Вознесение.

Чайник засвистел... Дима выключил газ и налил кипяток в чашку. Он посмотрел в воду, взгляд будто бы прошёл сквозь неё. - Забыл кофе насыпать...- тупо пробормотал он. Поставив чашку на место, парень открыл шкаф и достал банку. Он насыпал чёрных зёрен в горячую воду и размешал. По комнате начал медленно расплываться слабый аромат кофеина. Взяв кружку, Дима отошёл от стола. Сахар он уже давно не добавлял. Даже будучи приторно-сладким, напиток будто не задевал его вкусовых рецепторов. Точнее, он просто не замечал. Иногда, он мог начать просто пить пустой кипяток. Вкус... цвета... Всё это ушло, вслед за эмоциями... Так сильно меняет людей смерть. Впрочем, если ты об этом задумываешься. Что он почувствовал, когда умерла бабушка? Боль, исходящую из сердца и холодным ознобом распространяющуюся по всему телу. Тогда долго не мог спать. Он был маленьким и всю ночь его била дрожь, сопровождающаяся детскими всхлипываниями. И в самый миг перед рассветом, когда ночные тени отступают от беззащитных душ, Дима услыхал тонкий звон. За окном начал идти трупно-белый снег. Что он почувствовал, когда не стало мамы? Он сдерживал себя весь день, чтобы вечером разрыдаться, разбивая кулаки об стену. Чтобы его пронзило это - болезненное, лихорадочное наваждение. Чтобы лежать на полу, глядя в чёрное окно, до самого восхода солнца. Чтобы снова, на рассвете, услыхать Нечто. В этот раз, уже не просто звон, а что-то гораздо более утончённое, что можно распознать, лишь находясь в таком безмерно отчаявшемся и одиноком состоянии. Звук, исходящий с самого неба, медленно спускался вниз, пронзая собой весь мир, только тронутый синими, в лучах слабого золотисто-багряного солнца, клубах утреннего тумана. Это было похоже на песню, смех какого-то Высшего Создания, Гения света, чего-то божественного, манящего и неимоверно холодного. Тогда, в единственное мгновение этого звучания, Дима почувствовал эйфорию, почувствовал, что он сам может стать чем-то столь же прекрасным, но нужно перейти грань ради этого. Нужно тоже стать лёгким и небесным. Нужно, чтобы его душа бросила бесполезное и слабое, по меркам звёзд, тело на земле. Смерть могла быть спасением для него. Петь, сквозь ночь, вместе со всеми, кто ушёл из жизни. С родными. Но, только подумав об этом, он заснул. По пробуждении, возвышенная и чудовищная идея ускользнула из диминой памяти. Тогда небо было закрыто голубоватыми тучами, ручьи прорезали снег. Последний год, сам того не замечая, парень начал терять ощущения. Когда он радовался, то делал это всё слабее и слабее. Эмоции просто... тускнели. Он проживал целый день, копя в себе обиду, досаду, злость, самому не известно на кого, вечером же, всё это выходило, выступало в виде какого-то гнойного надрыва внутри, на душе. Он ощущал нечто паршивое, нечто, что сгибало его к земле. Усталость, подпитываемая ищущими путь наружу слезами. Так из недели в неделю. Медленная учёба, дожди и снег на улице. Один фактор сменяет другой. Лужи застывали. Недавно Дима узнал, что в его комнате раньше жил молодой парень, погибший, никто не знает при каких обстоятельствах. Не важно, как это случилось, главное - его просто не стало. Дима думал об этом, уходя с последней пары. Как такое вообще можно представить - раз и человека больше нет? Это чудовищно. Но ведь... разве, теперь, он не свободен? Ничто не тяготит душу, когда она покинула своё тело. Ни забот, ни переживаний. Только бесконечное лазурное небо и кристально-белые облака, иногда превращающиеся в полные дождливой синевы тёмные тучи. Но и эти тучи не могут принести душе никакой грусти. Иногда, дух может проноситься среди ослепительных, ярких и резких молний, играть с ними, несущимися к земле. Может даже пролетать сквозь плавно танцующие по воздуху снежинки, красящие мир в нежно-молочный цвет. Холодный цвет. От холода человек может прекратить дышать. В конце первого семестра, Дима смог найти у кого-то из группы фотографию того погибшего парня. Его звали Олежей. Этот взгляд... Дима не сильно разбирался в мальчиках, но Олежа чем-то его зацепил. Он просто выглядел тёплым, невинным, глаза добрые. Может быть, они могли бы стать друзьями, вместе работали бы над проектами, писали конспекты, болтали бы о девчонках или даже парнях, не важно, они просто могли ощущать эмоции вместе. Но Олег мёртв. Их знакомства никогда не было. Их возможное счастье мертво. Той ночью, Дима, сам того не желая, вновь пролежал до Мгновения Перед Рассветом. Едва родился первый золотистый луч солнца, пронзающий тяжёлую синюю темень, по миру вновь раскатился Звук. Нет, в этот раз, это было нечто ещё большее. Песнь, Зов. Похожая на мириады сладкоголосых колокольчиков. Она наполняла Диму ощущением утраченной в мире живых, но возможной Там любви. Она манила. Парень бросил взгляд на стоявшую в дешёвой рамке фотографию Олега. Неподвижные глаза покойника будто пронизывали тело Димы. От света из-за окна, картинка казалась синеватой, тень от рамки простиралась на полу. Когда всё стихло и холодный стук часов остался единственным звуком, Дима почувствовал себя разбитым и ещё более уставшим. Но он всё никак не мог оторвать взгляд от фотографии в траурной ленточке. До него донёсся дрожащий, будто наэлектризованный голос. - Наша жизнь - это просто болезнь... Смерть - вот истинное и нормальное состояние тела. Это освобождает душу от тяжёлых и затхлых оков грусти. Ты должен пойти за мной. Должен знать, что так будет лучше. Ты не здоров. Дима, я жду тебя. Там будет замечательно. Мы все хотим помочь тебе. Было не по себе. Неуютно, душно, жарко, но парень смог прогнать сонное видение и задремать.