Змеи с лисами не дружат

Неделю не мог нормально уснуть по ночам. Днем все было в стандартном режиме — мозголомные пары, а после либо подработка и подопечные, у которых начался сезон соплей и капризов на этой почве, либо зубрежка в компании Змея и Лося, так полюбившего мои коленки, что я представлял из себя бюджетный косплей на йети, если не использовал на выходе липкий валик для снятия кошачьей шерсти. Змей вел себя как обычно. Вслух расписывал каждый из пятидесяти оттенков моей тупости, в универе беззастенчиво крал батончики из внешних и внутренних карманов сумки, благородно оставляя мне одну штуку из семи. Водил меня кругами по дворам, прежде чем пригласить на чашечку яда и километр домашки. Единственное, что поменялось в наших высоких отношениях, — он не замечал или делал вид, что вместо чебупелей я теперь таскал к нему мамины котлеты и супы, заливая, будто срок годности этого добра вот-вот подойдет, а мы с маман осилить темпы производства вдвоем ну никак не можем. (На самом деле маман, которая, застукав меня у холодильника с контейнерами для еды, выпытала трагическую историю о голодающем Поволжье, чуть сама не бросилась к Змею с ложкой и слюнявчиком. Но, к счастью, с моим планом согласилась и даже вошла в нешуточный азарт, на крышку каждого контейнера теперь цепляя стикер с посланиями вроде: «Елисей, если не съешь эти тефтели до завтра, ты мне больше не сын». Сразу понятно, в кого я такой креативный.) А еще Змей все чаще предлагал после занятий посмотреть какой-нибудь советский фильм. Вчера вот, например, включили «Выше радуги». И все бы ничего, если бы той же ночью мое больное подсознание, воспаленное знатной встряской на физре в начале недели, не дало сбой и не показывало мне без устали откровенное порно. Я еще мужественно терпел, что со вторника по четверг мне снились то голая Рита, то обнаженный Славик, то оба, снова без трусов, то веселый тройничок с Сальмой Хайек и Мэттом Деймоном. Что может быть прекраснее утреннего стояка, когда герои твоих фантазий — хотя бы твои бывшие или голливудские актеры! Но в ночь с пятницы на субботу со мной все-таки случилось то, чего я боялся, очень быстро перестав заниматься самообманом и прикинув риски, больше всего. Сначала мне просто снился Змей, который, сидя на парте в кабинете Юлии Аркадьевны, задушевно исполнял песню из «Выше радуги». Казалось бы, когда всякие сучары во все горло надрываются, что «засыпает синий Зурбаган, а за горизонтом ураган с грохотом и гомоном и гамом путь свой начинает к Зурбагану», упадет все, что только может упасть. Но тут сон круто повернул налево, мы со Змеем оказались вовлечены в мутный заговор зомби, захвативших универ. В пикантно прикрывающих стратегически важные места рваных лоскутах, в которые превратилась наша одежда в ходе апокалиптических событий, убегая и отстреливаясь бластерами от охотников до наших мозгов, мы оказались в западне в кладовке с инвентарем. Нас окружили со всех сторон, и Змей долго распинался, что я должен пойти в разведку, благо мой мозг слишком мал даже для легкого зомби-аперитива. Я, в свою очередь, настаивал, что разумнее устроить ловлю на живца и выкинуть наружу самого Змея, пока я слиняю окольными путями и буду искать спасительную вакцину в деканате. Зомби наступали, шансов на спасение не осталось вовсе. И мы со Змеем не придумали ничего лучше, чем скинуть лоскуты, устроить прощальную исповедь (Змей, если вам интересно, пламенно извинялся передо мной за грубость и называл недооцененным и умным) и… заняться сексом прямо на стопке сваленных в углу матов! Точнее, до этого дело не дошло, но сложно предположить, в какую еще сторону могли рвануть события, когда Змей сполз по мне ниже, подцепил зубами шарик штанги в пупке и крепко схватился рукой за мой стояк. Уже позже, когда я проснулся в жарком поту, выяснилось, что в стояк вцепился я сам, бесстыдно наяривая под одеялом и бормоча «мы не будем зомби… мы не будем зомби...». Никогда до этого не кончал в катарсисе бешеной паники. Поставил бы столь сомнительному развлечению единицу из десяти. Как мне теперь Змею в глаза смотреть? Хуже — как мне теперь спокойно слушать «Засыпает синий Зурбаган», бессменного лидера моего плейлиста? Будто мне и без того головной боли не хватало, едва я успел вытереться старой футболкой, отдышаться и убедить себя, что у меня так давно не было секса, что я бы и на линал передернул рано или поздно, экран телефона, валявшегося рядом с подушкой, загорелся в предрассветной полутьме. Я прочитал пришедшее в вотсапе сообщение в шторке уведомлений, и сердце моментально скакнуло в пятки. «Олег Андреевич Змейкин: Я в курсе, чем ты там занимаешься». Как?! Быть того не может! Я никогда в жизни не буду больше дрочить, забуду адрес веб-сайтов для взрослых, обещаю трогать себя только по праздникам. «Олег Андреевич Змейкин: Дрыхнешь небось. Елисей, уже восемь утра, совесть имей». Меня попустило. Так хорошо попустило, что о моем сне, похоже, никто не догадался, что я схватил телефон и с удовольствием напечатал ответ. «Вы: А вот и не угадал! Решаю доп номера по матану, которые ты задал». Вдогонку я отправил ему три эмодзи с высунутыми языками. «Олег Андреевич Змейкин: Фото черновика». А эту сучару не проведешь. Я включил фронталку, чтобы отправить ему селфи с приближенным лобешником и лаконичной подписью «он в чертогах разума», но тут же скривился и выключил. Не то чтобы я хотел казаться Змею вечно красивым и свежим, как диснеевская принцесса, — слишком двусмысленно для только что просмотренного эротического сна. Но как бы мое опухшее после выдутой на ночь бутылки воды ебало не подарило Змею сердечный приступ. А мне Змей еще пригодится живым и недурно соображающим. «Вы: Он в чертогах разума)))» «Олег Андреевич Змейкин: Фото тебя за столом с открытым учебником». Посмотрите-ка, как много кто-то на себя берет. Не удивился бы, попроси он прямой репортаж с толчка. «Вы: Я занимаюсь в кровати) Мне так лучше думается!» «Олег Андреевич Змейкин: Фото тебя в кровати:)» Телефон выскользнул у меня из рук и шлепнулся плашмя на лицо. Больно нереально, аж в ушах зазвенело, но меня больше взволновал мистический смайлик. Я схватил телефон и даже поскреб ногтем по экрану, чтобы убедиться, что это не засохший укроп или капля чернил. Под ребрами загудело, как на взлетной полосе под прибывающим «боингом». Змей только что попросил сфоткаться для него в кровати, дополнив это ебучим смайликом?! «Олег Андреевич Змейкин: Зассал?)» Ага, значит, мы действительно умеем пользоваться и двоеточиями, и скобками. Пусть и с целью бесконтактного убийства, но все же. Я сделал новую пометку в своих скудных познаниях о личности Змея. «Вы: Пф! Боюсь, что ты сотрешь ладошки и не сможешь записывать для нас лекции! :(» Да-да, я тоже умею быть смелым. И что ты мне сделаешь? Я в другом доме! Змей, правда, молчал так долго, что я уже стал по-серьезному беспокоиться, не слишком ли самонадеянно подшучивать над парнем, который облизывал мне пупок во сне? Но спустя пять минут, когда я скомкал всю простыню, нервно ворочаясь с боку на бок и гипнотизируя экран телефона, он наконец начал печатать. «Олег Андреевич Змейкин: Вживаешься в роль? Все еще выглядит круче моего изначального плана». «Олег Андреевич Змейкин: Хотя моей родне будет достаточно увидеть меня с парнем, чтобы изойти на говно. Беспроигрышный вариант». Я резко сел в кровати, придвинувшись к изголовью. В принципе, я еще после его слов про репетицию там, в кладовке, начал понемногу догонять, что Змею от меня нужна не компания для закапывания трупа и не рабство — ему нужно разыграть перед кем-то шоу, чтобы гарантированно отъебались. И если до этого я отвлеченно гадал, почему Змей просто не покажет свой коронный хук справа, то теперь разрозненные части постепенно собирались в единую картину. Никто не отбивается от родственников кулаками. Ну, если не заглядывать в криминальную сводку неблагополучных районов нашего города. Но Змей при всей своей шибанутости явно на такое не был способен. Я решил, что это мой последний, наверное, шанс беспалевно вытянуть больше подробностей. И придумал сносный вариант, по которому сложно было бы догадаться, что меня осенило только сейчас. «Вы: Это прокатит? Ты их реально хочешь разозлить, внушив им, что гей?..» «Олег Андреевич Змейкин: Они и так в курсе, что я гей». У меня голова резко закружилась, и не помогло даже то, что я вжимался лопатками в изголовье в попытке найти твердую опору. Пожалуй, соображение, что я возбудился на кино с натуралом, еще можно было худо-бедно отнести в разряд неудачной подлянки от подсознания. Но он оказался геем. И я прекрасно понимал, почему он сообщал мне это так бесстрашно — ему было по барабану, даже когда про него болтали за спиной, что он наркоман. Мне кажется, он бы не бегал по коридорам и не отрицал, даже если бы ему приписали фетиш на вонючие носки. У него проблем с мнением окружающих не было вовсе — если это не касалось его учебных успехов. Но проблемы были у меня! Это у меня встал на гея! Дважды! Это мне шептали в темной кладовке: «А ты бы хотел, чтобы я перед тобой оправдывался?» Господи. Да это же мои безобидные действия кто-то слишком самодовольный явно списал на ревность... «Олег Андреевич Змейкин: Шучу:) Снова зассал?)» АХ ТЫ СУКА! У меня чуть не случился кризис прямо в кровати в гребаных восемь с половиной утра субботы, а он издевался над последними моими нервными клетками. Я долго формулировал, куда и каким способом он мог бы запихнуть свои шутки. Змей оказался шустрее. «Олег Андреевич Змейкин: Но это единственное, наверное, чего мои родственнички никогда не переварят. Один семейный ужин с моим липовым парнем — и я никогда, надеюсь, их больше не увижу». Я все еще кипятился и собирался на него печатно наорать. Но от этого сообщения так тянуло тоской и ударами догонявшего прошлого, что у меня палец не поднялся нагрубить в ответ. И хоть и хотел, не смог включить ему обиженку. Что же такого случилось в его семье? Он жил один, жил откровенно бедно, несмотря на то, что по выходным, как выяснилось путем нудных расспросов, подрабатывал грузчиком. Если Змей так хотел от них отвязаться, значит, пытались выйти на контакт. Но помощи, судя по этим вот сообщениям, он бы от них не принял. А может, они сами хотели сесть ему на шею? А что. Прикинули, что парень с такой успеваемостью и целеустремленностью, к тому же не брезгующий ручным трудом, далеко пойдет. Вот и посчитали, что самое время закидывать удочки. А может, его били в детстве? Черт, что, если его били? «Вы: Все настолько плохо?» «Олег Андреевич Змейкин: Очевидно, не?» Так и услышал его презрительный смешок. «Вы: Подробности скажешь?» «Олег Андреевич Змейкин: С хуя ли?» «Вы: С того самого, где я играю твоего липового парня!!!» Вспылил, признаю. Но мне было можно — я только узнал наконец, на что подписался. Считаю, что если не из соображений доверия, которого я уж точно заслуживал, то на благо нашей сделки и будущего шоу перед его родней он обязан был поделиться со мной матчастью. «Олег Андреевич Змейкин: Еще не играешь». Я пару раз несильно стукнул телефоном по лбу. Вот же упрямый поц. «Вы: Мне начинать прямо щас?» «Вы: Прийти сделать липовый минет моему липовому парню?» Быть дерзким и саркастично-пофигистичным, находясь далеко от него, было на редкость легко. Но уши у меня все же слегка запылали. «Олег Андреевич Змейкин: Много не фантазируй на эту тему, а то ведь приснится:)» Нет, сучара просто нарывался на десятиминутную голосовую запись моего бомбежа! Ну почему? Почему меня так не выводили из себя его пытки учебой и пассивно-агрессивные выпады на отвлеченные темы, но так лихо хлестали по самообладанию малейшие попытки в ироничное заигрывание? Противозаконно — так изгаляться над живым человеком. «Вы: Фу таким быть. Мне пора на работу». «Олег Андреевич Змейкин: Нянчиться с капризными малолетками? Мило. И тебе подходит». И что бы это значило, а? «Вы: Этого мне и в будние дни хватает! А на работе я занимаюсь с очень разумными малышами!!» «Олег Андреевич Змейкин: Хм. Здесь скрыт какой-то намек, которого я не уловил?» «Олег Андреевич Змейкин: Ладно, мне тоже пора собираться». «Бесишь, сучара: Хорошего дня, солнышко:)»