ты подумаешь насчёт меня?

— С меня хватит. Хёнджин с громким стуком падает на крепкий дубовый стол, поразив Сынмина. Сынмин всматривается в него через свои круглые очки в серебряной оправе, громко фыркает и возвращается к своим записям. Явно не получив ожидаемой реакции, Хёнджин издаёт пронзительный вой и растягивается по книгам, аккуратно разложенными перед Сынмином. — Сынмо, — продолжает длинноволосый парень, ещё больше вытягивая голос. Он поддерживает громкость своего голоса в идеальной тональности, чтобы вызвать реакцию у Сынмина, но в то же время не привлекая внимания библиотекаря. После многих лет занятий этим черноволосый мальчик достиг определенного уровня мастерства в том, чтобы вынудить своего лучшего друга делать всё, что он попросит. Упомянутый мальчик не пытается оказать Хёнджину хоть какое-то внимание, за исключением того, что едва заметно приподнимает бровь. Сынмин снова фыркает на Хёнджина, похоже, ни капли не заботясь. — Перестань фыркать и спроси, почему я хочу бросить, Сынмин! Хёнджин пытается снова, теперь уже практически плача. Сынмин раздражённо вздыхает и, наконец, откладывает свой светло-голубой маркер. Он наклоняет голову и шепчет-кричит: — Хёнджин, это уже третий раз на этой неделе, и сотый раз за последние три года, когда ты говоришь, что бросаешь. Так что заткнись, сядь и читай вместе со мной! Хенджин выпучивает глаза в притворной обиде, прижимая руку к сердцу (анатомически правильно и всё такое). — Ну, в те времена я не был влюблён, и хочу, чтобы ты знал! Он прищуривается, глядя на младшего, который склоняет голову от любопытства на такой новый поворот событий. — Влюблён? — переспрашивает он, любопытно хмурясь. (Любовь. Хёнджин и Сынмин знают друг друга всю жизнь. Они жили в одном переулке небольшого городка, ходили в одну школу и делили всё: от книг до синяков, от радостей до горестей. Они всегда были неразлучны. Они всегда были Сынмином и Хёнджином. Сынмин был худощавым, но всегда казался таким уверенным в себе, крохотным мальчиком в очках и с копной шоколадно-каштановых волос. Хёнджин везде следовал за ним. Он был выше, его плечи шире, а волосы доходили до плеч. Он защищал их обоих от хулиганов, но именно Сынмин всегда был самым сильным человеком, которого он знал. Любовь. Если эти двое и знали о любви, у них всё равно была дружба.) — Да, влюбился, — Хёнджин продолжает, заговорщически наклоняясь вперёд на стуле, с самодовольным видом, чем наконец привлекает внимание своего лучшего друга. — Я влюбился в бога, Сынмин. Прекрасный бог, который держит в одной руке ультразвуковой зонд, а в другой — моё сердце! Он поднимает одну руку, затем другую, демонстрируя свои слова. Сынмин скрещивает руки, хмуро откинувшись на спинку стула. Он сдувает челку с лица. — Ты влюбился в радиолога? — он выплевывает последнее слово, в его голосе звучит презрение. — Ты ведь знаешь, что они самые ужасные и огромные снобы, верно? Не секрет, что отделение радиологии Сеульского национального медицинского колледжа и больницы славилось своим высокомерием и грубым поведением. В конце концов, они считались самыми яркими умами страны, уступая лишь немногим. Они были самым загруженным отделом и всегда забиты звонками. Они могли отказать и пациентам, и коллегам и даже пожилым людям, просто пренебрежительно махнув рукой. И Хёнджин "влюблен" в одного из них? Сынмин закатывает глаза. Хёнджин яростно трясет головой, как щенок, стряхивающий дождевую воду со своей шерсти. — Сынмин, он не такой, как они! Он милый, забавный и красивый! В этот момент более высокий встаёт на ноги, смотрит вдаль с мечтательным выражением лица. Сынмин второй раз вздыхает, встаёт и одной рукой хватает свои книги, а другой — запястье Хёнджина. Это был не библиотечный разговор, и уж тем более не предсонная-зубрёжка-офтальмологии. Он бормочет то же самое себе под нос, когда Хёнджин позволяет вытащить себя из здания библиотеки. — Его зовут Ли Минхо, — продолжает Хёнджин, теперь громче и нахальнее, когда они спускаются по лестнице из здания. — И я выйду за него замуж! Он взвизгивает, когда Сынмин толкает его локтём в бок. — Хёнджин, ты закроешь рот, пока тебя кто-нибудь не услышал?! Хёнджин дует губы на это, хватая книги Сынмина. Он поправляет очки мальчика на его носу и с застенчивой улыбкой хлопает его по лбу. (Был жаркий и липкий летний день. Два мальчика в подтяжках носились по улице на велосипедах. Это был последний день в школе, и уже начались летние каникулы. Хёнджин так широко разинул рот, что леденец из его рта упал на землю. Он крутил педали быстрее, пытаясь не отставать от семилетнего мальчика перед ним. — Ты что?! — Я влюблён, Хёнджинни! — Сынмин кричит в ответ. — Ты влюблён в своего учителя актёрского? Разве не запрещено любить своего учителя? — Хёнджин кричит, раздражаясь. Он недавно узнал это слово от своего отца и втайне гордился тем, что наконец применил его. Младший мальчик не удостаивает его ответом, ускоряясь, когда они приближаются к самой высокой точке холма, на котором они жили. — Когда-нибудь я женюсь на ней, Хёнджин! Кричит он вместо этого, обе ноги по обе стороны от велосипеда. Он ждёт, пока Хёнджин поднимется на холм. Хёнджин запрокидывает голову и смеётся. — Хорошо, Сынмо! Сынмин фыркает, вздёрнув нос. Он садится на своё велосипедное сиденье и начинает спускаться с холма. Когда они оба спускаются, Хёнджин кричит ему: — Сынминни! — Что? — Ты подумаешь насчёт меня? — В плане? — Если не женишься на миссис Лим. Ты подумаешь насчёт меня? Сынмин смеётся, когда они летят вниз с холма, ветер треплет их волосы.) На следующее утро Сынмин обнаруживает, что его тащат в отделение рентгенологии после их зубрёжки. Хёнджин целенаправленно идёт, хватая своего лучшего друга за запястье, пока они пробираются сквозь толпу. Он теряет уверенность по мере приближения к комнате для УЗИ и останавливается перед одной из дверей. Сынмин врезается ему в спину, темноволосый не обращает внимания на то, куда его тянет Хёнджин. — Он здесь, — шепчет Хёнджин Сынмину и вкладывает свою руку в руку другого. Сынмин приподнял бровь, не понимая, что именно Хёнджин планировал делать после того, как они увидят Минхо. В этот момент дверь в кабинет УЗИ акушер-гинеколога открывается, открывая взору молодого человека в синей больничной форме и белом халате с длинными рукавами. Ни для кого не секрет, что Ли Минхо — самый привлекательный и очаровательный врач-ординатор в этом году. У него пухлые розовые губы, карие глаза и шелковистые хорошо уложенные волосы. Он моргает, глядя на студентов перед собой. — ...да? — с любопытством спрашивает он, переводя взгляд с Сынмина на Хёнджина, а затем опускаясь на их сцепленные руки. Хёнджин весь краснеет и начинает заикаться, не в состоянии составить связные слова. Сынмин прочищает горло и берет инициативу в свои руки, сразу же сжалившись над Хёнджином. — Сонбэ-ним, я Ким Сынмин, а это Хван Хёнджин. Мы учимся на шестом семестре, и мы- — -мы просто хотели знать, придёте ли вы на вечеринку Чана вечером в эту субботу! — Хёнджин с писком прерывает его. Минхо снова моргает, издав небольшое "уф", и его уши розовеют. Бан Чан в этом году стал генеральным секретарем их студенческого совета и одним из ближайших друзей Хёнджина и Сынмина. Он на два года старше их, его знает и любит каждый студент и профессор. Он, Со Чанбин, Хан Джисон, Ян Чонин и Ли Феликс состояли в совете и по умолчанию были хорошими друзьями с Хёнджином и Сынмином. Они решили устроить летнюю вечеринку для всех младших врачей-ординаторов и их друзей среди студентов своего колледжа. Сынмин не ожидал, что Хёнджин внезапно пригласит Ли Минхо на эту вечеринку, но жмурится и наблюдает за разворачивающейся сценой перед ним. — Ах... конечно. Думаю, я буду там, — отвечает Минхо. Он улыбается им и снова моргает, его длинные ресницы почти трепещут. Сынмин мысленно закатил глаза на симпатичного парня. Он и так не любит радиологов, и этот не был исключением. Он чувствует, как Хёнджин физически сдерживает себя от визга по тому, как его рука сжимает руку Сынмина. Минхо машет им и уходит, оставив после себя чрезвычайно взволнованного Хёнджина. — Сынмо. Пожалуйста, скажи мне, что ты был свидетелем этого, — выдыхает Хёнджин. Он буквально скулит, пока говорит. Сынмин закатывает глаза. — Он может быть и красивый, но он всё ещё радиолог, Джинни. Им нельзя доверять. Они злые маленькие гремлины. Хёнджин снисходительно машет ему рукой и выводит их из комнаты, идя с определенной целью. — Он красивый и замечательный, и я выйду за него замуж, Сынминни! Сынмин только смеётся и больше ничего не говорит. Суббота проходит как в тумане, и Хёнджин действительно трясется от волнения. Их общая квартира завалена одеждой, украшениями и косметикой. Хёнджин порхает в поисках идеального наряда для вечеринки Чана сегодня вечером. Сынмин уже одет в бежевый пиджак и белую футболку с синими джинсами. Он бездумно листает свой инстаграм, игнорируя волнующегося Хёнджина. Тот наконец выбирает чёрную футболку и узкие чёрные джинсы, подводит глаза и убирает волосы. — Сегодня мы обхаживаем член, Ким Сынмин, — восклицает Хёнджин, вертясь перед своим лучшим другом. Сынмин поднимает голову и задыхается, пробегая глазами по одежде Хёнджина, останавливаясь на чокере на шее. — Ну? Что думаешь? — выжидающе спрашивает Хёнджин. Сынмин фыркает и встаёт. — Мы опоздали, шлюха. Хёнджин смеётся, сотрясаясь всем телом, и берёт Сынмина за руку, когда они вместе идут к Чану. Чан живет со своим двоюродным братом Феликсом в доме прямо за кампусом колледжа. Австралийские мальчики были богаты и единственные среди них, кто мог позволить себе снять дом за пределами кампуса. У них даже был бассейн и лужайка перед домом. Солнце садилось, когда парни шли на вечеринку, Хёнджин радостно напевал себе под нос. Сынмин не понимает, что случилось на вечеринке. В один момент он сидит на кухонной стойке с Чонином и Джисоном, они трое обсуждают, какой фруктовый вкус был у их напитков, а в следующий он обнаруживает, что сканирует толпу в поисках Хёнджина. Его взгляд падает в один тёмный угол комнаты, где он видит Чана. Он подпирает другого парня к стене, губы на его шее. Другой мужчина открывает рот и закрывает глаза. У Сынмина перехватывает дыхание. Это был Минхо. Чан целовал Минхо, а Хёнджин был на вечеринке, и он должен был убедиться, что тот не видел их- Его взгляд инстинктивно перемещается в другой конец комнаты, падая на лучшего друга. Хёнджин прислонился к стене, наблюдая за парочкой через комнату. Его губы сжаты в тонкую линию, лицо не выражает совершенно ничего. Он выпрямляется и смотрит туда, где стоит Сынмин. Они встречаются взглядами, и Хёнджин одаривает своего лучшего друга лёгкой улыбкой и одними губами говорит "пойдём". Сынмин прощается с Чонином и Джисоном и протягивает руку Хёнджину, приобнимает его за талию и выводит их из переполненной гостиной. Они идут домой в тишине, Сынмин постоянно поглядывает на Хёнджина краем глаза. Они не были новичками в разбитых сердцах. Они залечивали раны друг друга уже более двадцати лет. (Это был выпускной вечер 2015 года. Сынмин и Хёнджин сидели на ступеньках возле места проведения выпускного вечера, лицо первого лежало у него на коленях. Хёнджин успокаивающе положил руку на его спину, тихо бормоча ободряющие слова. Полчаса назад Сынмина бросила его девушка. Они с Наён встречались на протяжении всей старшей школы. Они строили планы на будущее, вместе учились и давали обещания, которые, как они действительно верили, они сдержат. — Мы должны были поступить в один колледж и переехать вместе, — тихо говорит Сынмин, слова полны печали. — Сынмини. Сынмин приглушенно всхлипывает в ответ. — Ты подумаешь насчёт меня? — А? — Теперь, когда ты не можешь сделать всё это с Наён, — Хёнджин с улыбкой похлопывает себя по голове. — Ты подумаешь насчёт меня? Сынмин поднимает взгляд от того места, где прятал лицо в руках. Его очки съехали набок, а из носа течёт. На щеках красные пятна. Хёнджин думает, что Сынмин красивый. Он расплывается в своей самой широкой, самой дурацкой улыбке. Сынмин булькающе смеётся. Они поступают в один колледж и съезжаются.) Хёнджин вздыхает и снимает ботинки, Сынмин внимательно следит за его движениями. Он проводит рукой по волосам и пожимает плечами. — Я на самом деле не любил его, так что ничего страшного. Всё нормально. Я в порядке, Сынмин, — говорит он ровным голосом. Сынмин притягивает его в объятия. Он чувствует, как сердце Хёнджина колотится, как будто оно бьется в его собственной груди. Хёнджин хнычет и слегка отстраняется, глядя немного косоглазо, когда он смотрит в глаза Сынмина. — Ты сегодня прекрасно выглядел, Сынмо, — тихо говорит он. — Ты выглядел ещё красивее, Джинни, — хихикает Сынмин. Его очки врезаются в нос Хёнджина, их лица находятся в нескольких дюймах друг от друга. Хёнджин глубоко вдыхает и наклоняется, прижимаясь своими мягкими губами к губам Сынмина. Тот тихонько задыхается, но целомудренно отвечает на поцелуй. Хёнджин больше наклоняется к нему, углубляя поцелуй. Сынмин зачесывает длинные волосы Хёнджина и прижимает его к себе другой рукой, обводя по кругу его талию. Он отстраняется, Хёнджин тянется за ним. — Спокойной ночи, Хёнджинни, — говорит Сынмин, в последний раз чмокая его в губы, и идёт в свою комнату. Хёнджин смотрит, как он уходит, вздыхает и идёт в ванную. Сынмин прислоняется спиной к двери своей спальни, сердце бешено колотится. Они всегда были такими. Они целовались раньше, даже много, и Хёнджин был для Сынмина первым. Это никогда не влияло на него, никогда особо не значило, но сегодня что-то изменилось. Он не мог понять это. На следующее утро они об этом не говорят. Просто вместе завтракают и вместе выходят из комнат, идут на занятия, затем в клинику. Сынмин чувствует, как Хёнджин прижимается ближе, когда они видят Минхо и Чана, сидящих вместе в кафетерии. Он пытается отвлечь друга, купив ему шоколадно-миндальное мороженое, и выводит его на террасу, чтобы вместе поесть. Чанбин и Феликс присоединяются к ним через некоторое время, и вскоре это превращается в хаотичный громкий беспорядок, когда приходит и Джисон с газировкой. Хёнджин смеётся до слёз, и вскоре все забывается. Наконец они тащатся на вечерние занятия, Сынмин сидит в последнем ряду с Джисоном. Профессор рассказывал о национальных схемах здравоохранения, а они бормотали сами по себе. — Мин, — говорит Джисон. — Ммм? — Почему вы так внезапно ушли вчера вечером? Сынмин вздыхает и всё объясняет. Джисон кивает, его пухлые щёки понимающе надуваются. — Знаешь, ещё на первом курсе я думал, что вы встречаетесь, — говорит он. Сынмин смеётся. Это был не первый раз, когда ему говорили подобное. — Нет, серьёзно, — продолжает Джисон. — Я так чертовски крашился в тебя, чувак. Поэтому я спросил Хёнджина, в каких вы отношениях и встречались ли вы. Он ничего не сказал! Только драку затеял! — Не поэтому ли постоянно ссорились? — Сынмин поправляет очки на носу, широко раскрыв глаза. Он впервые слышал эту историю — Ну, сначала да, а потом мы делали это просто по привычке. Сынмин только хмурится и ничего не говорит. (Это было за неделю до их отъезда в колледж. Сынмин услышал лёгкий стук в окно. Была почти полночь. Он идёт на свой балкон, уже зная, кто там. — Хёнджин? — зовёт он, глядя вниз с балкона. Он видит высокого долговязого мальчика, который сидит на своем велосипеде и машет ему рукой. Он подзывает его к себе. Сынмин закатывает глаза, накидывает куртку и спускается ему навстречу. — Что? — С днём рождения, Сынминни! — Хёнджин ярко улыбается. Сынмин хлопает себя рукой по лбу. Он снова забыл про свой день рождения. По указанию Хёнджина он садится на багажник его велосипеда, и они в последний раз проносятся по холму, прежде чем уехать в колледж. Хёнджин думает, что увидел падающую звезду, и говорит Сынмину загадать желание. Сынмин фыркает, но всё равно загадывает. — Что пожелал? — Не скажу. — Сынмо! — Хуй. — Всегда знал, что у тебя его нет. — Я буквально забрал твою девственность, Хёнджин. — Это ничего не значит! Задевает. — Я просто пожелал вечности, Джинни. Любви, которая длится вечность, счастья, которое длится вечность. Хёнджин довольно улыбается. Они едут по склону в тишине, Сынмин вскидывает руки в воздух, словно он летит. — Ким Сынмин. — Да, Хван Хёнджин? — Когда ты желал вечности, ты думал обо мне? Он думал.) На шестом семестре обычно проводили ежегодный медицинский бал, и теперь, когда экзамены закончились и они наконец освободились от клинических зубрёжек и дневных лекций, у них наконец-то появилось время поработать над этим. Они бегали в поисках спонсоров и устанавливали световые и музыкальные системы. Хёнджин был в группе с Чонином, Чанбином и Джисоном. Они были частью оргкомитета, возглавляемого Чаном и Минхо. Хёнджину приходилось много работать с Минхо, и по ходу дела ему стало с ним более комфортно. Если ему по-прежнему нравился старший, это никого не касалось. Он никогда не сделает ничего, что могло бы навредить Чану. Бал заимел бешеный успех. Конечно, Хёнджин просит Сынмина быть его парой на эту ночь. Они вдвоем медленно танцуют под последнюю песню, руки Сынмина обвивают талию Хёнджина, а лицо Хёнджина утыкается в шею Сынмина. К концу ночи Хёнджин был абсолютно пьян. Сынмин тоже, но каким-то образом ему удаётся дотащить друга до заднего сиденья машины Чана, и старший мальчик отправляет их обоих в их общежитие. Сынмин поддерживает Хёнджина одной рукой за талию, а другой открывает дверь в их комнату. В общей гостиной темно, он нащупывает выключатель света, но слишком пьян, чтобы сделать это, и в конце концов сдаётся. — Сынмииии, — скулит Хёнджин, сидя на полу там, где Сынмин оставил его. — Хёнджин, тише. Ты разбудишь ребёнка, — шепотом говорит Сынмин. Глаза Хёнджина расширяются, он яростно кивает и тут же прижимает палец к губам. Сынмин весело смеётся. Пьяный Хёнджин был ещё более легковерным и милым по сравнению с трезвым Хёнджином. Сынмин умывается перед ним, умудряется заставить его выпить воды и ведёт к кровати. Он наблюдает, как Хёнджин надевает пижаму, слегка надувшись. — Я выйду за него замуж, Сынминни! — Хёнджин пьяно ругается и хихикает. — Я выйду замуж за Ли Минхо! Сынмин поправляет на носу очки. Пьяный Хёнджин, кажется, забыл, что случилось, и все ещё помешан на Минхо. Он невольно улыбается. Он вспоминает все те времена, когда Хёнджин спрашивал его об одном и том же снова и снова все эти годы, в сердце отдаёт тупой болью. Может быть- — Хёнджин. — Да, Сынмини? — Ты подумаешь насчёт меня? — В плане? — Если ты не выйдешь замуж за Минхо. — А? — Ты подумаешь насчёт меня? Хёнджин смотрит в глаза Сынмина, внезапно замолкает, а лицо становится серьёзным. Он протягивает руку и тянет его на себя, прижимаясь губами к губам Сынмина. Нежно держит лицо одной рукой, и на мгновение Сынмин притворяется, будто это настоящее. Он знает, что это не так, и что Хёнджин его не любит. Он знает, что если они так и останутся, ему только разобьют сердце. Он отстраняется. Хёнджин откидывается на подушку, не сводя глаз с лица своего лучшего друга. Его глаза ищут его, выражение смущённое и расстроенное. Сынмин встаёт и выходит, закрыв за собой дверь. На следующее утро Хёнджин просыпается со стаканом воды и болеутоляющим на тумбочке у постели. Он быстро садится и идёт в комнату Сынмина. Там пусто, как и во всём доме. У них сегодня нет занятий. Где он? Хёнджин причёсывается, принимает душ и быстро переодевается в футболку и джинсы. Он берёт круассан, когда выходит из комнаты, запирая за собой дверь. Пытается дозвониться до телефона Сынмина, но звонок сбрасывается и переходит на голосовую почту. Хёнджин бежит в библиотеку и обыскивает обычные места, где сидит Сынмин. Ничего нет. Перед уходом он спускается на лифте в подвал, просто чтобы один раз проверить. Его догадка оказалась верной. Он находит Сынмина, сидящего на полу, скрестив ноги, с распечаткой Руководства Хатчинсона по практической медицине 1970 года на коленях. Он помнит, как они читали эту книгу в детстве, найдя её в местной библиотеке. Именно тогда Сынмин решил, что он будет врачом, и Хенджин сказал, что он тоже будет, потому что, конечно, он последует за ним на край света. Сынмин не слышит, как Хёнджин приближается к нему. Высокий парень садится перед ним. — Сынмо. Мальчик в очках поднимает голову, его глаза запали и покраснели, как будто он не спал всю ночь. — Что ты здесь делаешь? — хрипит он. — Мы можем вернуться в общагу? Нам нужно поговорить. — Я уезжаю, Хёнджин. Я переезжаю к родителям на оставшуюся часть семестра. Хёнджин поражённо замолкает. — Почему? — Ничего, мне просто нужно сосредоточиться. Хёнджин выглядит разбитым, его взгляд падает на колени Сынмина. Это была глава о клиническом обследовании сердца и сердечных звуках. Он горько усмехается. — Ты думаешь, книга поможет тебе разобраться в своём сердце, Сынмин? — Что? — Ты знаешь меня двадцать лет и столько раз отталкивал. Ты знаешь моё сердце, но всегда предпочитал не знать своё. Он встает и протягивает руку Сынмину. — Я больше не буду спрашивать тебя об этом, Сынмин. Если хочешь познать своё сердце, возьми меня за руку и давай поговорим. Сынмин смотрит на его руку, затем на его лицо. (Семилетний Хёнджин протягивает руку. Сынмин лежит на земле, с кровоточащими царапинами на коленках. Он икает, по его лицу тихо текут слёзы. — Ты мне не нужен, Хёнджин. Хёнджин показывает ему язык. — Но тебе не помешает помощь, Сынмин. Возьми мою руку. Сынмин берёт его за руку и не отпускает.) Сынмин не берёт его руку. — Уходи, Хёнджин. Хёнджин морщится и убирает руку. Он оборачивается, не говоря ни слова, и покидает подвал и здание библиотеки. Он почти вставляет ключ в дверь, чтобы открыть её, когда события прошлой ночи внезапно возвращаются к нему. ( — Хёнджин. — Да, Сынмини? — Ты подумаешь насчёт меня? — В плане? — Если ты не выйдешь замуж за Минхо. — А? — Ты подумаешь насчёт меня?) Хёнджин вздыхает и оборачивается, бежит к зданию библиотеки и снова спускается по лестнице в подвал. Он находит Сынмина плачущим, закрывающим лицо руками. — О, детка, — он обнимает своего лучшего друга. Сынмин обнимает его в ответ, прижимая к себе руками. Плачет ему в плечо. — Прости, Хёнджин. Мне жаль, что я такой, — он икает. Хёнджин заставляет его встать, вытирает щёки и нежно целует в лоб. Проводит их обоих обратно в их общагу, в свою комнату. Усаживает Сынмина на кровать. — Сынмин. Посмотри на меня, — умоляет он. Сынмин смотрит на Хёнджина, стоящего перед ним на коленях. — Ты мой лучший друг. Иногда я знаю тебя лучше, чем ты сам. И я знаю, что прямо сейчас ты задаешься вопросом, кто мы. Сынмин фыркает в ответ. — Ты мой лучший друг. Ничего не изменится. Ты знаешь это, правильно? Ты никогда меня не потеряешь, — Хёнджин продолжает. Сынмин кивает, сложив руки на коленях. Хёнджин с нежностью смотрит в его глаза. — Кроме того, я люблю тебя. Я влюблён в тебя с восьми лет. Но если ты не чувствуешь того же, то это нормально. Сынмин только тупо смотрит на него. Он дважды моргает. Затем хмурится, поправляя очки на переносице. — Я думал, ты хочешь выйти за Ли Минхо, — он шмыгает носом, глядя на Хёнджина сверху вниз. Хёнджин смеётся и качает головой. — Не хочу. Сынмин растерянно моргает. — Ну, после того, как я узнал, что он был влюблён в Чана, я попытался свести их! — он хлопает в ладоши, ярко улыбаясь. — Прекрасно. — Сынмин. — Хёнджин. — Теперь, когда я ясно дал понять, что безнадежно влюблен в тебя... Сынмин только смеется. — Ты подумаешь насчёт меня? Сынмин сокращает расстояние между ними. Он целует нежно, чувственно и со всей любовью, накопившейся за все годы, которые они пропустили. — Всегда думаю. (Они до сих пор помнят свой первый раз. Сынмину только исполнилось девятнадцать, они ночевали у Хёнджина. Они дурачились, и Хёнджин признался, что хотел потерять девственность в том году, но никому не доверял, чтобы сделать свой первый раз менее болезненным. Сынмин просто улыбнулся и взял на себя инициативу. Они вместе изучали тела друг друга, что им нравилось, а что нет, и все время хихикали. Сынмин медленно трахал Хёнджина в кровати, где он спал ребёнком, зажимая ему рот рукой. В ту ночь они кончили трижды, пробуя всё, что хотели. Это было идеально.) Хёнджин притягивает Сынмина ближе за воротник, кусая его нижнюю губу. Поцелуй не похож на предыдущие, он более страстный, немного грубый, как будто они пытались наверстать упущенное. Сынмин дёргает Хёнджина за футболку и стягивает её, а Хёнджин сжимает его джинсы. Он помогает Сынмину снять штаны вместе с боксерами, всё ещё стоя на коленях перед ним и глядя на него снизу вверх. Хёнджин почти стонет, глядя на член Сынмина, вырывавшийся из этих боксеров, розовый и влажный на кончике. Он тянется к нему, обхватывает губами головку и слегка посасывает. Сынмин откидывает голову назад, одной рукой поддерживая себя, а другой нежно путаясь в волосах Хёнджина. Хёнджин гудит вокруг его члена, вбирая всё за один раз. Он втягивает щёки и обводит кончик языком, глаза наполняются слезами. Сынмин сдерживается, чтобы не трахнуть его в рот, и останавливает Хёнджина. — Встань, детка. Я не хочу пока кончать, — он уговаривает Хёнджина встать и толкает его на кровать. Он наклоняется, целуя его глубоко, паря над ним. Сынмин прижимается открытым ртом, целуя его челюсть, шею, ключицы, грудину, прямо над верхушкой сердца и дюймами спускается вниз к пупку. Он целует его мягкий и гладкий живот и одним плавным движением снимает брюки и нижнее белье. Хёнджин мило скулит и смущённо пытается прикрыться. Сынмин только тихо целует его, прижимает поцелуй к кончику его члена и спускается к его дырочке. Хёнджин рефлекторно сжимается, когда тот приближается, но Сынмин нежно раздвигает его бёдра. Он слегка облизывает край розового ободка, и Хёнджин со стоном запрокидывает голову. Он стонет и мурлычет, пока Сынмин трахает его языком, одной рукой сжимая его член. Он берет бутылку смазки из тумбочки Хёнджина, наливает себе на пальцы и нагревает. Обводит отверстие пальцем и смотрит на Хёнджина, ожидая разрешения. Хёнджин смотрит на него сверху вниз с обожанием в глазах, его волосы мокрые от пота, губы розовые и искусанные. Он кивает, и Сынмин, обуреваемый чувствами, бросается к нему, чтобы поцеловать. — Я так чертовски сильно тебя люблю, — бормочет он в губы. Хёнджин всхлипывает, и Сынмин начинает растягивать его палец за пальцем. — Ты такой красивый, Джинни. Самый красивый маленький цветок. Хёнджин радуется похвале, слёзы текут по его лицу, пока его трахают три длинных пальца Сынмина. Он подаётся к ним навстречу, нуждающийся и мокрый. — Такой мягкий, такой горячий, такой тугой только для меня... Хёнджин обхватывает член Сынмина рукой и начинает двигать кулаком вверх и вниз по его длине. — П-пожалуйста, Мин, пожалуйста, трахни меня, — плачет он. — Блять. Да, детка, сейчас буду, — Сынмин пристраивается к Хёнджину и медленно входит. Оба громко стонут. Сынмин поднимает Хёнджина на руки, всё ещё с членом внутри, и усаживает на рабочий стол. Хёнджин инстинктивно обхватывает ногами талию Сынмина, притягивая его ещё ближе. Сынмин медленно трахает его, давая Хёнджину возможность привыкнуть к растяжке. Тот скулит, прижимаясь задницей к бёдрам Сынмина. Сынмин понимает намёк и начинает сильнее толкаться в него. Он сгибает его пополам, прижав колени к груди. Наблюдает, как его член входит и выходит из красивой дырочки Хёнджина, выстанывая при виде этого. Стол бьётся о стену, пока Сынмин жёстко и быстро проникает в Хёнджина. Хёнджин уже кричит, держась руками за край стола. Сынмин протягивает руку между ними и надрачивает ему, продолжая толкаться внутрь. — Я сейчас кончу, Сынмини, — скулит он. — Я тоже, детка, — ворчит Сынмин. — Я люблю тебя, блять. На этих словах Хёнджин с криком кончает, изливаясь в руку Сынмина. Вскоре за ним следует Сынмин, подтягивая Хёнджина ближе и вжимаясь в него. Они переживают свои пики, крепко обнимая друг друга. Сынмин убирает волосы с лица Хёнджина и нежно целует его. — Прости, что я такой идиот, Хёнджин. Но я люблю тебя, — выдыхает он. Хёнджин хихикает. — Я люблю тебя, Сынминни, — он целует его. Они вместе принимают душ и обнимаются оставшуюся часть утра. Хёнджин утыкается лицом в шею Сынмина и спрашивает: — Ты будешь моим парнем, Сынмо? — Безусловно, — смеётся Сынмин, целуя его в нос, и они оба засыпают.