Дыхание за тысячами гор

Гун Цзюнь сидел на диване в своем номере и безучастно смотрел в стену. Казалось, что из него высосали весь свет и энергию и что на диване сидит не человек, а манекен. Сяо Мэй с беспокойством смотрела на такого непривычного Шефа, но не решалась его побеспокоить, хотя еда, заказанная в номер, уже стыла. Вчерашний сумасшедший день с тремя часами сна, полетом в Шанхай, когда еще фанаты в самолёте начали на Саймона орать, потом четыре мероприятия и обратный полёт выбили всю команду, и поэтому сегодня ЦзюньЦзюнь настоял, чтобы они вернулись раньше. Но тем не менее с утра всё же были съёмки, общение с Цяо Синь, которая практически уже открыто до него домогалась под тихое неодобрение режиссера. Но никто ничего сделать не хотел и не пытался, так как за ней, как говорили в кулуарах, стоит какая-то важная шишка из Партии. Из-за неё съёмки из тяжелой, но любимой работы превратились в рабский труд. И Саймон уже считал часы, когда у них будет финальный день. В итоге, вернувшись в отель, он просто сел на диван и ушел в себя. Мысли Гун Цзюня возвращались ко вчерашнему дню в Шанхае. Всё еще казалось нереальным, что несмотря на плотнейший график и фанатскую слежку, они смогли незаметно для всех встретиться с Чжэханем у него дома. Это напомнило ЦзюньЦзюню, как они пересеклись перед мероприятием Тома Форда. Хань-гэ тогда смог устроить настоящий триллер, со сливом информации о полете, с исчезновением в Бейхае, когда его агенту пришлось отдуваться за двоих. Чжан лаоши же тогда, добравшись на машине до частного аэродрома, сел на чартерный самолет, оплаченный всё тем же Том Фордом и благополучно добрался незамеченным до Шанхая. Тогда они всю ночь провели вдвоем, болтая о пустяках, рассказывая о работе. И вот в этот раз тоже всё получилось. Правда, увидев состояние близкого друга, гэгэ насильно влил в него какую-то лапшу и уложил отдыхать, выгнав весь стаф на нижний этаж, чтоб не шумели. Эти несколько часов они провели в тишине: Хань-гэ сидел рядом, читая очередную подаренную фанатами книгу, держа своего диди за руку, словно пытаясь передать ему хотя бы толику ци. А потом, разбудив его и направив на мероприятие, Чжэхань уехал на машине - к вечеру ему нужно было быть в Нанкине. Самое неожиданное было уже ночью получить от него десятиминутное аудио, где он в резких выражениях высказался о том, что он думает о малолетнем идиоте, который с таким графиком чуть копыта не откинул. Также были сказаны нелицеприятные слова в сторону ведущих и организаторов, которые опять фанатов обижали, не читая ники. Единственные добрые слова были сказаны в адрес мальчика-инфлюэнсера, предложившего подготовить капли для глаз, когда он заметил, что у его гостя проблемы. В общем, ЦзюньЦзюнь понял, что за его передвижениями зорко следили и беспокоились, и на душе тогда стало легче. Мелодично звякнул телефон Сяо Мэй, и, оторвавшись от размышлений, Саймон поднял на помощницу глаза: он знал, что пришло сообщение от Сяо Юя или кого-то из команды Чжэханя. - Что такое? - устало спросил Цзюнь. - Чжань лаоши готовится выйти на сцену… Гун Цзюнь резко подскочил и, схватив пульт от телевизора с тумбочки, включил нужный канал. Он совсем забыл, что сегодня концерт. Хорошо, что их стафф совместно держит всё на контроле. После того приснопамятного концерта осенью Цзюнь дал себе клятвенное обещание, стараться смотреть все выступления Ханя, по возможности в прямом эфире, чтобы потом сразу же написать или позвонить ему в WeChat. А ещё… Саймон вздрогнул: - А-Мэй, цветы..! - Заказала ещё вчера днем! Их уже доставили, - сказала помощница, слегка улыбаясь. - Ты чудо! - глаза ЦзюньЦзюня засветились. - Надо будет мне для вас что-то сделать… - Записать на завтра напоминание о повышении зарплаты, Шеф? - хихикнула Сяо Мэй и ловко уклонилась от летящей в неё подушки. Вот такой шэф, пусть уставший, но повеселевший, ей нравится больше. Пока суть да дело, ведущие объявили выступление Хань-гэ. Тот выглядел как обычно сногсшибательно в костюме, но Саймон заметил, что того слегка потряхивает. Обычный человек мог бы и не заметить, но когда проводишь на съёмках вместе практически двадцать четыре часа, узнаешь его настолько хорошо, что становится иногда даже страшновато. Первые аккорды музыки ошарашили - это была Unbreakable love из BL дорамы We best love. - Даааа, - протянула Сяо Мэй. - А Чжань лаоши бесстрашный… - Не, он просто сумасшедший! - прошептал Гун Цзюнь, не отрывая взгляда от телевизора. Голос Чжэханя слегка дрожал, было заметно что есть какие-то проблемы с его мониторами. Пережить отношения на расстоянии и долгое ожидание Цзюнь резко вздрогнул и покачал головой. Нет, этого не могло быть, ему наверное послышалось. Его гэгэ не мог так просто взять и заменить слова в песне. На официальном мероприятии. Не мог же?! Я думаю ты тоже скучаешь по мне Хань-гэ пел настолько пронзительно, что даже к Сяо Мэй на глаза навернулись слезы, что уж говорить о Шефе. Она тихонько сходила в ванную и, принеся коробку носовых платков, сунула их под бок Гун Цзюню. Тот сидел, немигающе глядя в экран, сжимая руками подушку и слегка качаясь взад-вперёд. По щекам у него катились слёзы. Ты даришь мне любовь, которую я не хочу потерять в этой жизни Даже если твоё дыхание за тысячами гор Пожалуйста, поверь что моя любовь, которую я даю тебе, достойна твоей любви На финале Чжэхань протянул руку к камере, а на глазах у него тоже видны были слезы. Саймон бессознательно протянул руку в ответ, и со стороны это выглядело как странная реконструкция сцены под деревом: "В тебе есть свет…. Дай мне коснуться его". Это всё длилось несколько секунд, но Сяо Мэй показалось что прошла вечность. Затем Хань на экране развернулся и зазвучала Surround. А телефон помощницы снова звякнул: - Он видел?😁 - Да, вы что там наделали, мне теперь его в себя приводить придется!🤬🤬 - Ждите, Шеф ещё кое-что запланировал! 😏 - Вы там все психи! 🤯🥴 Где-то в к концу песни, Чжан Чжэхань ехидно посмотрел по сторонам, как раз была небольшая пауза в песне, и хотя камера ушла вверх, было видно как он указал на ухо. Но этого жеста Саймону и не потребовалось, он и так услышал, что в бэк-вокал был вплетен его голос. - Шеф, у меня сейчас были звуковые галлюцинации? - Видимо у нас обоих... Тем временем Хань-гэ закончил выступление, и, снова развернувшись на камеру, со спокойным выражением лица показал знак langlanding. Вытерев с лица дорожки слез, ЦзюньЦзюнь схватил телефон и набрал номер Чжэханя в WeChat. Он был готов висеть в ожидании сколько потребуется, но он должен был поговорить с гэгэ. Минут через пятнадцать на звонок ответили: - ЦзюньЦзюнь, - кивнул камере уставший, но улыбающийся как нашкодивший кот Хань. - Ты!!! Ты псих! Ты чего творишь!!!! Ты меня сначала до инфаркта довел, потом до слез. У тебя совесть есть?!?! Как тебе вообще в голову пришло эту песню выбрать да ещё и текст менять! А уж жест.. Да еще и мой голос использовал!! Когда ты его записать успел… Да ты представляешь какая война начнётся в Вейбо и не только… Глядя на ругающегося как возмущённый щенок Лаогуна, Хань-гэ рассмеялся в голос. - Я рад, что тебе понравилось, диди. На самом деле первую песню выбирал я не сам, мне предложили несколько вариантов. Эта мне показалась самой подходящей. - А текст?! - Ну что сказать, меня же ругают, что я неправильно слова произношу. Ну вот, "ошибся снова", - тот нацепил на себя своё самое честное выражение лица, какое мог изобразить. - Ты это сейчас организаторам рассказывал да?! - против воли хихикнул и расплылся в улыбке Саймон, хотя изначально он не хотел поддаваться, а планировал строго отчитать своего старшего. - Ну да, они поверили. Тем более у них сейчас резкая прибавка по зрителям пошла. - А голос? Когда ты успел его записать? - На второй день концерта… помнишь ты нервничал перед последним выходом и напевал… А я не удержался и записал. Чжэхань зевнул, и уже без бравады устало посмотрел на собеседника. - О, и спасибо за букет. Очень красивый.. Кстати, скажи-ка мне: ты ужинал сегодня? Неожиданный вопрос слегка ошарашил Гун Цзюня, поэтому он просто покачал головой. - Если ты не перестанешь так себя вести, я к тебе пришлю моего диетолога! - беззлобно рыкнул Хань-гэ. - Серьёзно, младший! Нельзя так, ты себя видел в зеркало… или уже не отражаешься? - Гэгэ, - заканючил Цзюнь, включив взгляд обиженного оленёнка. - Ну прости своего непутёвого диди. Еда была заказана, но я просто потерялся во времени, а потом твое выступление… - То есть это я виноват, что ты не ешь, - грозным тоном произнес Чжэхань, улыбаясь одновременно с этим от уха до уха. Он очень соскучился по вот таким дружеским перепалкам. Гун Цзюнь громко рассмеялся. Не отпуская телефон, он подошёл к купленным Сяо Мэй коробочкам, которые уже сильно остыли, достал одну и показал на камеру. - Вот, я не вру. Еда здесь! - Хм, опять трава всякая?! - Это ты зелень не любишь, а мне нравится! - Ладно, убедил…. ЦзюньЦзюнь, ты прости, я сейчас звонок отключу. Просто сильно устал...Хочу смыть косметику, переодеться и в отель. - Конечно-конечно, всё в порядке. Я понимаю. Сам ещё не восстановился после вчерашнего… Так что, отдыхай. Спокойных снов. - И тебе, диди! До завтра! Окончив звонок, быстро Саймон запихнул коробочку с едой в микроволновку и подогрев её, добросовестно всё съел. Сяо Мэй, всё это время беззвучно находившаяся рядом, удовлетворенно вздохнула и попрощавшись, ушла к себе. Погасив весь свет, оставив только ночник, Гун Цзюнь растянулся на кровати, включив выступление Чжэханя на повтор. После третьего раза, чувствуя, что уже засыпает, он открыл чат, написал короткое сообщение, а отправив его, закрыл глаза и сразу же заснул. А в другом городе, за сотни километров, телефон Хань-гэ засветился, выведя на экран смс:

Ты даришь мне любовь, которую я никогда не хочу потерять в этой жизни.

Каждое твое сообщение - это биение сердца

Каждую секунду я хочу обнять тебя.

Ты самая милая вещь на свете!

Гэгэ, спасибо что ты есть!