Их история

Кэйа

Кэйа улыбается, когда видит Тарталью в школе. Он приветливо машет ему на переменах — они учатся на параллели, поэтому видятся только на них да на дополнительных занятиях по немецкому. Все меняется одним декабрьским днем, когда Альберих в шутку предлагает Аяксу встречаться. Он соглашается, и они начинают видеться практически каждый день. Шутка выходит из-под контроля. Кэйа смеётся над шутками Чайльда на немецком. Кэйа крепко обнимает Чайльда при встрече. Кэйа любуется тем, какие у Чайльда красивые ресницы, когда на них оседает снег. Кэйа тонет в васильковых глазах. Кэйа понимает, что влюбляется, на втором месяце их отношений. Тарталья честно пытается быть хорошим бойфрендом: он дарит Альбериху гигиеническую помаду, когда видит, что его губы потрескались; он покупает ему ластик, когда Кэйа в очередной раз занимает стерку у него; он, в конце концов, находит ему первое издание «Гарри Поттера и Принца-полукровки» к Рождеству. Аякс честно старается: он выслушивает Кэйю, когда тому плохо, помогает с домашкой, проводит с ним уйму времени, позволяет себя обнимать и любить. Он старается, но его стараний оказывается недостаточно, чтобы влюбиться. — Давай останемся друзьями, — как гром среди ясного неба звучит на четвертый месяц отношений. Кэйа стоит перед Тартальей и едва может сдержать слезы. Он знал, что так будет. Знал, но все равно до последнего надеялся на лучшее. — Хорошо, — просто отвечает он, посылая теперь уже другу слабую улыбку. — Ты в порядке? — участливо спрашивает Тарталья. «Ты не должен переживать за меня. Прекрати. Просто дай мне уйти», — думает Кэйа, сжимая руки в кулаки. — Я буду в порядке, — хрипло отвечает он. — Если это все, то я пойду, — сказав это, Кэйа быстрым шагом идет в другой конец коридора и, завернув за угол, со слезами падает в объятия Розарии. Та, все поняв, крепко его обнимает. — Что я сделал не так, Роуз? — спрашивает он сквозь рыдания, сильнее прижимаясь к подруге. — Ничего, — коротко отвечает она, поглаживая своего лучшего друга по голове. — А я ведь чувствовал, что сегодня все закончится, — Кэйа издает истеричный смешок, пытаясь успокоить рыдания. — Надо было прогулять школу. — Все будет хорошо, — вновь и вновь повторяет Розария, утешая своего друга. Ему хочется в это верить. Хочется. Именно поэтому первое, что он делает, придя домой — собирает все, что Тарталья подарил ему за эти месяцы в одну коробку. Он берет ее с собой на занятия по немецкому и вручает ничего не понимающему Аяксу. — Что это? — легкомысленно спрашивает он, делая вид, что между ними ничего не изменилось. Когда Чайльд начинает открывать коробку, Кэйа его прерывает. — Пожалуйста, посмотри дома, — просит Альберих, выдавливая из себя улыбку. Он пришёл на сегодняшнее занятие, только чтобы вернуть все это. Ему не хотелось, но так должно быть. На следующей неделе Кэйа серьёзно заболевает. Ему прописывают лечение в больнице, поэтому он не ходит в школу и прогуливает занятия по немецкому. Ему хочется плакать. Ему хочется умереть. Кэйа не может выкинуть Тарталью из головы, поэтому возобновление общения было лишь делом времени. Он пишет Чайльду летом — поздравляет с днем рождения. Слово за слово, и они вновь общаются. Их дружба будто бы и не пропадала на эти долгие месяцы — они снова переписываются каждый день, гуляют по городу, обмениваются мемами, делятся своими проблемами, обнимаются и зависают друг у друга в гостях. Когда Кэйа идет в десятый класс, у него вновь есть лучший друг. Они всецело доверяют друг другу, и в какой-то момент Альберих допускает роковую ошибку: он начинает верить, что у него шанс. Он верит в это, потому что Тарталья всем с ним делится, ласково зовет его «солнцем» и дарит ему самые лучшие воспоминания на свете. Кэйа понимает, как жестоко он ошибается, когда видит Аякса вместе с ней. Она — девочка из соседней школы, на год младше их обоих, весело улыбается и громко смеется над очередной его шуткой. Тарталья позвал Кэйю сходить вместе до магазина после занятий по немецкому. Тот думает, что они останутся наедине, как обычно, но когда их встречает девушка по имени Люмин, сердце Кэйи безжалостно разрывается. «Он мне ничего не сказал», — проносится в его голове, обида стягивает горло, к глазам подступают слезы, но он держится до дома. Кэйа пишет Роуз: «Она такая крутая». Он пишет: «У меня точно нет шансов». Альберих плачет всю ночь и не идет в школу на следующий день. Было бы прекрасно, если бы Люмин оказалась сукой. Тогда Альберих без угрызений совести посоветовал бы своему лучшему другу с ней порвать. Конечно же, он все равно пытается их поссорить, однако от этого внутри поселяется вина. Ему нечем оправдать себя. Само собой, они не расстаются ни спустя месяц, ни спустя два. Их отношения очень странные и далеки от идеальных, но они все равно цепляются друг за друга. Когда Тарталья пишет Кэйе, что они с Люмин переспали, Кэйа уже не может плакать. Он отвечает какой-то шуткой и закрывает глаза. Он устал. Просто устал. Все достигает грани весной, в конце учебного года. — Зачем ты лезешь в мою личную жизнь, Кэйа? — отчаянно спрашивает Аякс, когда Альберих в очередной раз проебался с советом, который касался Люмин. И Кэйа понимает, что он больше так не может. Кэйа осознает, что он влюблен и эта влюбленность сжирает его изнутри. Он отвечает: — Потому что я все еще люблю тебя, — вот так просто. Отвечает и сразу же жалеет. В васильковых глазах проскакивает эмоция за эмоцией: непонимание, удивление, грусть, разочарование. — Но ты же говорил мне, что твои чувства прошли, — сухо говорит Аякс. От этого тона у Кэйи сжимается сердце. — Я просто не хотел тебя терять, — шепчет он, прикрывая глаза. — Ты врал мне. Все это время ты врал мне! — Тарталья повышает голос, заставляя друга (почти уже нет) содрогнуться. — Давай прекратим общение. Вот так, кирпичик за кирпичиком разрушилась их дружба. У Кэйи больше нет сил его удерживать. Он лишь кивает и уходит, оставляя растерянного Чайльда где-то позади. Истерика нагоняет его уже дома. Только потом он поймет, что Аякс был лишь самовлюбленным и эгоистичным куском дерьма, который пользовался их дружбой. Но это будет потом.

Дилюк

Дилюк хотел быть учителем, сколько себя помнил. Сначала он мечтал преподавать математику, затем — литературу и английский. Лишь когда его не допустили к продвинутому экзамену по языку, он начал рассматривать историю как вариант. Он не испытывал ненависти к этой науке, просто так вышло, что пылкого интереса у него не проявлялось. Однако, стиснув руки в кулаки, Дилюк начал готовиться к поступлению. Само собой, он не проходит на грант в крутом университете соседнего города и остаётся учиться в местном колледже. «Все не так плохо», — утешает себя Дилюк. Он бывал здесь на дне открытых дверей и сидел на нескольких занятиях в рамках местного мероприятия. Преподаватели показались ему интересными, а сам факультет таким семейным, что, возможно, оно и к лучшему, что он не прошёл в соседнем городе. Дилюк внимательно слушает всех преподавателей и студентов старших курсов. Со школы он привык вкалывать на все 100%, однако во время учебы в престижной гимназии этого явно было недостаточно, о чем ярко говорит его «C» по физике в аттестате Дилюк честно выполняет все семинары, пишет лекции и старается принимать активное участие в студенческой жизни. И он наверняка ничем не отличается от типичных первокурсников: те хотят все попробовать, стремятся куда-то. Прямо как он. Так было в начале. А потом он влюбился в преподавателя. Если бы кто-нибудь спросил его об этом на первом курсе, он бы ответил, что то была любовь с первого взгляда. Само собой, потом он поймет, что это было глупое влечение, смешанное с дикой страстью, глубоким уважением и его психологическими проблемами с отцом. Но то будет потом. А пока что — это любовь с первого взгляда. И тогда Дилюк вбил себе в голову, что они будут вместе. Вместе, несмотря ни на что. Уже тогда ему стоило задуматься о том, насколько его чувства нормальны и уместны. Все знакомые Дилюка знают: если он чем-то (кем-то) увлекся, то до конца будет следовать своей цели. Даже если будет больно и абсолютно невыносимо. И Рагнвиндр, не отличаясь оригинальностью, действует точно так, как и предсказывали его друзья. Джинн молча сносит сообщения от Дилюка по поводу восхитительности их преподавателя по истории Древнего Рима. Ему несвойственно такое поведение, но это и не удивительно, ведь Дилюк впервые влюблен. Джинн не жалуется и поддерживает его вместе с Казухой — одногруппником Рагнвиндра. Тот загадочно улыбается, когда видит их взаимодействия, и делает по ним мемы. Дилюк смущается, но смеется над ними. Чжун Ли — тот самый шикарный преподаватель по истории Древнего Рима — кажется неприступным, но очень добрым и ответственным. Он разрешает пользоваться тетрадями во время контрольных, проверяет их задания даже по ночам и старается донести любую тему максимально доступным языком. У Дилюка по его предметам стопроцентная успеваемость, но он все равно раз за разом остаётся после пар, чтобы что-то спросить. Он никогда не умел формулировать вопросы к докладчикам, когда этого просил преподаватель, но научился делать это сейчас, поскольку ему нужен был повод увидеть его. Конечно, этим все не ограничилось. Рагнвиндр, найдя Чжун Ли в социальных сетях, начинает каждый день писать ему незначительные сообщения. Дилюк — умный парень. Он знает, как добиться взаимности у человека, шаг за шагом заставить того полюбить тебя. Тогда он думает, что именно это и произошло — он влюбил в себя Чжун Ли, но сейчас осознает, что на самом деле его самого поймали в ловушку. Чжун Ли радостно отвечает на каждое сообщение Дилюка, от чего бабочки начинают летать с удвоенной скоростью. В начале Чжун Ли старается абстрагироваться, но вскоре охотно делится подробностями своей личной жизни. Таким образом Дилюк узнает, что у него уже есть парень. Тот не говорит его имени, но упоминает в одном из диалогов, что у них есть общие попугайчики. Это удивительно отрезвляет, и Рагнвиндр решает прекратить свои попытки сблизиться. Однако Чжун Ли, будто почувствовав это, начинает писать сам. Влюблённое сердце Дилюка сдаётся под натиском милых сообщений. «Я могу стать вашим другом?» — спрашивает в одном из январских диалогов Дилюк. Он думает, что получит отрицательный ответ. Он боится его получить. Однако Чжун Ли отвечает: «Я думал, мы уже друзья». И это ломает все барьеры. Все происходит в апреле. Дилюк, засидевшись допоздна, случайно пересекает дозволенную грань, приближается слишком близко. Чжун Ли тогда был в отъезде, и ему, судя по всему, не хватало внимания. Поэтому когда Дилюк спрашивает: «Если бы вы были моим ровесником, как бы вы себя со мной вели?», он отвечает: «Я бы к вам подкатил, ведь вы такой привлекательный и смышленый юноша». У Дилюка тянет внизу живота, а в горле пересыхает от возбуждения. Так они начинают виртить. Это было неправильно и просто отвратительно, но Дилюк, отчаянно влюбленный Дилюк, радовался, что его любимый человек, наконец, обратил на него то внимание, что он хотел. Каждую ночь они спрашивают друг друга о своих эротических фантазиях и даже обмениваются фотографиями. Личная встреча была лишь делом времени. И когда Чжун Ли возвращается из командировки, а его парень уезжает на конюшни в соседний город на день, он приглашает Дилюка к себе домой. Рагнвиндру никогда не нравилась их квартира: грязная, заставленная коробками, неуютная. В первый раз он спрашивает, давно ли они переехали. Получив ответ «несколько лет назад», он выпадает в осадок, но молчит. А потом уже становится не до того. Первый секс — самый важный секс в жизни любого человека. Само собой, Дилюк, доселе не знающий о подобном, остается в восторге. А потом случился второй. Третий. На четвертый раз Дилюк начал винить себя и просить Чжун Ли рассказать обо всем своему парню. Тот отвечал, что не хочет причинить ему боль. И Дилюк, давя в себе слезы, смирился с этим решением. На пятый раз он узнает. Партнером Чжун Ли оказывается парень по имени Венти. Он милый и очень понимающий. Дилюка никто не винил в ситуации, потому что, как оказалось, это был не первый раз. У Чжун Ли была жена. И ребёнок. Но он изменил Гуй Чжун (той самой женщине) с Венти и оставил ее одну с Сяо на руках — их маленьким сыном. Уже тогда, увидев этого статного на вид мужчину сидящим на полу в слезах и соплях, умоляющего Венти не уходить, Дилюк задумался о том, чтобы свалить. Но он, в силу природного упрямства, остаётся. И остаётся надолго. — Я просил тебя о двух вещах — не врать мне и не есть макароны с сыром с кем-то еще, — на грани истерики произносит Венти. Чжун Ли извиняется. Он вообще много извиняется. А Дилюк лишь чувствует дискомфорт. Он чувствует дискомфорт, когда они начинают встречаться втроем, когда Чжун Ли рассказывает ему что-то о Венти, и, в конце концов, он ощущает грязь после секса с ним (тот берет его везде — даже в закрытой аудитории после пар; и Дилюк, боясь его потерять, просто не может отказать). Рагнвиндр плачет от ревности и собственной слабости. Он осознает, что все это глупо и мерзко, что все это надо прекратить. Он знает, но не может. Потому что он обещал ему, что они всегда будут вместе. — Мы, наверно, соулмейты, — говорит однажды Дилюк, улыбаясь уголком губ. — А что это? — интересуется Чжун Ли, отрываясь от книги. — Родственные души. То было лето первого курса. Они обсуждали множество интересных вещей, и Дилюк ещё верил в то, что у них все получится. Он посылал своего отца — Крепуса — когда тот пытался поговорить с ним на этот счет. Он планировал переезд в их захламленную и абсолютно неуютную квартиру. И мечтал. Много мечтал. Но однажды понял, что это ему не нужно. И тогда он вышел из этих бессмысленных отношений. — Я думаю, нам лучше остаться друзьями, — говорит Дилюк, между строк намекая на то, что никакой дружбой тут и не пахнет — Я знал, что так будет, — очередная манипуляция от Чжун Ли. Попытка надавить на жалость. Дилюк грустно усмехается. То был конец второго курса.

Они

Весна выдается на удивление теплой: уже в мае повсюду видны зеленые листья и кое-какие цветы. Дилюк глубоко вдыхает вечерний воздух. Еще вчера он разбил сердце своему любимому человеку, а сегодня ощущает себя настолько опустошенным, что не может даже уснуть. «Благо, учеба скоро закончится», — думает он, подходя к круглосуточному магазину. По плану — купить виноградного сока и покачаться на старых качелях. Но когда вселенная спрашивала у него о его планах? У магазина Дилюк сталкивается с незнакомым пареньком. Тому на вид лет шестнадцать. Под голубыми глазами видны мешки, белок весь красный, а губы искусаны. Если бы он не увидел себя утром в зеркало, то подумал бы на наркотики. Однако Дилюк осознает, что паренек наверняка всего лишь долго плакал. Прямо как он сам. — Извините, — тот внезапно обращается к Рагнвидру, подходя ближе. — Можете, пожалуйста, купить мне пива? — он говорит неуверенно и нервно заламывает пальцы. Дилюк сдерживается от того, чтобы закатить глаза. — Я просто паспорт дома забыл. Он смиряет незнакомца скептическим взглядом и скрещивает руки на груди. — Думаешь, я дурак? — его брови вопросительно вздымаются. — Зачем тебе напиваться в столь юном возрасте? — Да какое вам, нахрен, дело?! — моментально огрызается юноша, показательно фыркая. Дилюк думает, что ему в самом деле никакого дела до того, как сопьется очередной подросток. Он вздыхает: тогда почему так хочется помочь именно этому? — Жди здесь, — командует Рагнвиндр, скрываясь в ларьке. Конечно же, он не покупает никакого пива — лишь вторую пачку сока и чипсов, чтобы тот не слишком злился. — Держи, — он протягивает пакетик подростку и, получив полный возмущения взгляд, пожимает плечами. — Ночью бы все равно ничего алкогольного мне не продали. Тот вздыхает, молчаливо соглашаясь: о времени-то он и позабыл. Они находятся в тишине какое-то время, пока Дилюк, решившись-таки, не начинает говорить: — Хочешь сходить покачаться со мной на качелях и поделиться своей грустной аниме-историей? — он улыбается уголком губ, когда сквозь грустную пелену в чужих глазах проскальзывает озорной блеск. — Только после тебя, — парень внезапно переходит на «ты», но будто бы Дилюк против. Они направляются в сторону старой детской площадки: Рагнвиндр частенько играл здесь в прошлом и любил приходить сюда, когда чувствовал себя плохо. Подросток плетется за ним, исподлобья разглядывая его профиль. Они молчат вплоть до того момента, пока Дилюк не садится на качели. — Тот, кто рассказывает свою драму, качается. Потом меняемся, — с усмешкой говорит он, разглядывая паренька. «Симпатичный», — думается Рагнвиндру. — «Только грустный пиздец». Тот кивает и, встав неподалеку, начинает слушать. Дилюк думает, что расплачется прямо перед незнакомым подростком (какой стыд), однако, как ни странно, ситуация, казавшаяся в голове ужасной, вслух звучит глупо. Он практически смеется к концу пересказа. — Мне казалось, мы тут делимся своими трагическими историями любви. Чего смеешься-то? Истерика? — хмурится парень, скрещивая руки на груди. — Может быть, — отвечает Дилюк, поднимаясь с качели. — Твоя очередь, незнакомец. — Меня зовут Кэйа, — парирует он, закатывая глаза. — Окей, Кэйа. А я — Дилюк. Неожиданно чужая история кажется Рагнвиндру даже более грустной, чем его. Может, дело в повышенном уровне эмпатии? Кто знает. Однако Кэйа не смеется. Под конец рассказа тот лишь сильнее поникает, а слова, что он произносит, становятся практически полностью неразборчивыми. — Так, пацан, давай без слез, — Дилюк шутливо бьет того кулачком в плечо. Альберих от этого лишь громче шмыгает носом. — Ну, вот что с тобой делать? — вздохнув, Рагнвиндр останавливает качели и крепко обнимает Кэйю. — Не переживай ты так из-за него. Этот твой бывший лучший друг — тот еще мудак. Уверен, ты этого всего не заслужил, — негромко говорит он, поглаживая нового знакомого по синей макушке. — Мы с тобой обязательно прорвемся, — практически шепчет. Но Кэйа слышит и сильнее прижимается к теплому телу. — Спасибо. Они гуляют вместе еще около получаса. И ближе к трем расходятся, преждевременно обменявшись номерами телефонов. — Я хочу знать, что ты успешно дошел до дома, — хмурится Дилюк. Видимо, выбранная профессия дает о себе знать. — Да-да, — закатывает глаза Кэйа, но послушно отписывается новому знакомому по приходе домой. А потом пишет ему еще раз (из вежливости, конечно), чтобы спросить, когда он может вернуть ему деньги за сок и чипсы. Дилюк благородно разрешает не возвращать долг, но Кэйа так сильно настаивает, что Рагнвиндр, в конце концов, соглашается на еще одну встречу. «Своди меня в кино на новый фильм», — пишет он. — «Заодно возместишь мне моральный ущерб», — отправляет вдогонку. «Это еще кто кому что должен возмещать», — отвечает Альберих, фыркая. Он сидит на уроке, но скука определенно преобладает над желанием узнать, как решать задачи с векторами (гребанная геометрия). — «Но мы сходим. Там как раз вышел второй Веном». «Серьезно?», — прилетает ответ Дилюка. «Что?», — недоумевает Кэйа. «Кажется, мы подружимся». И он оказывает прав. Сначала они идут в кино, затем — собираются в местный музей на приезжую выставку, потому что Дилюку, как студенту истфака, дали дополнительный билет, а Джинн отказывается ехать на другой конец города ради картин каких-то художников-ноунеймов. Кэйа же соглашается не потому, что он дикий фанат современного искусства, а потому, что ему жизненно необходимо вырваться куда-то за пределы своего дома. Подобные встречи начинают происходить все чаще. Парни оба все еще переживают тяжелые расставания, поэтому стараются максимально обходить тему любви и отношений в разговорах, отдавая предпочтение комиксам, фильмам «Марвел» и разным аниме. Иногда они умудряются обсудить и что-то серьезное, вроде проблемы глобального потепления или перенаселения на планете. Кэйа кажется Дилюку весьма сообразительным и осознанным для своих лет, поэтому они с легкостью находят общий язык. Когда у Кэйи заканчивается учеба, он старается посвятить себя книгам и встречам с друзьями, чтобы не думать о чем-то лишнем, пока Дилюк еще сдает сессию. Они не могут часто видеться из-за загруженности последнего, и Альберих осознает, что в самом деле скучает по новому другу. Когда Рагнвиндр заканчивает сдачу экзаменов, парни встречаются, чтобы отпраздновать. — Только никакого алкоголя, — говорит Дилюк, на что Кэйа закатывает глаза. И они идут в местную кафешку, чтобы объестся мороженым. — Ты ведь переходишь в одиннадцатый в следующем году? — уточняет Дилюк, пока они ожидают свой заказ. — Да, не напоминай, — Кэйа громко вздыхает. — Сейчас все с этим на мозги капают. — По поводу выбора экзаменов? — он улыбается уголком губ, наблюдая за тем, как из страдальческого лицо Альбериха становится подавленным. — Ага, — бурчит он, падая головой на сложенные на столе руки. — Родители хотят, чтобы я стал инженером, — грустный голос слышится приглушенно. — А кем хочешь стать ты? — спрашивает Дилюк, внимательно наблюдая за другом. — М-м. Это глупо, — Кэйа поднимает голову, но все еще смотрит в стол. Рагнвиндр видит, что тот смущен, и его взгляд смягчается. — Ты же знаешь, что я не буду тебя осуждать, — заботливо произносит он. Альберих, посмотрев в алые глаза напротив, делает глубокий вдох. — Но если тебе не хочется, ты можешь не говорить. — Да нет, я, — он запинается, и Дилюк видит, как мочки его ушей немного краснеют. — Я хочу быть писателем. Рагнвиндр удивлен. Он никогда бы не подумал, что Кэйа увлекается чем-то подобным. Именно это он и говорит другу, на что Альберих устало вздыхает. — Просто родители осуждают мое увлечение писательским делом. Хотя многие говорят, что у меня талант, — парень нервно заламывает пальцы. Видно, что боится реакции Дилюка. Но тот лишь нежно улыбается. — Покажешь потом? Глаза Кэйи удивленно раскрываются, но он быстро кивает головой. Похоже, он в самом деле обрадовался. Уже вечером Дилюк, прочитав рассказы Альбериха, пишет тому, что он обязан отучиться на писателя и написать бестселлер, потому что его произведения восхитительны. Именно поэтому Кэйа все-таки решается выбрать для сдачи продвинутый английский язык и литературу. В октябре они тусуются у Дилюка на съемной квартире — тот наконец-то сепарировался от отца — и вяло делятся своими новостями. У Рагнвиндра на третьем курсе начинается практика в школе, а Альберих усердно готовится к экзаменам, но у него по какой-то причине никак не получается разобраться в некоторых темах, хотя те и кажутся достаточно простыми для понимания. Когда тот в очередной раз громко вздыхает, Дилюк, не выдержав, отрывает взгляд от своего конспекта воспитательного мероприятия и вопросительно поднимает бровь. — Может, тебе все-таки помочь? — спрашивает он, лежа на полу спальни. Кэйа, сидящий на кровати, мотает головой. — Ты уверен? — Ты понимаешь что-то в английской литературе? — он усмехается, все-таки посмотрев на друга. — Вообще-то, я собирался сдавать те же предметы, что и ты, но меня не допустили, потому что во время пробного экзамена я переволновался и набрал меньше, чем хотела наша учительница. Она начала гнобить меня и вынудила отказаться от его сдачи, — Дилюк говорит спокойно, ведь все это — давно пройденная страничка его жизни. Но Кэйа смотрит сочувствующе. — Я не знал, чувак. Извини, — он тупит взгляд в сборник заданий, лежащий у него на коленях. — Да все в порядке. Это давно в прошлом, — поднявшись с пола, Рагнвиндр подсаживается к Альбериху. — Так, что ты там не понимаешь? Именно так Дилюк и становится практически репетитором Кэйи. Поэтому, когда Рагнвиндр встречает Альбериха после экзамена возле школы, он волнуется вместе с ним. А спустя месяц они вместе радуются результатам. — 93! Дилюк! Ты представляешь?! Вау! — восклицает Кэйа, повисая на чужой шее. Он заливисто смеется, а его глаза ярко горят. Дилюк обнимает того за талию, крепко прижимая к себе. — Ты молодец, Кэйа. Я знал, что ты справишься, — он улыбается, нежно оглаживая поясницу большими пальцами. — Только благодаря тебе, — отвечает Альберих и, немного отстранившись, подвисает на чужих глазах (а затем и губах). Кэйа вырастает за год их знакомства: если вначале он был ниже Дилюка на пару сантиметров, то сейчас стал немного выше. Конечно же, Рагнвиндр это замечает. Они стоят так еще минуту, пока Кэйа не спрашивает: — Можно тебя поцеловать? — он смущен и теперь вполне очевидно краснеет, на что Дилюк усмехается. — Мог бы и не спрашивать. И тогда они целуются. Сначала бережно и нежно, а затем яростно и страстно. Им так хорошо вдвоем, ведь внутри у каждого появляется новое чувство — здоровая влюбленность. Это происходило постепенно, шаг за шагом, но теперь, спустя много лет, они с уверенностью могут сказать, что состоят в прекрасных отношениях друг с другом. Несмотря на все споры и проблемы, они все равно смогли сделать это. Когда Чжун Ли, прогуливающийся вместе с Венти в торговом центре, и Тарталья, сидящий с другой стороны фудкорта с Люмин, видят их вдвоем, счастливыми и прекрасными, каждый из них задается вопросом: «А правильно ли я поступил?». Каждый из них хочет подойти, чтобы спросить, как дела, чтобы попросить прощения. Но Дилюк так громко смеется (Чжун Ли никогда не видел его таким счастливым), а Кэйа так нежно смотрит на своего парня (Чайльд может поклясться, что тот никогда не смотрел на него подобным образом), что они не решаются даже подойти. Их пути окончательно расходятся. Венти рассказывает Чжун Ли о своих новых студентах, Люмин делится набросками портрета для задания в колледж, пока Дилюк и Кэйа выбирают костюмы на собственную свадьбу. Их история, начавшись с разбитого сердца, заканчивается (продолжается) истинным счастьем.