Моя жизнь — спектакль для тебя

Порывы сильного ветра заглушали крики, доносящиеся снизу. Мальчик сжимает ладони в кулаки так, что от ногтей остаются следы-полумесяцы. На кровати рюкзак, доверху заполненный одеждой. Звуки бьющейся посуды больше не пугали , всё-таки не первый раз. На полу валялись книги и тонкая тетрадка, куда Джимми собирал гербарий для мамы. Капюшон новой кофты накинуть на голову, рюкзак отправлен за спину, а тихая поступь шагов раздаётся звуками скрипящих половиц. Оставляя свою комнату, мальчик обернулся, чтобы проверить коротенькую записку на двери. «Мам, пап, я пойду прогуляюсь. Не переживайте, если вечером не вернусь. Позовёт меня домой, когда помиритесь. Ваш сын Джим» Вот уже месяц родители кричат друг на друга. Дом словно накрыли куполом, в который кроме битой посуды и криков ничего не попадало. Маленькими ножками ступая по лестнице и тщательно вглядываясь в темноту, Джим продвигался вперёд. Темнота пугала, но включать свет нельзя. Вдруг родители заметят. Десять, одиннадцать, двенадцать и мальчишка спрыгивает вниз. Сломанная ветка вишни пролетает около окна, напрвленного в сад. Завывания ветра и, вдруг, за окном проносится сноп золотых искр. Зачарованный грозой, мальчик смотрит в огромное окно. Даже не страшно почти, только чуточку. Вот заметит мама, что он пропал и сразу прекратит кричать и ругаться, а папа отправится на его поиски. Нужно лишь чуть-чуть потерпеть. — Джеймс, поднимайся наверх. Мы с папой сейчас заняты. Мамин голос, обычно нежный и ласковый, сейчас как погода за окном. Холодный и жуткий. — Что на тебе надето? Неужели собрался на улицу в такую погоду? Убирайся в свою комнату. — Нет, я пойду погуляю, а вы помиритесь с папой. И не ругайтесь больше никогда. Обычно он не спорил с мамой, она — авторитет, а её слово — закон. Но это особый случай. — Что за чушь! Живо наверх! И не появлялся раньше завтрака! Папа подошёл сзади и схватил сына за рукав кофты. С силой дёрнул за рукав, отбрасывая мальчишку к лестнице. — Пошёл вон! Ушибленное место болело. Быстро взбежав по лестнице, Джим сорвал записку с двери и попал обратно в комнату. Слёзы невольно лились из глаз, маленькие ладони обхватили колени, сжимая до тупой боли. В этот день он понял, что темнота и гроза — не самое страшное. Понял, что матери с отцом плевать на него. Понял, что в этой жизни стоит надеяться только на себя. *** Шерлок с недоумением смотрел на друга, который сжимал покрывало так сильно, что побелели костяшки пальцев. Казалось, что внутри него клокотал разьярённый океан, уничтожающий корабли и целые города. — Шерлок, я не в настроении. Прошу, уйди, — устало прошептал Джим. — Даже если я уйду, легче тебе от этого не станет. Позволь мне остаться. Ответа не последовало. Джеймс встал с кровати и демонстративно вышел за дверь, намекая, что разговор окончен. Шерлок схватил свои вещи и выбежал из этого злополучного дома. Думать сил совершенно не осталось. Единственным желанием Шерлока было поскорее прийти домой, отдохнуть и хоть как-то проанализировать сцену, свидетелем которой он стал. Суть словно была прямо перед ним, но стоит только протянуть руку, чтобы поймать её, как она обращается в пепел, точно птица Феникс. Но в одном Холмс уверен точно : Джим не так прост, как кажется. Таили какую-то загадку черты его лица, отношения с родителями и комната. Особенно последнее, что-то с ней явно не так. Уж слишком неестественно выглядят потрёпанные плакаты и дурацкое покрывало. Будто это декорации для него, а сама комната скрыта от мира за десятью замками. Всё лишь картонки, фальшь, маски, как и сам Джим. Шерлоку ещё предстоит разобраться где настоящий человек, а где хорошо сделанная кукла. *** — Шерлок, ты где? Эй, кудряшка! Кажется, что ушёл.. Комната была пуста. Ни живой души, кроме самого хозяина. Закуривая вопреки просьбам отца сигарету, Джим плюхнулся на кровать. Да, не умеет он сходиться с людьми. Встретиться не успели, а он сразу выгонять из дома. Ну, и чёрт с этим. Остаётся лишь надеяться, что Шерлок ничего не заподозрил раньше времени. Ведь сорвать его план могло абсолютно всё. Столько улик, а будущий детектив не лыком шит, заподозрит. Что-то даже самые элементарные вещи забываешь в его присутствии. Надо бы хоть позвонить, извиниться что-ли, а ещё обидится, ей-богу словно маленький ребёнок. Хорошо, что на прошлой встрече обменялись номерами телефонов. Главное, что бы Холмс пришёл домой. Осторожно спускаясь вниз, чтобы не привлечь ненужного внимания отца, Джим подходит к стационарному телефону и набирает выученный наизусть номер. На другом конце провода тихо. Уже отчаявшись и злясь на свою несдержанность, парень собирается убрать трубку, но раздаётся сдержанный голос. — Это Холмс, с кем имею честь говорить? Чёрт, Шерлок, из-за тебя мне придётся общаться с твоим отцом... или братом. — Я Джим, не могли бы вы позвать Шерлока Холмса? — Шерлока? А кем вы ему приходитесь? — Могу задать тот же вопрос. — Я его старший брат, хотя вам это ничего не скажет. — Да шучу я, шучу. Я прекрасно вас знаю, Майкрофт. Вы большая шишка в британском правительстве. А для Шерлока я всего лишь друг. — Разве он не у тебя? — Чтож вы так распереживались, а, Майкрофт? Даже все правила приличия позабыли. — Так уж вышло, что я переживаю за него, а братишка не способен этого понять. Считает меня своим врагом, действительно нелепо? — Не в моей компетенции рассуждать, что нелепо, а что — нет. Просто передайте ему, что звонил Джим и просил прощения. Не спрашивайте за что. Голос на другом конце трубки перестал сочиться язвительностью и серьёзно сказал: — Не звоните сюда больше и с Шерлоком не общайтесь. Вы его погубите. — С чего такая уверенность, Большой Брат? — Карл Пауэрс, это вы убили его.