hello, welcome home

мондштадт может быть городом свободы хоть целую оставшуюся вечность; кэйа не чувствует себя свободным. он смеётся, прожигает жизнь в тавернах, но всё ещё отлично выполняет свою работу — у джинн нет ни повода прикопаться к нему, кроме, разве что, слухов о его развивающемся алкоголизме. на самом-то деле, он ему и нужен лишь для того, чтобы хоть ненадолго... почувствовать себя живым? посидеть у брата в таверне и просто представить затуманенным мозгом, что они и не ссорились никогда? о, в любых формах обмана кэйа может дать фору кому угодно. даже если это будет ложью себе любимому. но дилюку плевать ведь, сколько раз он обманывает себя и как просаживает печень в погоне за фантомным ощущением семейного тепла, верно? кэйа, честно говоря, даже не сомневается в этом. и так же успешно игнорирует. так же, как весь холод в чужих некогда тёплых глазах и колючие слова с бесконечными просьбами-полуприказами уйти. кэйа знает: об этом мечтал бы много кто, если бы эти люди узнали его поглубже этой бесконечной маски веселья. если бы заглянули туда, под неё, на некогда выжженное заледеневшее пепелище с сиротливо устроившийся где-то там аккуратной серебряной короной. того себя он сам предпочёл бы не знать. кэйа пытается помириться с дилюком с той искренней старательностью, с которой никогда не пытался защищать мондштадт, так и не ставший ему домом. дилюк отдаляется с каждым шагом так же упорно, как в юношестве поднимался на тренировках после очередной неудачи. кэйе всегда было немного завидно — он так не умел. теперь научился. но всяким стараниям однажды приходит конец, и улыбчивый капитан напрочь исчезает из таверны, даже не пытаясь вернуться, всё-таки смирившись с тем, что это обрадует дилюка куда больше, чем их потенциальное примирение. честно-то говоря, вкус алкоголя ему никогда не нравился. даже лучшего в мондштадте. кэйа загоняет себя в депрессию успешно и уверенно, и никакое вино ему для этого не нужно — достаточно новых поручений и написания отчётов по ночам. дайнслейф появляется на пороге тесной капитанской комнатки неожиданно. протягивает ладонь — чуть прохладную, у дилюка всегда были горячее. и говорит: — пора домой, ваше высочество. кэйа отстранённо думает: дилюк бы никогда так не сказал. теперь. и спокойно вкладывает свою ладонь в чужую. почему-то он верит, что в этот раз он не ошибается. почему-то он верит, что в каэнрии, в которой никогда не взойдёт солнце, он будет чувствовать себя куда свободнее, чем в самом свободном городе тейвата. дайнслейф улыбается в воротник едва заметно, — так дилюк теперь тоже не умеет, — и думает, что постарается сделать для этого всё возможное. он помнит, что искренняя улыбка шла кэйе гораздо больше фальшивой маски.