Капкан

- Вот это да! Вадим даже не скрывает своего удивления, не пытается быть тихим или вежливо сделать вид, что ничего не видел. Все он видел. Все рассмотрел. Теперь ему за эту тайну, ой как много должны. Алтан краснеет моментально, смотрит с ужасом и пытается натянуть пониже на худые коленки короткую плиссированную юбку. Сделай он гордое лицо, не замри, как олень на дороге в свете фар, Вадим, может, и списал бы все на шутку, эксцентричность нового поколения и моду. Но Алтан напуган. Это его секретик, который Вадим так некстати раскрыл. - Что ты тут делаешь?! - наконец отмирает Алтан, шипит и бросается за спинку кресла. В таком ракурсе видна лишь белая рубашка от школьной формы, и теперь только фантазия подсказывает, что ниже не аккуратные черные брючки, а коротенькая плиссировка. Тоже вполне себе школьная. - Да вот пришел сказать, что машина подана. Подготовительные курсы у вас, ваша милость. Но, я смотрю, у вас тут курсы поинтересней. Собрались в модельное? - Вадим подходит ближе, хищно облизываясь. Вот и попался золотой мальчик. Выдал себя со всеми потрохами. Лицо Алтана заливает краска, но вместо страха явно начинает проступать злость. "Нормальная защитная реакция", - думает Вадим и уже готов к злобному окрику. - Не твое дело! Нужно стучать! Я скажу матери и тебя вышвырнут на улицу! - Ага. Так и скажите: "мама, Вадим зашёл, когда я юбку мерил и перед зеркалом красовался". Я даже готов лично присутствовать при признании и подтвердить, что так все и было. И даже модельку описать - плиссировка до середины бедра, черненькая. Алтан не находит нужных слов, только крутит кресло за собой, когда Вадим подходит ближе, подбираясь сбоку. - Или я могу сохранить ваш маленький секретик. Честное слово, рот на замок и ключ в воду. Вадим ухмыляется, наслаждаясь ситуацией. Маленькая змейка шипит и оборонятся, но яда в ней - чуть. Даже если укусит, будет скорее щекотно. Не смертельно и больше приятно. Вадим совсем не прочь, чтобы его покусали. В прямом смысле. У него рот слюной наполняется от такой красоты. У него из моральных компасов - только мертвых не пытать. Бессмысленно потому что. Поэтому ничего такого в том, чтобы соблазнить сыночка начальства, он не видит. Тем более, тот сам явно не прочь - наклонности позволяют. Вадим давно посматривает на его цветные рубашки, идеальные бровки и батарею всяких кремиков в ванной. И вот теперь у него есть вполне реальное подтверждение, что ничего против Алтан иметь не будет. Вадик делает ещё один шаг ближе, но останавливается. Давая прочувствовать опасность, но не нападает. Жертву надо сначала измотать, чтобы сопротивлялась не сильно. - Юбчонка классная, вам идёт. Вот только переодеться все равно придётся. Он разворачивается и выходит до того, как Алтан бросится в атаку защищать свою оскорбленную невинность. А в том, что там невинность ещё целая, сомневаться не приходится. Вадим таскается за Алтаном почти 24/7. Знает все его расписание, его друзей, какой кофе ему купить и прочее. А вот теперь еще знает, что ему нравится наряжаться. Как и обещал, он никому не говорит, даже самого Алтана не подкалывает, только смотрит иногда слишком долго, и тот сам отворачивается, прикрывая горящие щеки. Такой непосредственный. У Вадима просто руки чешутся забраться ему под юбку. Он, должно быть, там тоже весь аккуратненький, изящный, миниатюрный. Просто картинка. Вадим раздевает Алтана взглядом при каждом удобном случае и наслаждается реакцией. Проблема только лишь в том, что от этой тайной игры самому Вадиму в штанах тесно и мыслей рабочих - ноль. Благо все рефлексы уже на автомате, поэтому он водит аккуратно, ходит не спотыкаясь и на приказы от хозяйки реагирует оперативно. Когда запыхавшийся курьер вручает ему заказ - простой бумажный пакет без названия бренда, Вадим только приподнимает брови и вызывается сам отнести заказчику покупочки. На лестнице, где его никто не видит, без всякого зазрения совести вскрывает бумагу и лезет пальцами внутрь. Так и есть - юбка. Или платье. Явно не то, что Алтан мог бы с матушкой на шопинге купить. И на бирке с адресом написано имя получателя: Дагбаева А. Вадим хмыкает - умен змееныш. Если бы пакет забрал кто-то из прислуги, то отнесли бы в общую комнату, подумали бы, что ошиблись в падеже фамилии. Вадим сначала тоже так подумал, но чутье не подвело. А в этом доме только один А. Так что подарочек нашел адресата. Алтан сидит за столом, когда Вадим входит после стука и разрешения. Отдает ему пакет и смотрит с самой сладенький улыбкой. - Вам тут передали. Алтан берет пакет молча, лицом почти сдержан, вот только губы сжал слишком плотно. "Надо ещё поработать над надменной мордочкой", - мысленно подсказывает ему Вадим. Ведь научился за пару месяцев ежедневного мысленного обнажения. Даже экзамены сдал прилично, несмотря на давление. Ещё немного и будет просто скала. Но видеть, как эта железная маска рассыпается, когда Алтан опускает взгляд и видит, что посылка вскрыта, просто волшебно. Зрачки расширяются медленно, дыхание сбивается, а пальцы судорожно сжимаются на ручках пакета. - Ты шарился по моим вещам? А вот голос нормальный, чуть-чуть дрожит, но гнев даёт ему нужную тональность. Вадим чувствует, как внутри все жарко сжимается. Командует, маленький. Как хорошо-то. - Работа у меня такая. А вдруг там бомба? - жмёт Вадим плечами, взглядом облизывая всего Алтана. - А там и правда бомба. Только замедленного действия. Лицо Алтана заливает краска. Он смущается от откровенного взгляда и тона с придыханием. Как мало пацану надо в восемнадцать лет, чтобы смутиться. Для Вадима это не стоит ничего, поэтому он даже не устает и готов играть дальше. Отпускает пакет, давая Алтану прижать его к груди и отшатнуться назад. Вадим упирается руками в столешницу, что разделяет их, и наклоняется вперёд. - Я бы посмотрел обновку. Покажешь? Алтан сводит брови и слишком долго думает над ответом. И хочется, и колется. Вадим довольно скалится, подливая масла в этот загоревшийся огонь: - Ты очень красивый. Дело сделано, бикфордов шнур неумолимо шипит к старту. Вадим кинул самую сладкую конфетку и теперь стоит подождать, пока ее распробуют. Не спеша, потихоньку. Он не ожидает ответа и просто уходит, оставляя Алтана обниматься со своей новой шмоткой и непристойными желаниями. Посмотреть на обновку, конечно, не зовет. Но Вадим отмечает, как постепенно ему дают аванс за авансом. Долгим взглядом, взмахом руки, языком тела. Алтан явно хочет понравиться, старается изо всех сил. И изо всех же сил старается сделать это незаметно. Ему невдомек, что Вадим и так готов - только позови. Но такое внимание очень льстит. Алтан ведь думает, что играется с ним, пока сам, на самом деле, только глубже залезает в расставленный для него капкан. Идеально получается. Вадиму остаётся только наслаждаться зрелищем и порой поправлять член в штанах. Когда он первый раз делает это достаточно заметно, чтобы Алтан увидел и понял, что это на его счёт, наблюдать его реакцию слаще самого вкусного десерта. Пацан смущается, но в его глазах разливается что-то такое, отчего у Вадима уже реально встаёт по-настоящему, без игр. У Алтана в глазах жажда, безумие. Вадим почти физически чувствует исходящее от него желание. "Ничего-ничего", - думает он. - "Подожди ещё чуть-чуть. Я не предложу, сам попросишь." Но подтолкнуть как-то надо. Вадим перестает делать шаг назад, когда пропускает Алтана в дверях. И тому приходится протискиваться, прижимаясь почти вплотную. Вадим даже пару раз позволяет себе достаточно откровенный вздох. От этого Алтана всего трясет. И, на самом деле, хочется в этот момент его крепко обнять и сказать на ушко: "не бойся, золотой мальчик, я только по согласию. Ты попроси и все будет." Вот только Алтан не просит. Не словами, по крайней мере. Когда они стоят на парковке, и Вадим открывает перед ним дверь машины, Алтан вместо шага назад делает шаг вперёд. Он задирает голову и смотрит нагло и, наверное, думает, что сексуально. Но у него в глазах решимость идущего на плаху - ничего эротичного, только обречённость и надежда. - Что такое, золотце? - спрашивает Вадим, тоже не делая ни шага назад. Так и держит дверь открытой. Одно движение, и его рука окажется у Алтана на плече. - Хочешь что-то сказать? - Хочу. Вадим приподнимает брови, мол, говори, конечно, слушаю. Алтан облизывает губы и с усилием выдавливает из себя: - Ты тоже красивый. Тут главное не заржать. Мялся-мялся, чтобы такое выдать. Наверное думает, что Вадим ничего не понимает и никогда восемнадцатилетним пацаном не был. Тут не важно красивый или нет. Тут важно, что хочется. Вадим мог быть одноглазым или одноногим, с пузиком или кривыми зубами, но выдал золотку таких авансов, что тот теперь ни о чем другом, кроме как о нем, думать не может. - Благодарю покорно, - кланяется Вадим, и их лица становятся непозволительно близко. Еще чуть-чуть и они поцелуются. Вот только Алтан свою смелость на сегодня уже израсходовал. Он ныряет в машину и сжимает пальцы на коленях. Голову отворачивает, но шея вся красная. Вадиму хочется нырнуть за ним следом, придавить к сиденью и вылизать эту горячую кожу. Никого тут больше нет, машина стоит в дальнем углу, камеры... Да черт с ними, с камерами, отбрехаться всегда можно. Но Вадим лишь хлопает дверью и ровно перед окном поправляет ремень на брюках. Знает, что увидит. Пусть думает, что Вадик наживку заглотил и теперь тоже вот такой весь - красный и горячий от нереализованных желаний. Они едут в напряженной тишине до первой пробки, в которой встают на светофоре на добрую четверть часа. - И что же значит, что я красивый? - говорит Вадим, стреляя глазами в зеркало заднего вида. Он знает как смотреть: похотливо, жадно и чтобы трусы намокли. Даже не притворяется почти. Ему реально хочется. Не настолько, чтобы не сдержаться, но он готов это желание продемонстрировать. Алтан смотрит на него с поджатыми губами. - Ничего, - отвечает он через паузу. Пробка трогается, и Вадим переводит взгляд на дорогу. - Совсем ничего? Или все-таки что-то немножко значит? "Давай уже соглашайся", - мысленно подгоняет пацана Вадим. - "Вижу же, что тебе жмет во всех местах". Поиграться еще можно, только не факт, что юная нимфетка выдержит. - Ты тренируешься? - переводит тему Алтан. Удачно так переводит. Не хватается сразу за брошенную косточку, а делает вид, что совсем не голодный. Вадим им гордится. - Ага. - Мой тренер заболел. Вадим едва не фыркает. Заболел, как же. Ты это матери расскажи, когда хочешь занятие прогулять. Вадим-то прекрасно в курсе, что ничего ему на этой неделе не отменяли. - Могу заменить. Чтобы не пропускать темп. Алтан кивает и достает телефон, нервно щелкая по экрану. Безразличие у него выходит все лучше. Если бы лицо не подсвечивалось. А так - все как на ладони. Блестящие глаза и прикушенные губы. "Потренирую тебя, золотко", - думает Вадим. - "Ты потом ходить не сможешь." Конечно же, начать он собирается с козырей. Надевает майку, шорты, довольно красуется, когда Алтан спускается в тренировочный зал в доме, упакованный в спортивные штаны и футболку, и смотрит на него голодными глазами. - Разминка? Алтан молча кивает. Гнется он как надо. И наклоны вперед у него выходят просто загляденье. Вадим не скрывает, что пялится, и знает, что, за упавшей на глаза челкой, Алтан за ним наблюдает. А потом они переходят к спаррингу. Дерется пацан отлично. Удары жесткие, сильные. Вадим их легко парирует, но эта грация и сила завораживают. Кажется, что такой тоненький, юбки вон, как девчонка, примеряет, но, на самом деле, мужика в нем не меньше. И Вадиму это жуть как нравится. Верховодить, конечно, хорошо, но если партнер при этом реально позволяет, а не сдается на милость сильному. Такое приятней вдвойне. В очередной захват Вадим заламывает Алтану руку, разворачивает его к себе в полуброске и прижимает спиной к груди. - Выиграл. Алтан дышит рвано, кожа мокрая от пота. Он мог бы выдраться, не без труда, но мог бы, однако так и замирает, прижавшись к Вадиму, наверняка чувствуя, как в поясницу ему упирается совсем не кобура. Вадим опускает руки медленно, сначала ослабляя захват, а потом ведет вдоль боков до бедер. Черт, это охуенно. Алтан под ним прогибается, весь дрожит и, кажется, совершенно не знает, что делать. Поэтому Вадим все делает сам. Наклоняется ниже и, касаясь губами уха, шепчет: - Мне полагается какая-нибудь награда? - Какая? - Алтан не то чтобы стонет, но этот выдох такой жалобный, что Вадим хмыкает, позволяя себе чуть сжать ладони на бедрах. - Ну хоть какая-нибудь. Поцеловать можно, например. Сделай он так раньше, точно бы получил затрещину и выговор. Но птичка в клетке, и ей уже не сбежать. Только медленно повернуться, боясь разрушить касание, и посмотреть неуверенно. - Можно в щечку, - разрешает Вадим, когда видит его расширенные в волнении глаза. Но Алтан, видимо, решает, что достаточно проиграл сегодня, поэтому тянется вверх и целует в губы. Вадим прижимает его к себе в ту же секунду, проталкивая язык в рот и не давая передумать. Тонкие пальцы сжимают его плечи, Алтан встает почти на цыпочки, чтобы дотянуться в росте. Задница у него охуенная. Вадим так и предполагал, но сейчас, когда сжимает ее в ладонях, думает, что это джек-пот. Алтан подается навстречу, сцепляя руки в замок на его шее, и прижимается бедрами. Его член такой твердый, что теперь ему никак не списать этот поцелуй на глупость или прихоть. Все за него уже сказано. Он отходит резко, переводит взгляд в пол, убирает руки. Натыкается на свое отражение в зеркале и, видимо, натурально охреневает от того, что видит - он весь горит и выглядит, как ненормальный. Вадим довольно облизывает губы. - Спасибо, - говорит он и поправляет шорты. Нужно же пацану показать, что не одному ему тут понравилось. А то еще сбежит и будет от Вадима прятаться по углам. Сейчас и правда сбегает, хотя и старается не показывать нервозности. Прикрывается чем-то, двигается бочком, пока Вадим себя чуть ли не откровенно наглаживает. Обидно, конечно, что сегодня больше ничего не светит, но он же как-то обходился все это время. И сейчас обойдется. Тем более, что Алтана как будто прорывает. Наживка действует, и теперь он уже не с паникой проскальзывает мимо Вадима в дверях, а успевает еще и потереться, как будто невзначай. Смотрит потом с заднего сиденья голодными глазами, уже не прячет бесенят, пляшущих в глубине зрачков. И Вадим это поощряет. Сам иногда поглаживает, придерживая за поясницу, когда пропускает вперед, и ведет рукой чуть ниже. Ничего криминального, но видеть реакцию золотца просто бесценно. Пацан расцветает на глазах. Не только в эти моменты, а вообще. Вадим не раз видел, будучи подростком, как меняются люди, стоит им познать радость сексуальных утех. Что-то незаметно новое всегда скользит в движениях. У них с Алтаном секса не было, но, видимо, ему хватает и этого. Смелости он набирается долго. Приходит она, конечно же, с алкоголем. Они с матерью возвращаются с какого-то юбилея кого-то из многочисленных родственников. Алтан хихикает на заднем сиденье, пока Вадим с хозяйкой ведет светские разговоры о прошедшем мероприятии. На подвыпившего подростка никто не обращает внимания. Но когда Алтан сам затягивает Вадима за галстук за собой в комнату, оглянувшись перед этим, что вокруг никого нет, хочется поблагодарить того человека, что придумал шампанское. Целуется Алтан пьяно и мокро. От него пахнет алкоголем и сладким десертом, и Вадим с готовностью вылизывает его рот и разрешает лапать себя до неприличия нагло. Сам тоже не отстает. Когда его руки проскальзывают под рубашку, Алтан впервые стонет. Сам пугается этого, затыкается, резко отшатывается. - Ну что ты, золотце. Мне нравится. - Вадим урчит и присасывается к его шее, дурея от того, как податлив пацаненок в его руках. Хоть сейчас вали и трахай. Но это долго и муторно. Будь тут его сестренка, они бы даже на кровать не пошли, но Алтан - дело другое. Его не столько физически, сколько морально готовить надо. Вадим дуреет, но мыслить не перестает. Он кладет ладонь на ширинку, и Алтан прогибается в спине, цепляясь за шею, чтобы не упасть. Его даже не нужно раздевать. Касаний через штаны ему уже настолько много, что он снова стонет едва слышно и двигает бедрами. Возвращаясь к его губам, Вадим сцеловывает с них стоны и получает самый настоящий подарок - Алтан кончает прямо в штаны, дрожа в его руках и едва справляясь с дыханием. Для него это точно в первый раз, паника настигает слишком быстро, и алкоголь как будто тоже остается мокрым пятном на штанах. Алтан дергается, пытаясь отстраниться. Лицо все покрыто пунцовыми пятнами, и он не знает, куда деть глаза. Вадим разрешает ему сделать шаг назад, но медленно, отпуская будто нехотя. - А если бы ты потрогал меня, было бы еще лучше, - вкрадчиво шепчет ему на ухо Вадим, но отпускает, не настаивая на продолжении. Алтан ускользает в ванную, словно уж. Скрывается с места преступления, так ничего и не говоря. Вадим не требует от него объяснений, но на следующий день многозначительно улыбается, давая понять, что помнит и что совсем не прочь еще одного такого продолжения. Он знает, что это сработает. У Алтана в его графике жизни больше никаких развлечений. Только клубы иногда. Но Вадим хорошо его изучил и знает, что туда он ходит реально потанцевать, а не подцепить интрижку. Интрижка у него тут, дома. Они зажимаются по углам: у колонны на той самой парковке, в уголке сада, где никто не ходит, в глубине оранжереи, когда на улице плохая погода. Вадим трогает его через раз, позволяя просто целоваться и привыкать к своим рукам. Алтан уже первый тянется обнять за шею, прижаться к груди. Даже когда они не вместе, Вадим слышит, как пацан начинает смеяться невпопад при разговорах с мамой или учителями. У него хорошее настроение почти всегда. Взгляды украдкой и прикушенные губы, когда он ловит чужой взгляд. И Вадим считает, что он уже готов. Во время очередного поцелуя берет его за руку и тянет ладонь вниз. Укладывая сам и сжимая сверху, чтобы Алтан почувствовал. И, судя по тому как напрягается его спина, он чувствует очень хорошо. Не двигается пару секунд, даже целовать перестает, но потом все-таки сам шевелит рукой, поглаживая ширинку. Рука у него идеальная. Маленькая, изящная. Вот бы он отдрочил еще по-нормальному, было бы вообще хорошо. - Только я в штаны не кончу, малыш. Мне побольше нужно. - Вадим хрипит ему в ухо, стараясь и правда не кончить, потому что за все то время, что он золотце обхаживает, его ни одна живая душа не касалась. Свой период спермотоксикоза он уже пережил, но воздержание дело такое. Алтан смотрит на него этими своими бешеными глазами и не знает, что сказать. - Не сейчас, - разрешает Вадим и слышит облегченный вздох. - Но когда-нибудь будет нужно. Алтан кивает, словно приговоренный на казнь. Но Вадим подхватывает его пальцем за подборок, не давая отвести взгляд. - Я этого очень хочу. У Алтана все лицо покрывается пунцовыми пятнами, и он еле выдавливает из себя, глядя в глаза. - Я тоже. Это еще не победа, но капитуляция. Вадим скалится довольно и пожирает уже припухшие от поцелуев Алтановы губы. Конечно хочешь, сладенький. Еще бы ты не хотел. Тебя же всего распирает, только страшно. Но ничего, скоро терпеть станет совсем невмоготу, и тогда даже страх не остановит. Лучшего времени, чем без присмотра взрослых и не придумаешь. Мать Алтана уезжает в командировку, оставляя чадо без присмотра на целых четыре дня. И Алтана словно с катушек срывает. Он тащит Вадима в комнату чуть ли не за руку, а тот лишь для вида немного сопротивляется и задает глупые вопросы: "А куда? А зачем?" - Заткнись, - шипит Алтан и запирает дверь, прежде чем наброситься. Наброситься это, конечно, громко сказано, скорее упасть в объятия и жадно целовать. Ничего нового, но Вадиму приятно. Особенно, когда холеная ладошка без подсказки опускается ниже ремня на джинсах. - Золотко, - предупреждает его Вадим. Типа он заботится, типа не настаивает. Но член под чужими пальцами твердеет слишком быстро, превращая его предупреждение в фарс. Алтан копается с пряжкой ремня, дрожащими пальцами расстегивает пуговицу. - Мы так и будем у двери? - иронично приподнимает бровь Вадим и получает злобный взгляд. О, маленькая змейка недовольна. Еще чуть-чуть и вся его решимость испарится без следа, поэтому Вадим замолкает, словно пристыженный. Но шмякается на кровать, когда его подталкивают. Алтан явно не знает, как дальше. Неужели думает, что его прямо сейчас разложат? Рановато еще. Надо сначала познакомиться со всеми Вадимовыми частями тела. - А может немного дефиле? - Что? - Алтан вздергивает голову. - Покажи обновочку. - Вадим подмигивает, довольно улыбаясь. Ему до одури хочется залезть под юбку и найти там небольшой подарочек. Потрогать ему сегодня точно дадут, но хочется, чтобы не буднично, а в праздничной упаковке. Первый раз как никак. - Я... - Алтан явно не знает, что сказать. У него был план, который он благополучно провалил, а новый какой-то совсем незнакомый. - Не бойся. Смеяться я точно не буду. Вадим подтверждает свои слова мягким поцелуем и поглаживаем плеч. Расслабляйся, золотко. Напряженным у тебя должен быть только член. - Хорошо, - кивает Алтан и идет к шкафу. Переодеваниями Вадима никто не балует, но представленное шоу вполне стоит такой маленькой пропущенной детали. На Алтане та самая: черная, плиссированная. С футболкой это, конечно, не совсем то, но стройные длинные ноги все компенсируют сполна. Алтан стоит в дверях ванной, жмется, одергивая по бокам юбку, сминая ткань в ладонях. - Иди сюда, - зовет его Вадим и тянет руку. Алтан берется за нее несмело, но делает пару шагов вперед, замирает на месте между колен Вадима и старается расправить плечи. - Очень красивый, - комментирует Вадим. - Тебе очень идет. От прикосновений к голым бедрам Алтан дрожит. Вадим сам еле сдерживается, чтобы не сжать сильнее, оставляя на коже синяки, но гладит нежно, почти невесомо, поднимая пальцами края плиссировки. Подарочек и правда есть. Стоит, ждет его. Натянув ткань белья и оставляя едва заметное мокрое пятно. Вадим не спрашивает разрешения, когда достает его член из трусов, слышит только нервный вздох на грани с удовольствием. Рука легко обхватывает ствол, головка блестит от смазки, стоит лишь оттянуть кожу. - Подержи юбку, - просит Вадим, поднимая край ткани. Алтан вцепляется в нее на животе, прижимая к себе, словно спасательный круг. Его глаза закрыты, а щеки пунцовые от стыда. Но, как Вадим и предсказывал, желание побеждает страх. Он осторожно водит рукой вверх и вниз, следя за учащающимся дыханием. Ему самому в штанах тесно, поэтому он кое-как сдвигает расстегнутые джинсы и резинку трусов, доставая головку. Но больше ничего не делает, только гладит Алтана и балдеет от того, что видит и чувствует. Пацан, кажется, совсем не свой, он закрывает одной ладонью рот и пытается сдержать рвущиеся наружу стоны. Но выходит это ровно до того момента, пока Вадим не наклоняется вперед, слизывая языком капельку смазки. Алтан охает, отпускает юбку, упираясь Вадиму в голову. Тот стряхивает ткань с головы, фиксирует ее рукой и обхватывает член губами. Кончает Алтан до обидного быстро. Вадим успевает убрать рот, накрывая член рукой, чтобы сперма не попала на лицо. Алтан пытается отдышаться, все еще держит руки на Вадимовой голове, и убирает их только тогда, когда тот поднимает взгляд вверх. - Мне кажется, я снова заслужил награду, - он кивает на свой член, и Алтан нервно сглатывает. - И согласен на любую. Он не говорит вслух много, но достаточно, чтобы дать понять, что ответного минета, если то, что было вообще можно минетом назвать, он не просит. Алтан кивает и осторожно тянется вперед. Вадим помогает ему немного снять свои штаны и не торопит, пока Алтан рассматривает его член, не решаясь прикоснуться. - Он не кусается, - ободряющее шутит Вадик. - Я знаю! - огрызается Алтан и обхватывает член рукой. Дрочит он не то чтобы профессионально, но Вадим советов не раздает. Запрокидывает голову, чтобы не смущать пацана излишним вниманием, и просто наслаждается. Хорошо. Молоденький хозяйский сынок, в юбке, со спущенным бельем под ней, дрочит ему своей изящной ручкой. Полный кайф. Вадим упивается моментом и думает, что лучше уже не будет, когда Алтан вдруг решает повторить его фокус. Другой бы на его месте вежливо остановил бы, сказал что-то вроде "ты не обязан", но, во-первых, Вадим не кто-то другой и подарки принимать умеет, а, во-вторых, ну он же сказал, что можно как угодно. Алтан сам выбрал. Нет-нет, пусть продолжает. И это скорее не то, чтобы приятно, бывали у Вадима минеты и получше, но душу греет. Алтан берет неумело, катает головку на языке, пытается повторить, видимо, что-то из взрослого кино, но без должного навыка даже прописи писать не просто, что уж говорить об оральных ласках. Вадим нежно гладит его по волосам, хваля и чуть-чуть подталкивая. - Еще рукой, - не выдержав, подсказывает он. Не зря пацан отличник. Схватывает на лету и выполняет задания на пять. Размазывает по стволу свою же слюну и двигает ладонью. Вот так вообще хорошо. Вадим бросает взгляд вниз и любуется картинкой. Просто как из порно-журнала - "девственницы-самоубийцы". Он кончает через пару минут, фиксируя голову Алтана и не давая ее сразу убрать. Что-то попадает в рот, что-то на лицо. Алтан кашляет, хочет сразу утереть губы, но Вадим перехватывает его руку. - Это очень красиво, - говорит он и целует. Не самое любимое его занятие - лизаться после минета. Но если он этого не сделает, то пацан точно посчитает себя пользованным. А этого никому не надо. Поцелуй выходит какой-то слишком нежный. Алтан расслабляется, наваливается сверху, и Вадим падает на кровать, утаскивая его за собой. Приятно вот так целоваться и чувствовать чужой вес всем телом. Алтан, несмотря на всю свою тонкость, достаточно тяжелый. Еще бы, столько тренировок! У него в теле ни грамма жира, одни мышцы. И так приятно его гладить и чувствовать под пальцами бархатную кожу. - Тебе понравилось? - спрашивает Алтан приластившись к плечу. - Да. - Вадим не совсем врет. Его же про ощущения спрашивают, а не про технику. Техника - это дело наживное. Научится еще. - А тебе? Алтан настолько разморенный, что даже не вздрагивает, когда Вадим забирается под юбку, поглаживая его задницу. Кожа на ней тоже до одурения мягкая. - Да, - соглашается он. - Значит, завтра я зайду еще раз. Это не вопрос, но Алтан все равно согласно угукает. Будто бы у него кто-то спрашивал разрешения. Эти четыре дня кажутся Вадиму раем. У него под боком молоденький почти любовник, который желает трогать его почти не переставая. Они практически не выходят из комнаты, целуются, как подростки, коим один из них и является, и по очереди дрочат друг другу. Валяются иногда в кровати просто так, и Вадим немножечко охреневает от того, какая ласкучая змейка ему досталась. Алтана словно меняют, потому что не вздрагивает от касаний, сам жмется ближе и залезает на колени с такой скоростью и готовностью, что Вадим натурально открывает рот от удивления. - Пятерку получил? - со смехом ищет он причину хорошего настроения. - А ты мне оценки ставишь? - с хитринкой отвечает Алтан. Смотрите-ка, как мы заговорили! Вадим балдеет от разговорчивого Алтана, от его шуточек, которые становятся на грани, и все более слышимых стонов, когда он почти звездой раскидывается на кровати со ртом Вадима у своего члена. Пацан вкусный. Вадим оголяет его все больше и больше, почти раздевается сам. Дает рассмотреть голый торс, и сам изучает чужое тело, пробуя на вкус. Он не ждет, что ему достанутся все удовольствия мира, но нужно показать, что вообще бывает, чтобы потом получить то же самое в ответ. Вадим вылизывает его соски, стабильно сосет раз в день и пробует коснуться его пальцами между поджарых ягодиц. Алтан на это вспыхивает, впервые за эти дни дергается, но не уходит от касаний. Вадим ликует. Где-то в голове у Алтана явно подписывают не самый выгодный договор о безоговорочной победе и вот-вот выдадут его Вадиму на руки. Свое он тоже получает. Алтан то и дело касается его, когда они едут по делам, смотрит призывно в зеркало заднего вида. Иногда вспыхивает от откровенных взглядов Вадима, когда он не наедине слегка толкается языком в щеку. Типа застряло что-то в зубах. Ага. Но, даже когда мать возвращается домой, Алтан держится каких-то два дня, а потом снова подмигивает Вадиму и кивает на лестницу, ведущую к спальням. Зависимость от этого, конечно, не развивается. Но Вадим иногда бесится, когда дела заставляют его не видеть Алтана целый день. Хватает за руку где-нибудь за поворотом коридора на втором этаже, подставляя щеку. Алтан оглядывается воровато, но все равно целует и бежит дальше, пряча за отросшей челкой горящие бесенятами глаза. Вадим на это только ухмыляется. Ему даже делать больше ничего не надо - все экзамены сданы на отлично, и теперь зачетка работает на него. Они не обсуждают, когда это случится. Но Вадим знает, что повод будет какой-нибудь особенный. День рожденье там или Сагаалган. Ему только хочется побыстрее уже, потому что он же человек подневольный. Отправить могут куда угодно. Пока он нужен в доме, но профессия-то у него не гувернантки. И кобура на плече не просто так. Алтан все решает сам. За окном едва еще начинается ноябрь, но отовсюду уже доносится набивший оскомину напев про колокольчики и исполнение желаний. Мать Алтана снова уезжает почти на неделю. Лучший подарок, ничего и не скажешь. А от того, как Алтан трясется и глядит украдкой, становится ясно, что свою коробку под елкой Вадим найдет раньше рождества. Свет в комнате слегка приглушен, с кровати снято покрывало. Хорошо хоть свечей и роз нет, Вадим бы такой пошлости не выдержал. Алтан целует его, не успев даже закрыть дверь. Вадим успевает заметить на кровати флакончик смазки и коробочку с презервативами. Спасибо, дедушка мороз. Вадим целуется медленно, не торопясь. Хотя и хочется скорее уже перейти к делу. Член упирается в ширинку, а Алтан все продолжает виснуть на нем и не дает сделать шаг к кровати. - Я сейчас, - все-таки шепчет он и сбегает в ванную. Вадим по-хозяйски проходит к кровати, рассматривает купленные причиндалы. Интересно, когда успел? Долго ли сокровища лежали в тайнике? За спиной раздается легкое покашливание, прерывая мысленные рассуждения, и Вадим так и оборачивается, держа в одной руке презервативы, а в другой смазку. - Ого, - выдыхает он. На Алтане уже знакомая юбка, только теперь в комплекте идет белая рубашка и тонкая, черная, бархатная полоска на шее. Красиво - охренеть как. Алтан откидывает с лица волосы, прикусывает губу и подходит ближе. - Я решил, что мы можем... Сделать что-нибудь еще. Он уже почти не краснеет. Мнется, волнуется, но над его головой словно мигает лампочка "не могу больше ждать". Вадим, который впервые трахнулся в пятнадцать, а с мужиком в семнадцать, вообще не понимает, как можно столько ходить не целованным. - Нужно будет только кое-что сделать, - говорит он, многозначительно поднимая бровь. Честно говоря, он предполагал, что все пройдет в несколько сеансов. Опыт у него был разный, случались... кхм... эксцессы. Повторять такое не хочется. - Я знаю. Я уже, - отводит Алтан глаза. Реферат он, значит, писал. Делал вид, что сессия у него на первом месте. Вадим скалится довольно. Вот и нет у золотого мальчика больше дум об оценках, только о Вадимовом члене. Приятно. - Иди сюда, - зовет он, бросая смазку с гандонами на кровать и опускаясь следом за ними. Алтан забирается на его колени, юбка нагло оттопыривается вслед за ягодицами. Рубашку можно не снимать, только расстегнуть немного, чтобы поцеловать ключицы. Ошейничек этот тонкий подцепить пальцами, слегка оттягивая впереди. - Какая штучка, - комментирует Вадим. - Нравится? - Еще бы. Вадим целует под ней, прихватывая кожу губами. Еще не началось ничего толком, а Алтан уже весь на взводе и на каждое касание отзывается вздохом и полустоном. Вадим гладит его везде, забирается ладонями под юбку. - Сними, - дергает он за резинку трусов. - И ты, - Алтан в ответ тянет его футболку. Минус один. Алтан прижимает ладони к его груди, целует плечи и старается не дрожать, когда Вадим легонько надрачивает ему, второй рукой касаясь между ягодиц. Вставить ему хочется просто до одури. Смазка, на удивление, самая обычная, без отдушек и прочих приблуд. Вадим снова отмечает про себя, что пацан оказался лучше, чем он думал, без сопливых замашек, хоть и в юбке. От которой, кстати, тоже можно уже избавиться. - Юбку долой, - шутливо командует Вадим. - Штаны, - со смехом вторит ему Алтан. Минус два. Кожа к коже - очень приятно. От Алтана пахнет чем-то цветочным и одновременно терпким. Запах его возбуждения приятен и не перебивается ничем, пока Вадим скользкими пальцами надавливает на вход. - Расслабься, малыш,- просит он, и Алтан поддается. То ли сам готовился, то ли очень хочет, то ли умеет расслабляться. Один палец входит легко, вызывая тонкий, какой-то жалобный стон. Вадим не спрашивает все ли в порядке, потому что Алтан сам отклянчивает задницу, прося еще. Без слов, но отзывается слишком откровенно и очевидно. Вадим наслаждается процессом. На трех он считает, что вполне достаточно, сильнее раздвигает колени, заставляя и Алтана раскрыться больше, и вставляет пальцы до упора. Как же, блин, охрененно. Вадим мечтает о своем члене в этой узкой заднице и не хочет терпеть больше ни минуты. Поднимает Алтана, чтобы раздеться до конца, и садится удобнее, выливая смазки на свой член поверх уже раскатанного латекса. У них уже все мокрое, даже волосы на Алтановом загривке. Вадим прихватывает их рукой, когда нетерпеливо целует. - Сейчас, - говорит он в чужие губы, и Алтан кивает. Чуть приподнимается на коленях, дает пристроиться, и опускается медленно, вслед за властной рукой на пояснице. Входит, конечно, с трудом. Алтан стонет сквозь зубы, скорее болезненно, чем восторженно. Но что он хотел? Лишаться девственности никогда не было приятно. Даже когда делаешь это с девушкой, не все идет гладко. То зажмется, то кончишь через секунду. Когда головка оказывается внутри, Алтан натурально вскрикивает, дергается, хочет вскочить. - Тише, - говорит ему Вадим и продолжает опускать ниже. Идет откровенно хреново. Алтан часто дышит ртом, старается унять дрожь в руках, но только сильнее впивается ногтями в кожу. На это шипит уже Вадим. Еще смазки не помогает. У Алтана по щекам бегут слезы, капают на рубашку. Он хнычет и скулит. - Я не могу, Вадим. Мне больно. - Ничего-ничего. Потерпи. - Не могу. Алтан готов зарыдать, выдирается. Но Вадик крепко держит его за бедра, опуская на себя. Он этого слишком долго ждал, чтобы вот так остановиться теперь. Внутри все крепко сжимает, так туго, что Вадиму самому немного больно, но в этом есть свой кайф. Первый раз он трудный самый. Сейчас привыкнет и будет хорошо. Вадим знает, о чем говорит. Останавливается он только когда входит целиком. - Вот так. А теперь посиди. У Алтана красное от стыда и боли лицо. Ему, видимо, совсем не нравится член в заднице. Но Вадиму охренительно хорошо. Он чувствует легкую пульсацию, и сам от этого становится тверже. Алтан плачет, когда Вадим гладит его опавший член, сжимает слегка яйца и жарко шепчет в шею: - Ты такой узкий. Расслабься, не порву уже. Хороший мальчик. Сладкий. Вадим довольно выдыхает, мышцы внутри расслабляются постепенно, давление уходит и остается только приятная упругость и жар чужого тела. - Вот так, расслабься. Чувствую, как ты перестаешь зажиматься. Теперь хорошо. Он чуть подаётся назад, и Алтан вскрикивает. Вцепляется пальцами в его плечи и с упорством танка остается на месте. - Нет, не надо, подожди, больно. - Если не двигаться, то больно быть не перестанет. Расслабься, детка. Переключись. Вадим старается ласкать его член, но тот ни в какую не хочет вставать. - Мне больно, - воет Алтан. Кажется, это полный провал. Где-то в глубине души поднимается ярость. На Алтана, на себя. Пошел на поводу у сладеньких ножек и не сделал, как хочет. Если бы они не спеша, если бы не сразу. Или бросить все и дотрахать, как есть? Вадим поднимает взгляд на полные боли Алтановы глаза и вздыхает. - Я медленно, - и поясняет, видя животный ужас на дне зрачков. - Вытащу, золотко. Если резко - будет больнее. Алтан сглатывает и кивает, зажмуривая глаза. Слезы текут по щекам, пока Вадим медленно выходит. Облегчение Алтана такое сильное, что он буквально падает вперед, стоит ему слезть с члена. Он всхлипывает и прячет лица в изгибе Вадимой шеи. - Все хорошо, - успокаивает его Вадим и гладит по спине. Не хорошо, конечно. Напряжение остается в теле, не найдя выхода, но сил на что-то еще нет. Вадим кое-как стягивает презерватив и ложится, утягивая Алтана за собой. Тот так и не показывает лицо, но плакать, кажется, перестает. Вадим укрывает его уголком одеяла и гладит по волосам. Уходит он, когда уже совсем темнеет. За окном глубокая ночь, Алтан, кажется, уснул, пригретый под боком и вымотанный. Вадим чувствует себя идиотом. Вот для этого он столько крутился и терпел? Ни секса, ни оргазма. Только голый пацан в белой рубашке, сопливящий ему плечо. Вадим тихо одевается и гасит свет, оставляя Алтана одного в темноте. На следующий день тот ожидаемо не показывается из комнаты. Вадим слышит от прислуги, что молодому хозяину нездоровится. Наверное, перезанимался или продуло где-то. Вадим смотрит на свою ширинку и кивает этим разговором. Ага, перезанимался. Тем, к чему не был готов. Теперь его продувает почти насквозь. Вадиму как будто стыдно. Думает даже смотаться в магазин за шоколадкой, если золотцу не станет лучше. Надо, наверное, поговорить. Уходя ночью, Вадим думал, что больше никогда. Нахрен ему это больше не надо. Но, когда на второй день Алтан все так же не спускается на завтрак, все-таки едет за шоколадкой. Надо попробовать еще раз. Только теперь без вот этих порно игр. Не поддаваться на провокации и запретить юбки. Нормально сделать. Выбор между шоколадками слишком сложный. Да и не причина это - сладенького принести. Только повод. Вадим берет самый простой альпин голд и возвращается в дом. Неожиданно все стоят на ушах. Хозяйка вернулась на несколько дней раньше. И все бегают, как подстреленные. Вадим замирает посередине этого урагана в гостиной, с шоколадкой в руках. - Вот ты где, - говорит ему хозяйка. И по ее тону становится ясно, что ничего хорошего ждать не стоит. Вадим подбирается, старается держать непроницаемое лицо, только пальцы продавливают шоколадку почти насквозь. - Собирайся. Вот и добегался. Вадим закрывает глаза, ожидая дальше обвинений в изнасиловании и черт знает чем еще. Прикидывает сколько у него денег, хватит ли, чтобы сбежать из страны и скрываться от гнева опозоренных Дагбаевых всю оставшуюся жизнь. - ...едешь в Гонконг, - между тем продолжает хозяйка. - Баатару нужна твоя помощь. - Что? - переспрашивает Вадим, открывая глаза. - Узнаешь все на месте, меня не посвящали. Спасибо за работу, но отец отзывает тебя обратно. - Я... да.. ага. Когда самолет? - Машина у ворот, ты должен был выехать еще полчаса назад. Вот так значит. Вадим стреляет глазами на лестницу, прикидывая, есть ли у него хоть пара минут. - Вадим! - повышает голос хозяйка. Она явно на нервах. Случилось что-то слишком плохое. - Ты слышал, что я сказала? - Да, - кивает Вадим и протягивает ей шоколадку. - Передайте Алтану. Ему вроде нездоровится. Она не понимающе смотрит на подтаявшую плитку, но кивает, забирая ее, и тут же отдает горничной. Вадим идет собирать вещи. "Ладно, быстренько порешаю вопросы и вернусь", - думает он, пакуя в сумку смену белья. Золотко к тому времени оправится. Так даже лучше. Машина до аэропорта мчится так, что за окном все сливается в сплошную грязно-серую полосу. На посадку Вадим успевает за пару минут до начала руления. Но пассажира бизнес класса пропускают легко. Он устраивается в кресле, щелкая ремнем безопасности. Все так быстро происходит, что он даже не успевает ничего понять. В голове из мыслей только спящий на его плече Алтан и какое-то дурацкое сожаление. Самолет взмывает в воздух, унося его в Гонконг на целых два года.