Первый снег

Небрежный, но сконцентрированный удар кроссовком пришелся прямо в солнечное сплетение, отчего жертва в ту же секунду судорожно схватила воздух ртом, подобно рыбе на суше, чем вызвала улыбку на губах насильника. - Прямо как в прошлый раз - в глазах Кисе на секунду потемнело, а мысли провалились в пустоту Он толком не помнил, что произошло: церемония награждения в Токийском дворце спорта, где команда Старшей школы Сейрин вопила от восторга - сразу вспоминается момент полного сплочения игрового состава против Ракузан; готовность Куроко и сосредоточенность Кагами (как же Кисе был рад их триумфу: на протяжении всего турнира он с преданностью монаха держал за них кулачки), и мистически невероятный промах Акаши. Сама битва, а не награды дарили удовольствие - Поколение Чудес сравнивало силы, показывая уникальность каждого из его участников. Да, команда Кейджо не оказалась в тройке лучших, но здесь не награды сулили удовольствие и страсть соперничества, а сам по себе эмоциональный азарт и адреналин, рискованной негой разливающийся по сетке кровеносных сосудов. Только не все умеют переносить благородно поражение. Беспорядочный шум, обсуждение предстоящего празднования и почти удушающая атмосфера развязки были для всех катализаторами реакций: кто-то начинал откровенничать, рассказывая сопернику, что верил в поражение; кто-то не переставал утверждать о том, что места куплены и судей на мыло нужно пустить, но все это только раззодаривало пыл и несло тот же активный вздор и мотивацию. После награждения команды расползлись по близлежайшим заведениям, чтобы разделить полученные эмоции. Кейджо урвали лакомый кусочек - ресторан с видом на какую-то тусклую, но юркую речонку. В начале еще были некоторые упоминания досады в голосах юношей, но по прошествию времени все быстро забывали о неловкости и ошибках, предаваясь беспечному порыву. Было шумно, мысли Кисе сливались с общим потоком, но он никак не мог понять, почему не проходило ощущение взгляда со стороны. Рета пару раз оборачивался - так, невзначай - но сзади него в банкетном зале находилась лишь стена с настолько большими колоннами, напоминающими римскую архитектуру, что они вызывали определенное ощущение беспокойства перед своим величием. Вскоре Кисе забыл об этом, перестав реагировать на красные флажки интуиции. Юноша подавился подступающим, раздирающим кашлем, сплюнув кровь в сторону. Колкий мороз иглами проходился по открытым частям тела: по шее, с которой сполз шарф, по ладоням, закрывающим недавнее место удара. Кисе утопленно раскрыл глаза, но картинка расплывалась: на фоне - отдаленные огни города, почти фейерверком играющие разнообразием цветов, а перед ним - фигура человека, к сожалению, слишком мутная и неразборчивая, чтобы утверждать о личности. Рета сидел у дерева, прислонившись к твердому стволу спиной - тело ломило, а осознание происходящего так и не приходило. Он ничего не понимал. - Я на секунду поверил ведь, что ты не так слаб, - голос звенел в ушах, почти доставляя физическую боль, голова шла кругом, отчего юноша зажмурил глаза с силой - не хотелось верить в то, что его перехватили по дороге домой. Говоривший приблизился, горячим дыханием опаляя лицо. Кисе молниеносно предпринял отчаянную попытку ударить человека, но его перехватили за запястье, - Ты настолько жалок! Голос шептал, растягивал слова, с жестоким наслаждением упивался реакцией Кисе. Дыхание его, несмотря на холодную сталь голоса, было сбивчивым, почти сумасшедшим. Блондин с усилием открыл глаз и понял, кто вновь оказался преградой на его пути - Шого Хайзаки. - Избить меня собрался за поражение? - Кисе был вне себя от злости, он не искал помощи у инстинкта самосохранения, намеренно провоцируя - Так сделай это, если только так ощутить себя можешь значимым. Действительно, Хайзаки резко рванул рукой, но вместо хлесткого удара, вцепился не менее болезненно и сильно в подбородок пальцами. Кисе рефлекторно постарался мотнуть головой, но хватка не ослабилась. Пальцы до ужаса неприятно сжимали кожу под шеей: воздуха не хватало. - Как настолько легкомысленно можно относиться к своей жизни? - Хайзаки сидел на Кисе, практически не ощущая сопротивления. - Что ты хочешь от меня? - Рета по крупицам собирал распыленное яростью спокойствие, от него ждали эмоций, слез, унижения, нужно было стойко вынести пытку. Хайзаки для него теперь никто - соперник на поле, но вовсе не причина для страха. Внезапно шальная мысль пролетела в пустой от напряжения голове: этот человек способен на многое, а главное - он аморален - Убить хочешь? Усмешка появилась на лице Хайзаки, но только то ли разум Кисе не совсем верно воспроизводил реальность, то ли тень легла криво, но выглядела она слабо и болезненно, почти уязвимо и разочарованно, хотя доминирование в ситуации было в руках Шого. Они молчали: Кисе с вызовом смотрел на соперника, пока тот с открытым презрением и скукой изучал вид своей замены в Тейко. Обида лежала глубоко в его душе, впрочем, она настолько сгноилась там, что вид ее преобразился до безобразия. Нездоровое влечение и цикличное желания доказать себе - в первую очередь - важность и ценность влились в нутро, став почти чем-то родным. Хайзаки не понимал, что ожидал и к чему стремился, но точно осознавал одно - он прочно скреплен невидимой, но ощущаемой цепью с Кисе. Не просто соперничество, а скорее одурманенная зависимость. - Бей, - спокойный приказ блондина вывел из мыслей. - Не хочу, - безразличный, наскучивший тон. Кисе заерзал на месте, наконец начав активно предпринимать попытки освободиться. Хайзаки пьян! Он, видимо, не осознает, что творит: то избить его собирается, то взглядом цепляет, насмехается; а теперь и вовсе в мыслях витает! Особенно неприятно было понимать, что времена их противоборства остались позади. Кисе перестал воспринимать его как неотъемлемую часть жизни. Он был привязан к совсем другим людям, забыл боль, что они разделяли друг с другом, унижение, ненависть. Хайзаки ему не нужен. Кисе пытался освободиться от прошлого, хотя оно волочилось за ним бесполезным, обременяющим грузом. Пальцы Хайзаки почти любовно, не ослабляя хватки на руке, начали, впиваясь ногтями в кожу, поглаживать место, на котором уже появились красные отметки. Эти несуразные движения приносили не меньший дискомфорт, Кисе с отвращением дернулся еще раз, нервно выдыхая через рот, отчего появился пар вокруг его лица, моментально исчезая, но на секунду окамляя сухие, слегка пухлые губы. Шого следил за движением, отпуская наконец голову модели, замечая, что его щеки покраснели от холода. Хайзаки ощутил, как в низу живота легонько потянуло теплом, связывающимся в комок - оттого джинсы казались слишком узкими, ткань их терлась об наливавшийся кровью член. - Блять, ты ебанулся, - крикнул с остервенением Кисе, путаясь в догадках, как в липкой паутине, - отвали ты от меня наконец! Рукой Рета уперся в грудь Хайзаки, давя на нее брезгливо. Когда Шого бил его, не было так противно, а сейчас хотели надругаться над чем-то сокровенным, личным. Кисе увидел скатившуюся каплю пота со лба соперника и с особым омерзением выдохнул шипя. Шого продолжал хранить молчание, механически, отстраненно всматриваться в черты соперника, ставшие такими мягкими и поддатливыми. Хайзаки надавил коленом на пах Реты, который в ту же секунду чуть заметнее дернулся и охнул. Шого, пропуская суетливое замечание о собственной ненормальности мимо ушей, стремительно приблизился к лицу Кисе. Последний беспокойно, отстраняясь, передвинул руку ближе к шее Хайзаки, на что тот тяжело фыркнул. Его явно бесила суматошность соперника. Рету трясло, как в приступе горячки, он часто моргал, нервно приоткрывал губы в порыве набрать больше кислорода в легкие, пока колено насильника стало двигаться из стороны в сторону, массируя чувствительное место. По щеке Кисе робко пробежала слеза, а голос предательски сорвался на молебную интонацию: - Шого, - Хайзаки встретился с ним взглядом и в то сумасбродное мгновение произошло столкновение страха и отчаяния, - Не надо... Какая-то секунда и Шого накрыл губы Кисе своими. Губы у обоих были сухие, отчего поцелуй вышел скомканным. Рета дергался, освобождал руки, бил в грудь, по щекам - до всего, чего мог дотянуться судорожно. Хайзаки неспешно провел языком по верхней губе, обсасывая ее. Кисе напряженно сжал челюсть, пытливо всматриваясь в спокойное выражение лица Шого - он впервые видел его таким умиротворенным, без капли иронии. Юноша не перестал извиваться, но твердая рука обхватила шею, придавливая. Она томительно охлаждала кожу, но задерживать дыхание было больше невозможно. Кисе приоткрыл рот, вздохнув. Хайзаки залез под свитер, оглаживая ребра ледяными руками, проводил по напряженному прессу, спускаясь ниже, буквально легонько ударяя пальцами игриво по каждому участку кожи: «Я буду тянуть так долго, чтобы ты весь издохся от страха, а, может быть, и желания, ведь ты всегда хотел меня, да, Кисе?». Шого целовал, смазанно в уголок губ, почти в бреду терся носом о шею, впитывая аромат партнера и заполняя пространство запахом пота. - Ублюдок! - едкий комментарий со стороны Кисе, но в ту же секунду ему перекрыли путь к кислороду, отчего юноша вцепился в руку. Хватка чуть ослабла, а Рета взглотнул вязкую слюну, скопившуюся во рту. Глоток воздуха. Спасение. Хайзаки видел решение в безоговорочном подчинении разума. Нужно было полностью убрать, очистить Кисе от любого влияния, воспоминаний. Создать новый мир вокруг себя, чтобы каждый шрам, каждый элемент напоминал о нем. Хайзаки резким движением перевернул блондина, попутно снимая с себя и с него джинсы. Шого впервые за долгое время ощутил дикое возбуждение, он понимал, что так долго не сможет больше изнурять себя. Оскорбления же летели в адрес Хайзаки, но молодой человек сдержанно относился ко всем нападкам. Он понимал, что невозможно навсегда приковать Кисе к себе, поэтому нужно восторгаться всем, что только можно - и этим бесполезно брыкающимся, определенно напуганным, но яростным Ретой, и той ненавистью, что обязательно проявится вскоре. Остальные действия были как в тумане: Хайзаки не пытался пунктуально подготовить партнера. Он плотоядно облизывался в предвкушении. Сразу же Шого лег на Кисе сверху, придавливая к земле - тот постарался двинуться вперед, ощутив сзади возбужденный орган тирана. Хайзаки пресек всего попытки сбежать и схватил объект вожделения за талию, приближая к разгореченной плоти. Он вошёл грубо, во всю длину, ощущая тепло и давление вокруг члена. Кисе вскрикнул, дернулся вперед, но Шого сделал движение в ту же сторону, вдалбиваясь с большей силой. Слезы резко хлынули из глаз. Юноша уткнулся головой в руку - ужасно стыдно и унизительно. Он не заслужил этого: каждый раз ощущать духовное и физическое падение при этом человеке. Почему победа не завершила этот позор? Почему?!Хайзаки обождал, наблюдая за любимым телом. Каждое движение отдавалось болью во всех тех местах, куда сокрушались обдуманные удары. Грудная клетка Кисе тряслась от схлипываний. Шого, наслаждаясь сломленным телом соперника, входил медленно, неизвестно, было ли это проявление совести или продолжение размазывания гордости Кисе с землей, но все это приносило Хайзаки неимоверное удовольствие, и он сдерживался, чтобы не застонать в голос. От каждого толчка Рета со свистом выдыхал и сильнее прижимал голову к руке. Шого гладил его - трепал волосы и хватал в бешенстве ягодицы, насаживая сильнее партнера. Кисе вздрагивал и сдерживал вырывающиеся стоны боли. На бедрах отпечатывались синяки, замысловатыми узорами оставаясь на теле. Хайзаки скинул куртку, шепча в порыве страсти колкости в адрес Кисе, ускоряя темп, целуя в шею, задирая свитер - в спину. Блондин не обращал внимания на свой вставший член, которым занялся Шого. Он касался головки уже теплыми пальцами, проводил по всей длине ладонью, казалось, что он даже пытался сделать это бережно, но после каждого толчка сжимал член любовника и проводил уже быстро, спешно, подстраиваясь под свой ритм. Кисе не чувствовал больше ни боли, ни удовольствия, слезы застыли хрупкой дорожкой на щеках. Он ненавидел, ненавидел до стертой эмали зубов. Однажды уже обещал себе, что никто не вызовет у него слез, а теперь его имеет под каким-то деревом тот самый человек, который увел у него девушку, пытался отнять место в команде, нанес травму на Зимнем Кубке, которая наверняка повлияла на их итоговое место. Хайзаки подходил к концу, движения его стали более размашистыми, пространство наполнилось звуками неприличный хлопков. Он с утробным рыком кончил внутрь, рукой доводя до разрядки партнера. Шого полностью навалился на Рету, который лишь незаметно подвинулся в сторону. Хайзаки решил, что сломил волю Кисе - это именно то, что он хотел. Безумная пустота. Он запомнит ее своей дефектной любовью, вырвет сердце и заставит его биться так же как и его. Душа к душе. Два обнаженный тела лежали под голой сакурой, ее ветви были будто запутаны между собой в ужасный клубок. Она выглядела облезлой и слабой без своего очаровательного цветения. Возможно даже в теплую погоду это дерево не украшало лес своей нежной невинной прелестью. Хайзаки смотрел в затылок Реты. Он потянулся за курткой, которую откинул ранее, накидывая на юношу. Было холодно, определенно, не хотелось, чтобы Кисе заболел. Шого почувствовал укол вины, увлекая к себе в объятия возлюбленного. Блондин повернулся к нему - Хайзаки удивленно распахнул глаза, не ожидая реакции. Кисе улыбался, как обычно, да, с покрасневшими глазами, синяками на шее и скуле, но улыбался. Шого ненароком залюбовался этой силой - после всего того оставаться в состоянии обращать лицо на свет и не бояться. Кисе потянулся рукой к волосам Хайзаки, заплетенные в дреды. Он эфемерно прошелся пальцами по ним, невесомо массируя кожу голову. - Я люблю тебя, - слова такие бесполезные, но все же истошные и искренние вырвались из приоткрытых губ Шого. Он не понимал, как возможно встать даже после такого. Копия из Поколения Чудес истинно восхищала его. Рука Кисе с заостренным камнем уверенно, но грациозно взлетела над головой Хайзаки. Какая-то доля секунды: блеск осколка - почти металлический - мирное восхищение Шого и яростный удар. В тот день жители запомнили первый неуверенный снег в году, который то и дело лез в глаза, попадал на обветренные губы, прятался в волосах и плавился в теплой крови