В крокусах моя любовь

Голубые глаза смотрели со смущением, на бледных щеках расплылся яркий румянец. У Рэки перехватило дыхание. — Знаешь, Рэки… у меня появилась девушка. Сердце обожгло болью.

***

В жизни каждого был момент, когда понимаешь, что, вот, это он — пиздец. Пришёл. Вздохнув, Рэки перевернулся на другой бок. Уперевшись пустым взглядом в стену, он никак не понимал. Когда всё пошло под откос? Как же так получилось? В какой момент он влюбился в Лангу? Так сильно, крепко, будто канатом привязанный. Кровать была усыпана яркими фиолетовыми лепестками. Крокусы. Рэки взял один, поднимая к глазам. Крокусы — символ счастья, радости и веселья? Ага, как же. Помятые, в крови, в слюне. Такие же, как он. Он тоже помятый, неделю не выходил из дома, притворялся больным, не позволяя Ланге даже на порог ступить. Игнорировал его сообщения, звонки. Ссылался на плохое самочувствие. Мать укоризненно качала головой, сёстры обеспокоенно переглядывались друг с другом. Рэки, тебе ведь нужно учиться. Пожалуйста, милый. Немного осталось. Вопрос был в том, до чего именно. Рэки вовсе не отметал этот вариант. Эффект внезапности будет что надо, если никто не узнает раньше времени. Парень, сжав в руке крокус, сел на кровати. В ночной тишине раздался тихий писк телефона. Рэки вздрогнул и потянулся рукой к столу. +1 сообщение Ланга [23:56] Как ты? Предательски пробрал сильный кашель. И снова вихрь из окровавленных цветов. Еле переведя дух, Рэки всё же печатает трясущимися руками. Рэки [00:03] В норме. Завтра уже в школу выйду[?][?] И для уверенности добавляет смайлики. Откинувшись на подушку, Рэки пытается глубоко вздохнуть, но получается лишь задушенный хрип. Цветы беспощадны, они душат, железными тисками сжимают сердце и лёгкие. Раздирают горло в кровь при очередном приступе кашля, когда отхаркивается уже бутонами. Грёбаная ханахаки прогрессирует. Угораздило же. Быстро провалившийся в сон Рэки не слышит звонок телефона. +1 пропущенный вызов от Ланга. Но на следующий день они нормально так и не поговорили. А за несколько месяцев болезнь прогрессировала с ужасающей скоростью. «Как ей не прогрессировать, если эти голубки воркуют повсюду?» — сетовали Черри и Джо, лишь волей случая узнавшие о проблеме. Просто неожиданно накатил приступ посреди перекуса в ресторане Джо. Стыдно было до ужаса. Да чтоб эту ханахаки. Да чтоб эти цветы. Да чтоб эти чувства. Наблюдать за Хасегавой и его девушкой было… сложно. Просто сложно. Наблюдать за ними и оставаться таким же Рэки, как и всегда — почти невозможно. Но Рэки честно старался. Затыкал свои чувства, пытался забыть о них, отвлечься на скейт, тренировки. Доходило до того, что тренировал свою обычную улыбку перед зеркалом. Раскрываться не хотелось. Лучше улыбаться, хоть и через силу. Искренне желать счастья другу. Любить его улыбку, тёплый взгляд, но тихо. Так, чтоб не узнал. А по вечерам, стоя в запертой ванной, Рэки разглядывал себя в зеркале. Осунувшийся, бледнее смерти, с яркими синяками под глазами и вылезшими переплетениями голубых вен повсюду. Где-то рядом с сердцем проступали очертания бутонов. Хотелось вспороть кожу, вырвать эти цветы с корнем, сжечь их. «Обычный подросток» — билась саркастичная мысль в голове, Рэки гордо игнорировал её. А потом опускался в наполненную тёплой водой ванну и бесшумно плакал от боли, разрывающей тело и душу. Порой ему казалось, что лучше опуститься в воду с головой. И выдохнуть. Всё равно не так долго осталось. Он это чувствовал. Парень извёл себя до обморока. «Наулыбался, нажелался счастья, блин!» Рэки смутно помнит тот день, но помнит ощущения. Как лёгкие неожиданно сдавило прямо на уроке, выбив весь воздух разом. Было невозможно вдохнуть. Как рыба на берегу. По спине лился холодный пот, в глазах темнело. Очнулся Рэки с видом на белый потолок и запахом медикаментов в носу. Сердце тревожно забилось. Ланга всё видел, видел этот обморок. Будет задавать вопросы. А если врачи уже сказали?.. Врачи не сказали. Лишь спросили, стоит ли лгать ему о «простой переутомляемости», если на деле по прогнозам… всё плохо. «Редкий случай, мы почти бессильны. Возможно, что немного осталось» — говорили и разводили руками. Будто Рэки не знал. Он перечитал в интернете всё, что только можно было. Был вариант без горькой участи, без смерти — операция. Только его риски были велики. «После операции будет чудом, если Вы снова полюбите. У Вас на раздумья ещё около двух месяцев» Рэки предпочёл подумать. И подольше. А каждые два дня к нему заглядывал Ланга. То один, то со своей подружкой. Глядел с сочувствием, беспокойством, грозил тем, что начнёт ночевать у него, чтоб «отрывать от мастерской». В таких случаях Кян клятвенно обещал больше не засиживаться допоздна, наладить режим и вообще исправить все свои косяки. Но спокойно проводить в больнице свои положенные полторы недели не давал взгляд девушки Хасегавы. Было ощущение, что она знает. Рэки вернулся домой. Всё стало хуже. Цветы лезли отовсюду, их приходилось состригать, вырывать, вырезать, заклеивать, а кровь пытаться смыть, хотя та уже давно въелась в кожу. Дрожащие пальцы не могли крепко держать даже палочки для еды, дрянной вкус крови и травы не вымывался мятной зубной пастой. В груди всё болело, пробивало на сильные приступы кашля. Обезболевающие перестали помогать вовсе. Комната была усыпана крокусами, ставшими такими ненавистными. «Хоть гербарий составляй» — ворчал Рэки, пытаясь хоть как-то прибраться в комнате. Жизнь превратилась в одну сплошную боль. Постоянную. Ланга не приходил больше, Кян ему запретил, мол «мы ремонт затеяли, такой бардак, прости» С Лангой больше не поговорить на переменах, тот убегает к своей девушке. А обед не всегда получается проводить вместе. То у Рэки приступ, и он скрывается в туалете или медпунтке, то Ланга, опять же, с девушкой. Реже стал появляться на «S», даже Адам всполошился, чёрт возьми. Общение постепенно угасало. От этого становилось больнее. Цветов становилось больше. Он устал. Он просто устал. Чертовски. Так сильно. Эта непрекращающаяся ни на минуту боль в груди, невозможность спокойно дышать, удушье по ночам, сожаление семьи и друзей. Цветы, цветы, цветы. Обезбол. Ланга, его девушка. Снова цветы. Он просто не хотел больше терпеть боль. И одним вечером Рэки принял решение. Когда солнце скрылось за горизонтом, парень трясущимися руками схватил телефон. Рэки [20:34] Эй, Ланга, давай послезавтра покатаемся? Телефон пискнул. Дыхание на миг остановилось. Ланга [20:35] Давай. На нашем месте? Рэки [20:35] Ага. [?] Счастливо откинув телефон в сторону, Рэки вскочил с кровати, тут же побежал к матери. Ему надо было кое о чём попросить. Уже завтра всё кончится. Операции быть. Никаких цветов больше. Риск велик, но кто не рискует, тот не пьёт, верно? Экран телефона снова загорелся, но никто этого не увидел. +1 сообщение. Ланга [20:37] Я рад, что ты написал. *** — Рэки! Прости, я опоздал. Парень обернулся, на секунду задержал взгляд на друге и искренне счастливо улыбнулся. Вздохнув полной грудью, будто только дорвавшись до свежего воздуха, Рэки засмеялся. Теперь ни намёка на чувства.