на то, чтобы вывести этих упрямых человечков на новый уровень? Уверена, что долго злиться он не будет, но здорово накажет вас обоих. Так что если хочешь ближайшие пару тысяч лет видеть своего щеночка, поторопись. — Повторюсь, у меня нет щен… — Повторюсь, — Мэн Цзыи резко поднялась на ноги и взяла в руки свой бумажный зонт. — Ты захочешь видеть своего щеночка, когда всё вспомнишь. Как только ты наденешь штаны поприличней, — Цзыи кинула брезгливый взгляд на его растянутые в коленях треники, — мы займёмся тем, чтобы вернуть тебе память. — А мы не можем подождать до утра? Мне поспать-то осталось всего пару часов, — в доказательство своих слов Сяо Чжань хотел было озвучить точное время, однако, бегло взглянув на висящие над столом часы, так и замер с открытым ртом. Они сломались, что ли? — Не сломались, — самодовольно продолжила Цзыи. — Всё правильно, сейчас три ноль семь. И Время любезно согласилось немного тебе подыграть. Так что будь добр, возьми ноги в руки и шевелись уже! А чай, кстати, отвратительный. 🎑 — Ты говорила, что мы начнём с памяти, — Сяо Чжаню было просто необходимо разбавить чем-то это дурацкое состояние неловкости. Хотя неловкостью это можно было назвать лишь с натяжкой. Сяо Чжань и сам не очень понимал природы образовавшегося внутри клубка из чувств и эмоций. С одной стороны, он хорошо себя знал. Несмотря на безусловно творческую профессию, он уже долгие годы был взрослым человеком, способным обуздать внутренние порывы и действовать руководствуясь исключительно логикой. Последней в этом деле и не пахло. Мэн Цзыи относилась к нему назидательно, наставнически, как добрый старый друг или родитель. Не самый примерный, чего греха таить, но искренне желающий лишь хорошего. Сяо Чжань чувствовал это органом, описания которого вряд ли отыщутся на страницах анатомических атласов. И этот орган подначивал его окунуться в это сомнительное приключение, игнорируя все доводы разума. С другой стороны, этот самый разум всё ещё неустанно напоминал, что он направляется неизвестно куда непонятно с кем решать какие-то таинственные дела. И даже если опустить пафос прозвучавших слов и лёгкость, с какой Цзыи их произнесла, от дела несло керосином на несколько кварталов вокруг — это факт. — Не забывай про Луну, — Цзыи проигнорировала вопрос и поправила рукоять зонта в руке. — Тебе смотреть на неё особенно опасно. Сяо Чжань рефлекторно поёжился и вжал голову в плечи. — Помню я, помню. Пусть внешне бумажный зонт и был мал, но, стоило девушке его раскрыть, как широкий свод закрыл весь обзор. Сяо Чжань смутно представлял куда и какой дорогой направляется и шёл за Цзыи словно слепой котёнок за матерью — ухватившись пальцами за широкий рукав. Когда, наконец, девушка его сложила, то Сяо Чжань вновь оказался в помещении, чем-то напоминающем традиционный дом: деревянные стены, перегородки из рисовой бумаги, собрание антикварного фарвора и едва распустившиеся ветки слив в изящных вазах. Откуда у них сливы, подумалось ему. Конец октября со всех сторон не выглядел подходящим для этого периодом. Но стоило мысли занять это направление, как она тут же была сбита протяжным воем, отдалённо напоминавшем человеческий: — Да-гэ! Что мне делать?! — Ждать, — устало отвечал вою второй мужской голос. В нём явственно слышалась усталость. И, судя по всему, вопрос этот был озвучен не впервые, как и не впервые получен на него один и тот же ответ. — Отец теперь точно голову оторвёт! — Прирастёт обратно. — Отец оторвёт голову ему! А я не уверен, что у него получится вернуть её на место... Цзыи закатила глаза. — Дети, — прошептала сквозь зубы. — Я на секунду. Попроси у Ли чашечку чая. Сливовый — его фирменный, — и удалилась, плотно прикрыв за собой раздвижные двери. Сяо Чжань боязливо осмотрелся. Что ещё за Ли? У кого просить чая? Это вообще безопасно? Дом был похож на лавку из фэнтезийных сериалов. Точно в таких же по сюжету обычно обитали опытные шаманки, способные одним взглядом превратить человека в крысу и смешать все карты на столе судьбы. — Ты недалёк от правды, — послышался ровный голос. Сяо Чжань резко обернулся вокруг своей оси и только сейчас заметил высокого молодого человека за столиком в углу, склонившегося над книгой. — Какой правды? Вы что, умеете читать мысли? Тонкие губы парня изогнулись в хитроватой улыбке. Он элегантным движением тряхнул головой, откидывая чёрные пряди с глаз и явил миру два проницательных, горящих каким-то неведомым огнём, раскосых глаза. — Нет. Но я понимаю. Что он понимает и до какой конкретной степени незнакомец уточнять не стал. — Присаживайся, — кивая на соседний пустующий стул. — Ли сейчас подойдёт. Сяо Чжань подумывал отказаться. Ночь становилась слишком странной (если не страшной). Показавшимся поначалу если не забавным, то хотя бы оригинальным розыгрыш начинал утомлять, накладываясь на скопившееся за месяц без выходных нервное и физическое истощение. “Если не получу нормальное объяснение через десять минут — уйду”, — подумал Сяо Чжань. Хотелось поскорее закончить этот цирк, а ещё лучше найти и жестоко покарать его организаторов. Кому он только дорогу перешёл? Чем заслужил всех этих сказок про “поехавшее крышей” астрономическое тело и остановившееся время. Ведь совершенно очевидно, что такого просто быть не могло. Ни логически, ни гипотетически — никак! Юноша рядом хмыкнул. — Что-то не так? — вежливо уточнил Сяо Чжань. Мании величия за ним никогда не наблюдалось, но почему-то именно сейчас казалось, что усмешка направлялась именно к нему. — Нет-нет, просто забавный персонаж в книге попался. Вот и всё. Сяо Чжань кивнул. Прочистил горло. Медленно выдохнул. Успокоился. В тепле его разморило и тело, ненадолго приведённое в чувство прохладной октябрьской ночью, вновь стало клонить в сон. Мысль о побеге зазвучала в его голове новым, громким и уверенным голосом. В конце концов, он свободный человек и имеет полное право!.. Сосед снова хмыкнул, едва сдерживая порыв хохота. — Нашли что-то забавное? — Очень, — чёрную макушку слегка сотрясало сдерживаемым весельем. — Не хотите поделиться? — Сомневаюсь, что вы поймёте, — усиливая подозрения Сяо Чжаня, отнекивался юноша. — Я похож на глупца? — Вы похожи на человека, — тембр собеседника был высоким, почти мальчишеским, словно голос в развитии не поспевал за телом и на самом деле принадлежал не вполне себе статной фигуре, а соседскому школьнику-мальчишке. — Это плохо? — Это странно, — пожал плечами тот. — Странно, как ограниченность мышления порождает такую уверенность в своей правоте. — Опять ты за своё, — бодрый голос раздался над ухом без всякого предупреждения, побуждая Сяо Чжань едва ли не подскочить на месте от испуга. — Оставь свои философствования для старушек! Им они хотя бы интересны. — Если бы молодые чаще слушали, что Я им говорю, то мир был бы совершенно другой. — Какое счастье, что твои проповеди пролетают у них мимо ушей. Надежда на хоть какое-то веселье остаётся жива в моём сердце! Привет, я Цзи Ли — хозяин этого заведения. Что будешь заказывать? Оправившись после недавнего потрясения Сяо Чжань переключил внимание на моложавого мужчину среднего роста, с ног до головы закутанного в одежду из расшитой золотой парчи и осторожно спросил: — А это обязательно? — Не боись! Я дорого не возьму. Всего парочку услуг и лучшие сладости в этой части света в твоём распоряжении. А какой у нас есть чай! — И как тебе не стыдно разводить его, как мальчика, пока он ничего не помнит?! — в комнату, наконец, вернулась Цзыи, а в тени за её спиной образовалось ещё две фигуры. Из-за тусклого света разглядеть их пока что не представлялось возможным, однако что-то в душе Сяо Чжаня отлегло и на сердце полегчало. В который раз за вечер его обуяли непонятные и доселе незнакомые эмоции. Да что ж это такое? — Сливовый чай так сливовый чай, — азарт Цзи Ли тут же сошёл на нет. — За счёт заведения. И пока владелец без особого энтузиазма гремел посудой в стороне, Цзыи, наконец, представила Сяо Чжаню того, кто, как окажется позже, и заварил всю эту кашу. — Прошу любить и жаловать, твой драгоценный щеночек — Ван Ибо. Только пожалуйста, — обращаясь к парню с плечами пошире, — не облизывай его у нас на глазах. Бесит. — Господин Ван? — от неожиданности встречи Сяо Чжань даже вскочил с места. — Добрый вечер, господин Сяо. Как поживаете? — Вы?! Сяо Чжань хорошо помнил Ван Ибо. Да кто из тех, кто хоть раз встречался с Ван Ибо в принципе может его забыть?! Красивый спортивный парень с серьёзным, даже немного тяжёлым взглядом, идеальной пластикой и божественным голосом. Кто в своём уме, думал Сяо Чжань, может держать себя в штанах в руках при виде него? Но (даже если Сяо Чжань от этого и не отказался бы) он никак не мог припомнить, чтобы Ван Ибо ходил у него в щеночках. Напротив, Ван Ибо представлялся Сяо Чжаню очень самодостаточным и серьёзным парнем, у которого в двадцать четыре уже собственная танцевальная студия, гора побед на международных конкурсах и успех на телевидении в качестве хореографа-постановщика. — Кажется, здесь имеет место чья-то злая шутка, — вздохнул Сяо Чжань. — Никаких шуток, — ровно произнесла Цзыи. — Напротив — всё очень серьёзно. — Я могу всё объяснить, — Ван Ибо виновато потупил взгляд. — Хотелось бы, — вздохнул Сяо Чжань. — Не имеет никакого смысла, — наконец подал голос второй молодой человек, вошедший за Цзыи. Он всё ещё находился под прикрытием хрупких девичьих плеч и косо поглядывал в сторону смущённого клиента Сяо Чжаня. — Сейчас он поднимет тебя на смех. Всё равно ведь ничего не помнит. Только время зря потратишь. — Ну почему зря? Этим он Время хотя бы повеселит, — заметил парень с книгой. — Тао, не будь таким жестоким, — осадила того Цзыи, на что Тао лишь пожал плечами. — Я сегодня оказываю услугу и имею право веселиться, как захочу. Завязался нешуточный спор. Цзыи спорила с Тао, оставшийся безымянным парень спорил с Ибо, отступая назад и сильнее прикрываясь мощной аурой Цзыи, Цзи Ли гремел посудой… От развернувшейся картины у Сяо Чжаня начинало гудеть в голове. А ведь он просто хотел поспать! Впервые за этот грёбаный месяц просто спокойно растянуться у себя в постели и оградиться от споров, перепалок, недопониманий и прочей дребедени, нагружающей его немолодые серые клеточки внутри черепной коробки. — Хватит! — наконец, не выдержал он. — Немедленно прекратите и позвольте господину Вану всё объяснить. Иначе я уйду. — Вау, — прошептал незнакомый парень. — Он назвал Ибо “господином”. Я думал, что братец от такого описается на радостях, но посмотри, его штаны всё ещё сухие. — Ша, — осадила его Цзыи, но от ремарки сдержаться не смогла, — возможно его бельё промокло от жидкостей иной природы. — Прошу прощения, — Ван Ибо выступил вперёд и решительно выпрямился, сбрасывая с себя образ погребённого под обстоятельствами подростка и возвращая тот вид, к которому Сяо Чжань за период их сотрудничества успел привыкнуть: сильного, волевого и решительного человека. — За то, что беспокоим и за глупые слова моего брата. Это Ван Чжочэн, кстати, — раскрывая личность последнего действующего лица, кивнул Ибо. — Так и сделаю, как только услышу объяснение, которое меня устроит, — пусть Сяо Чжань и провёл не один год на руководящей должности, но перед красотой и молодостью всё же испытывал некоторую слабость. А перед Ван Ибо размер этой слабости мог увеличиваться непроизвольно и, — что самое страшное, — без всякого предупреждения. — Сомневаюсь, что оно вас устроит, но… Честно говоря, другого у меня нет. Не желаете присесть? 🎑 Они сошли с ума. Все. Мэн Цзыи, Ван Чжочэн, Цзи Ли, Тао. Даже Ван Ибо. Они двинулись и собирались утащить Сяо Чжаня за собой в эту псих песочницу. Сяо Чжань держался до последнего и не сдавался, сыпал контраргументами, но всякий раз в ответ на одну ремарку получал высказывание всё запутанней, всё бредовей, всё невероятней. Такого просто не может быть, потому что не может быть никогда. И точка. Он не какой-то там возродившийся в человеческом теле беглый бог, а Ибо, сын Владыки Ада — кровный принц и влиятельный Князь одного из кругов подземного царства. Тао — не воплощение времени. Цзыи никакая там не богиня мести, а Ван Чжочэн не сводный брат Ван Ибо и не ухлёстывает за Цзыи… хотя! Нет, вот последнее как раз очень вероятно, однако совсем не существенно для всей истории. — То есть, — Сяо Чжаню было физически трудно проворачивать язык, чтобы это произнести, — я, Сяо Чжань, просто устал… — Заебался, я бы сказал, — поправил его Тао. — Спасибо за уточнение, — натянуто улыбнулся Сяо Чжань. — “Заебался”, как выразился уважаемый Повелитель Времени от постоянных ухаживаний любимого сына Повелителя Ада… — Он же Ван Ибо, — и тут Тао не остался в стороне. — Он же Ван Ибо, — безотчётно повторил Сяо Чжань, — что бросил все свои “божественные дела” и отправился отдохнуть в мир людей. — Тот ещё курорт, как по мне, — выдала на сей раз довольная своим чаем Цзыи. — И вы хотите, чтобы я в это поверил? — Это ещё не всё, — Ван Ибо в самом деле начинал походить на провинившегося щенка. — Дело в том, что папа отказал мне в просьбе переродиться вместе с тобой, чтобы мы волей судьбы могли встретиться в этом мире случайно и ты бы понял, что бегать от меня бесполезно. — Будто сериал смотрю, — вздохнул Тао. — Крайне сопливый, стоит заметить. — И? — Сяо Чжань кожей чувствовал, что они подбираются к самому интересному моменту истории. — И пришёл тебя повидать как есть, в облике Адского Демона. — Какая прелесть, — фыркнула Цзыи. Цзи Ли утвердительно закивал, попутно пытаясь проколоть заглядевшегося на Цзыи Чжочэна вилкой. — Хорошо. Окей. Даже если — если, — я поверю в сказанное. Что я действительно бог Войны, а ты Князь Ада, то как это объясняет сообщения, Луну и вот это вот всё? На самом деле верить Сяо Чжань не собирался. Не-а. Ни на секундочку! — Просто, — Ван Ибо прикрыл глаза, собирая оставшуюся смелость в кулак. — Понимаешь… Напряжение на лицах окружающих достигло предела и в конечном итоге оказавшееся не в меру болтливым Время выдало: — Он отпустил свою Тень за тобой присмотреть. Сталкер! — Что? — Сяо Чжань пока что мало понимал, как это связано. — Ван Ибо пусть и Князь, — вмешалась Цзыи, — но будь он хоть сто раз кровным сыном Владыки Преисподней, но этапов взросления не избежать даже ему. Князь Ада силён, но силы его растут и развиваются, подчиняясь законам Природы. Как и всё сущее. — То есть вы хотите сказать, что Ван Ибо отпустил свою Тень, чтобы за мной присмотреть, — слово “проследить” всё же отдавало вмешательством в личную жизнь и никак не соглашалось слететь с языка. — И не смог её вернуть, — подтвердил догадки Чжочэн. — Типичное поведение не мужа, но мальчика. Ван Ибо пнул брата носком кроссовки в икру. Судя по недовольному стону последнего — больно. — И теперь эта Тень творит что-то неподобающее? — развил мысль Сяо Чжань, получив от всех присутствующих по утвердительному кивку. — Если скорое разрушение мира можно назвать “неподобающим”, — продолжал дразниться Тао. — Тень Князя Ада настолько сильна? — поразился Сяо Чжань. — Не то, чтобы… — ответил Чжочэн. — Опасна конечно, но убить всех и каждого не способна. Однако Ибо выбрал самый подходящий момент, чтобы упустить свою из виду. Конец октября — время, когда грань между мирами истончается и всякие демонические штуки обретают особенную силу. — Например печать “самоуничтожения”, — вклинилась Цзыи. — Печать “самоуничтожения”? — Это древний механизм, который остался ещё со времён сотворения человечества. Наши предки подумали, что если люди выйдут из-под контроля или просто станут слишком действовать на нервы, то с её помощью будет проще закончить мероприятие одним щелчком. — Получается, — закончил мысль Сяо Чжань, — сбежавшая Тень Князя Преисподней активировала эту волшебную печать и теперь человечеству пришёл конец? Цзыи с Чжочэном синхронно закивали, Тао хмыкнул, мол, а он неплох! А у Сяо Чжаня окончательно разболелась голова. — Ад, Демоны, Боги, печати, сбежавшие Тени, — перечислил он. — Вы правда хотите, чтобы я в это поверил?! Звучит как не очень складный бред третьесортного сценариста, если уж быть до конца откровенным. — Тогда проверь его Тень, — предложил Чжочэн. — А? — “подвис” Сяо Чжань. — Просто проверь его Тень. Если найдёшь её, тогда мы здесь просто кучка чокнутых, а ты во всём прав, но если нет… Предполагать последнее Сяо Чжаню не хотелось. Как и проверять наличие такого пустяка, как тень. Здесь куча источников света, расставленных по разным углам, разве в такой ситуации у человека не может быть тени? Более того, Сяо Чжань был уверен, что видел её очертания, как только Ибо вошёл… или нет? Тем не менее, выставлять себя идиотом перед малознакомой аудиторией Сяо Чжаню не хотелось, поэтому он, скрипя зубами, поднялся с места и, будто извиняясь, попросил: — Господин Ван, не могли бы вы приподняться? Ибо с готовностью откликнулся: — Конечно-конечно, — и тут же стал так, чтобы свет от нескольких бумажных фонариков падал косо, со стороны, создавая идеальные условия для появления тени. Но её не было! Сяо Чжань потёр глаза, несколько раз обошёл парня по кругу, схватился за плечи Ибо и даже повертел его так и сяк, но тень никак не появлялась! — Это ещё что за?!.. — вырвалось у него. — Наша правда, — бессердечно констатировал Чжочэн. — Тень Ибо и правда сбежала, запустив печать. А у тебя осталось чуть больше, Тао, сколько там сейчас? — Ровно четыре. — ...чуть больше двух с половиной часов до рассвета, чтобы всё исправить. 🎑 Участь руководителя такова, что за любой промах подчинённых отгребать должен ты. И ошибки исправлять тоже ты. А после погладить по головке, чтобы не задерживались надолго по своим эмо-углам — это тоже ты. Сяо Чжань руководит фирмой уже не первый год и прописные истины “каково это быть руководителем” усвоил практически сразу. Он привык подтирать другим сопли и брать ситуацию под личный контроль. Но какого хрена он должен исправлять ошибки мифических существ — пусть даже они хором поют, что сам Сяо Чжань Бог Войны, сильнейший в этой части Неба и бла-бла-бла, — оставалось загадкой. Тем не менее, причин не доверять Цзыи у него больше тоже не оставалось. Как и причин верить на слово, но он же провёл целый эксперимент, эмпирический тест и всё такое. Не доверять своим собственным глазам у него причин было и того меньше. Поэтому, с детства совестливый и очень ответственный Сяо Чжань, на пару с Ибо продирался сквозь колючки неухоженного сада, куда попал сквозь какой-то портал. Если на утро всё окажется лишь дурным сном, то после него стоит записаться хотя бы к психологу. Сяо Чжань под этим мысленно клянётся. — Не понимаю, — вздохнул он, выдирая очередной репей из своей новой кожаной куртки, — зачем мне возвращать память, если вы и так мне всё рассказали? — А ты поверил? — настороженно уточнил Ибо. Они остались с ним вдвоём — остальная компания не упустила случая опустошить запасы всевозможных чаёв Цзи Ли. И от этого внезапного уединения атмосфера незримо изменилась. У Сяо Чжаня сегодня явно наблюдались проблемы с формулировкой мыслей. — Не могу сказать, что беспрекословно, — честно признался Сяо Чжань, — но очевидное сложно отрицать. У тебя нет тени — это факт. Ван Ибо виновато понурил голову, уставившись себе под ноги. Сяо Чжань, в свою очередь, почувствовал себя виноватым за то, что огорчил Ибо, пусть никак и не был причастен к случившимся событиям. По крайней мере, по своей воле. — Слушай, — Сяо Чжань всё же попытался взбодрить Ибо, — ещё ведь ничего непоправимого не случилось, правда? Ван Ибо нехотя кивнул. Всем своим видом он сейчас походил скорее на ребёнка, случайно разбившего любимую мамину вазу с орхидеями. И такой его вид откликался в душе Сяо Чжаня доселе неизведанной нежностью и щемящей болью. Да, Ван Ибо ему по сути был незнаком. Да, они всего несколько раз встречались и девяносто процентов этого времени проводили в разговорах о цветах, макетах, концепциях и прочей дребедени. Но от Ибо исходило тепло. Сяо Чжань не придавал значения его природе, просто подчинялся всепоглощающей неге, что тот излучал. Ван Ибо не был плохим. Сяо Чжань это чувствовал. И будь тот хоть трижды Князем Ада, Повелителем Демонов и прочее, и прочее, он никогда не захочет причинить ему боль намеренно. — Мне пришлось раскрыть себя — это уже непоправимо, — с надсадной хрипотцой ответил парень. — У тебя был план. Ты хотел прожить эту жизнь не встречаясь со мной и не разгребая за мной хаос. Я должен был уважать это решение, а не посылать свою Тень, чтобы следить, словно какой-то больной сталкер. Сяо Чжань на самом деле не считал преследования милыми, но всё же произнёс: — Сделанного не воротишь. Я на тебя не обижаюсь, хорошо? Пусть это и выглядит немного… — Пугающе? — Неординарно, но я не держу на тебя зла. Не стоит об этом беспокоиться. Ван Ибо недовольно поджал губы, но всё-таки кивнул в ответ. — И всё-таки, — вернулся к главному Сяо Чжань, — зачем возвращать мне память, если вы и так всё рассказали? Ван Ибо помялся с минуту, но потом всё-таки ответил: — Потому что только ты знаешь, как всё это остановить. Кстати, — опережая очередной вопрос, — мы на месте. Сяо Чжань выдрал ещё парочку навязчивых сорняков из куртки (она же новая! и так ему нравилась!) и заметил, что за разговором они успели выбраться из зарослей и теперь стояли у порога едва стоящего дома. — Ты уверен, что мы пришли по адресу? — с сомнением заметил Сяо Чжань. — Исин-гэ не любит лишнего внимания, — пояснил Ибо. — Поэтому большую часть года проводит здесь. Его вторая половина — напротив, круглосуточно в разъездах. Внешнее запустение — это такая попытка ударить по совести. Как только у его ненаглядного найдётся минутка и он вспомнит о существовании Исина, то расстроится и примется наводить порядки, тем самым задержавшись на пару дней дольше. — А в вашем мире не принято общаться через рот, я правильно понимаю? — Жизнь Богов и Демонов длинная. Приходится искать способы, чтобы поддерживать тонус. Идём? Сяо Чжань кивнул. Но стоило им ступить на порог, как двери со скрипом отворились и в тёмном проёме показалась фигура: — Я говорил тебе не приходить сюда, когда вляпаешься в неприятности, — голос у говорящего был мягким и даже напускная строгость взрослого не могла скрыть очевидной заботы, с которой слова были сказаны. — Гэгэ, — виновато протянул Ибо. — Ты уже всё знаешь? — А как не знать? Старуха воет так, что даже мёртвые способны восстать из могил. Несложно догадаться, кто приложил к этому руку. Кстати, — переводя взгляд на Сяо Чжаня, — рад встрече. Жаль, что при таких обстоятельствах. Пока Сяо Чжань пытался оправдать свой неожиданный визит и прощупать степень близости отношений с Исином в прошлом, Ибо юрко прошмыгнул внутрь, зажёг несколько фонарей и прокричал: — Если не поможешь, то я обязательно расскажу, что ты пил вино из запасов Цзяэра! — Ох уж этот… — запал Исина быстро иссяк и он жестом пригласил всё ещё стоящего на улице Сяо Чжаня войти. Последний отказываться не стал. — Даже если расскажешь всем на Небесах и в Преисподней, я всё равно не смогу вернуть твоему любимому Чжань-гэ память. На “любимом Чжань-гэ” Ибо споткнулся и засадил острым локтем Исину между рёбер. — Что? — зашипел последний. — Ты просишь меня вернуть ему память о столетиях твоих домогательств, но при этом хочешь скрыть, что Сяо Чжань для тебя “любимый”? — не удержался от поддразниваний Исин. Сяо Чжань и сам не заметил, как уголки собственных губ потянулись вверх, изгибаясь в лёгкой улыбке. — Я прошу тебя вернуть ему воспоминания о том, как успокоить печать. И всё. Чжань-гэ хотел забыть меня и на сей раз я буду уважать его решение до конца. — Дело не в уважении, — Исин раскинулся в глубоком мягком кресле. — А в том, что испивший из Реки Забвения расстаётся с памятью навсегда. Исключений и путей обойти это правило нет. Даже такой Великий и Мудрый алхимик, как я, не способен пойти против законов природы. Но Ибо не собирался отступать. Он присел перед Исином на пол и по-щенячьи склонил голову ему на колени. Сяо Чжань почувствовал, как в комнате резко закончился воздух. — Гэгэ, ну пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста. Тебе же нравится этот мир? Ты так радуешься, когда сады вновь цветут, а потом осенью опадают листья. Тебе нравятся все эти глупые шоу. — Они не мне нравятся, — Исин отвернулся, будто не желая дальше слушать. — Но ты всё равно их смотришь. Было бы очень некстати, если ты не узнаешь победителя, правда? Исин замолчал. Сяо Чжань понял, что тот не притворяется, а действительно не знает, как помочь. — Правда нет никакого выхода? — в голосе Сяо Чжаня скользнули нотки обречённости. Ибо замер. — Нет никакой возможности вернуть его воспоминания, — повторился Исин. — Но ты можешь поделиться своими, Ибо. — Я? — Ибо поднял голову, словно маленький зверёк, учуявший добычу. — Какой от этого толк? Мне неизвестен секрет печати. — Если так подумать, — Исин встал и направился к пыльному стеллажу, заваленному книгами, склянками с непонятными жидкостями и сушёными травами, — то именно ты провёл с ним больше всего времени. Именно ты знаешь А-Чжаня лучше всех и если бы он и делился с кем-то секретом особо опасной печати, то… — ...это был бы неугомонный и надоедливый мальчишка? — с сомнением отозвался Ибо. — Очень сомневаюсь. Бог Войны мне не доверил бы и камень на берегу реки стеречь, не то что тайну, как уничтожить весь мир с помощью одной кнопки. — Потому что ты бы непременно её нажал, — Исин твёрдо стоял на своём. — Но если так подумать, не мог же Сяо Чжань так просто, из прихоти стереть себе память и не оставить никаких подсказок на случай непредвиденных обстоятельств? Самому Сяо Чжаню, теперешнему, не обременённому воспоминаниями о десятках, сотнях прожитых лет, мысль показалась даже здравой. И невзирая на очевидный скепсис со стороны Ибо он всё же решился: — Давайте попробуем. — Что? — тут же округлил глаза Ибо. — Я понимаю, происходящее тебе кажется невероятным, может даже нереалистичным, но пойми — всё, что сейчас происходит на самом деле реально и очень важно прежде всего для тебя самого. У Исина наверняка только на словах всё так легко и просто, и сейчас вылезет с десяток другой побочных действий такой “попытки”. А Время, прости за тавтологию, тем временем уходит. Сяо Чжань задумался. Посмотрел внимательно сначала на Ван Ибо, а после на Исина. Всё и правда случилось слишком быстро, не давая ни малейшей возможности остановиться и хоть немного переварить происходящее. Позже от такой “пищи” у Сяо Чжаня наверняка станет желудок, но сейчас его глупое и очень альтруистическое сердце желало приложить все возможные с его стороны усилия. — Ничего страшного ведь не случится, правда? — легко улыбнулся Исину он. — На пару минут может закружиться голова. Только и всего, — подтвердил тот. — Тогда давайте попробуем. Сейчас вы знаете меня лучше меня самого, так что я рискну доверить вам свою голову. Только не переусердствуйте и не устраивайте в ней окончательный бардак, хорошо? — последние слова предназначались Ибо, который совсем сник и стал похож на несчастного щенка. Всё-таки в чём-то Мэн Цзыи была права: некоторое сходство действительно есть. — Тогда прошу за мной, — Исин захватил с полки несколько склянок и связку ароматических курений. 🎑 Сяо Чжаня уложили в небольшой комнате, очень напоминающей спальню. Умеренно упругий матрас кровати был устлан пушистым покрывалом, а на тумбочке рядом тихонечко горела восковая свеча. Исин расставил по периметру несколько курильниц и заварил странно пахнущий чай. Сяо Чжань подумал, что даже если им не удастся добыть необходимые сведения, то сам он хотя бы немножко поспит. Ван Ибо сидел чуть поодаль, но достаточно близко, чтобы оказаться у постели за шаг и достаточно далеко, чтобы остановить любые действия Исина, что покажутся ему странными, ещё на подлёте. От такого невинного и почти незаметного жеста заботы в груди Сяо Чжаня закололо чем-то тёплым и малознакомым. Он задумался. Если всё сказанное действительно было правдой, то Ван Ибо испытывал к нему чувства и от одной этой мысли становилось неловко, но в то же время жарко, приятно, однако немножко страшно. Он знал Ван Ибо по нескольким встречам в кафе, глубокому голосу, красивому телу, заботе о младших. Он знал Ван Ибо, как набросок личности: поверхностно, широкими мазками, плоско. Но даже тот Ван Ибо возбуждал в Сяо Чжане интерес. Да, у него было правило не встречаться с клиентами и он строжайшим образом ему следовал, но… Но именно в отношении Ван Ибо ему несколько раз хотелось его нарушить. Ван Ибо хотелось узнавать даже в декорациях тривиального человеческого мира, так что же он мог из себя представлять, будучи наследником Преисподней? Даже подумать об этом было… захватывающе? Сяо Чжань с удивлением не отыскал в себе страха в отношении такого почётного титула. Сейчас Ван Ибо сидел перед ним “три дэ” и в косом мягком свете выглядел завораживающе. В нём бурлили сомнения — Сяо Чжань это видел: подмечал едва заметные качки корпуса, оборванные на вылете слова, взгляды исподлобья по касательной. И тайна, скрытая за ширмой очей цвета топлёного шоколада, всё манила и манила к себе, словно огонь легкомысленного мотылька. — Скоро, — сообщил Исин и, поддразнивая Ван Ибо, повязал на его запястье ивовую вязку . — Тебе ведь нечего скрывать, Бо-ди? Ибо укол в свою сторону проигнорировал и перевёл взгляд на тонкое запястье Сяо Чжаня, на котором уже через секунду оказался второй конец. — Теперь расслабься, — продолжил Исин. — И помни, тебе ничего не угрожает. Ты будешь видеть и слышать всё от лица Бо-ди, но не трать энергию, если что-то придётся не по душе — прошлого не вернёшь. Что случилось — то случилось. Сяо Чжань кивнул в знак понимания и широко зевнул. Горький запах трав, переполнивший помещение, сделал своё дело и его безудержно клонило в сон. Вскоре веки самовольно опустились под собственной тяжестью и Сяо Чжань очутился в мире, о существовании которого до сегодняшнего дня мог лишь предполагать. 🎑 Первое, что увидел Сяо Чжань во сне — самого себя. В белых летящих одеждах, скорее всего даосских, укутанный лучами полуденного солнца, улыбающийся и счастливый. — Вау, — пробормотал кто-то над ухом, — а этот новенький ничего так! За своё замечание этот “кто-то” очень быстро получил тычок острым локтем прямиком между рёбер. — Даже не думай. Иначе всё рассказу И-цзэ! — Нет-нет-нет! — мальчишка лет двенадцати тут же дал заднюю. — Я же фигурально. Ничего такого не имел в виду, Ибо, правда! Но Ибо его уже не слушал, а широким шагом направился прочь. — Не говори ничего И-цзэ! Пожалуйста! Будь хорошим братом! 🎑 В следующем отрывке он снова видит себя. На сей раз чинно сидящим за столиком для вэйци. Он терпеливо объяснял правила, раскладывал камешки по линиям, тут же визуализируя сказанное, но Ван Ибо не слушал. Ван Ибо выдал то, от чего, кажется, весь мир замер в напряжении: — Чжань-гэ, почему бы тебе не стать моим? — Я тебе что, игрушка, маленький наследник Преисподней? — Ван Ибо казалось, что гэгэ шутит. Сяо Чжань же, пусть и не знал себя прошлого, но отлично читал реакции собственного тела вне зависимости от пакета воспоминаний в голове. Заявление пятнадцатилетнего мальчишки его смутило и… взволновало? Серьёзно, Чжань-Чжань, что ты такое и какие тайны решил смыть в водах реки забвения?! Ван Ибо же продолжил свою атаку: — Почему сразу игрушка? Величайшее сокровище! Все вокруг только и говорят, какой ты умный, красивый и талантливый. А как справился с печатью “самоуничтожения”! Боюсь, что если не заберу гэгэ сейчас, то возможностью воспользуется кто-то другой. — Ты для этого попросил меня об уроке? — с укором спросил Сяо Чжань. В сказанном на самом деле не было ни капли порицания, однако упрямцу Ван Ибо знать об этом было совсем необязательно. — Я правда хочу научиться играть, — он надул щёки, разбирая самооборону Бога Сяо Чжаня на мостовые камни. — А ещё я правда хочу тебя себе. — Зачем тебе старый никому не нужный Бог. Разве какая-нибудь молодая демоница не составит лучшую партию Великому Князю? — Нет, — категорично заявил Ван Ибо. — И лучше тебя всё равно никого не найти. Сяо Чжань выдал нечто-то похожее на “ох” и продолжил урок, игнорируя все попытки Ван Ибо сбить его с толку. 🎑 О том, что Ван Ибо без ума от Сяо Чжаня судачили все как на Небе, так и под Землёй. Кто-то удивлялся такому выбору, потому что вознесённые Боги редко интересовали “элитную” хтонь. Правители Преисподней являлись прямыми наследниками старой гвардии, и не смешивали свою кровную линию с людьми или же теми, кто когда-то имел к ним отношение. Ван Ибо же плевал на правила и был достаточно смел, что в глаза заявить отцу: “Либо Сяо Чжань — либо никто”. С того момента Владыка начал присматриваться к новичку, приглашал его на партию какой-нибудь игры или просто на чашку чая и незаметно для самого себя прописал его в списке близких друзей. Решение же касательно “принадлежности” Ван Ибо оставалось незыблемым: — Ты не можешь владеть им. Выбери кого-нибудь из ровни себе и подари мне наследника. Или не подари — ваше дело. Но не Сяо Чжань. Только не он. В мыслях же Ван Ибо был Сяо Чжань. И только он. Это тронуло Сяо Чжаня теперешнего и посеяло несколько зёрен сомнений в душу. Признавать их, правда, он даже при таком раскладе пока что был не готов. — Оставь нас, — в очередной визит Сяо Чжаня попросил отец. — Но я уже достаточно взрослый, чтобы присутствовать. Ван Ибо, и правда, больше не выглядел мечтой педофила, хотя пухлые щёки (особенно когда он на что-то обижался) всё-таки остались. Тем не менее, Владыка был непреклонен: — Сколько бы лет ни прошло, я всегда останусь старшим. И если я попросил выйти, значит ты должен поклониться и смиренно покинуть комнату! Ван Ибо ничего не оставалось, как послушаться и прикрыть за собой тяжёлые двери. Но никто ему не запретит подождать Чжань-гэ здесь, правда? И тогда у него будет хотя бы несколько минут на короткий разговор после. Ждать пришлось долго. Ибо не заметил, чтобы в комнату что-либо приносили: ни чай, ни игральную доску, а значит, что на сей раз там происходило нечто важнее простых дружеских посиделок. Ван Ибо разволновался. Неужели отец был настроен настолько серьёзно, чтобы запретить им видеться? Хотя они и так пересекались нечасто, это Ван Ибо инициировал их короткие встречи и украдкой отправлялся за Сяо Чжанем в мир людей, стараясь подсобить в очередном задании. Это Ван Ибо таскался за своим гэгэ хвостиком и каждый раз заканчивал разговор вопросом: — А сейчас? Сейчас мы можем быть вместе? Бог Войны оставался стоек в своём решении, а вот Сяо Чжань всё сильнее сомневался: действительно ли Ван Ибо любил так безответно, как могло показаться на первый взгляд. Иначе почему долгие сотни лет он оставался один и никого и близко к себе не подпускал? Когда двери покоев Владыки Преисподней наконец отворились Ван Ибо уже едва не клевал носом. — Ты снова здесь, — вздохнул Сяо Чжань. Ван Ибо кивнул. — Позволь проведу, — предложил он и указал рукой на один из коридоров. Он вёл к выходу самым длинным путём, но оба решили об этом умолчать. — О чём вы говорили? — Ибо, наконец, разбавил гул шагов. — Да так, — откровенничать Сяо Чжань не стал, но кое в чём всё-таки признался. — Скорее всего мне придётся уйти на некоторое время. Ибо хотелось выпалить: куда? зачем? надолго ли? а можно вместе? Но печальный взгляд Сяо Чжаня остановил его на полуслове. На сей раз это действительно было не его ума дело. — Прости, — сказал Бог Войны с сияющими глазами. Сяо Чжань, кажется, всё понял. Всё-таки мы остаёмся собой в любой ситуации, правда? Ван Ибо согласно кивнул. Ван Ибо не знал и не понимал, но чувствовал, что его гэгэ необходимо было это молчаливое подтверждение. Прощение наперёд. — Береги себя, Ибо, — обронил Сяо Чжань и поспешил покинуть пределы Преисподней. 🎑 В мире существуют вещи, которые необходимо сделать. В мире существуют люди, встречи с которыми не избежать. Сяо Чжань понял это, глядя на всё ещё спящего Ван Ибо и наконец сполна ощутил важность сегодняшней ночи. — Почти шесть, — напомнил Исин. Он не торопил, нет. Просто констатировал факт. Сяо Чжань теперь был уверен, что в прошлом они неплохо ладили и старый алхимик не стал бы вводить его в заблуждение. Просто теперь Сяо Чжань понимал, что это за плотный узел, завязавшийся внутри, что за теплота пытается разорвать его на части. И что он должен сделать. — Он ведь проспит ещё немного? — уточнил Сяо Чжань, не решаясь склониться к мирно посапывающему парню ближе. Пальцы жгло желанием близости, но он должен быть последователен в своих решениях. Даже если не помнил момента их принятия. А, может, это тоже судьба-злодейка так неудачно шутит над ними? — Я дал ему чуть больше сон-травы, — подтвердил Исин. Ван Ибо был прекрасен в своей безмятежности и осознавать, что, скорее всего, она исчезнет с наступлением утра, было больно. Сяо Чжань сделал бы всё, чтобы сохранить покой этого мальчика. Он делал это много веков — не подведёт и сейчас. — Проследи, чтобы Тень к нему вернулась. — Хорошо. 🎑 Существуют вещи, которые должны случиться. Печать “самоуничтожения” одна из таких: рано или поздно она должна быть активирована, чтобы продолжать своё существование. В мире множество вещей могут пойти не так и потребовать от неё проявить себя во всей красе. Печать “самоуничтожения” отнюдь не бомба замедленного действия, скорее страховка на случай, если все они облажаются. Но, как и все идеальные механизмы, она требует ухода. В случае с древней магией хтонических божеств — это кровь. Сяо Чжань как-то накормил её своей, когда пытался уладить военный конфликт воинствующих царств. Тогда-то и родился Ван Ибо. Само его существование связано с печатью. Она чувствует его. Зовёт к себе. А Владыка Преисподней слишком эгоистичен, чтобы пожертвовать сыном и отдать его во власть бушующей силы, не признающей своих или чужих. Сяо Чжань вознёсся, потому что печать стала его Небесной Карой, испытанием самих Небес. И Сяо Чжань вновь вернулся в человеческий облик, чтобы предстать перед следующей её активацией. Он не то, чтобы вспомнил об этом, нет. Просто знал каким-то внутренним чутьём. Как и знал Ван Ибо, пусть и не был знаком с конкретными мысле-формами. Но он тоже понимал — грядёт неизбежное. Луна и правда сошла с ума. Стоило Сяо Чжаню встретиться с её холодным светом, как он почувствовал это: неистовый крик, разрывающий барабанные перепонки. Его наверняка чувствуют все вокруг — кто-то пляшет, кто-то рыдает, кто-то впал в ступор. Всё человечество, словно муравьи в капле мёда, барахталось в этой волне сумасшедшей Луны. И лишь только тонкая чёрная дымка пыталась застлать идеально круглый голубой диск. Тень Ван Ибо, понял Сяо Чжань. — Эй, — окликнул её, и тут же перед глазами предстала полупрозрачная фигура. — Вернись к Телу. Так долго находиться раздельно небезопасно для вас обоих. — Не хочу. Хочу остаться с тобой. Я должен защищать тебя, — тихим шёпотом. Если не вслушиваться, то можно спутать с шорохом листьев. — Всё хорошо, Бо-ди. Ты можешь идти, — мягко произнёс Сяо Чжань. — Не переживай, я со всем справлюсь. — Нет. — Бо-ди! — Я должен защитить. — Иди ко мне, — Сяо Чжань протянул руку и к ладони тут же потянулся чёрный дымок. Тень послушно прильнула к нему-человеку. — Обещаю. Всё будет хорошо, — на кончиках пальцев заискрились голубоватые огоньки. — Я люблю вас, а теперь иди, — и ударил ими Тень Ван Ибо прямо в грудь. Теперь оставалось разобраться с печатью. Бороться с таким сильным магическим атрибутом непросто. В прошлой жизни он хотя бы изучал даосизм и прочие фокусы. В этой же обладал лишь красным дипломом по дизайну и чертовски хорошей интуицией. Он действовал безотчётно, подсознательно. Откуда-то взялся Лук, а после Стрела. Вокруг образовался вихрь из энергии, который сдавливал жалкую телесную оболочку, пытался сбить с ног, выкинуть прочь, дабы не мешал древнему ритуалу случиться. Сяо Чжань знал только одно — он обязательно справится. Стоит только вспомнить университетские уроки по стрельбе и найти в себе последние силы, чтобы отпустить тетиву. 🎑 — Я тебя убью, — первое, что услышал Сяо Чжань после пробуждения. — Других я слов от тебя ожидал, диди, — слабо засмеялся он. Болели рёбра, будто грудную клетку пропустили сквозь мясорубку, в голове царил туман, а голос Ибо всё ещё казался далёким, будто из-под толщи воды. — Ты лгал мне, — обиженно. — Бо-ди, столько всего случилось. Я так устал. Можно ты оставишь свои наговоры на потом? — Я не вру! — не отступал. Вот ведь противный мальчишка. Однако, будто в противовес своим же словам, нежно взял ладонь Сяо Чжаня в свою. Головная боль тут же немного отступила. — Ты столетиями лгал, что я тебе не интересен. — Не припомню ни единого раза, когда я так сказал. — Ты не говорил, — Сяо Чжань не видел, но мог поклясться, что Ван Ибо дует свои прекрасные щёки. — Но всем видом показывал. Это одно и то же! — Нет. Бо-ди, я так устал, можешь сказать мне что-нибудь хорошее вместо своих беспочвенных обвинений. Сяо Чжань почувствовал, как костяшки пальцев тронули тёплые губы. Ван Ибо заговорил: — Ты всех спас, — начал Ибо. — Землю, человечество, Луну, меня. У тебя получилось выдержать вторую Небесную Кару. В этот раз находясь даже в более уязвимом положении. Но я чуть не умер, когда открыл глаза и не нашёл тебя… Гэгэ… — Бо-ди, — успокоил его Сяо Чжань, запуская пятерню в мягкие волосы на затылке. Ван Ибо притих под этим проявлением нежности. — Всё закончилось. — Я знаю. Отец сказал, что теперь я могу забрать тебя себе. Это правда? Сяо Чжань растерялся. По правде говоря, его давно не нужно никуда забирать. Он давным-давно отдался маленькому бесстыжему демонёнку (пусть де факто Ибо им не был). Просто теперь он был его достоин. Теперь ни у кого не было права списать их встречу на случайность или обсудить “неравные” отношения за спиной. Сяо Чжань стойко перенёс человеческую жизнь и всё равно замкнул круг: они вновь нашли друг друга, они вновь стали друг для друга спасением и утешением. — Знаешь, меня считали проклятым, — неожиданно заговорил Ибо. — Потому что мать умерла, когда я явился на свет, потому что печать активировалась. А потом появился ты. Такой тёплый и сияющий. И ты тоже пострадал, я знаю. Ни один твой бой не дался тебе легко, но… Ты выдержал. Ты остался. И ни разу не сказал мне плохого слова и… вообще… гэгэ… — Я тебя люблю, — Сяо Чжань вновь повторил то, что сказал его Тени. — Этого достаточно. — Я люблю тебя, — Ван Ибо засиял ярче начищенной монеты. — И этого достаточно, — согласился он. Они потянулись друг к другу одновременно, встретились на полпути и, наконец, слились в мягком изучающем поцелуе. Неспешном и сладком. Красноречивее любых слов. Поцелуе, который долгие столетия ждал своего часа, готовый расстелить перед ними целую вечность. Самое драгоценное время, уготованное лишь им двоим, чтобы узнать какой Сяо Чжань на самом деле засоня, а Ван Ибо ворчун. Что Сяо Чжаню каждый раз погибнуть хотелось от того, как Ван Ибо чудесно взрослел, а Ван Ибо рассыпался под ногами Сяо Чжаня, сражённый его красотой. Для этого и многого другого. Вечность. Только для них двоих.