Childe is a Mess

      — Я питаю к тебе романтические чувства. Низкий голос бывшего архонта был слегка слышен сквозь щель приоткрытой двери в его кабинет в похоронном бюро. Хотя, если бы здесь не было так тихо, предвестник не смог бы правильно разобрать всю фразу, так как, в конце концов, он все еще был в паре шагов от двери. Внутри находился Чжун Ли, собственно, как и должен, ведь архонт здесь работает, однако был кто-то еще, кого Чайльд не мог узнать и, по-видимому, мужчина признавался этому человеку- Чайльд клянется, что звук его разбившегося на осколки сердца мог услышать любой. Но, несмотря на это, он удержал во внезапно ослабевших руках красиво завернутую, недавно купленную вещицу из кор ляписа для одного уважаемого консультанта. Того самого консультанта, который, несомненно, мог очаровать любого своим глубоким успокаивающим бархатистым голосом, бесконечным запасом знаний и просто той теплотой, которую можно почувствовать рядом с ним. Чайльд солгал бы себе, если бы сказал, что не был застигнут врасплох, когда их впервые познакомили. Чжун Ли был самой настоящей загадкой. Впервые в своей жизни Чайльд не был против того, чтобы тратить свое время на пустяки и слушать истории во время обедов и ужинов, если это означало, что он мог находиться в поле зрения консультанта, впитывая все его внимание, как губка. Скарамучча расхохотался бы, увидь он то, каким послушным становился одиннадцатый предвестник в присутствии консультанта. Того самого консультанта, который, как оказалось, был именно тем архонтом, у которого Чайльд должен был забрать сердце бога. Того самого человека, у которого была собственная роль в сцене, где Чайльд был лишь простым оружием. Тем не менее, полный провал закончился в пользу Царицы. Несмотря на то, что это привело Чайльда к осознанию чувств, которые, как он думал, никогда не сможет ни к кому испытывать из-за той боли (до такой степени, что он едва мог дышать от тяжелой, колющей горечи в груди, когда он задыхался на полу своего кабинета после того, как покинул Чжун Ли, закончившего говорить с путешественником и не успевшего дотянуться до Тартальи), они помирились. Им понадобился бой, предоставленный старейшим архонтом Тейвата. Чайльд, конечно, потерпел поражение в результате оползня. Но это было так неважно, когда он увидел то, как глаза цвета кор ляпис едва не дрогнули при виде Чайльда, побежденного и сломленного. Сломленного. Хах. Чайльд вышел из оцепенения, когда осознал, что не хотел бы быть пойманным на подслушивании чужой личной жизни — особенно, если его любимый человек признавался в любви кому-то, кто не являлся Чайльдом. Тарталья не позволил эмоциям, которые он испытывал, отразиться на лице, и молча сдержал их, чтобы не издать ни единого звука, развернулся на каблуках и поторопился уйти. Если бы он только задержался немного дольше, то услышал бы игривую насмешку, бодрый, но веселый голос, говорящий: «Пффф. Будь я на его месте, то не поверил бы тебе. Ты слишком серьезен, болван…» — последовал недовольный вздох. Именно Екатерина снова вернула его внимание к стопке бумаг на столе. Чайльд старался не смотреть ей в глаза — он знал, какими уставшими были его голубые безжизненные глаза и явно не потому, что он плакал, — его подчиненная могла быть такой настойчивой, когда хотела, и постоянно напоминала этим его родных старших братьев и сестер. — Не получилось пообедать с господином Чжун Ли? Чайльд вздрогнул при упоминании его имени, и этого хватило, чтобы Екатерина пришла к собственному выводу. В конце концов, именно она нашла Чайльда в один из самых сложных моментов после «предательства». — Понятно, — медленно проговорила она, затягивая тишину на некоторое время, перед тем как снова собрать бумаги со стола Чайльда, что не смог и слова произнести, когда она продолжила: — Почему бы вам не пойти сегодня домой пораньше, босс? Я разберусь со всем и дам вам знать, если возникнет какая-либо чрезвычайная ситуация, которая потребует вашей помощи. Он мог бы сказать «нет» и, возможно, сделать ей выговор за то, что осмелилась отдавать приказы приближенному Царицы — но он знает, что она права. Знает, что она делает это из-за беспокойства, так как сейчас, готовый развалиться на куски, он был абсолютно бесполезен. Чайльд ненавидел, как Екатерина (и, в принципе, кто-либо другой) могла так легко видеть его насквозь, впрочем, он никогда и не считал себя тем, кто хорошо скрывает свои чувства. Позволив тяжелому вздоху сорваться с его губ, он кивнул ей и почувствовал себя немного лучше, увидев облегченную улыбку на чужом лице. Как только стук каблуков исчез за дверью его кабинета, Чайльд закрыл лицо руками и довольно яростно потер глаза, прежде чем встать. Поправив одежду там, где она сильно помялась после долгих часов просиживания на одном месте (хандры), он начал подниматься по лестнице в свою квартиру на верхнем этаже северного банка. Закрыв дверь с глухим стуком, он сменил ботинки на оранжевые лисьи тапочки, которые были куплены по настоянию Чжун Ли, считающего, что это все сочетается с цветом волос Чайльда. Раздался тихий стон — есть ли что-нибудь, что не будет напоминать ему о консультанте? Как раз в этот момент у него заурчал живот, и Чайльд понял, что наступил обед. Поразмышляв над несколькими блюдами, которые он мог бы приготовить сегодня для себя, быстро принял освежающий душ и вернулся на кухню в одних спортивных штанах — дома был только он, а летом здесь очень жарко. Даже если Чайльд часто обедал едой на вынос, проводя время с Чжун Ли, он все равно готовил, когда у него было время. Готовка всегда напоминала ему о том, как он делал это для братьев и сестер в те редкие выходные, когда он был дома. Может быть, если бы в будущем Чжун Ли поехал вместе с ним навестить его семью, то он мог бы помочь ему на кухне- Чайльд впал в ностальгию, но при осознании того, что бывший архонт снова завладел его мыслями, он недовольно вздохнул. Ворча себе под нос, открыл морозилку, достал пакет замороженных осьминогов и положил их в раковину. Сегодня он приготовит особое блюдо из морепродуктов, которое один человек терпеть не может, и вовсе не специально, просто его разбитое сердце тоскует по нему. Чайльд помешивал бульон, когда услышал последовательные тихие стуки в дверь, и, честно говоря, не будь он натренирован, то, возможно, и вовсе не заметил бы их. Вынув половник и положив его в миску, по дороге к двери рассеянно бросил полотенце, повязанное на его шее, которым он сушил волосы во время приготовления пищи или что-то в этом роде — он не был уверен, в конце концов, он не мог мыслить ясно. Повернув дверную ручку, Чайльд запоздало понял, что сначала нужно было проверить через глазок незваного гостя или хотя бы спросить «кто там…?», прежде чем распахнуть дверь. Он догадывался, что временами делал глупые вещи, особенно в подобные моменты. Конечно, это был Чжун Ли. Чжун Ли собственной персоной, и от этого все казалось странным. Мужчина не произнес ни единого слова с тех пор, как их взгляды встретились, и Чайльд раздумывал между тем, чтобы позволить своей убитой горем заднице быть честной с бывшим архонтом и вежливо попросить его оставить в покое или спросить, все ли в порядке с мужчиной, чье лицо будто… покрылось румянцем…? — Ты чего такой красный…? По лестнице бежал или…? К черту все эти страдания, Чайльд никогда не смог бы прогнать Чжун Ли ни в одной вселенной, в которой они находились. Однако архонт все еще смотрел на него, не моргая, и именно тогда Чайльд понял, что стоит без рубашки. По сравнению с Чжун Ли, кожа парня была распаренной из-за того, что он довольно долго находился рядом с работающей плитой. С еще слегка влажных волос капало на его спину и грудь, и Чайльд про себя подумал, действительно ли бывшему архонту хватило подобной непристойности, чтобы он потерял дар речи. (Он не заметил, как пристально Чжун Ли смотрел на то, что было подано ему на блюдце с голубой каемочкой-) Внезапно осознав, что на нем нет одежды, Чайльд застенчиво скрестил руки на груди, чтобы прикрыть некоторые открытые участки тела. — Так, в чем дело…? Прошло мгновение, прежде чем Чжун Ли снова вернулся к своему обычному поведению, словно это не он без разрешения смотрел на тело Чайльда несколько секунд назад. — Здравствуй, Чайльд. Я пришел в банк, предполагая, что мы, как и всегда, сегодня пообедаем вместе. Я хотел встретить тебя после работы в холле, чтобы мы пошли прогуляться, но твоя секретарша сказала, что тебе нездоровится, — Чайльд испытывал бурю эмоций от каждого предложения, которое вылетало из Чжун Ли, особенно от того, как плескалось чистое беспокойство в святящихся глазах цвета кор ляпис, собираясь превратить Чайльда в кучку слизи. — Я беспокоился о тебе, поэтому решил заказать еду на вынос из ресторана «Народный выбор» — здесь все, что ты любишь. И я подумал, что мог бы составить компанию, пока ты ешь здесь, в своем доме. Закончив говорить, Чжун Ли тепло улыбнулся, и Чайльд подумал, что эта улыбка могла бы осветить весь мир в самые темные ночи. В этот момент Тарталья решил, что даже если он никогда не будет с этим мужчиной, ему достаточно быть просто одним из самых важных людей для Чжун Ли, независимо от того, какое у него звание, и совсем неважно, будет ли он первым, вторым, третьим или четвертым. Быть рядом с ним в качестве одного из его доверенных людей уже многое значит. Наконец, решившись, Чайльд заулыбался той улыбкой, что была присуща только ему, хоть и меньшей, но не менее искренней. Он пригласил консультанта в дом, но остановил его до того, как они вошли в столовую, чтобы Чайльд успел спрятать приготовленную еду, которую он мог бы съесть после ухода архонта из его скромной квартирки. После того, как они принялись за трапезу, Чайльд поинтересовался, как Чжун Ли оплатил еду, на что тот только усмехнулся (и как он вообще посмел сделать это в присутствии Чайльда) и признался, что у него не было с собой моры, но Сян Лин и её отец, едва услышав, что «Чайльду нездоровится», разрешили взять еду бесплатно. — Они заверили, что мы их любимые завсегдатаи, и Сян Лин пожелала тебе полного выздоровления от всех болезней, которые у тебя могут быть или удачи в любых трудностях, через которые ты проходишь. Чайльд улыбнулся: юная обладательница пиро глаза бога действительно была одной из самых приятных людей, которых он здесь встречал. Смакуя хрустящую креветку во рту (и наслаждаясь возможностью пользоваться вилкой, потому что это его дом!!!), он удовлетворенно хмыкнул, когда специя растаяла у него на языке. Еда из ресторана «Народный выбор», особенно приготовленная Сян Лин, всегда была чертовски хороша. Открыв глаза и наткнувшись на непроницаемые эмоции на лице бывшего архонта, Чайльд позволил себе мысль, что Чжун Ли было бы любопытно узнать, что с ним сегодня происходит. — Эм, честно говоря, со мной ничего такого не случилось. Разве что я, наверное, немного скучаю по дому, — это не было ложью, так как Чайльд и правда скучал по семье в Снежной, — и накопилось слишком много документов, с которыми мне нужно работать… Клянусь, еще час такого сидения за столом превратит меня в сдутый воздушный шар. Казалось, что Чжун Ли поверил ему, если на его лице вообще можно было что-либо прочесть. — Я понимаю. Впрочем, похоже, что ты не страдаешь от безделья, обычно присущему негодяям, коим ты и являешься. Чайльд надулся. Чжун Ли его что, просто дразнил…? — Так, хватит обо мне, — Чайльд, конечно, доверяет себе больше, чем кому-либо еще, но не настолько, чтобы спокойно отвечать — будучи непредсказуемым, он мог внезапно выпалить свою безответную любовь человеку, что сидит напротив него. — Что ты сегодня делал?.. Кто-нибудь искал гробы со скидкой?.. Он хихикнул, увидев, как обычно утонченное лицо Чжун Ли сменилось на легкое раздражение. Юная владелица в семьдесят седьмом поколении в последнее время нервничала больше, чем когда-либо, и Чайльд наслаждался тем, когда бывший архонт, устало жалуясь на девушку, выглядел самым обычным человеком, а не одним из архонтов, который защищал свой народ и земли, купаясь в крови своих врагов и союзников. В эти моменты у Чайльда появлялись надежды — хотя сейчас их больше не должно быть, так как, даже если бы главный адепт был бы обычным смертным, Чайльд в любом случае не получил бы то, что хотел. Но он все равно наслаждается тем, что есть. — …даже перевозчица не смогла убедить её в обратном, но я отвлекся. Сегодня ко мне приходил близкий друг. На самом деле, мы с ним встречались перед тем, как отправиться сюда, и он дал мне обещание встретиться снова, так как собирается взять отпуск из страны ветра… Хах, так это был какой-то друг из Мондштадта, которому Чжун Ли признавался в любви. Чайльд постарался, чтобы на его лице не отразилась горечь. В конце концов, Чжун Ли не знал, что их разговор был подслушан. — Он настоял на том, чтобы его звали Венти, это имя, с которым он ходит в наши дни. Когда он утверждал, что действительно является Барбатосом, очевидно, люди, особенно монахини, ему не поверили. Хотя их реакция не удивила меня… …… Ладно, значит, у Чайльда совсем нет шансов. Как он вообще мог победить в этом любовном соревновании против Барбатоса, еще одного оставшегося из семерых архонтов, с которым Чжун Ли был тысячи лет, и хоть история между ними была странной, но они были вместе большую часть времени. Да… Пришло время двигаться дальше. Как ни странно, но казалось, что Чжун Ли не хотел уходить после того, как они закончили обедать и даже после того, как Чайльд помыл посуду. Тарталья настаивал, что с ним все будет в порядке, ведь он не болеет (если только то, что ему впервые разбили сердце, но это неважно, просто ему хотелось умереть сильнее, чем когда руинный охотник пронзил ему живот в 19 лет). Но бывший архонт ушел только после множества заверений и обещаний — поскольку Чайльд никогда не нарушает свои обещания, как Властелин Камня чтит контракты, — что он останется дома и отдохнет, пока ему не станет лучше. Чайльд наблюдал, как консультант с янтарными на концах волосами спускался по лестнице, за его чинной и ровной осанкой и тем, как ветер развевал его пальто. Тогда парень отвернулся, зная, что не смог бы оторвать глаза от определенных мест, продолжая воображать неуместные грязные мысли и тосковать по занятому мужчине. Чайльд мог бы стать помехой для чужих отношений, но у него все еще была мужская гордость. Все еще. Именно это Чайльд сказал путешественнику на следующий день, когда его спросили, почему он завтракает с ними и Паймон, а не с человеком, которого жаждет физически и эмоционально. — Что? Кто сказал, что он мне нравится… — Перестань позориться, Чайльд. Ты настолько очевиден, что это видно даже слепому. — Да!!! Если бы ты нам не покупал продукты и еду, то Паймон предпочла бы быть где угодно, лишь бы не смотреть на то, как ты себя ведешь подобно щенку рядом с господином Чжун Ли! Чайльд лежал на пыльной земле после того, как путешественник застал его врасплох своими недавно приобретенными электро способностями. Когда он получил удар прямо в левую грудь, ему перехватило дыхание, и лишь благодаря мышечной памяти он смог нанести несколько ударов и увернуться, пока его сознание было далеко отсюда. Их дружеский спарринг закончился, когда путешественник уронил на него валун, а Чайльд не успел уклониться. Они никогда не выходят слишком далеко за рамки возможностей друг друга, так что это все еще являлось приемлемым. После этого путешественник использовал свою силу, из-за чего валун рассыпался, освобождая пыльного Чайльда, что тяжело дышал на земле. Его голубые глаза были устремлены в потолок Золотой Палаты, и ему претила мысль, что в этот момент он думал лишь о том, съел ли сегодня Чжун Ли свой обед, находится ли в этот момент со своим новым возлюбленным- Путешественник попал в поле его зрения, наклонившись над ним, смотрел на него сверху вниз. — Ты, правда, собираешься вот так сдаться?.. Чайльд мог только вяло улыбнуться им: — Я уже вижу, что проиграл в битве, товарищ. Путешественник не ответил, но что-то в его глазах заставило Чайльда почувствовать себя идиотом или, может быть, это из-за того, что они смотрели друг на друга вверх тормашками. В тот вечер Чайльд заканчивал кое-какие дела с торговцами из Снежной, проверяя, как у них идут дела и некоторые срочные документы. Он мог бы просто отправить Андрея выполнить эти рутинные задачи, но еще одна лишняя секунда, проведенная взаперти в его кабинете, свела бы его с ума. Кроме того, возможно, что свежий воздух отвлечет его от мыслей о таких вещах, как его предстоящее пребывание в Ли Юэ до дальнейших указаний, настойчивого требования матери, чтобы он нашел себе невесту, ведь он «не собирается быть вечно молодым», и, конечно, одного бывшего архонта, в которого он все еще влюблен. Да, влюблен. Ему потребовалось много времени, чтобы понять, что то, что он испытывал к Чжун Ли, было не просто глупой влюбленностью, а настоящей любовью в его цель, от которой, как он полагал, должен был получить сердце бога. Задание успешно провалено, хах. Прошлой ночью он пытался заснуть, беспокойно ворочаясь на кровати, и ему было трудно позволить своему сознанию отключиться. Конечно же, он продолжал думать о консультанте, о том, что они начинали как деловые партнеры, посещая рабочие встречи и обеды. Мужчина выполнял свою часть их договоренности и выступал в качестве самого надежного гида для Чайльда в Ли Юэ во всех вопросах, какие он мог только придумать. Каким-то образом они перестали быть просто деловыми партнерами, потому что в один момент они начали прогуливаться почти каждый вечер, заглядывая из одного магазина в другой, пока мешочек с морой Чайльда не становился легче, а в руках не появлялось все больше пакетов с покупками для уважаемого консультанта. Тарталья никогда не обращал внимания ни на что из этого, так как единственное, что ему было важно — заметная довольная улыбка на лице идущего рядом с ним мужчины. И это было в каком-то смысле так по-детски, что Чайльд не упускал возможности описать бывшего архонта как взбудораженного ребенка. Они всегда шли бок о бок. Это заставляло Чайльда чувствовать себя с мужчиной на равных: Чжун Ли не пытался им вести и не давал это делать предвестнику. И Чайльд осознал, что у него никогда раньше не было настоящего друга. Хотя доверие и признательность были временно нарушены после всего произошедшего с Осиалом, они все равно помирились спустя некоторое время, так как, если честно, Чайльд не умеет держать долго обиды. В конечном итоге бывший архонт все же извинился, а у Чайльда между тем не было права голоса, когда планы Её Величества работали так гладко. Он должен был радоваться, что хорошо отыграл свою роль, несмотря на то, что все время был в неведении. Чжун Ли, кажется, не был против того, на что Чайльд был готов, чтобы закончить свою работу. Он должен был понять, что мужчина дорожил его обществом так же сильно, как и он сам, и почему Чайльд отверг предложение вернуть их дружбу, ту самую, которая была раньше?.. По итогу, он влюбился в него- Именно тогда он понял, что, ничего себе, да, черт возьми, это была любовь. Может быть, именно поэтому у путешественника сегодня утром был такой осуждающий взгляд?.. Было ли это потому, что они думали, что Чайльд не сможет так легко избавиться от своих чувств, в которых погряз так глубоко…? Это заставило его засомневаться, если уж на то пошло. У Чайльда начала болеть голова от подобного монолога, занимающего все его мысли, пока он ждал возращения последнего торговца, которого он должен проверить, с некоторыми бумагами, врученными Екатериной. Как только Чайльд закончил с этим, он коротко улыбнулся ему и продолжил оправдываться перед собой. И нашел себя, когда оказался на пути Чжун Ли. Конечно. И он был не один. Наверное, Чайльд должен был сказать что-то еще, кроме того, что «нет, воин не нуждается в ужине, Чжун Ли!..», когда консультант спросил, может ли он присоединиться к ним за ужином. Определенно следовало сказать, что Тарталья уже поел или что-то еще в подобном роде, так как он хотел оказаться где угодно, но только не здесь, за их столом (да, у них с Чжун Ли был свой собственный стол), сидя рядом с анемо архонтом из Мондштадта. Подождите, он все еще считается архонтом, хотя с тех пор, как его сердце бога- Но он и не заявлял о своем уходе, как сделал это Чжун Ли, так как его народ все равно не знал, жив ли он и дышит ли среди них. Впрочем, неважно. — Итак, предвестник, — улыбка на лице барда была одновременно игривой и дружелюбной. — Как гость такому же гостю скажи мне, что тебе больше всего нравится в Ли Юэ?.. Океан, такой широкий и голубой, какой только можно увидеть или горы, такие высокие и величественные, какими они могут быть?.. Определенно точно Чайльд должен воздержаться от выражения любых нежелательных негативных эмоций. Барбатос — или Венти, как-никак, не был его конкурентом. Он уже был победителем. Чайльд разгладил гримасу, которую чуть не позволил себе, и немного криво усмехнулся, пытаясь казаться дружелюбнее, ведь, как хороший друг, он обязан быть гостеприимным по отношению к избранному партнеру Чжун Ли. — Если быть честным, первым, чем я восхитился в чужой стране, было изобилие красок этой земли. Видите ли, Снежная полная противоположность. Признаю, что был совершенно сбит с толку. Венти кивнул в знак согласия, а его ловкие пальцы наигрывали мягкую мелодичную музыку на лире, когда Чайльд закончил говорить. — Вы оценили только землю…? А как насчет, не знаю… эм, людей?.. Чайльд приподнял брови: — О, думаю, наша встреча могла пройти иначе, поскольку я с Фатуи, а вы, насколько известно, просто еще один обычный путешественник из Мондштадта. Однако я должен признать, что вокруг есть несколько приятных людей… Венти перестал играть, его юное лицо казалось веселым, когда он перебил парня: — Да, хорошие люди есть и здесь, и там. Замечательно. А что насчет Моракса?.. Что вы скажете о нем?.. Какой он?.. На этот раз Чайльд был застигнут врасплох. Барбатос определенно знает Моракса вдоль и поперек, гораздо лучше, чем хотелось бы Чайльду. Так зачем…? Тарталья наклонил голову, все еще сбитый с толку тем, что вопросы начали обретать странные оттенки. — Э-э, он несомненно мой самый близкий друг. Он помогал мне и был товарищем с самого начала, и мы сблизились и стали хорошими друзьями… Венти положил свою лиру на стол так резко, что Чайльд оборвал фразу: — Так, просто… друзья?.. — тон, которым бард сказал это, был таким, словно кот поймал мышь, которой был Чайльд. Он думал, что Чайльд поймет?.. Чайльд моргнул. Моргнул, подумал немного и снова моргнул. Миг осознания. Ох. Теперь он понял. Распахнув глаза и подняв обе руки в позе побежденного, Чайльд заверил барда: — Не стоит беспокоиться, наша дружба не помешает вашим отношениям. Я для него просто друг, так что не нужно видеть во мне угрозу или что-то еще. Даю вам слово, Барбатос. — Чайльд надеялся, что его голос звучит так серьезно, как он и хотел, несмотря на то, что он буквально вонзал в собственное сердце иглы. Метафорически, но тем не менее. Почему-то анемо архонт отреагировал совсем не так, как думал Чайльд. Парень ожидал злости, недоверия и сомнения, ведь он представлял Фатуи, которые не славились хорошей репутацией, хотя это никоим образом не было связано с его личной жизнью. Он даже ждал того, что бард будет общаться с ним на расстоянии или просто спокойно отнесется к этому, ведь сам архонт был из города свободы. Но нет. Ничего из этого не последовало, и к тому времени, когда Чжун Ли вернулся после того, как сделал заказ (и предложений по приготовлению некоторых блюд), он обнаружил, что его друг, задыхаясь и хрипя, смеялся на полу так сильно, что забыл дышать. Чжун Ли только странно взглянул на барда, прежде чем направить вопросительный взгляд на Чайльда, который выглядел таким потрясенным, будто он был травмирован. Шум привлек внимание людей, что начали бросать в их сторону взгляды, и прибыли даже путешественник с Паймон, потому что «Венти слышно за мили отсюда». Чжун Ли сказал им: — Пожалуйста, не обращайте на него внимания. Не хотите ли присоединиться к нам сегодня вечером, путешественник и Паймон? Собственно, они не отказались бы от бесплатной еды, и поскольку на столе еды было больше, чем заказано, Чайльд совсем не возражал тому, что, как и всегда, оплачивать будет он. Венти успокоился только после того, как принесли всю еду, и он занял свое место, приняв невозмутимый вид, словно ничего не случилось. Хотя время от времени поглядывал в сторону Чайльда и хихикал про себя. Предвестник нервничал, следовало ли ему беспокоиться и чувствовать угрозу. После ужина они все вместе направились на террасу Юйцзин, так как путешественник заверил Венти, что ночью там очень красиво, поэтому бард настоял, чтобы Чжун Ли и Чайльд пошли с ними тоже. Тарталья пытался послать консультанту сигналы о том, что его присутствие, возможно, лишнее, так как путешественника и Паймон, являющихся третьим колесом, уже было предостаточно, но Чжун Ли держал его за руку с теплой улыбкой. И, кто бы сомневался, Чайльда закоротило. Он мысленно извинился перед Венти, наблюдая, как впереди маячил бард рядом с путешественником, потому не мог не поблагодарить архонтов и не дорожить этой своеобразной близостью с желанным мужчиной. Архонт его мечты?.. Да как душе угодно. Когда они, наконец, добрались до места, откуда открывались самые красивые достопримечательности, Чайльд услышал, как Венти, кажется, запел свои лестные стишки путешественнику. Чайльд был не уверен, ведь его правую руку грела чужая, внутри него растекалось тепло и оно переползало ему на щеки- — Чайльд?.. Он повернулся на голос, и внезапно свободная рука Чжун Ли прижалась к его левой щеке. Если до этого он не был взволнован, то сейчас точно смутился. — Ч-Чжун Ли?.. — тело Чайльда перестало его слушаться, потому он просто позволил бывшему архонту касаться его щеки. — Ты покраснел, что-то не так?.. Ты все еще плохо себя чувствуешь? Может, тебе станет лучше, если мы найдем место, где тебе присесть? Чайльд хотел сказать «нет», но то, что действительно могло бы помочь, так это, что Чжун Ли следовало бы убрать руки, потому что так Чайльд не мог нормально функционировать. И именно в этот момент Венти решил напомнить о своем присутствии. — Чжун Ли, Моракс, вишенка моего тортика, ты изменяешь мне?.. Тогда Чайльд пришел в себя, оттолкнув консультанта: — Это не то, что вы думаете, клянусь! — Барбатос, что за глупость ты несешь- Лира Венти материализовалась в его руках, и он провел пальцами по струнам, напевая: — Ясно, как день, что вы встречаетесь, и ты не счел важным сказать об этом мне, Моракс. Как ты мог так обращаться с беспомощным бардом?.. Ты, жестокий болван! Венти наиграно заплакал, и Чайльд был чертовски смущен. Чжун Ли тоже потерял дар речи, и все, что он мог — только смотреть на своего старого друга тяжелым взглядом, обещающим самую жестокую казнь, если анемо архонт не прекратит устраивать концерт. Венти любил подтрунивать над Богом Контрактов, но даже у него были свои границы. Поэтому он вздохнул и кивнул в сторону все еще растерянного предвестника. — Твой малыш думал, что мы встречаемся. Чудной малый. Шутник. В любом случае, я сейчас ухожу, а тебе стоит разобраться здесь, — Венти сделал паузу, прежде чем подмигнуть Чайльду: — Ты милый, и если бы на тебя не претендовал Моракс, я бы приударил за тобой. И до того, как Чжун Ли успел сделать хотя бы шаг к своему раздражающему другу, бард уже взмыл в небо. Чжун Ли не мог ничего сделать, кроме того, как схватиться за перила и молча придумывать сотни способов заставить барда замолчать в следующий раз, когда их пути снова пересекутся. Путешественник молчаливо стоял рядом с Чайльдом, после чего положил руку ему на плечо и, несколько раз похлопав по нему, сказал Паймон, что им следует оставить двух голубков улаживать дела. Чайльд был смущен до предела настолько, что ему хотелось подняться в воздух вместе с Венти, но, к сожалению, он не владел анемо стихией и скорее упал и разбился бы насмерть. Сейчас это, вероятно, было бы прекрасным решением. Через некоторое время Чжун Ли повернулся к нему, и их глаза встретились. Чайльд не знал, что говорить, потому что, очевидно, он все неправильно понял?.. Но в тот вечер Чжун Ли же признался, да?.. И это был Венти, кто виделся с Чжун Ли до ужина. Так значит, что если у них не было отношений… Чжун Ли отвергли?.. О, архонты. Чайльд вдруг почувствовал безмерную печаль и жалость к своему другу, что, когда консультант подошел к нему и попытался объясниться, предвестник прижал палец к мягким, пухлым губам и шикнул на него. Он притянул Чжун Ли к себе и обвил руками его шею, обнимая. — Тише, тише. Иногда отказ — это обычное дело. Он почувствовал, как затряслось чужое тело, и понял, что Чжун Ли смеется. Однако руки архонта обнимали его за талию, и Чайльд горделиво улыбнулся в плечо мужчины, поняв, что его попытка утешения сработала. Чайльд ощутил, как хватка вокруг его талии стала крепче, прежде чем губы Чжун Ли оказались рядом с его ушком и прошептали: — Право, ну и что мне с тобой делать, м? Почему Чжун Ли вдруг переключился на Чайльда? Но опять-таки, бывшему архонту можно все. — Эм, — начал Чайльд. Голос звучал мягче, чем должен был. — Не хочешь выпить у меня сегодня вечером, чтобы отвлечься от мыслей?.. Он ждал, пока бывший архонт насмеется вдоволь, глубокий звук отдавался у него в костях — они все еще находились в объятиях друг друга. Чайльд почувствовал, как ему взъерошили волосы, прежде чем мужчина выпустил его из объятий. — Конечно, Чайльд. Мне есть, что тебе сказать, если ты позволишь мне побыть с тобой еще немного. Разумеется, что Чайльд не отказал бы. Более того, именно он предложил это. Так они оба оказываются в гостиной Чайльда, сидя друг напротив друга на полу возле двери на балкон. Чайльд пьянел с каждым бокалом, но был в полном сознании, когда перебил одну из тирад Чжун Ли, грохнув чашкой об пол, но не слишком сильно, чтобы она разбилась. (Бывший архонт говорил о луне и о том, что большинство легенд об этом сером шаре на небе были сексуальными или что-то такое, на что Чайльд не обращал внимания, потому что пьянел от напитков, а красота Чжун Ли подчеркивалась под лунным светом. Черт возьми, почему он такой неземной). — Прости. Я должен был сказать тебе об этом раньше: в тот день я был у твоего офиса, когда ты признавался Бар- Венти. Поэтому я предположил, что он ответит тебе взаимностью и, собственно, вы будете вместе… Чайльд не мог смотреть на мужчину, но видел, как тот медленно убрал чашку, хмыкая: — Понятно… Думаю, все оказалось куда прозаичнее. Предвестник вздохнул. Теперь, когда с этим было покончено, ему следует попытаться утешить друга, да?.. Так, с чего там вообще начинают- Неожиданно пальцы в перчатках схватили его подбородок и подняли его лицо, пока лазурно-голубые глаза не встретились со сверкающими янтарными. — Если это не слишком нагло с моей стороны спрашивать об этом… что ты чувствовал в тот момент? Чайльд сглотнул. Что он чувствовал?.. Он чувствовал себя ничтожным? С разбитым сердцем? Жалким? Побежденным? — …Грустно…? — нет, Чайльд, не будь эгоистом и будь хорошим другом, которым ты и должен быть: — Счастлив… за тебя?.. Чжун Ли улыбнулся, и Чайльд почувствовал, как у него сжалось сердце. Предатель. — Ты позволил бы кому-то другому увести меня? Ты был бы доволен, просто наблюдая за другим человеком в моих объятиях, а не за собой?.. Чайльд снова сглотнул. — Нет- подожди… перестань задавать мне каверзные вопросы, когда я пьян! Это нечестно! Стойте. — Эй, подожди секунду, что ты сказал в конце- Чайльд не смог закончить, когда Чжун Ли внезапно взял его руки в свои, поглаживая их. — Барбатос настоял, чтобы я попрактиковался с ним в признании, если хочу, чтобы меня восприняли всерьез. Следовательно, ты подслушал тот момент, когда я тренировался под его руководством, хотя, уверяю, он не оказал большой помощи, если вообще оказал её. Чайльд быстро заморгал, надежда вспорхнула ввысь до того, как рухнула обратно, ведь, даже если это был не Барбатос, у Чжун Ли мог быть кто-то другой. — О, тогда я и правда повел себя как идиот, ха-ха-ха, — оскалился Чайльд, удивляясь этой глупой ситуации. Кстати, его руки и впрямь приятно смотрятся в руках бывшего архонта. Чжун Ли прервал молчаливое соревнование взглядов, устремленных на их соединенные руки. А Чайльд наблюдал за тем, как мужчина снял перчатки парня, затем свои собственные, и даже после этого не отпускал предвестника из своих больших и теплых рук. Тарталья решил, что не будет против этого — даже полюбит, — если это станет обычным явлением. — Я питаю к тебе романтические чувства. Чайльд вскинул голову, раскрыв рот. — Вау, это похоже на дежавю, серьезно, — издал он пьяный смешок, но непрерывный мягкий взгляд, которым Чжун Ли смотрел на него, казался странным. — Эм… Чжун Ли? В следующее мгновение Чайльд снова забыл, как говорить, когда Чжун Ли поднес сцепленные голые руки к губам и поцеловал их так нежно, будто кожи коснулось перышко. Ожидаемо, у Чайльда случилось короткое замыкание. — Ч-чжун Ли- — У меня есть чувства к тебе, Чайльд. К тебе. Это никак не помогло состоянию Чайльда. Он бы уже свалился в обморок, если бы не консультант, который ожидал его ответа, встревоженный, как щенок, ждущий одобрения своего хозяина. Как будто Чайльд не испытывал к нему то же самое, словно это не он ходил как в воду опущенный последние дни из-за одного конкретного бывшего архонта. — Чайльд? Тарталья опустил их сцепленные руки, когда услышал, как с губ архонта сорвался тихий вздох. — Аякс. Он поднял глаза, чтобы, наконец, снова встретиться с глазами напротив, и вид Чжун Ли, смотрящего на него так, словно он был его самым любимым человеком, едва ли не привел Чайльда к смерти. С другой стороны, это была правда. Тарталья действительно был зеницей ока Чжун Ли. — Аякс, я люблю тебя. Чайльд усмехнулся, следом без единого слова убрал руки от консультанта и, прежде чем Чжун Ли успел отреагировать, он двинулся вперед, оседлал ничего не подозревающего бывшего архонта и обхватил его щеки ладонями, чтобы смотреть прямо в глаза. — Я тоже люблю тебя, Чжун Ли, Моракс, Властелин Камня, и как бы еще тебя ни звали- — Зови Чжун Ли, ведь, когда я влюбился в тебя, был именно тем, кто есть. Чайльд чувствовал себя пьяным и мог поклясться, что это случилось вовсе не из-за алкоголя. — Отлично. Я люблю тебя, Чжун Ли. — А я тебя. Чайльд был бы еще большим идиотом, чем он уже был, если бы не налетел с поцелуями на своего нового парня (своего нового парня!). И сейчас Чжун Ли решил, что ведущая роль принадлежит ему, потому одна из его рук обвилась вокруг талии Чайльда, а другая легла ему на затылок, мягко прижимая предвестника так, чтобы их губы могли встретиться. И они встретились. Чайльд надеялся, что сможет подобрать слова для того чтобы описать этот удивительный поцелуй, но стоило ему закончиться, он наклонился за еще одним, и еще, и еще, пока не потерял счет. Они отстранились только тогда, когда в легких перестало хватать воздуха, и, перед тем как снова прижаться к чужим губам, Чайльд вплел пальцы в шелковистые пряди каштановых волос, чувствуя сильные руки с обеих сторон на своей талии. Тарталья знал легенды о беспощадном воине Мораксе во время войны и видел сильную любовь Властелина Камня к Ли Юэ через смертную личность Чжун Ли. Однако Чайльд никогда не думал, что мужчина может быть таким… страстным любовником. Следующее, что понял Чайльд, это то, что его подняли с пола, а его ноги автоматически обвились вокруг сильной талии бывшего архонта. Они целовались по пути в комнату парня, и к тому моменту, когда они добрались, у него было всего несколько секунд, чтобы осознать это, как его бросили на кровать. Бывший архонт не терял времени даром, забираясь на него сверху и продолжая атаковать поцелуями младшего. На секунду они прервали поцелуй, и Чайльд был полностью загипнотизирован тем, как мужчина смотрелся сверху. Возбужденный Чжун Ли — горящие янтарные глаза, а присущая утонченность исчезла куда-то вместе с тем, как помялась его одежда. Почему они еще одеты?.. Впрочем, это быстро исправили, и в следующий миг Чайльд понял, что лежит на спине, а на его шее Чжун Ли оставляет множество укусов, проводя языком и целуя, в то время как три длинных пальца умело растягивали его дырочку. Чайльд сладко застонал, когда Чжун Ли удалось попасть в то самое местечко и, как опытный среди них двоих, старался касаться простаты до тех пор, пока предвестник не превратится в трепетно дрожащий комочек. — Чжун Ли, я- пожалуйста, сейчас- Как Чайльд уже выяснил, Чжун Ли был превосходным любовником, так что он не терял время и исполнял его желания. Член мужчины растягивал дырочку сильнее, чем его пальцы, подготовившие парня к этому, но, во всяком случае, легкое жжение только обострило возбуждение. А когда Чжун Ли, убедившись, что Чайльд в порядке и готов к большему, начал двигаться, стало еще божественнее. Боль и удовольствие от глубоких быстрых толчков заставляли Чайльда чувствовать себя так, словно он вознесся до Селестии. Его руки удобно легли на широкую спину бывшего архонта, слегка царапая на каждом стоне и толчке. Чжун Ли не был тише, случайные глубокие гортанные стоны срывались с его губ каждый раз, когда Чайльд ненамеренно сжимал его член и хныкал- Чайльд осознал, что приближается к оргазму, и, судя по всему, Чжун Ли тоже был близок. Тарталья заскулил, привлекая внимание Чжун Ли, что вдруг резко наклонился к нему и захватил его губы в небрежном чувственном поцелуе, обхватив член Чайльда сильными пальцами, подводя к границе. Вскоре Чайльд кончил, блаженно вздохнув в поцелуй и застонал, когда Чжун Ли последовал за ним, кончая глубоко внутри него. Бывший архонт сладко целовал его, приходя в себя после оргазма. Они просто занимались любовью. Чжун Ли любит его до безумия. Его. Аякса. И Чжун Ли. Занимался любовью. Потому что они любят друг друга. И теперь они встречаются. Вау. Встречаются. Чайльд вынырнул из своих размышлений, когда понял, что Чжун Ли закончил чистить их обоих настолько, насколько это было возможно, и скинул черт знает куда одеяло. Они молча смотрели друг на друга, пока на их лицах не появилась одна и та же блаженная улыбка, и Чжун Ли снова наклонился, чтобы поцеловать его. — Так мы теперь встречаемся, да? Чжун Ли обнимал Чайльда сзади, прижимаясь крепкой грудью к его спине, отчего предвестнику хотелось плакать. От счастья. Потому что, какого черта, это так восхитительно. Руки бывшего архонта обвились вокруг него крепче, а затем ему прошептали в ушко: — Если после всего, что мы сделали, ты все еще не понял, что являешься для меня единственным, то я даже не знаю, какие еще слова мне придумать, чтобы заверить тебя в- — Ладно, ладно! Прекрати бурчать, дед… Чжун Ли ущипнул его за талию, и Чайльд поклялся, что ему снова захотелось плакать. Он щипнул себя за руку и улыбнулся от легкой боли. Слава архонтам, это не сон… — Чжун Ли? — Да, Аякс? — Чайльд реально может привыкнуть к тому, что его мужчина называет его по имени, данном при рождении. Ах, он надеется, что этот момент никогда не закончится. — Я тоже питаю к тебе романтические чувства. … — Вау, да, это было так же ужасно, как ты сделал это с невозмутимым лицом- — Аякс, любовь моя. Давай ляжем спать, пожалуйста?.. Чайльд очень сильно любит Чжун Ли. И это здорово, потому что Чжун Ли тоже его любит.