Аппетиты

— Славненько, Аказа-доно! Мы выполнили поручение Мудзана-сама даже быстрее, чем нужно! Эта деревня все еще прелестно пахнет — трупы этих несчастных все еще теплые. Смотри, — демон облизнулся в напускном удовольствии, склонившись над одним из многочисленных уже остывавших тел. — Какие глаза!.. — послышался противный хлюп; демон сжал в руке пару чьих-то глаз. Ухмыльнулся. — При жизни в них было столько ужаса и страха. Бедные-бедные. Но благодаря нам, они теперь в лучшем мире, верно, Аказа-доно? Прикрывшись одним из вееров, Доума — вторая высшая луна — криво сощурился. Пристально взглянул на своего мрачного напарника, надеясь услышать от него хотя бы отстраненное грубое согласие на его умозаключения. — Я ухожу. Доума деланно вздохнул. Аказа действительно собирался его оставить — делать ему здесь больше было нечего, а обнюхивать и засматриваться на трупы он желанием не горел. — Ты тоже выглядишь несчастным, Аказа-доно, — между тем подметил Доума, чему-то ухмыляясь. — Совсем, как эти… Договорить Доума не успел. Кулак Аказы снес ему нижнюю часть лица. — Заткнись. Не смей меня с ними сравнивать. — Интересно. Ты всегда такой хмурый, Аказа-доно? Или я тебе не нравлюсь? Жаль, я ведь так хотел с тобой подружиться. Мы ведь одни из сильнейших среди демонов лун. Видимо, чтобы Аказа-доно оттаял, должно пройти еще не менее тысячи лет. Но я подожду. «Хмурый» Аказа же ждать ничего не хотел. Он не понимал, почему на такое плевое задание как истребление одной деревни целителей его отправили вместе с Доумой. Будто бы этот ублюдок сам не справился. Нет, он был бы только рад, если бы все эти людишки достались только ему. Аказа знал: Доума был чертовски жадным, и с ним бы он стал делиться всеми этими душами в последнюю очередь. Аказа знал: они оба друг друга не переваривали. И, как ни странно, оба не до конца понимали, почему. Гнев, раздражение — это слишком человеческие эмоции. Чтобы найти причину раздражения, понять ее, нужно было быть человеком. У демонов со временем чувства атрофировались. Становились чем-то вроде рудиментов, не более. И все же Аказа не растерял способности опираться на ощущения. Сейчас Аказа был зол — как всегда, если в его окружении где-то поблизости маячил Доума. Чертов Доума. Он даже был не столько похож на демона, сколько на черта. Самого настоящего черта. Когда-нибудь Аказа точно станет сильнее и уже снесет ему голову наверняка — хоть раз увидит Доуму без маски. Но не сейчас. Сейчас они оба должны были следовать приказу Мудзана-сама — стереть с лица земли деревушку с целителями, что веками прислуживали дому Убуяшики. — Мы почти закончили, Аказа-доно. Если ты куда-то торопился, то можешь идти. Я закончу сам. Сожгу здесь все дотла, не дам этим грязным мягким телам разложиться. Аказа ничего не ответил. Лишь нахмурился: что-то почувствовал. Человек. Живой. Все-таки она не убежала. Оба демона двинулись в одном направлении, в сторону главной резиденции селения. — Надо же… — Доума цокнул языком, переступая через перебитых совсем недавно Аказой медиков, то и дело засматриваясь на их перекошенные белые лица. Демоны остановились у одного тела. Распластавшаяся на полу у ног какого-то старика, так и умершего со сложенными в молитве руками, светловолосая девушка была без сознания, дыхание было слишком тихим и слабым, так что любой человек действительно мог подумать, что она тоже мертва. Но демоны остро чувствовали запах жизни. — Какая оплошность, Аказа-доно, эта девушка еще дышит!.. Аказа промолчал, скрипнув зубами. Доума прекрасно знал, почему эта девушка была все еще жива. Доума намеренно пытался раздражить напарника. — Знаешь, я даже рад, что ты ей побрезговал, — Доума присел, намотав на палец светлую прядь волос. Эта юная особа вся пахла травами. Одурманивающе. — Спасибо, что подумал обо мне, мой друг. Я и совсем забыл, что давно не оставлял при себе женщину, последняя была пятнадцать лет назад. Надеюсь, эта тоже будет недурно петь. Спасибо, Аказа-доно, за такой подарок. Теперь ты точно можешь быть свободен. Я приберу тут все за нас обоих в знак благодарности. — Не указывай мне, — мрачно бросил Аказа, безразлично взглянув на девушку. Дура. Он дал ей шанс сбежать, пока занимался резней в других домах. Что, от страха в обморок навернулась? Или… захотела умереть со всеми? В любом случае, сейчас это было уже неважно. — Я подчиняюсь только Мудзану-сама. — Знаю-знаю, — пролепетал непомерно довольный Доума, широко улыбнувшись. — Просто я хотел хоть чем-нибудь тебя отблагодарить. О! Знаю! Давай ты сам съешь эту прелестную женщину. Она молода, ей явно не больше восемнадцати. А как от нее па-а-ахнет! — Доума даже закатил глаза от удовольствия. — Прелестная еда сразу с приправой! Ты ведь никогда таких не пробовал, да, Аказа-доно? «Ты вообще за сотни лет не притронулся ни к одной девушке. Странный-странный. Страннее только то, что Мудзан-сама все это время потакал твоей ужасно глупой прихоти». — Я не собираюсь ее есть. Доума только покачал головой. — Давай я предложу тебе игру, Аказа-доно? Либо ты убиваешь ее сейчас быстро и безболезненно, избавив бедняжку от страданий жизни, либо я забираю ее с собой. Не знаю даже, с кем ей повезет больше!.. Аказа нахмурился. Он знал, чем обычно заканчивали женщины, взятые Доумой к нему в поместье. С ними расправлялись особенно жестоко. Потому что со временем любая девушка наскучивала Доуме. А скуку он ненавидел больше всего на свете. Но на это Аказе было плевать. Ему было плевать на судьбы этих девушек и на судьбу той, что сейчас лежала у него перед ногами. Доума может делать с ней что хочет — его принципам это никак не противоречит. Аказа сам никогда не убивал девушек. Но другим демонам он никогда и не мешал наедаться всласть девичьими душами. — Мне все равно. Забирай, — пустым тоном кинул Аказа и развернулся, уходя прочь. Вот теперь ему здесь точно делать было уже нечего. — Какой ты скучный, Аказа-доно, — с печальным вздохом заключил Доума, беря тем временем девушку к себе на руки. — Ты ведь даже не знаешь, от чего отказываешься. И Доума был прав. Аказа сам не знал, не помнил, почему он не ел женщин. Они были для него такими же пустыми существами, как и мужчины, но на них почему-то у него никогда не поднималась рука. Даже когда он был голоден. Аказа не знал, что с ним не так, чем он отличался от остальных демонов. Но Аказа предпочитал об этом особо не задумываться — ему достаточно было жить приказами Мудзана-сама и своими принципами. Он и без плоти женщин был одним из сильнейших демонов, эта подпитка была ему не нужна. По крайней мере, это было высечено в его подкорках подсознания. Доума тем временем все так же остался стоять на месте с девушкой на руках посреди трупов, непривычно задумчиво смотря вслед уходящему демону третьей высшей луны. «Наивный Аказа-доно не знает, что игра только началась. Для меня она будет сложной. Но чем сложнее игра, тем интересней, не правда ли?»