Only Friends

      Кастиэль действительно не продумал всю эту историю с проживанием в одной комнате с Дином. Ну, это было не совсем так. Он думал об этом, но думал своим членом.       Ему следовало бы прислушаться к Мэг. Она предостерегала его от жизни с лучшим другом-натуралом, в которого он был влюблён с недели профессиональной ориентации. Она сказала, что он будет только мучить себя, и что ему нужно сохранить дистанцию в отношениях с Дином, если он хочет забыть его. Большую часть первого курса они с Мэг были не более чем хорошие знакомые, но ближе к концу они сблизились, когда Кастиэль однажды ночью сломался и, в конце концов, пришёл к ней. Ему просто нужно было с кем-то поговорить о Дине.       И до сих пор Мэг была единственным человеком в Эдлунде, который знал, что он гей.       Оглядываясь назад, можно сказать, что не было какой-то одной конкретной причины, по которой он рассказал ей раньше других. Со своими кожаными байкерскими куртками, разноцветными волосами и значками на сумках с лозунгами «Нет войне за нефть» и «Любовь есть любовь», она просто излучала свободную, иконоборческую атмосферу, которая заставила Кастиэля подумать, что ей всё равно, что он гей. Она была родом из Чаттануги и постоянно высмеивала «тупых как камни» фанатиков, среди которых она выросла и которые пикетировали церемонии бракосочетания однополых пар с табличками «Адам и Стив». Судя по тому, что она рассказала ему, некоторые из худших из этих людей были в её собственной семье.       По крайней мере, Кастиэлю не нужно было беспокоиться об этом. Он уже признался своему брату, который, в типичной манере Габриэля, ответил, что в свои двадцать с небольшим лет сам несколько раз ездил в Кастро. После нескольких лет «открытия себя для всего, что может предложить жизнь» — Кастиэль не знал, что это значило, да и не хотел знать — Габриэль пришёл к выводу, что девушки ему определённо нравятся больше, но совсем чуть-чуть. И он был единственным членом его семьи, которому Кастиэль рассказал об этом, хотя он был уверен, что его мать знала. Она всю школу намекала, что «примет его, несмотря ни на что» и «не может дождаться, чтобы увидеть человека, на котором он женится», с большим акцентом. Она с тоской вспоминала свои «безбашенные дни» по ту сторону Золотых Ворот и слишком увлекалась, помогая Кастиэлю наряжаться на Хэллоуин. Мэг пошутила, что именно из-за неё он стал геем.       Что касалось других братьев Кастиэля… ну, они никогда не проявляли к нему особого интереса, так что он не понимал, почему их должно волновать, с кем ему хочется спать. В любом случае, это не имело значения. Гейб был единственным, с кем он был близок.       Оставался только отец. С доктором Чарльзом Ширли было… трудно разговаривать в лучшие времена, но Кастиэль был уверен, что он не гомофоб. Будучи врачом в Сан-Франциско, он с самого начала работал на передовой во время эпидемии СПИДа, и они с мамой каждый год делали пожертвования во все крупные группы по защите прав геев. Кроме того, мама определённо носила штаны в их отношениях. Даже если у отца были какие-то сомнения по поводу того, что один из его собственных сыновей — гей, она заставила бы его держать это при себе.       И даже если Кастиэль и не был открытым геем, в Области залива было довольно легко чувствовать себя комфортно в своей шкуре — в той степени, в какой это было возможно для него, в любом случае. Конечно, в школе были стандартные шутки и насмешки, но дома гей-культура была повсеместной. И при таком разнообразии людей Кастиэль никогда не чувствовал, что сильно выделяется.       Колледж Эдлунда был совершенно другой историей. На первый взгляд, это был либеральный оазис; в конце концов, это был кампус колледжа в Вермонте. Но при общем количестве учащихся менее 2000 человек все знали личные дела каждого, а большинство студентов были выходцами из богатых, чопорных и откровенно конформистских пригородов Массачусетса, Коннектикута и Нью-Йорка. Дома Кастиэль был просто скучным ребёнком из Тибурона в округе Марин, который, как все знали, был наименее интересной частью Северной Калифорнии. Здесь же он чувствовал себя ещё более не в своей тарелке, чем во время путешествия по Европе. — Хэй, — Мэг хлопнула по столу. — По крайней мере, постарайся выглядеть так, будто ты слушаешь.       Кастиэль моргнул. Они с Мэг находились в дальнем углу столовой, в укромном уголке, который они предпочитали для поздних завтраков по выходным. И он отвлёкся, думая о Дине. Опять. — Прости, — Кастиэль слегка поморщился, дёрнув плечами. — Пищевая кома. — Ты почти ничего не ел.       Он виновато посмотрел вниз на нетронутую бельгийскую вафлю со взбитыми сливками и клубникой, омлет со шпинатом и грибами и картофельные дольки. Всё это выглядело довольно аппетитно, но его слишком мутило, чтобы он мог по достоинству оценить что-нибудь из этого. — Дай угадаю, — хмыкнула Мэг, держа обеями ладонями свою кружку с кофе. — Любовничек? — Сколько раз я просил тебя не называть его так? — Кажется, дела у тебя действительно плохи. Ненавижу говорить "я же тебе говорила…" — Ты любишь говорить "я же тебе говорила". — Ты прав, люблю. Но мне всё равно жаль тебя. Если бы ты просто послушал меня насчёт того, чтобы не жить в одной комнате с парнем, в которого ты влюблён по уши, то всего этого можно было бы избежать.       Кастиэль закатил глаза. Иногда Мэг была доброй, чуткой и сочувствующей. В остальное время она была вот такой. — И ты даже не пытаешься забыть его. Вы собираетесь в какую-то однодневную поездку только вдвоём! — Это его подарок мне на день рождения. Что я должен был сделать, отказаться? — Я тебя умоляю, дорогой. Как будто ты когда-нибудь сможешь ему отказать.       Кастиэль нарезал вафлю. Он всё ещё не был голоден, но, возможно, если он быстро доест то, что было у него на тарелке, то сможет скорее уйти отсюда и скрыться от злобного взгляда Мэг. — Итак, куда он тебя везёт? — Не знаю, — пробормотал Кастиэль. — Это какой-то сюрприз. Но он сказал, что там живописно. И что, возможно, после этого мы сможем перекусить в Берлингтоне.       Мэг фыркнула. — Ты уверен, что он гетеро? Это похоже на пошловатое свидание, если я вообще о таком слышала. — Да, Мэг, — Кастиэль злобно посмотрел на неё.       Его всегда раздражало, когда она задавала этот вопрос, будто нарочно давая ложную надежду после того, как несколько месяцев сама же твердила Кастиэлю о том, что ему стоит отдалиться от Дина. Все их ровесники знали, что Дин — большой бабник. Даже те, кто не держал ухо востро, узнали об этом в ноябре прошлого года, когда Кэсси, Кармен и Лиза, девушки из трёхместной комнаты через две двери от Кастиэля, столкнулись с Дином на лестнице в столовой Бункера. Он спал со всеми тремя и, очевидно, говорил всем троим то, что они хотели услышать. Эта конкретная история была излюбленной темой на анонимной онлайн-доске объявлений «Edlund Confidential» в течение нескольких недель. — Я в этом уверен, — повторил Кастиэль. — Он проводит каждые выходные, ухлёстывая за девушками, водит машину, которая практически кричит «Я трахаю цыпочек», носит свободные фланели и плохо сидящие синие джинсы, ему нравится среднезападный отцовский рок и он называет мою музыку гейской… — Если быть честной, твоя музыка на самом деле немного гейская. Ты вчера буквально написал мне «Это Бритни, сучка» в три часа ночи. — Мне нравится эта песня. Она довольно иронична. — Нет, не нравится, сладкий. — В любом случае, — Кастиэль прочистил горло. — Дело в том, что Дин, возможно, самый гетеросексуальный парень на планете, и я смирился с тем, что между нами никогда ничего не будет. Так что можешь больше не приставать ко мне с расспросами о нём. — Ты пытаешься убедить меня или себя?       Кастиэль уже приготовился к возмущённому ответу, но его карман завибрировал, прежде чем он успел высказаться.       [Дин]: Хэй :) Нам пора выдвигаться. Встретимся в комнате через полчаса?       [Кас]: Да, сейчас буду! — Итак, кто же это может быть, кто заставляет тебя улыбаться от уха до уха? — Мэг лениво потянулась. — Как будто я должна гадать. — Хватит, Мэг, — Кастиэль вернул телефон в карман. — Мне нужно закончить есть, а потом встретиться с Дином. — Хорошо, — она посмотрела на часы над их головами и отодвинула свою тарелку на край стола. — Передавай привет Любовничку. — Куда ты идёшь? — О, у меня тоже горячее свидание. Правда, оно будет в кабинке в библиотеке искусств, но, думаю, я просто не так хороша в привлечении странных приставучих натуралов, как ты. — Ладно, неважно, — Кастиэль проглотил кусочек омлета. — Я расскажу тебе всё завтра за завтраком.       Мэг ушла, и через несколько минут Кастиэль доел свою порцию. Перескакивая через две ступеньки, он поднялся на их с Дином этаж. Одним из плюсов его места проживания в этом году было то, что в Бункере находилась одна из трёх столовых на кампусе — и, по его мнению, самая лучшая. Особенно это будет полезно зимой. Кастиэль всё ещё привыкал к зиме в Вермонте.       Другим плюсом, конечно, было то, что он жил с Дином. На самом деле, именно благодаря четвёртому номеру лотереи, выпавшему Дину, они получили свой «лакомый кусочек» — просторную двушку на втором этаже с видом на затенённую кленами лужайку студенческого Братства. Кастиэль ничуть не удивился удаче Дина. После всего, что он преодолел в своей жизни, чтобы оказаться здесь, казалось, что Вселенная обязана ему несколькими удачными поворотами судьбы.       Дина не было в их комнате, когда пришёл Кастиэль. Он почистил зубы и причесался в ванной, подобрал себе наряд, проверил осанку в зеркале в шкафу и, наконец, опустился на кровать. Как только он коснулся подушки, дверь распахнулась. — О, привет. — Здравствуй, Дин.       Дин захлопнул за собой дверь. Он был только из душа, обёрнутый лишь в низко сидящее на бёдрах полотенце. Порывшись в комоде, он бросил на койку пару боксеров с мультяшным рисунком, а затем одну из своих излюбленных чёрных футболок. Не спеша одеваться, он зевнул и потянулся перед зеркалом, позволяя мышцам спины блестеть и перекатываться в утреннем свете.       Кастиэль ненавидел такие моменты.       Он повернулся лицом в противоположную сторону, нащупал любую книгу в пределах досягаемости и сгорбился над ней. — Что ты читаешь, Кас? — Хм, — тот незаметно проверил обложку; на самом деле он понятия не имел. — «Миф о вечном возвращении» Мирча Элиаде.       Он уже прочитал назначенную главу на следующую неделю, но дело было не в этом. Главное было любой ценой избежать взгляда на влажную мечту позади него. — Да? — по звуку прыжков Дина Кастиэль догадался, что тот натягивал трусы. — О чём это? — Эм… о различии между линейной историей и мифическим, циклическим временем, где обитает священное. И… о многом другом.       Дин хихикнул. — Чувак, клянусь, ты читаешь самые глубокие вещи. Не могу дождаться, когда ты познакомишься с Сэмми. Он такой же. — Он интересуется сравнительной религией? — Да. То есть, я так думаю. Он очень любит Бога, мифологию, фольклор и всё такое, — послышалось звяканье ремня, расправление джинсов. — Я пытаюсь уговорить отца разрешить ему приехать в гости в этом году, но кто знает. — Хм, — Кастиэль решил, что теперь можно смотреть, закрыл книгу и встал с постели. К счастью, Дин больше не был раздет до пояса, хотя его волосы всё ещё были влажными и взъерошенными от вытирания полотенцем. Этого было более чем достаточно, чтобы сердце Кастиэля пустилось в бешеный галоп. — У тебя был поздний завтрак с Мэг? — спросил Дин, и его голос потерял всякий намёк на эмоции. — Да. — Круто, — сказал он. Мышцы на его плечах напряглись как раз вовремя, чтобы Дин успел натянуть на них чёрную футболку. — Ты мог бы присоединиться к нам, — рискнул Кастиэль. — Мы же не исключаем тебя. — У меня полно людей, с которыми я могу пойти на поздний завтрак, — фыркнул Дин. В следующую секунду он выглядел довольно удивлённым тем, что произнёс эти слова вслух. — Ладно. — Я не это имел в виду. Я просто хочу сказать, что… — он закончил натягивать свою джинсовую рубашку. — Мы можем просто не говорить о Мэг сегодня? — Это ты заговорил о ней. — Я знаю. Это потому что я тупица, — Дин сел на кровать и потянулся за своими ботинками. — Я просто хочу, чтобы это был хороший день. — Ну, мы вместе отправляемся в приключение. Я бы сказал, что это неплохое начало.       Дин засиял. Его глаза были такого красивого зелёного цвета, как листья прибережного красного дерева, на которое падали лучи осеннего солнца. И эти полные розовые губы. И лёгкая россыпь веснушек на его щеках, и как Кастиэль боялся подумать, где ещё у него есть веснушки, и какие тайные узоры они образуют, ожидая, когда их нанесут на карту…       Кастиэль резко отвернулся. — Кас? — О, ты только посмотри на это, — он бросил преувеличенно заинтересованный взгляд на свои часы. — Мы должны были встретиться здесь пять минут назад. — Да, я всегда опаздываю, — Дин закончил шнуровать второй ботинок, вскочил на ноги и хлопнул того по спине. — Похоже, мне придётся стать плохим мальчиком и нарушить скоростной режим.       Они спустились на стоянку за часовней. Машина Кастиэля стояла в конце первого ряда, и он по привычке начал двигаться к ней. — Куда ты идёшь? — позвал Дин.       Кастиэль вернулся к Дину и смущённо хмыкнул. На первом курсе только у него была машина, поэтому он привык возить Дина в разные места. Летом Дин уговорил отца разрешить ему ездить в школу на их семейной Шевроле Импала шестьдесят седьмого года, и в первую неделю после возвращения он сообщил Кастиэлю, что это делает его «научно на 1000% более трахабельным». Это ничуть не помогло Кастиэлю в его тщетных попытках перестать думать о нём в таком ключе.       Когда они добрались до места парковки, Дин потратил пару минут на осмотр лакокрасочного покрытия, бамперов и шин, делая всё это со всей сосредоточенностью. Кастиэль недоумённо посмотрел на него, когда он, наконец, пересел на водительское сиденье и надел солнцезащитные очки-авиаторы. — Просто слежу, чтобы никто из тупых студентов не поцарапал мою Детку, — сказал он. — А, — Кастиэль пристегнул ремень безопасности. — Эта машина в отличной форме для своих 40 лет. — О, да. Папа очень заботился о ней. Думаю, даже лучше, чем обо мне и Сэме.       Кастиэль захихикал вместе с ним, хотя из рассказов Дина о его детстве он знал, что тот на самом деле не шутит. Он давно хотел узнать, что Дин на самом деле думал о своём воспитании, но это была одна из немногих вещей, о которых тот не любил с ним говорить.       Как только они выехали на седьмое шоссе, направляясь на север, и по радио зазвучала кассета с записью Led Zeppelin, Кастиэль попытался спросить его, куда они едут. — Это сюрприз, — Дин приоткрыл окно, и его волосы затрепетали от сквозняка. — Не будет эффекта неожиданности, если я раскрою все карты сразу. — Как насчёт намёка?       Дин, казалось, обдумывал это предложение, прежде чем отвергнуть его. — Неа. Может, потерпишь? — Ты говоришь как мой отец. — Перестань думать о том, что впереди. Наслаждайся моментом, — Дин ухмыльнулся ему. — Там, снаружи, у тебя есть открытая дорога и прекрасный осенний день; здесь у тебя есть отличная музыка и твой собственный горячий красавчик-водитель.       Кастиэль насмешливо хмыкнул. — Точно.       Дин проигнорировал скептицизм друга. Он положил обе руки на руль и начал напевать "Большая-большая любовь".       Дин… ну, он не был хорошим певцом. Но это, конечно, не имело значения. Кастиэль улыбался как дурак всю дорогу до набережной Берлингтона, где Дин завёл Импалу в одно из мест в конце с дополнительным пространством. — Мы на месте, — Кастиэль огляделся вокруг, как только они вышли из машины. — Ты собираешься наконец-то сказать мне, что мы сейчас делаем? — Пойдём со мной, — позвал Дин, закатывая глаза.       Он пошёл по одному из причалов, кивнув в сторону зелёного парусника с деревянным корпусом в конце. — Брат Чарли совершает круизы по озеру Шамплейн с понедельника по пятницу. Мы всегда заняты учёбой и… другими делами на неделе, поэтому я подумал, что смогу подтянуть кое-какие ниточки и уговорить его взять нас сегодня. К тому же, так у нас будет целая лодка в нашем распоряжении.       Кастиэль остановился и уставился на судно, потом на Дина. — Что, правда? — Да, — Дин потёр щёку. — Обычно они берут туда целую группу людей, но Чарли заказала нам частный чартер. Я же говорил тебе, что сегодня будем только мы с тобой, не так ли?       Кастиэль снова взглянул на корабль. Капитан и помощник наблюдали за ними, и он осторожно помахал им рукой. — Дин, это… — Кастиэль покачал головой. — Это невероятный подарок. Никто никогда раньше не делал для меня ничего подобного. Я не знаю, что сказать.       Он действительно не знал. Частная прогулка на паруснике по озеру Шамплейн — да ещё и с сюрпризом — казалась воплощением «пошлого свидания», по выражению Мэг.       Но это было смешно. Он только сегодня утром закончил перечислять Мэг все причины, по которым Дин был гетеро. И даже если бы это было не так, Кастиэль не открылся ему, так что, насколько Дин знал, Кастиэль тоже был гетеро. Не говоря уже о том, что он, похоже, был упрямо убеждён, что Кастиэль и Мэг встречаются. Учитывая эти очевидные факты, зачем Дину было планировать что-то столь романтичное?       А может, всё это было вовсе не романтично? Может быть, это был платонический жест, жест «лучших друзей», а гиперактивное воображение Кастиэля, одурманенное похотливыми фантазиями о его соседе по комнате, превратило его в то, чем он не был. Дин был одним из единственных близких друзей-мужчин в его жизни, так что ему не с кем было его сравнивать.       Во всём этом было бы легче разобраться, если бы у Кастиэля было больше опыта в отношениях. Но у него было всего несколько свиданий — все с женщинами — и ни одного с тех пор, как он приехал в Эдлунд. Ну что ж. Ему придётся положиться на опыт Мэг, когда он позже расскажет ей эту историю. — Без слов, да? — сказал Дин. — Вау, ты действительно лишён дара речи. Я польщён. — Я… — Кастиэль покраснел и перевёл взгляд на пирс. — Спасибо. Я рад, что у меня есть такой друг.       Дин фыркнул. — Да, я тоже, Кас. Давай поднимемся на борт, пока капитан Дэн не отплыл без нас.       Они забрались на шлюп, который, как сообщил им брат Чарли, назывался «Лазарь», и отчалили. Помощник, Гарт, сидел на маленькой скамейке у руля, а Дэн стоял у мачты. Наклонившись к ветру, он рассказывал им о геологических тонкостях Адирондакских гор, о «тайной истории» Берлингтона и о том, как в детстве они с Чарли увидели Чемпа. Кастиэль и Дин сидели на одной стороне шлюпа, слегка покачиваясь на ветру и волнах. В течение всех двух часов плавания Кастиэль не переставал думать о том, как близко они находятся друг к другу, несмотря на то, что у них есть целый корабль, на котором они могут разместиться. К половине пути Дин придвинулся настолько, что смог прижаться бедром к бедру Кастиэля. К последнему получасу он закинул руку за плечи Кастиэля, подталкивая его и подмигивая, когда Кастиэль бросал на него панические взгляды.       К тому времени, как «Лазарь» вернулся на берег, мозг Кастиэля был готов закипеть. Пока Дин смеялся и болтал с Дэном и Гартом, Кас скрылся в отдельной лодке, чтобы отправить тайное сообщение Мэг:       [Кас]: Подарком был частный круиз по озеру Шамплейн.       [Кас]: Он обнял меня???!       [Мэг]: …       [Мэг]: Ладно, нам нужно поговорить. Что-то не сходится.       [Кас]: Мы всё ещё в Берлингтоне, я не могу. — Что ты делаешь?       Кастиэль вздрогнул. Дин стоял всего в паре футов от него, его лицо слегка затеняла мачта одной из шхун на пирсе. — Я… я был. Эм…       Дин взглянул на телефон в руке Кастиэля. Лучезарная улыбка, которая была у него на протяжении всей морской прогулки, исчезла. — Мэг? — Э-э, — Кастиэль засунул телефон обратно в карман. — Да. — Я тебе уже надоел, да? — Дин развернулся и побрёл вверх по ступенькам лодочной пристани. — Всё в порядке. — Нет, Дин, — Кастиэль побежал за ним. — Подожди. — Всё в порядке, — пробормотал Дин. — Сейчас я отвезу тебя обратно в кампус. Она, наверное, ждёт. — Дин, нет, — Кастиэль догнал его там, где пирс соединялся с берегом. Он осторожно потянул его за джинсовую рубашку. — Остановись, пожалуйста.       Дин глубоко вздохнул, но не обернулся. Постояв немного, он снял свои авиаторы и провёл рукавом по лицу одним гневным движением. — Мне очень понравился мой подарок, — сказал Кастиэль. — И я пока не хочу возвращаться. — Тебе не нужно лгать. — Я и не лгу. Дин, я бы не задумываясь выбрал день, проведённый с тобой, вместо Мэг.       Дин обернулся, его глаза расширились. — Правда? — Снова и снова. Этот день идеален, — Кастиэль рассмеялся, а затем солгал. — Она просто жаловалась мне, что сегодня ей придётся идти в столовую одной.       Дин откинул плечи назад, явно довольный этим. — Что ж, очень жаль. Она не может держать тебя при себе каждую секунду бодрствования. — Нет, — согласился Кастиэль. — Помимо неё мне нужно время для общения с соседями по комнате.       Дин покраснел. Он потёр затылок и посмотрел вниз на обветренные деревянные доски причала. — Я рад, что тебе понравилось. Мне потребовалось много времени, чтобы придумать что-то особенное. — Это было потрясающе. Лучший подарок на день рождения, - и, поскольку Кастиэль чувствовал, что ему нужна последняя изящная нота, он добавил: — Ты полностью переплюнул поэтические магниты Мэг.       Дин облизал губы и провёл пальцами по волосам. Он положил руки на бёдра, поднял подбородок и с вызовом посмотрел ни на кого конкретно, как павлин, демонстрирующий все свои радужные перья. Он практически сиял, когда Кастиэль сравнивал его с Мэг, и это было… ну, Кастиэль не знал, как это интерпретировать, но в чём он был уверен, так это в том, что ему нравилось видеть, как Дин сияет. И Мэг не возражала. В конце концов, она была в курсе дела. — Ты голоден? — спросил Кастиэль. — Ты что-то говорил о еде. — О! Да, я подумал, что мы могли бы заглянуть на фермерский рынок. Может быть, прикупим там кое-какие продукты и вместе приготовим что-нибудь на ужин сегодня? Откажемся от столовой.       Дин хорошо готовил — лучше, чем Кастиэль, во всяком случае. В детстве он готовил в основном сам и обладал впечатляющим талантом придумывать что-то вкусное из небольшого количества скромных ингредиентов. Учитывая требуемые затраты времени, в прошлом году они готовили вместе всего несколько раз, но Кастиэлю каждый раз нравились плоды их труда. — Или, если ты голоден прямо сейчас, мы можем пойти поесть. Я угощаю. — Нет, приготовление пищи звучит идеально, Дин. Мы слишком давно этим не занимались, — Кастиэль улыбнулся. — У меня есть бутылка хорошего вина, которое тоже подойдёт к ужину.       Дин улыбнулся в ответ, и они пошли по дороге от набережной вверх, пока не дошли до субботнего фермерского рынка. Прилавки уже начали закрываться, но они успели купить фунт традиционной белой фасоли, пару луковиц, на корнях которых ещё оставалась грязь, немного чеснока с розовыми прожилками, огромный пучок радужного мангольда, клин местного твёрдого сыра и хлеб на закваске. Дин выбирал всё, а Кастиэль нёс. — Итак, — Кас шёл позади Дина с пакетами в руках, пока они возвращались к Импале. — Как всё это сочетается?       Дин только одарил его коварной улыбкой в лучах жаркого, золотого солнца.       Кастиэль нахмурился. — Снова предлагаешь мне быть терпеливым? — Некоторые вещи лучше познавать на практике. Я всегда считал, что кулинария именно такая, — ухмылка окрасила щёки Дина, и он потянулся вниз, чтобы открыть багажник. — И другие вещи тоже. — Другие вещи? — Кастиэль вытер лоб, когда положил продукты. — Другие вещи, — Дин подмигнул ему. — О, — он сглотнул.       Дин мгновение наблюдал за ним, прежде чем захлопнуть багажник. Кастиэль чуть не подпрыгнул от неожиданного шума. — Запрыгивай, Кас. И выбери кассету из коробки в бардачке. Всё, что захочешь.       Когда они вернулись в кампус, было уже почти пять, и Кастиэль беспокоился, что общая кухня на первом этаже общежития уже занята. К счастью, там было пустынно, и они с Дином спокойно разложили по столешнице свою добычу с фермерского рынка. — Хорошо. Ты очищай фасоль от скорлупы, а я займусь нарезкой.       Некоторое время они работали в тишине, если не считать наглого фальцета «I Believe in a Thing Called Love» из комнаты напротив. Кастиэль хрустнул шеей, когда закончил с фасолью. — Хотелось бы выпить по бокалу вина, пока мы готовим. — Мне тоже, — Дин оглянулся через плечо, на мгновение спрятавшись от лука. — Но лучше не нужно. В субботу вечером охрана всегда на взводе. — В одни из выходных мы просто обязаны поехать в Канаду, — сказал Кастиэль. Он отломил кусочек сыра и попробовал его. — Было бы здорово просто посидеть в баре, как все остальные.       Дин фыркнул. — Только бы это не было похоже на ту твою ночь в Будапеште. — Нет, — мрачно ответил Кастиэль. Он почти пожалел, что рассказал Дину эту историю. — Я не думаю, что когда-либо ещё совершу эту ошибку. — Ну, теперь я буду за тобой присматривать, — Дин нарезал лук и чеснок в кастрюлю с шипящей водой. — Я не знаю, должно ли это заставить меня чувствовать себя лучше или хуже. — Лучше, конечно, — Дин наклонился, чтобы осмотреть холодильник. — Ты же знаешь, я хороший мальчик.       Во рту у Кастиэля внезапно пересохло. Он отвёл глаза, не желая смотреть на манящий вид задницы Дина в тёмных джинсах. — Что ты ищешь? — спросил он, в основном для того, чтобы заполнить пробел в разговоре, который тянулся всё дальше и дальше. — Соевый соус. О, вот и он, — Дин закрыл холодильник и подтолкнул Кастиэля в сторону от плиты. — Я уверен, что тот, кому это принадлежит, не будет возражать.       Кастиэль наклонил голову. — А если они будут против, думаю, я просто попрошу прощения. Немного продемонстрирую им надутые губы. Может быть, проведу рукой по волосам. Даже добавлю несколько хорошо поставленных морганий. — Мило, — сказал Кастиэль. Теперь он слегка ёрзал на месте. — Знаю. Я очарователен.       Кастиэль резко вдохнул. Спотыкаясь, он подошёл к дверному проёму. — Кас? — Ванная, — только и выдавил он, прежде чем выбежать в коридор.       В нескольких дверях от кухни была единственная уборная, за что Кастиэль был бесконечно благодарен. Он закрыл за собой дверь, вернул своему отражению взгляд в тысячу ярдов и побрызгал лицо холодной водой. Высушившись, он написал Мэг.       [Кас]: Извини за то, что было раньше, Дин отвлёк меня.       [Мэг]: Не сомневаюсь :)       [Кас]: Нет.       [Кас]: Просто остановись, хорошо?       [Мэг]: О нет, что случилось?       [Кас]: Я не знаю.       [Кас]: Дин ведёт себя очень мило и… кокетливо?       [Кас]: Боже, это так запутано.       [Мэг]: Ладно, два варианта.       [Мэг]: Первый — прекратить это. Перестать подыгрывать, и он поймёт намёк. Флирт питается энергией, которую он получает взамен.       [Кас]: Какой вариант второй?       [Мэг]: Второй — подыграть ему. Посмотришь, как далеко это зайдёт. Проверь его границы. В конце концов, он сам начал.       [Мэг]: Только не делай ничего такого, чего не сможешь вернуть назад.       Кастиэль посмотрел на свой телефон. Ему не очень нравился первый вариант, потому что в этом случае пришлось бы причинить боль Дину. Ему пришлось бы быть холодным с ним, а Дин этого терпеть не мог. Но второй вариант, по всей вероятности, подразумевал причинение вреда самому себе.       Кастиэль вздохнул. Это был второй вариант. Он в любой день предпочёл бы причинить боль себе, а не Дину.       [Кас]: Ладно, спасибо.       [Мэг]: Будь осторожен, дорогой.       Когда Кастиэль вернулся на кухню, Дин натирал твёрдый сыр. Запах на кухне полностью изменился, все отдельные ингредиенты слились в один насыщенный, сногсшибательный аромат, от которого у Кастиэля мгновенно перехватило дыхание. — Эй, как раз вовремя, — Дин поднял кастрюлю. — Может, захватишь хлеб?       Вернувшись в комнату, Кастиэль налил им вина, пока Дин расставлял блюда. В небе, усеянном перистыми тучами, пылал закат, и он сделал паузу, чтобы полюбоваться им. — Красиво, — сказал Дин, пристроившись рядом с ним. — Да, — Кастиэль протянул ему бокал. — За удивительный день, любезно предоставленный моим удивительным соседом.       Их бокалы звякнули в вечерней тишине. Кас был так поглощен наблюдением за реакцией Дина на вино, так очарован тем, как его глаза смотрели на угасающее солнце, что почти забыл отпить из своего. — Ммм… — Дин издал низкое одобрительное урчание. — Обожаю его. Шоколадное. Дымное. Соблазнительное.       Кастиэль облизал губы. Боже, такими темпами у него каждую неделю будет заканчиваться гигиеническая помада. — Ты готов попробовать это? — спросил Дин. — Попробовать? — Кастиэль взглянул на журнальный столик. — О, да. Да, это выглядит невероятно.       Они устроились на футоне; Дин передал ему тарелку. Он показал Кастиэлю, как зачерпнуть соус и соединить его во рту с белой фасолью и мангольдом. — Вкусно, да? — Идеально, — отозвался Кастиэль. Ты идеален, подумал он. — Иногда мне приходилось немного творчески подходить к еде, когда я рос. Иногда всё, что было у нас с Сэмом, это банка белой фасоли из продовольственного банка и немного зелени, которую я воровал из общественного сада.       Кастиэль посмотрел вниз на свою тарелку. — Ты столько всего пережил. — Больше, чем некоторые люди, — Дин пожал плечами. — Меньше, чем многие другие. — То, на что я жалуюсь, должно быть, кажется тебе таким глупым. — Неа, — Дин толкнул его локтем. — Ну, кроме тех случаев, когда ты ноешь о своём телефоне для астронавтов.       Кастиэль фыркнул. Дин называл свой айфон «телефоном астронавтов» с тех пор, как вернулся с летних каникул с таким же. — Думаешь, для меня это будет культурным шоком? — сказал Кастиэль, откусив ещё кусочек. — Я имею в виду Лоуренс. — Лоуренс, наверное, нет. Это студенческий город. Может быть, если я отвезу тебя в поместье моего дедушки в Ливане, в самом центре хреновой глуши… — Хм, — Кастиэль оторвал ещё один кусок хлеба. — Ну, если ты когда-нибудь захочешь посетить район залива, я с удовольствием приму тебя. — Вот это будет культурный шок, — усмехнулся Дин. — В каком смысле? — Я не знаю, — Дин ковырялся в своей еде, избегая взгляда Кастиэля. — Стереотипы, наверное.       Кастиэль вытер рот салфеткой. Он догадывался, что Дин имеет в виду, но не был уверен, что хочет заставить его высказаться. — Мне придётся начать говорить «hella» перед всеми? — Дин усмехнулся. — Просто хочу знать, стоит ли мне начинать тренироваться сейчас, чтобы соответствовать. — Заткнись, — Кастиэль закатил глаза. Он лишь пару раз проговорился, когда они только познакомились, но Дин превратил это слово в один из своих любимых векторов для поддразнивания. — Это чертовски вкусно? — Дин указал на их еду. — Тебе нравится?       Кастиэль налил им ещё вина, вместо того чтобы заглотить наживку. Если Дин держал свой бокал между губами, то он, по крайней мере, молчал. К тому же пьяным он был мягким, милым и ласковым парнем, который отказывался от своих колких шуток в пользу задумчивых наблюдений о существовании и Вселенной.       Они закончили ужин, Кастиэль вылил остатки из бутылки, а Дин включил ёлочные лампы и подключил свой айпод к док-станции. Он включил плейлист классического рока под названием «Дин — мягкая сторона лета 2007». — Я сделал это, чтобы у меня была фоновая музыка, — Дин снова улёгся на футон, и Кастиэль протянул ему бокал. — Пока я учусь. Или во время наших бесед. — Я ценю это, — Кастиэль сделал несколько глотков вина. — Как дела в «Доме у дороги»? — Думаю, неплохо. Мой продюсер говорит, что первый семестр нового шоу всегда самый трудный. Нужно время, чтобы новое дело прижилось. — В этом есть смысл. — Мэг иногда звонит. — Правда? — Кастиэль наклонил голову. — Хм. Я не думал, что ей нравится классический рок.       Дин состроил лицо человека, явно не заинтересованного в подробностях. — Ну, я бы слушал больше, но ты же знаешь, что это препятствует моему обучению. — Да, — Дин вздохнул и отпил вина. — А как насчёт тебя? — Как насчёт меня, что? — Как немецкий клуб, как общество велотуристов, как эта… обеденная встреча, где все кричат друг на друга…       Кастиэль рассмеялся. Дин имел в виду еженедельный межконфессиональный обед, спонсируемый кафедрой религиоведения. В этом году Кастиэль был одним из организаторов этого мероприятия, а также казначеем Немецкого клуба и вице-президентом Общества велотуристов Эдлунда. — Они только иногда кричат друг на друга. Тебе просто не повезло, что ты попал на такую встречу. — Больше никогда, Кас, — Дин отпил ещё вина и придвинулся ближе. — Не знаю, как ты справляешься с постоянными мыслями о Боге. — Иногда я тоже не знаю, — Кастиэль посмотрел на тени, покрывающие дверцу его шкафа. — В любом случае, меня вполне устраивает, что мы оба достаточно думаем о Боге. — Вот почему мы хорошая команда, — мягко сказал Дин.       Кастиэль посмотрел на него. Его взгляд был далеким, сомневающимся, словно он видел другое место и время. — Я рассказал отцу о тебе летом, — произнёс он, помедлив. — О, — Кастиэль не знал, как на это реагировать. — Да, мой талантливый, безумно умный сосед по комнате из Калифорнии. Я сказал ему, что ты изучаешь религиоведение и немецкий с двойным профилем, потому что это, по сути, самая крутая, самая «мне плевать» комбинация профилей.       Кастиэль фыркнул. — И что он на это сказал?       Дин ответил не сразу. Он осушил остатки вина и поставил бокал на стол. Затем потянулся, зевнул и придвинулся ближе, когда снова привёл свои конечности в порядок. — Он говорил ту же чушь, что и прошлым летом, когда узнал, что я не передумаю. Бесполезные дипломы, пустая трата денег, настоящие мужчины пачкают руки, и всё в таком духе. — Не слушай его. — Я стараюсь не слушать. Но… — Но он твой отец.       Дин кивнул. Он посмотрел на свои руки, потом на тонкое пространство, оставшееся между ним и Кастиэлем. — Я думаю, он просто не хотел оставаться один. В одиночку вести дела. Наедине с Сэмом. — Это не твоя проблема, — сказал Кастиэль. Он уже чувствовал, как разжигается его нервозность. Он не понимал, как у такого человека, как отец Дина, мог родиться такой сын, как он. — В любом случае, — Дин пожал плечами. — Всё это лишь долгий способ сказать, что ты ему уже не нравишься. — Понятно. — Хорошо, что у меня есть своё собственное мнение, — на губах Дина заиграла лёгкая улыбка. — Как музыка?       Кастиэль моргнул. Играл первый куплет песни «Я хочу узнать, что такое любовь», и Дин подпевал ему в ожидании ответа. — Твоя мягкая сторона? — Моя мягкая сторона, — Дин подмигнул.       Кастиэль подвинулся ближе к нему, достаточно незаметно, чтобы это можно было принять просто за то, что он нашёл более удобное место. Дин уставился вниз на последний клочок воздуха между ними. Только не делай ничего такого, чего не сможешь вернуть назад.       Фыркнув, облизнув губы и прочистив горло, Дин стёр последние дюймы расстояния между ними. Он прижался бедром к бедру Кастиэля, затем уложил голову тому на плечо. Его волосы касались шеи Кастиэля, а рука лежала на его ноге. От него пахло мылом, кремом для загара и сладким красным вином.       Кастиэль обхватил свободной рукой спину Дина, чтобы прижать его к себе. — Мне по душе твоя мягкая сторона. — Приятно, — Дин уткнулся ему в плечо. — Мне нравится, Кас. — Что именно? — пробормотал Кастиэль. — Ты и я, — его тёплое дыхание едва касалось шеи Кастиэля. — Вот так.       Кастиэль глубоко вздохнул. Он стоял на краю опасной пропасти, и ему хотелось только одного — упасть. — Ты хорошо пахнешь, — пробормотал Дин. Он прикоснулся к груди Кастиэля и провёл большим пальцем по центральной линии его брюшного пресса. — Ты всегда хорошо пахнешь. Только не делай ничего такого, чего не сможешь вернуть назад.       Кас позволил своему телу расслабиться, давая Дину прижаться к нему так сильно, как тому хотелось. Он уткнулся носом в волосы Дина и вдохнул. В воздухе всё ещё витал запах озера и полуденного солнца, и Кастиэль понял, что вся слабая борьба, которую он вёл против своих чувств к Дину, безвозвратно проиграна.       Он поцеловал Дина в макушку и рука, лежащая на груди Кастиэля, обхватила его с такой силой, что побелели костяшки. — Дин? — нерешительно сказал Кастиэль. Страх нахлынул на него. — Прошу прощения.       Спустя долгое, долгое время рука Винчестера расслабилась. Она вернулась к прослеживанию бороздки на прессе Кастиэля. — Продолжай, — выдохнул Дин.       Оставалось одно правильное решение — осторожно, решительно отстраниться. Отнести посуду на кухню, вымыть её, высушить и убрать. Принять холодный грёбаный душ и вернуться — если, конечно, есть на небесах Бог, который сжалится над ним — к Дину, который уже отключился на кровати и который завтра почти ничего не вспомнит о том, что они чуть было не сделали.       Это было правильным решением. — Продолжай, — повторил Дин. Его голос надломился.       Кастиэль вздохнул. Он допил вино, крепко прижимая Дина к себе другой рукой. Затем поцеловал его волосы и продолжил.