Полуночный союз

Побег происходит в абсолютном молчании. Ни Нами, ни Ло сейчас нечего сказать друг-другу. Они оба полностью вымотаны, ранены и напряжены. Разорванная по краям юбка девушки колышется на ветру и вздрагивает от каждого судорожного выдоха. Климо-Такт летит рядом с ней, готовясь в любой момент поймать хозяйку, если силы полностью покинут ее тело. Оборотень на ее спине не издает никаких звуков, в отличие от его брата. Эйс очень тяжело и хрипяще дышит, по его горячему телу проходятся судороги, а веки дрожат от неимоверно сильной боли в области груди. Вампир прекрасно понимает, что времени у них мало. Сейчас убежищем служит его собственная усадьба, что способна перемещаться на местности, а оттого ее не так легко обнаружить. Именно там придется делать срочную операцию, дабы окончательно забрать братьев с холодных рук смерти. - Климо-Такт, туман! - Вскрикивает Нами, как только понимает, что больше не может бежать на полной скорости. Только под укрытием магии они смогут перемещаться незаметно. Метла исполняет приказ хозяйки, начиная быстро-быстро прокручиваться в воздухе, образуя вокруг себя клубы густого дыма, что мгновенно расползаются по округе, запутывая следы беглецов. Ло лишь благодарно кивает, поближе прижимая к себе истекающее столь соблазнительной кровью тело. Бежать им не столь долго, ведь дом чувствует волю владельца и появляется на ближайшей открытой местности. Оказавшись внутри, Трафальгар резко закрывает за собой массивную дверь и тяжело вздыхает от полученных в процессе побега ожогов. Солнечные лучи уже не стесняются прыгать по земле, случайно задевая бледную кожу. Внутри уже находятся все остальные обитатели потустороннего мира. Всех из них успели подвергнуть чудовищным пыткам, пытаясь добиться информации о местонахождении главаря шайки, да вот только каждый из присутствующих обладал достаточной волей для того, чтобы держать язык за зубами. Стоило Ло вместе с раненым колдуном оказаться в закрытом помещении, где запах крови не развеивается в воздухе, а устремляется прямо в ноздри, он чувствует, как во рту выделяется слишком много слюны и сразу панически оглядывается на присутствующих. - Чоппер, возьми его и отнеси в подвал, на операционный стол. Тебе придется начать без меня. - Строго произнес вампир, пронзительно глядя на олененка, который со сломанной ногой аккуратно пришивал оторванную руку другу-зомби. Пришлось выпустить иглу из рук, когда туда буквально спихнули поверженного бойца, продолжающего кашлять кровью. - Но сэр Трафальгар, я не способен делать такие операции..- Пытается возразить оборотень, но в ответ лишь получает бросок сумки с органами и поворот спиной, вместе с уходом в другую комнату. - Не бери в голову, он слишком перенервничал за сегодня. - Пытается приободрить друга Нами, аккуратно кладя бессознательное тело Луффи на диван. - Его повязку я смогу сама поменять, но ты...пожалуйста, помоги Эйсу. Врач ловит на себе еще множество взглядов, полных надежды. Они не заставляют его, но просят. Просят вместо своего капитана, что точно бы на коленях молил спасти жизнь брата. Просят, потому что уважают Эйса за все, что тот для них сегодня совершил. И Чоппер не может игнорировать эти просьбы. Кивает, подцепляя жизненно-важные органы и бежит к лестнице в подвал, стараясь не сильно беспокоить своего пациента. - Что там произошло, Нами-сан? - С трудом поднимает голову, украшенную парой рожек, Санджи. Его шея вся покрыта ожогами от святой воды, дыхание затруднено, но даже в такой ситуации он не может выпустить сигарету изо рта. - Временно мы спасены. Я сама видела не все, но...судя по всему, Эйс готов был пожертвовать собой ради Луффи, но благо, Ло успел прийти вовремя. - Что-то незаметно, что сейчас с Эйсом все хорошо. -Щурится Зоро, придерживая оторванную руку, которую не успел до конца пришить врач и кидает недобрый взгляд в спину ушедшему вампиру. На это Нами не может ответить. Она только берет предоставленные им бинты, подходя к Луффи, чтобы поменять перевязку на его бедре. Охотничьи стрелы пронзили плоть до самой кости, а магия, которой они были наполнены, не позволяли крови свернуться. Кровотечение не останавливалось всю ночь, а потому ему требуется постоянная смена бинтов. - Э-эй, Зоро, если бы не Ло, мы все уже бы в могиле лежали! - Встревает Усопп, параллельно наполняя свое тело новой соломой, заменяя ту, что сожгли в нем подчиненные Акаину. - Я ему не доверяю. Откуда он вообще взялся и с какой стати помогает? - Зоро, у вампиров просто супе-е-ер слух! - Пытается предостеречь киборг, не имея возможности шевелиться из-за сломанных шестеренок. - И что? Он все равно перед нами не объясняется. Лишь Робин, стоя в темном углу, не желала встревать в этот разговор. Половина ее тела была подвержена солнечным лучам, отчего каждое движение доставляло безумную боль. Именно она видела, с каким животным голодом Ло смотрел на раненого Эйса, чьи капли крови до сих пор переливались искрами на полу. Женщина аккуратно поправила бинты на своем лице, скрывающие сожженный глаз, а после тихой тенью шагнула следом за своим сородичем. Активно спорящие друзья совсем не обратили на это внимания, а потому ничего не помешало Робин оказаться в соседней комнате. Трафальгар нервно заматывал свою обожженную руку, тихо рыча. Все его тело легонько потряхивает, длинные и острые ногти на руках впиваются в ладонь, а вокруг расползается мрачная, удушающая атмосфера. От клыков по подбородку скатывались ниточки слюны, а ноздри раздувались сильнее от каждого дуновения сквозняка из подвала. - У тебя нет запасов крови на экстренный случай? - Интересуется Робин, спокойно заходя внутрь и закрывая за собой дверь, оставляя их разговор тайным. - Нет. Я выпил все, когда пробудился ото сна. - Сквозь сжатые зубы отвечает Ло, замирая на месте. - Ясно. Так значит, Эйс был твоим источником еды? - С чего ты взяла? - Твой взгляд на его тело говорит сам за себя. К тому же...после использования способностей, бинт на его плече сжегся. Уж следы от вампирских клыков я ни с чем не спутаю. - Раз ты сама догадалась, что сейчас от меня хочешь? Следишь, чтобы я не накинулся на него? - Нет. Лишь хочу немного поговорить. Трафальгар заинтересованно дергает бровью, наконец поворачиваясь к женщине лицом. Она выглядит полностью спокойной, несмотря на то, что этот дом пропитан запахами крови раненых существ. Да и сама Робин несколько часов назад спокойно бегала возле друзей с открытыми ранами, не подавая никаких признаков голода. - Ты ведь не чистокровный вампир, так? - Да. - Кто тебя обратил? - Робин подходит ближе, своим единственным глазом рассматривая, с какой ловкостью Ло способен обрабатывать свои собственные травмы. - Кое-кто слишком простодушный. Сейчас его нет в живых. - Ты не был против обращения? - У меня не было выбора. - Трафальгар закусывает губу, вновь на мгновение замирая. Неприятные воспоминания царапают душу грубыми осколками. - Тогда я понимаю, почему тебе так тяжело сдерживать голод. Эйс для тебя тоже дорог, как ты был дорог для того вампира, а тот, кто вызывает особые чувства, еще и сильнее пробуждает желание укусить. - Ничего он не дорог для меня. - Поэтому он единственный, с кем ты добровольно общался на фестивале? - Хмыкает Робин, подпирая щеку ладонью. - Ты за нами следила? - Нет, лишь мельком видела, пока меня не поймали. Вы очень хорошо смотритесь вместе. Ло фыркает, окончательно затягивая руку и срезая бинт острыми ногтями. Пожалуй, ему и правда очень не хватало общения, а Эйс был тем, кто умеет поддержать разговор. Да и в отличие от надоедливого младшего брата, он еще и знал меру, мог понимать важность уединения с самим собой, к тому же...был таким же одиноким, как сам Ло. Наблюдая за ним из тени, он только убеждался в том, насколько же глубокая тоска скрыта за этой радушной улыбкой. Все присутствующие в этом доме - друзья Луффи. Для Эйса они лишь те, кто могут составить компанию, когда не проводят время с оборотнем. Может такое существо и правда дорого вампиру. Но лишь немного. - Допустим. - Поэтому ты и должен его спасти. - Серьезно произносит Робин, поправляя мех на плаще своего сородича. - Я не смогу. Во время операции кровь будет повсюду, я просто сорвусь. - Нет, сможешь. Ты никогда не сделаешь больно тому, кем дорожишь. - С чего ты это взяла? Ты знаешь меня несколько недель. - Я тоже вампир. Но посмотри на меня. Трафальгар опускает свой взгляд на женщину рядом. Единственный целый глаз сверкает сапфирами, не выдавая и намека на звериный голод. Голубизна ее ока глядит прямо в душу собеседнику, а непринужденная улыбка говорит о полной расслабленности. Нежные и тонкие женские пальцы, со столь же смертоносными когтями, осторожно касаются шеи собеседника, где виден очень старый шрам. Две точки. След от укуса, что и стал причиной обращения. - Видишь? Как бы соблазнительно ни пахла кровь моих друзей, я не испытываю желания вгрызаться в их глотки. Ты тоже сможешь сдержаться, я обещаю. - Не вижу разумности. Ты рождена вампиром, а потому и научилась контролировать это. - Напомни-ка, сколько лет ты провел в спячке? Ты являешься вампиром намного дольше меня. Воцарилась оглушающая тишина. Ло непозволительно медленно моргает, поворачиваясь в сторону двери. Сам же знает, что сейчас каждая секунда на счету. Если Чоппер не сможет провести эту сложнейшую операцию, Эйс умрет. Умрет мучительно, не придя в сознание и без возможности попрощаться. Пора брать себя в руки и приниматься за помощь пострадавшему, вырвать его из лап смерти и выполнить долг врача, коим Ло был до обращения. - Хорошо. Ты сможешь помочь остальным с ранами? И проследить за тем, чтобы нас не нашли? - Конечно. Предоставленные тобой лекарства помогут, а чутье позволит предупредить. Ты справишься. Мужчина трогается с места и быстрым шагом отправляется к двери, громко распахивает, отчего та ударяется о стену и заставляет остальных замолчать. Быстрой тенью Ло спускается в подвал, где Чоппер, нахмурив брови, с серьезным лицом обрабатывал края разрыва на груди. Робин же лишь улыбается, удовлетворенная выполненным долгом. Много-много лет назад Луффи спас ее из лап охотников, когда женщина уже приняла скорую смерть, решив, что всем будет только лучше. Именно он дал ей волю к жизни, к самосовершенствованию, к исследованиям и знаниям. Поэтому сейчас она была просто обязана обеспечить спасение его старшего брата. Во многом, она и сама могла понять Эйса. Во время редких диалогов с ним, она видела, насколько же пламенная душа желает такого же спасения, из-за чего была несказанно рада, раз теперь и Эйс получит своего спасителя. Олененок даже не дергается, полностью сосредоточенный на операции. Руки его закрыты тканевыми перчатками, на теле плотный фартук, а все помещение пропахло дурманящими, но хорошо действующими растворами, которыми и обрабатывалась нервно вздымающаяся грудная клетка пациента. Ло на ходу скидывает плащ, запирает за собой дверь и накидывает то, что обычно считают признаком смерти. Ряса чумного доктора. Вот только именно кожа, из которого она сделана, позволяет сдержать всякие болезни. Разве что маску птицы он не использует, ведь та будет только мешать во время операции. Набор инструментов предварительно протерт и лежит на маленьком столике возле основного места. Ло издает последний вздох, приближаясь к бледному личику и разглядывая каждый отпечаток солнца: веснушки. Эйс все еще хрипит, кашляет и периодически дергается, выплескивая все больше и больше крови на стол. Судя по всему, он уже потерял минимум половину. Все его извлеченные органы такой же аккуратной стопочкой лежат на том же маленьком столике. Видно, что сердце колотится с такой мощью, будто вот-вот пробьет свою прозрачную клетку и само прыгнет в грудь своего владельца. Алые зрачки нервно подрагивают при каждом вдохе. Вампир просто не может заставить себя поднять руки, залезть в чужое тело и начать собирать обломки костей. Животные инстинкты бьют по вискам, заставляя метать взгляд к беззащитной, открытой шее. Спину нежно обнимает неприятный холодок от осознания, насколько близок источник питательной крови, что не будет сопротивляться при нападении. Чоппер нервно оглядывается на своего коллегу, громко сглатывая слюну. У него еще не было опыта, когда придется следить за каждым действием другого доктора, дабы предотвратить возможный срыв. Оборотню ничего не остается, как убрать тряпочку, перестав обрабатывать края раны, дабы повернуться к Ло и серьезным тоном попросить: - Пожалуйста, если ты боишься не сдержаться, то координируй мои действия издалека, я попробую все сделать сам. Трафальгар резко разворачивается к оборотню, рассматривая его уверенное лицо. Почему-то одна мысль о том, что такую серьезную операцию на Эйсе будет проводить кто-то другой, вызывает недовольство где-то в груди. Робин же сказала, что все будет хорошо, так? Он же не слабак, чтобы сорваться на своего единственного собеседника, а может даже друга, за последний век. Ради него можно собрать волю в кулак и наконец сделать то, что должен. - Нет, я сам. От тебя мне будет нужна помощь, так что никуда не уходи. - Проморгавшись, Ло наконец касается горячего тела, что сразу дергается и противно хрустит из-за повреждений костей. - Это будет веселая операция, не так ли? Как бы ни была напряжена ситуация здесь, внизу, разговоры сверху и не думали утихать. Каждый зализывал свежие раны, но при этом в одно мгновение оборачивались, стоило Луффи издать звук, поменять положение или нахмурить лицо. Пока что тот все еще оставался в бессознательном состоянии, но каждый присутствующий здесь был готов помочь подняться, восстановиться и вновь отправиться в увлекательное путешествие, длинною в жизнь. Даже когда редкие солнечные лучи сменяются полноценными просветами и редкими зайчиками, прыгающими по комнате и сумевшими преодолеть темные шторы, никто и не думает о сладком сне. - И все же, Нами-сан, из нас вы самая осведомленная. У Вас есть предположение о том, что же происходило на поле боя? - Галантно интересуется Санджи, глубоко вдыхая запах паучьей лилии, из которой приготовлен целебный отвар для таких, как он. - Все, что я могу сейчас сказать - Эйс как-то смог противостоять Акаину. А еще...может мне показалось, но перед тем, как упасть окончательно, он выглядел иначе. - Иначе? - Прищуривается Робин, с нежностью расчесывая ярко-рыжие пряди волос подруги и извлекая случайные цветки репейника. - Да. Он как-будто...- Нами причмокивает, не зная, как подобрать слова, - сам стал огнем. - Разве ведьмы могут настолько слиться со своей стихией? - Недоверчиво протягивает Санджи. - Слышал бы тебя Эйс - пришлось бы сигарету проглотить, кок. - Лениво усмехается Зоро, прекрасно помня недовольства Портгаса по поводу того, что его кликают ведьмой. - Заткнись, маримо. Он в любом случае занимается тем же, чем и ведьмы. - Это ты кому заткнуться говоришь? - Я вас обоих заткну, если не прекратите собачиться! - Вспылила Нами, грозно замахиваясь в сторону спорящих. - А что нам...теперь делать? Куда идти? - Наконец подает голос и Усопп, своими глазами из пуговиц оглядывая всех присутствующих. Повисает угнетающая тишина. Пожалуй, на такие тяжелые вопросы всегда мог ответить только Луффи. Он всегда знал ответ, пусть самый несуразный и глупый, но абсолютно верный. А сейчас им всем только и остается, что надеяться на его скорое пробуждение. Все молчат, глядя прямо перед собой, ровно до того момента, пока дверь подвала не издает протяжный визг несмазанных петель, выпуская запахи крови и пота. В коридоре слышен топот коротких ножек их знакомого врача, что спешно направляется в общий зал. Заглянув и обнаружив, что Луффи все еще находится в бессознательном состоянии, Чоппер напряженно сдвигает бровки к переносице, а только потом оглядывает друзей. Они все затаили дыхание, ожидая получить ответы на немые вопросы. - Эйс будет жить. - Улыбается оборотень, устало опираясь на дверной косяк. Случайный взгляд на закрытые шторы позволил понять, что прошло минимум пять часов их упорного труда по спасению умирающего. Постепенно улыбки расцветают во всем помещении. Они все разные, но по сути - одинаковые. Нами, Усопп и Фрэнки улыбаются ярко-ярко, демонстрируя все тридцать два зуба и едва ли не светясь от счастья. Зоро, Робин и Санджи предпочли сдержанность, однако по блеску в их глазах можно было определить без всяких слов, насколько те рады это слышать. Рыжая ведьма даже хмыкает, а потом и хихикает, прикасаясь рукой к своим глазам, что вот-вот были готовы пустить соленые дорожки по красным щекам. - Да, как могло быть иначе? Он слишком упертый баран, смерть его точно выпнула обратно к нам! С другого конца комнаты же раздались еле-еле слышные всхлипы. Фрэнки уперто пытался сдержать эмоции, но наконец получив долгожданную и радостную новость, больше не мог выносить давления. Его тело может и было механическим, но только вот чувства были настоящими, человеческими. Он знал Эйса, как очень хорошего парня, готового помочь каждому здесь, а потому столь праздная новость не могла не вызывать целую бурю эмоций. Будучи соединением машины и живой плоти, Фрэнки всегда был человечнее многих людей, глубоко проникаясь такими историями со счастливым концом. Такую радостную реакцию было слышно даже в самой импровизированной операционной. Ло бережно протирал окровавленные инструменты, краем глаза поглядывая на спящего пациента. В абсолютной темноте вампирское зрение позволяло разглядеть каждую морщинку, родинку и веснушку на уставшем лице. Именно сейчас, когда его жизни больше ничего не угрожает, а случайные свидетели покинули помещение, хирург начал задумываться о причине своей заинтересованности этим безрассудником. Так глупо было подставлять свою спину, как и благородно. Он готов был проникнуться уважением к Эйсу. Внезапно в голове всплывает образ этого же лица, укрытого нежным закатным одеялом. Как черные пряди его подхватывал ветер, а в глазах поблескивали искры озорства, затмевая бездонное пространство за ними. Вспомнился ошпаривающий выдох на собственных губах, когда расстояние между ними стало непозволительным, запретным, даже интимным. Эйс знал, что такое одиночество, а Ло мог его понять. Не поддержать, а лишь молча понять. Все столь же сильный интерес к судьбе этого колдуна закрадывается в душу Трафальгара. Он подходит ближе, медленно склоняется ко вновь горячему пациенту и касается ледяной рукой его влажного лба. Ожидая получить еще одно подергивание век и не более, Ло внезапно слышит удовлетворенный выдох, после которого Эйс наконец-то полностью расслабляется. Похоже, ему самому было до одури жарко, а потому холодная кожа хирурга стала спасательным билетом. Довольно интересная реакция, что заставляет вампира еле-еле приподнять уголки губ в ухмылке. Если так он может еще немного облегчить состояние пациента, почему нет? Второй рукой он нежно касается веснушчатой щеки и лишь одной костяшкой начинает выводить настоящие созвездия. Солнечных поцелуев так много, что не хватит познаний в астрономии, чтобы составить все возможные сплетения. Ло откровенно любуется тем, как миловидно морщится нос Эйса при прикосновении с ним. Мысли испарились мутной дымкой куда-то в небеса и быстро оглядев помещение, хирург наклоняется еще сильнее, осторожно и невинно касаясь губами горячей щеки, даже не оставляя никаких следов от маленькой шалости. Вот только никак он не мог ожидать, что отстранившись, увидит навсегда запомнившуюся бездну карих глаз, что глядят на него с усталым прищуром. Пару секунд он просто сохраняет немой зрительный контакт. Эйс начинает дышать глубже, приоткрывая обкусанные губы и лениво двигать одними зрачками по темному помещению. Свечи уже давно потухли из-за расплавившегося воска, но ни вампиру, ни оборотню не мешало это, ведь их зрение позволяло видеть малейшее движение во тьме, чего не скажешь о простом колдуне. - Где я? - Звучит тихое, хрипящее и слегка булькающее от накопившейся слюны. - У меня дома, Эйс. - Столь же тихо отвечает Ло, отстраняясь от Портгаса и с невыносимыми усилиями убирая руки. - Ло? Это ты? - Да. - С Луффи все в порядке? - Воспоминания свежи, как весенние цветы. Перед глазами все еще стоит перепуганное лицо горячо любимого младшего брата. Эйсу глубоко плевать на свое состояние. Главное, чтобы с ним все было хорошо. - Тоже да. Он без сознания, но жизни ничего не угрожает. - А остальные? - С ним, наверху. Все живы, Эйс. С тяжким трудом лицо трогает слегка дерганная, но улыбка. Колдун не мог получить новостей лучше, ведь теперь с ними все хорошо. - Ты помнишь, что случилось с тобой? - Продолжает диалог вампир, тайно любуясь этой до одури простой и вымученной улыбкой. - Помню. Я все помню. Почему я жив? - Пожалуй, я не полностью могу ответить. Перед ударом я извлек твои органы, но даже так, ты сам как-то встал и смог сражаться так, как не мог до этого. После мы с Чоппером провели операцию и сейчас ты лежишь здесь. Эйс промолчал. Уголки губ снова опустились вниз. Он не был рад этой новости. - А как смогли спастись остальные? - Помнишь, ты приходил ко мне за цветами для мази? Я вот помню. Зашел к тебе в дом и использовал ее, чтобы вытаскивать остальных из-под носа охотников. - Спасибо... - Как ты себя чувствуешь? - Зачем ты мне помогаешь? Зачем я тебе сдался? - Потому что захотел. - Это не ответ. - Это мое мнение. - Отвратное. - Твое право так считать, но я останусь при нем. - Не ты должен решать, жить мне или нет! Зачем ты меня спас?! - Попытался Эйс повысить голос, но сразу закашлялся, а потому оставил эту глупую затею. - Потому что я врач. Это мой долг. - Отвел глаза Ло, ведь понимал, что это неправда. Он больше не врач, даже не человек, но отчего-то думал, что хотя бы так Эйса можно вразумить. - Вот как...хорошо, спасибо. - Краем глаза хирург мог уловить блеск в темных глазах. Но то было лишь мимолетное мгновение, что пролетело так же быстро, как комета на звездном небосводе. В его словах не было и капли благодарности. Лишь фальшь, удрученность и отчаяние. Вампир молчит. Ему тяжело смотреть на то, как тот, ради кого он готов был лезть на поле битвы, внезапно устраивает мятеж и так пренебрежительно относится к своей спасенной жизни, будто бы и не хотел снова ее обрести. Внезапно Эйс медленно двигает предплечьями и хрипит, пытаясь приподняться на своем месте. Тогда Ло в срочном порядке сжимает его плечи, укладывает обратно и строго шипит: - Эйс, тебе нельзя двигаться. Раны даже не начали затягиваться и органы могут просто выпасть. Подожди хотя бы сутки перед тем, как шевелиться. Вновь оглушительная тишина. У Эйса нет сил спорить. У него вообще ни на что нет сил. Он просто хочет снова увидеть младшего брата, а потом исчезнуть. Раствориться, пропасть, сбежать, как делал уже дважды в своей жизни. Что мешает повторить это? Всего лишь огромная дыра в теле? Ох нет, это же явно не самый страшный кошмар жизни. Ло просто остается стоять рядом. Что ему еще делать? Он не может отойти от того, кто готов был вскакивать сразу после пробуждения, игнорируя мучительные боли. Он готов простоять так сколько угодно, будь то пару минут или лет. Времени у него много, а этот веснушчатый клубок загадок достоин того, чтобы его хотелось разматывать и разматывать, пока не доберешься до горячей и запретной сердцевины. И он остается стоять. Часов здесь нет, окон тоже. Трафальгар не знает, как долго бесцельно смотрит на своего пациента, который просто моргает и дышит. Ничего не говорит, но очевидно - думает. Думает о чем-то тяжелом, угнетающем и ужасном. О том, что нельзя говорить тому, с кем знаком едва ли месяц. Их немые разговоры прерывает осторожный стук в дверь, после которого она отворяется и пропускает игривые лучики дневного света. Не ядовитого, а сдержанного шторами. На пороге стоит высокая женщина с черными волосами и бледной кожей. Вновь во тьме сияют два сапфировых глаза, ведь прошло достаточно времени, чтобы она могла восстановить потерянный орган. - Я не помешаю? - Нет, что случилось? - Я чувствую чье-то приближение. Пока не могу понять, чье, но магическая аура исходит не слабая. - Понятно. Будем перемещаться по лесу дальше. - И как долго? - Пока шум не утихнет. Или у тебя есть предложение, куда еще идти, когда все ранены? - Нам нужно бежать и это очевидно. Рано или поздно они разгадают загадку особняка. Вот только пока я не могу знать, куда. - Робин? - Звучит приглушенный голос с операционного стола, когда Эйс наконец определяет, кому принадлежат эти фразы. - Ого, ты уже очнулся? С возвращением. - Улыбается женщина, но все же ближе не подходит, осознавая важность стерильности этого помещения. - Как ты? - Со мной и остальными все хорошо, не думай об этом. Лучше побереги силы, ведь потом тебе явно многое придется объяснять брату. - Звучит тихая усмешка, прежде чем Робин пропадает с поля зрения, закрывая за собой дверь и вновь погружает комнату во тьму. Ло прикрывает глаза, сосредотачиваясь на перемещении здания. Не хотелось признавать, но им точно рано или поздно придется пускаться в бега, в неизвестность и лишь верить в лучшее. Телепортация происходит для всех незаметно, лишь в один момент пейзаж за окном резко меняется, а посторонняя магическая аура сильно отдаляется. Только Эйс почему-то хмурится, чувствуя нечто неправильное. - Почему мы отдалились от Марко? - Произнес он так обыденно, будто внезапно обрел навык предвидения, зная, кому именно принадлежит такая сильная аура. - С чего ты взял, что это Марко? - Выгнул бровь хирург, задумываясь о том, что такое потрясение с легкостью могло повредить не только тело, но и разум пациента. - Не знаю, просто чувствую. - И только? - Да. Еще чувствую, что солнце теперь в другом месте. Теперь оно где-то справа. Ло слегка глупо проморгался, смотря на Эйса. Он был полностью ограничен от небесного светила в течение половины дня, а сейчас смог определить, как именно изменилось их положение. Это было весьма интересным последствием, что вызвало задумчивость и желание вновь подойти поближе. - Может еще что-то чувствуешь? - Город от нас в двенадцати милях. На севере. Я чувствую, что там самое большое скопление горящих свечей и факелов. - Проговаривая это, даже сам Портгас непонимающе глядел в потолок, будто и не знал, о чем ведет речь. - Раньше ты такого не замечал? - Нет...Я не знаю, откуда теперь чувствую. - Занимательно. Может проведем тест? - Какой? - Я зажгу одну свечу где-то в доме, а ты должен будешь определить, где. - Хорошо. Эйс не мог вертеть головой, а потому в одно мгновение услышал, как хлопнула дверь и морозное ощущение чьего-то присутствия пропало из комнаты. Вокруг будто бы не было кислорода, лишь звенящая пустота и тьма. Именно в такой атмосфере он слишком ярко видел, где сейчас горит солнце, где ближайший источник людского огня, а где сейчас пролетает другой обладатель огненной магии. Стен для него не существовало, а образы были слишком яркими, режущими уставшее сознание. Хирург вернулся очень быстро. Даже минута не успела пройти, когда Эйс ощутил новую искорку где-то рядом. Сознание прямо подсказывало, где находится этот маленький источник родной стихии. Создавалось ощущение, что его видно сквозь любое пространство, закрывающее обычное зрение. Вампир вошел тихо, осторожно прикрывая за собой дверь и молча глядел на колдуна, ожидая ответа на небольшой тест. - Второй этаж, комната, где ты пил у меня кровь из плеча. - Верно. Похоже, ты приобрел новые способности. - Здорово. - Без капли радости вздыхал Эйс, прикрыв глаза. - Мы больше не будем сбегать от Марко? - Если ты уверен, что это он. - Уверен. Я будто вижу падающие горящие перья. - Хорошо. Ты хочешь пить или есть? - Ничего не хочу. - Тогда лучше тебе поспать, все равно делать больше ничего не можешь. Эйс вновь не желал спорить. Ло был прав, кроме сна, он больше ничего не может. Веки будто бы налились свинцом и стали очень тяжелыми. Однако то, чего колдун не хотел больше всего на свете, все же случилось. Кто-то видит его абсолютно слабым, разбитым и беззащитным. Ему холодно и неприятно от этого ощущения. Тогда он выдавливает ненастоящую, напускную улыбку, прежде чем попытаться пошутить, чтобы показать, что он в порядке: - Может тогда еще раз поцелуешь в щеку? - Эйс, я вижу, что ты не в настроении для шуток. Даже не пытайся. - Проигнорировал хирург суть просьбы, прекрасно все понимая. Он достаточно долго следил за Портгасом, его мимикой, привычками, чтобы понимать, когда тот лжет и играет. - Я никому не собираюсь рассказывать, как ты беспомощен. Просто отдохни. Улыбка сползает с веснушчатого лица, оставляя место только удивлению. Во всем белом свете только Сабо мог сразу различить обман своего брата по поводу настроения и больше никто. Но по крайней мере, Ло понимал не только то, что его пытаются обвести вокруг пальца. Он понял то, что Эйс просит между строк. - Спасибо. - Шепчет он, прежде чем все же исполнить просьбу врача и погрузиться в сладкий сон. В нем происходит абсолютное ничего. Тишина и тьма бьет по вискам и сон мог бы быть спокойным, если бы не гадкое ощущение от отсутствия света. Казалось, что вот-вот покажется рука с тяжелыми перстнями, схватит за горло и вытрясет из тебя все внутреннее пламя, оставив лишь затухать жалкий пепел. Эйс не трясся, не начинал дышать активнее, не сжимал кулаки, а лишь был напряжен каждой клеточкой своего тела. Сосредоточенность на опасности и не позволяла ему как следует выспаться. Глаза закрыты, сознание в режиме отдыха, но полноценного сна так и не было. Окончательно он прервался лишь от чьего-то прикосновения ко лбу, заставившего колдуна приоткрыть налитые свинцом веки и пытаться вглядеться во тьму, с большими усилиями замечая родной, привычный образ. - Ты меня слышишь? - Спрашивал склонившийся над веснушчатым парнем Марко, тяжело дыша. Было видно, как зрачки его нервно подергиваются на каждую пылинку в помещении и насколько сильно взгляд наполнен искренним ужасом. - Слышу. Как там сады? - В этот раз по-настоящему, но все столь же вымученно, отвечает с улыбкой Эйс. - Ты жив...- Грузно отвечал феникс. - Тебе можно привстать? - Не знаю. Тут где-то есть вампир с татуировками на руках? - Есть. - Звучит холодный тон где-то с другой стороны. Только сейчас Портгас заметил отблеск алых глаз во тьме, что не спускались с него уже очень долгое время. - Мне можно приподняться? - Да. Прошло пять часов с твоего засыпания. - Ло тихо подходит ближе, ледяными, но отчего-то только больше согревающими руками касаясь свежих бинтов на груди Эйса, что менял буквально пару минут назад. Проверяет, насколько туго те затянуты, а только потом осторожно проводит подушечками пальцев до его плеч, подталкивая и помогая чуть возвыситься на локтях. В следующее же мгновение хирургу приходится отстраниться, ведь Марко крепко, но осторожно обнимает того, кто являлся таким же сыном Белоуса, как и он сам. Он чувствует, как под прикосновениями бьется живое, горячее сердце и от этого собственное только делает очередные кувырки. Мужчина упирается лбом в изгиб шеи младшего колдуна и голос его еле-еле подрагивает, когда тот шепчет личные слова, предназначенные только для одних ушей: - Никогда не смей больше меня так пугать. Я уже узнал, что здесь произошло. Не будь таким безрассудным, Эйс! Но Эйс молчит. Он осторожно поднимает дрожащие руки, чтобы приобнять друга в ответ, зная, что тот удержит его. Но ему нечего ответить на это. В горле всплывает ком, что не дает выдавить правильные и успокаивающие слова. Он не может ничего пообещать, обнадежить. Все то облегчение от осознания смерти осело тяжестью внизу живота и превратилось в невыносимую ношу. Вновь он - помеха, заставляющая за него переживать. Марко и не стремиться выдавливать из друга каких-либо оправданий, обещаний или успокаивающих слов. Он знал, насколько тяжелый груз лежит на душе Эйса с совсем юного возраста. Лишь понимание того, как легко можно было потерять члена большой семьи Белоуса, хлестко бьет по вискам и заставляет сильнее прижимать к себе раненого. Однако прикосновение к туго затянутым бинтам вызвало еще и искры интереса. Будучи владельцем травяной лавки, Марко тоже обладал целебными способностями, что проявлялись только для осведомленных, но в своей практике он еще не встречал таких случаев. Грудь пробита насквозь, а Эйс жив и способен на мысли, чувства, движения. Феникс поднимает лицо, чтобы устремить взгляд на вампира, что мрачной тенью нависал над ними, забывая даже моргнуть. - Я могу ускорить его лечение. - Как? Здесь не помогут какие-то травы, помимо тех, что я уже ему дал. - У меня есть свои методы. Эйс, ты согласен? - Если...ты сейчас залечишь эти раны, я смогу увидеть Луффи? - Да. Ты сможешь ходить, но без резких движений. Ло мрачно сдвинул брови к переносице. У него не было слишком сильного доверия к этому мужчине, но разве мог он возразить, когда сам пациент согласен на подобные, неизведанные методы? Марко осторожно отпускает Портгаса, укладывая обратно и с максимальной усидчивостью начинает разматывать повязку на груди. Зрелище под ней явно не предназначалось для слабонервных: концы округлого ранения обуглились и напоминали корку на затягивающейся царапины, сами органы были перекрыты чей-то кожей, что явно служила лишь временным удерживателем. Вероятно, принадлежала она дикому животному. Стоило убрать ее, как Эйс болезненно захрипел от того, что кровь просто начала вытекать из тела. Пусть в помещении и было темно, но уже будучи привыкшим к такому, он буквально мог видеть свои внутренности, что сразу вызывало головокружение. Руки Феникса вспыхнули синим пламенем. Оно мгновенно отогнало тьму вокруг, согревало и вызывало в душе какой-то родной отклик. Осторожно начиная прикасаться к обычному порезу на руке младшего колдуна, Марко внимательно следил, как живая ткань вспыхивает и затягивается, оставляя после себя лишь небольшое покраснение. Только убедившись, что собственные способности не навредят другу, он наконец приступает к главному, не желая больше доставлять мучений. Трафальгар также не моргает, следя за каждым вдохом пациента. Он явно испытывает сильную боль, его тело легонько потряхивает, но Эйс все еще старается сохранить гордость, закусывая губу и стойко выдерживая процесс затягивания прорыва в груди. Сила Марко поистине удивительна, ведь Ло приходилось по кусочкам собирать позвоночник и скреплять в нужном положении, когда же Фениксу хватило протиснуть пальцы сквозь органы и одним движением вернуть кости в нужное место. Также он и поступил с недостающей частью - кожей, лишь нежно проводя по открытой груди, где после соприкосновения с опаснейшей стихией начинала образовываться новая защитная поверхность. Разумеется, она не выглядела, словно новая. Скорее напоминала шрам, проживающий уже вековую историю, однако была столь же прочна, как до этого. На столь завораживающее и необыкновенное лечение уходит не больше тридцати минут. В холодном свете пламени было ясно видно, как лицо Эйса со временем становится все более расслабленным, ведь мучительная боль начала отходить на второй план. Как только грудь вновь начинает мирно вздыматься, растягивая новообразованную кожу, Марко гасит свои ладони и мягко улыбается, разглядывая результат работы. - Как чувствуешь себя теперь? - Лучше. Спасибо. - Вымученно вздыхает Эйс, касаясь свежего шрама, что выглядит, как нечто старое и прошедшее с ним долгий путь. - Это радует. Хочешь попробовать пройтись? - Да. Ло, наблюдая за этим со стороны, подозревающе прикрыл веки, тщательно рассматривая затянувшуюся грудную клетку своего пациента. - В чем заключается твоя сила, Феникс? - Лечить с помощью пламени. Довольно очевидно, не так ли? - Усмехается Марко, слегка издеваясь над вампиром. - Почему ты раньше не пользовался этой способностью? Она же идеальна для врача. - У неё есть существенный минус - во время лечения, ран касается настоящий огонь. Представляешь ощущение, когда разорванную плоть прижигают? - Представляю. - Потому и предпочтительно, чтобы этой шайкой занимался Чоппер. А вот Эйс, фактически единственный, для кого это лечение не имеет минусов. - Потому что он не чувствует боли от пламени…- Протягивает Трафальгар, разглядывая тяжело дышащего Эйса вновь. - Именно. *** Луффи резко раскрывает веки, уставившись пустым взглядом в потолок. Он не осознает, где находится, в каком состоянии. Ощущения смешались в один единый комок, чьим именем было горе. В ушах стоял громкий звон, смешивающийся с последними словами, которые он слышал от собственного старшего брата. Где же он? Оборотень вскакивает с места, игнорируя удивленные возгласы собственных друзей. В его крови кипит бульон различных чувств, граничащих от безудержного страха за родную сущность до боли в истекающем кровью бедре. Рана вновь раскрылась из-за слишком резкого пробуждения, но это точно стало последним, о чем сейчас будет думать парень. Руки его сжимаются в кулаки и из-за выступивших от ярости когтей с ладоней тоже начинают стекать медленные струи алой жидкости. Первым на это реагирует Чоппер. Перестав разглядывать предоставленные лекарства, подскакивает с места, обнимая Луффи за плечи и осторожно стараясь посадить обратно, дабы друг не получил еще больше повреждений. Вот только в глазах Монки сплошной белый шум. Вокруг нет абсолютно ничего. Вспышки недавних воспоминаний кружатся, как назойливые мухи и шепчут на ухо самые утружденные и разрывающие сердце мысли. Вновь хочется лишь выть и сломать что-нибудь. Желательно - лицо короля за то, что тот отправляет колдунов драться друг с другом. Так несправедливо, жалко и трусливо прятаться за спинами магических существ, заставляя их истреблять друг-друга, вместо того, чтобы установить мир. Луффи чувствует, как пасть наполняется острыми клыками. Он поднимает руки, хватаясь за ноющую болью голову и грозно рычит. В следующее мгновение Чопперу приходится отпрыгнуть на пару метров, ведь со всей имеющейся мощью главарь собравшейся шайки ударяет по деревянному столу, сразу разнося его в щепки. От такого уже подпрыгивает каждый присутствующий, сначала уклоняясь от осколков, а потом подходя ближе, чтобы вразумить горячо любимого друга. - Луффи, постой! Приди в себя! - Вскрикивает Нами, не совсем успевая среагировать на погром, а потом оказывается на руках Санджи, готового в любой момент помочь даме. - Все уже хорошо, не вставай! - Да, Луффи, не надо здесь ничего ломать! Вдруг этот вампирюга разозлится! - Следом возражает Усопп. Зоро и Робин лишь шокировано раскрывают глаза. Стоит им переглянуться, как женщина выходит из ступора, скрещивая изящные руки для того, чтобы рядом с оборотнем проявились еще конечности, хватающие разъяренного зверя и удерживающие на месте. Мечник лишь нервно сжимает свои катаны, не зная, что ожидать от безумца, доведенного до предельного горя и отчаяния. - Где Эйс?! - Раздается хрипящий крик, заставляющий птиц взметнуться в воздух в ближайшем километре и оглушающий всех присутствующих. Из глаз Луффи градом начинают литься горячие слезы, стекая по подбородку и капая прямо на остатки стола. Дрожь пронизывает уставшее тело и каждая из конечностей наполняется тяжестью, будто по венам течет раскаленный металл, не дающий двигаться полноценно. - Он жив, Луффи! - Все еще пытается вразумить друга рыжая ведьма, но даже ее заставляет подрагивать аура, расползающаяся от обезумевшего оборотня, на чьих глазах, по его мнению, умер собственный старший брат. Его боль ощущается физически всем, кто находится рядом. Она схожа с огромным валуном, нависающим прямо сейчас над комнатой и готовым в любой момент упасть на ничего не подозревающих существ. Все они смотрят друг на друга и не знают, как же объяснить все тому, кто не может услышать что-то кроме собственных разъедающих мыслей. Робин стискивает зубы, ибо сдерживать рвущуюся мощь становится все сложнее для её ослабевшего тела. И только тогда вновь предпринимает свой ход Чоппер. Олененок осторожно подходит к другу, обнимая уже бока, скрещивая руки за его спиной. Он не произносит ни единого слова, а лишь жмется к разбитому Луффи, находящемуся на самом сильном моральном дне. Следом примеру доктора следует Усопп, все еще настороженно, но крепко скрещивая руки уже сбоку от волка. Обычно он всегда является самой трусливой частью команды, но точно не тогда, когда следует позаботиться о солнце, за которым следует каждый из них на своем жизненном пути. Только тогда и все остальные осознают, что нужно делать. Каждый постепенно подходит ближе, смыкая руки вокруг Монки в успокаивающих объятиях. Он весь дрожит, продолжает горько плакать и вопрошать о том, где же находится его горячо любимый старший брат, но больше никто не торопиться его переубеждать, понимая, насколько это бесполезно. Замыкающим звеном в общих объятиях становится именно Робин, распуская свои способности, ведь поняла, что больше им ничего не угрожает. Влажные дорожки, олицетворяющие пустоту в душе, попадают на друзей, но всем им глубоко плевать. Каждый готов испачкать руки в крови и слезах ради друг-друга и такая мелочь не способна разорвать самые крепкие объятия в мире. Они были таковыми совсем не из-за силы участников, а из-за их крепчайшей духовной связи, способной свернуть горы. *** Эйс, услышав все, что происходит сверху, сразу же подрывается с места, полностью забыв про предостережения обоих врачей. Марко успевает среагировать, поймав друга, но тот точно не намерен подчиняться указаниям, когда слышит, что брату больно. Он слышит и чувствует каждой клеточкой тела его горячие и горькие слезы, а потому не собирается оставаться вдали от него хоть на мгновение. - Эйс, не дрыгайся ты! - Возмущается Марко, сильнее сжимая руки вокруг слишком сильно сопротивляющегося колдуна, чья сила явно не сопоставляется с полученными недавно ранениями. - Луффи кричал только что! Отпусти! - Едва ли не зарычал Эйс, дрыгая всеми частями тела. Феникс не собирался слушать того, для кого каждое движение - потенциальная опасность. Вот только в следующее мгновение произошло то, чего не ожидал абсолютно никто, заставший столь удивительное явление. В одну секунду кончики волос Эйса вспыхнули яркой искрой и смертоносным пламенем, а сразу после первичного шока произошёл ещё более яркий всполох света, после которого колдун буквально пропал из рук Марко. В то же мгновение раздался сдвоенный хлопок дверей. Сначала подвальной, а уже после - гостинной. Тяжело дышащая фигура оказалась на пороге места общего собрания, буквально излучая успокаивающий и ласковый свет, заполняющий затемненное шторами помещение. Его тяжёлое дыхание перебивают громкие всхлипы, заставляя всех присутствующих повернуть свое внимание к вошедшему и одарить приветливыми улыбками. Сразу же они отстраняются от Луффи, но не перестают поддерживать, чтобы тот не упал прямо на осколки, ранее являющиеся столом. Тот по сей момент не чувствует совершенно ничего, происходящего вокруг. Эйс срывается с места, на трясущихся с непривычки ногах подходя поближе и осторожно, с безграничной нежностью, лаской и заботой, касается щеки младшего брата. Уголки губ подергиваются в улыбке. Настоящей, искренней, родной и той, кому он готов улыбаться всю жизнь, когда готовил завтрак, когда гулял с ним по лесу, когда создавал новые зелья, когда засыпал, обнимая мягкую шерсть и когда стоял перед ним с пробитой грудной клеткой. Горе брата - самый большой страх в жизни. И если теперь его вернули с того света, то он должен всеми силами предотвращать этот ужас. Луффи пару раз шмыгает носом. Сквозь сопли еле-еле доходит до боли знакомый запах, добирающийся до отчаянного сознания и заставивший все ужасающие мысли упорхнуть, словно бабочкам. В мутных глазах медленно вспыхивает осознание, зрачки наполняются осмысленностью и в их темном отблеске отражается знакомое веснушчатое лицо. Оборотень не верит в происходящее. Первые секунды его сознание бешено мечется от воспоминаний до того, что он видит прямо сейчас перед собой. И как только картинка становится полностью четкой, Луффи издает всхлип, смешанный с воем, застрявшим в горле криком и подрывается с места, буквально запрыгивая на брата. Его горячая кожа так приятно, правильно ощущается в объятиях. Совсем не так, как ощущалась кровь, не уступающая по температуре. Внутри распустился букет из лотосов, что нежными лепестками укрыли душу, создавая мягкое одеяло. Оборотень больше не сдерживал крики и слезы, вырывающиеся из груди вольными птицами. Эйсу все еще тяжело стоять на ногах и он падает на пол, оставаясь в сидячем положении и придерживая дрожащего брата. - Эйс, это ты? Ты здесь, пожалуйста, скажи, ты здесь? - Здесь. Дружок, я же обещал тебе, что никогда не умру. - Улыбается Портгас и начинает всхлипывать столь же громко, как и брат. Все тело трусит от осознания, что они прошли через ад и разломали его ворота, чтобы вновь прижаться друг к другу. - Больше не уходи! Не убегай! Не умирай! - Продолжал навзрыд восклицать Луффи, все сильнее вжимаясь в его тело. - Я всегда буду готов вернуться к тебе на помощь. Даже с того света. - Эйс жмурится, ощущая, как же болезненно слезы щиплют глаза. Он мог держать их, когда в его органах копошились. Он мог держать их, когда осознавал, насколько бесполезна его жизнь. Он мог держать их, когда получал плевки от людей, но не мог сдержать, когда видел страдания брата. В это мгновение где-то позади раздался сдвоенный топот ног и еще две фигуры обеспокоенных врачей оказались в помещении. Эйсу определенно еще нельзя было совершать резкие движения, а то, что случилось всего мгновение назад - нечто из ряда вон. Да вот стоило им увидеть картину, развернувшуюся в гостинной, оба ненадолго замерли. Ло уже собирался сделать первый шаг, чтобы отчитать нерадивого пациента, но Марко практически сразу крепко схватил его за плечо, молча вопрошая: "Хватит ли тебе воли прервать этот момент?". Портгас совсем слегка отстранился от брата, локтем вытерев слезы со своего лица. Последний раз шмыгнув носом, он широко заулыбался и все той же рукой провел по воздуху, образуя еще бледные, но достаточно теплые искры, а после усмехнулся: - Смотри-ка сюда. Помнишь, в детстве я тебе таких делал? Ты особенно любил драконов. - Эйс щелкает пальцами и искры с легкостью преобразуются в фигурку мифического ящера, что смешно фыркает и будто бы выдыхает свое собственное пламя. - Хватит реветь, а то меня подначиваешь. - Опускает он взгляд, осознавая, что кончики волос вновь вспыхнули сами из-за сильных эмоций. Будь они в другой ситуации, Луффи бы ударил брата за то, что тот ведет себя, как заносчивый взрослый с ребенком. Однако сейчас кровь кипела от сияющей радости, брызжущей с каждого действия оборотня. Он тоже быстро-быстро стирает влагу с лица и улыбается причудливой фигурке, начиная тихо посмеиваться. - Траффи, - обращается он к вампиру, стоящему в проходе, - ты сделал для нас слишком много. - Ничего. - Фыркает вампир, будто совершил самую обыденную вещь в мире. - Я буду у тебя в долгу всю жизнь и никогда не расплачусь. Спасибо. - В темных глазах Монки отражается столько осознанности, сколько никогда Ло не видел в этом ходячем урагане. Он говорил с такой искренностью, будто и правда собрался добровольно сесть на цепь и верно служить остаток своих лет. - Не за что. А теперь вернитесь по постелям, я не горю желанием зашивать вас снова. Все присутствующие существа засмеялись, испуская настоящее облегчение. Теперь их победа была полной. Теперь они могут глотнуть вкус свободы, поднять руки к небу и быть вместе, рядом. Разве что пока Акаину не покинет эти земли не могут они свободно бегать по своей земле, но все это стало так не важно в этот момент. Эйс встает на трясущихся ногах и в этот раз ему все же помогают, осторожно поддерживая ледяными пальцами под локтями. Пациент благодарно кивает своему доктору и смотрит так пронизывающе, глубоко, что сердце Ло, кажется, вновь начинает биться после смерти. *** Целую неделю им удается скрываться с помощью способности дома. Лишь на вторые сутки их смогли обнаружить две души, что совсем не были врагами. Сильно обеспокоенные Сабо и Коала буквально появились сквозь стены, повергнув в ужас Усоппа с Чоппером. Они прекрасно слышали и видели взрыв, но никак не могли отследить, куда же пропали их чудаковатые друзья. Да вот только один раз особняк оказался совсем рядом с кладбищем, что и позволило паре призраков попасть внутрь, наконец узнав ситуацию. Сабо понадобилась вся его выдержка, чтобы не ударить еще раненых братьев. Даже являясь мертвым он думал, что побледнеет еще сильнее от новостей, полученных в этом самом доме. По мере своих призрачных возможностей он крепко обнял братьев, с огромной тяжестью выдыхая им в солнечные сплетения холодным ветерком и заставляя поежиться. В его груди засел сильнейший страх, подкреплявшийся отсутствием признаков знакомых существ. Но теперь они были вместе. Вновь судьба пыталась разделить их крепчайшие узы, а они лишь связывают их новым морским узлом, готовым принимать удары секиры. Все же не каждый смог выбраться с поля битвы. Как оказалось - Страйкера сломали пополам и сожгли. Это вызвало сильнейшую боль в сердце колдуна, ведь это правда был не простой атрибут, а настоящий друг, что всегда был рядом. Конечно, его можно восстановить. Взять любую метлу, вдохнуть жизнь и наречь тем же именем, но будет ли это тот же самый товарищ, готовый на все, ради своего создателя? Однако появление еще двух союзников и потеря метлы не являлись главной новостью. Каждый, кто контактировал с Эйсом замечал некое...изменение. То были руки, ставшие в несколько раз горячее, взгляд, время от времени наливавшийся кровавым оттенком, внезапные вспышки разных частей тела и регенерация, что сама возросла в несколько раз. Конечно, первым это заметил увеличившийся состав врачей. Ло поделился результатом уже проведенного теста, что подкреплялся тем, как Портгас мог безошибочно определять положение солнца на небосводе. Такие изменения вызывали неподдельный интерес. Особенно Марко был заинтригован вопросом: что же произошло, когда он удерживал Эйса от побега, но тот внезапно испарился? Ответ обнаружился совершенно случайно. Завтракая пойманным Луффи кабаном, Эйс случайно вдохнул шерсть младшего брата, что вызвало довольно мощный и громкий чих. Только стоило присутствующим открыть рот, чтобы пожелать здоровья - колдуна уже здесь не было. Зато был резкий звук разбитого стекла и крики на верхушке ёлки. Марко крайне удивленно уставился на то, как веснушчатый парень отчаянно хватается за ствол, пытаясь не свалиться и сам не понимает, что происходит. Как только колдуна вернули на место, пришло ясное осознание. Он приобрел новые способности, пользоваться которыми еще совсем не может. Тогда Феникс и принимает решение, что возьмется за тренировки новоиспеченного сильнейшего бойца, как только тому снова можно будет двигаться во всей своей прыткости. *** Громкий удар. Вскрик боли. Тяжелое дыхание и рык сквозь зубы. - Снова мимо. Эйс, успокойся немного, прежде чем продолжить. Пока ты на эмоциях - у тебя и не получится контролировать эту буйную стихию. - Устало произносил Марко, сидя на крыше особняка, пока ученик изо всех сил пытался попасть к нему, используя перемещение со скоростью света. - Какого хуя он меня не слушает?! Почему, почему, почему? - Изрядно уставший и разгневанный от собственных неудач Эйс вскипал на глазах. От его волос исходили не искры, а полноценный костер, пока изо рта вырывались клубы густого дыма. - Потому что ты слишком много говоришь. Сделай глубокий вдох, отпусти гнев и только тогда продолжай. - Нет, я справлюсь! - Упрям, словно осел, парень. Он сжимает кулаки, метает полный напряжения взор на крышу, готовится совершить мгновенное перемещение, сгибает ноги в коленях, но как только собирается сделать прыжок - чувствует резкую боль в спине. Тело больше не может выдерживать этого адского рвения превзойти свои возможности, но Эйс не собирается подавать вида. Он все же совершает заветный прыжок, однако это вновь приводит к закономерному исходу: удару носом в стену с оглушающим хлопком. Колдун опять падает на грязную землю, поднимая вокруг себя пыль и тяжело дыша. Сейчас он понимает, насколько же он слаб. Второй по силе во всей их небольшой общине? Какой толк, если он едва не умер, а теперь не может использовать свои способности? Беспомощность бьет больнее любого хлыста. Портгас пытается сгруппироваться, чтобы вновь встать на ноги, но начинает захлебываться из-за выделений из носа. Он не плакал. Но удар был приличной силы, что и вызвало выход соплей наружу, преграждающих доступ к полноценному дыханию. Все конечности дрожат и просто отказываются разгибаться, чтобы поднять вес собственного тела. Эйс закусывает губу до крови. Сгибается над этой проклятой землей, с которой не может встать и начинает беспорядочно бить по ней руками, получая все новые и новые лиловые пятна. Гнев переполняет тело, ощущается физически каждой клеточкой и давит на сознание, полностью отключая все здравые мысли. - Я такой слабак! Я чертов неудачник! Почему я не могу этого просто сделать? Почему, блять, я не могу оправдать ожиданий, возложенных на мою спасенную жизнь?! Марко тут же перевоплощает руки в огненные крылья, спускаясь к своему товарищу, чтобы с отцовской заботой прикоснуться к плечу и попытаться успокоить. Даже он, являясь птицей-Фениксом, чувствовал, насколько же горячий сейчас Эйс. Любые слова, что сейчас мог произнести мужчина, полностью бы утонули в этой злобе на мир, на самого себя и на охотников. - Зачем вы это делаете, Марко?! Зачем Отец спас меня, зачем ты залечил мою смертельную рану?! Я никогда и никого не просил меня спасать, почему вы не даете мне умереть? - Эйс, ты - наша семья. Для Отца была важна жизнь каждого сына и он бы сделал тоже самое для всех. Да и не только мы... Марко не успевает договорить, ведь осознает, что земля под Эйсом начала плавится от температуры. Еще раз оглядев его тело, Феникс понимает, что он изменился. Кончики сбитых в кровь пальцев светились мягким желтым светом, пар выходил уже не только изо рта, а от всего тела. Глаза залиты злобой, разочарованием и красным, цветом опасности. От волос все также продолжает исходить огонь, пока веснушчатый парень откровенно пропускает половину слов мимо ушей. Он хватается за грудь, упираясь ровно в центр огромного шрама, что служит напоминанием, насколько же он зависим от милости других и насколько не способен защитить себя, близких. - Эйс, не надо. Серьезно, парень, хватит. - Строго говорит Феникс, потрясывая плечи друга в надежде, что тот восстановит здравомыслие. Но внезапно решение появляется само собой. Из тьмы леса появляется кудрявая блондинистая макушка. Именно Сабо являлся тем, кто мог успокоить приступы пожирающего гнева брата, а потому Марко замолчал, но не переставал осторожно касаться спины с явно подпорченной татуировкой Веселого Роджера. - Эйс, тише, пожалуйста. - Мягко произносит Сабо, присаживаясь возле склонившегося родственника. - Давай поговорим в более спокойной обстановке? Ты уже хлюпаешь, а не говоришь. Удивительно, но мягкий тон и голос действительно успокаивают разъяренную и разбитую душу. Колдун перестает кричать, дым постепенно уносит приходящий ветер, а костер в волосах оставляет тлеющие угли естественного их цвета. Призрак осторожно своей неосязаемой рукой проводит по макушке брата, а после поднимает его лицо, заставляя смотреть прямо в глаза: - Пошли. Тебе пора отдохнуть. Луффи же будет переживать, если увидит тебя полностью истощенным. - Сабо, как никто другой, знает главный рычаг воздействия. Страх за младшего брата и страх перед младшим братом. Ни за что и никогда он не должен видеть Эйса вновь беспомощным и слабым. Больше Портгасу нечего возразить. Он молча кивает, затухая полностью и не без помощи Марко поднимается, следуя за полупрозрачным братом, опустив взгляд вниз. Нет сил, чтобы снова посмотреть кому-то в лицо после такого. И, конечно, в порыве эмоций он не заметил, что все это время за ними кое-кто наблюдал. Стоило братьям скрыться в доме, Ло спрыгивает с дерева, элегантно приземляясь и тяжело дыша. Губы его перепачканы свежей, горячей кровью. Вновь пришло полнолуние - время, когда инстинкты вырываются на волю, помутняя рассудок. В такое время вампирам обязательно следует выходить на охоту, чтобы избежать случайных срывов на своих близких. Робин все еще бегала по лесу, стараясь избегать ловушек охотников, которых, разумеется, стало в разы больше, когда же мужчина с метками смерти на руках вернулся раньше, молча наблюдая за тренировками своего пациента. Как он сам себя убеждал. Ему было интересно наблюдать, как Эйс превозмогает свои силы. Его закаленный боями нрав полностью соответствовал управляемой стихии. Взрывной, неуправляемый, но одновременно притягательный. Ло всегда чувствовал лишь холод из-за отсутствия кровообращения, а потому ощущал себя мотыльком, летящим к свету. Да и стоит ли греха таить - Эйс всегда тренировался в одних лишь шортах и ботинках, а потому вид на то, как двигаются натренированные, стальные мышцы, тоже вызывал эстетическое восхищение. И сейчас, представая перед Марко во всей своей красе, вампир щурил глаза, испытывая несоизмеримо сильное желание докопаться до сути. - Как именно погиб Белоус? Феникс явно не ожидал такого вопроса и удивленно раскрыл глаза. Однако у него не было причин искать подвох, раз это загадочное существо по своей воле спасло Эйса, а потом еще и тайно заботилось. Вампир следил за ним ночью, оставлял сладости, контролировал прием целебных трав и просто...говорил с Эйсом. - Это случилось тридцать лет назад. Тогда Эйс был еще совсем зеленый и отправился за тем, кто предал нашу команду, убив Татча. К сожалению, свои возможности он не рассчитал, потому был схвачен свитой короля. В момент, когда должна была произойти казнь - Отец принял смертельный удар на себя, закрыв Эйса и дав нам возможность его спасти. - Марко явно помрачнел. Подобные воспоминания точно нельзя было назвать приятными. - Тем предателем был Черная Борода Тич, что сейчас служит королю. А Эйс по сей день винит себя в гибели Отца. Я не знаю, что с ним делать, буду честен. Ло внимательно выслушал, но ничего не ответил. Пазл в голове наконец приобрел свой собранный вид, объясняя причину поведения этого клубка загадок с очаровательными веснушками. - Он для вас не родной отец, так? - Нет, но он был куда ближе. - Где настоящие родители Эйса? - А вот это я тебе рассказать не могу, уж прости. Это для него слишком личное. - Понятно. - Не удосуживаясь попрощаться, вампир пропадает с виду, вновь прячась в тени. Сейчас или никогда. Почему-то мысль мигает в голове, словно светлячок, четко и ясно говоря о том, что хватит оттягивать момент неизбежности. Ло не маленький мальчик, не подросток и не юноша. Он способен анализировать свои чувства и ясно понять - влюблен. Влюбленность заставила спасти Эйса из лап смерти. Заставила ухаживать и приносить подарки. Заставила любоваться каждым недостатком этого вспыльчивого парня, превращая его в осколок от цельной, прекрасной звезды. В ушах стоит звон. Ладони потеют. Трафальгар действительно сильно нервничает, заходя в собственный дом. Сабо уже практически закончил свою небольшую терапию, позволив брату выпустить эмоции и сейчас ласково гладил его спутанные волосы. Ло без стука зашел в комнату и максимально серьезно взглянул на блондина, чуть опуская голову. - Мне нужно поговорить с Эйсом наедине. Сначала призрак недоуменно моргает, но понимая, что брат уже спокоен, соглашается, проваливаясь под пол и оказываясь на первом этаже, чтобы не мешать разговору. Сам же колдун ничего не говорит. Он просто теребит дрожащими пальцами край ремня своих шорт и смотрит в потолок глазами пустыми, заполненными пеплом от былого костра ярости. - Ты меня слышишь? - Да. Что хотел? Тоже успокаивать? - Откровенно насмехается Эйс, чувствуя себя окруженным заботливыми няньками, что и шаг сделать не позволят. - Скорее наоборот. Ты вызываешь во мне чувства, несоизмеримые со спокойствием. - Так и скажи, что я тебя раздражаю. - Ты раздражаешь тем, что перебиваешь. - Вот видишь. - Эйс. - Шипит вампир, уже задумываясь о правильности своего решения. - Ладно-ладно, прости. Договаривай. - Ты мне нравишься в любовном смысле. Как обычно признаются женщинам, однако я испытал такие чувства по отношению к тебе. Колдун едва не выплевывает собственный язык, подавившись столь внезапной новостью. - Что?! - Я люблю тебя, Эйс.