Травма.

Россия потирает заспанные глаза. Вроде, засыпая рано вечером и просыпаясь не ранним утром, он надеялся выспаться, может быть, почистить зубы или даже ополоснуться. Толку-то от этого? Конечности до сих пор ломит. Содрогаясь, жмурясь от подступающей боли, Федерация перебирает стопку бумажек, что так неправильно лежат в его бледных ладонях. Все эти бумажки всё равно пойдут в качестве кормления для секретарши; она будет дуться, морщить губы накрашенные бледным цветом розового, а после помечая милым стикером документы, будет прогонять, принимая других стран. Ох, она до жути смешная, низенькая, да полненькая. Ни раз Россия чуть ли не натыкался на неё, лишь раз соприкоснулся с волосами. Если бы Федерация дружил бы с другими побольше, наверняка, он бы на постоянной основе слышал до мозга костей "смешные" шутки, но от этого даже приятней. Дружить с другими? Он неловко прикусывает нижнюю губу, вкладывая в сумку документы, что получается не с первой попытки. Пряча взгляд в ладонях, ему нужно лишь секунды на раздумья. Подумать о том, как он будет дружить. Дело даже не в том, что он ещё не приловчился к общению с другими странами, дело в том, что его просто-напросто боятся, только из-за прошлого и не отмытого опыта отца. Почему отец втирал такой вселенский ужас, да так, что теперь правопреемника начали опасаться? Россия об этом прекрасно наслышан и на своей шкуре опробовал, и от чужих губ услышал. Всегда было неприятно чувствовать сжигающие на спине взгляды, что хотят тебя сожрать заживо. Федерация ни в чём не виноват, сам подходил, пытался установить дружеский контакт, но его напрочь игнорировали, либо отпрыгивали, будто от огня. И вроде бы, не так уж и плохо, ведь и в этом были свои плюсы, но до того тошно было, что даже приёмный брат шугался, изворачиваясь как мог. Россия понимал, нечего таким элитам говорить с ним; с угрюмым, с плохой репутацией и с плохим прошлым. В груди кололо, больно, невыносимо, сжигая все возможные мосты надежды. В его жизни только недавно пропал тот человек, что убивал его. Он все ещё помнит горячие, мужские ладони на своих щеках, помнит, как толстый ремень затягивался на узких запястьях, оставляя жёлтые и фиолетовые синяки. Почему он такой трудоспособный? Почему, его все пугаются? Почему он весь грязный и измотанный? Почему нет частички надежды? Кочки под колёсами машины подкидывают, заставляя перестать думать о прошлом. Ещё пару километров и за поворотом он уже будет около здания. Федерация глядит в окно, рассматривая не светлеющее небо, а после, когда резина окончательно скрипит, открывает дверь. Ослепительный свет, что так и пробирался из окон здания не удивил, по-видимому, уже все на месте.. - США кокетливо подмигивает, забирая со стойки ресепшена стопку бумажек, при этом характерно вышагивая. Девушка же, сидящая за этим ресепшеном, в лиловом пиджачке, с заправленными в крабик волосами, смущается, поправляя упавший локон с крохотного лба. Ей всего лишь подмигнули, а бледные пухлые щёки сразу порозовели, будто поросячий нос. В прочем, это не удивительно. Что бы охмурить всех девушек в этом здании, нужно быть лишь харизматичным, высоким и красивым. Из всего перечисленного, у России есть только высокий рост, и то, этот рост его не подчёркивал, а лишь прибавлял недостатки. Его тело не имело явных совершенств, по естественным причинам. В первую очередь, Федерация не занимался спортом, так как времени на такое у него совсем нет. Второе, не совсем здоровый сон, из-за истязающих кошмаров он не может нормально просыпаться или засыпать, что мешает не только его телу физически, но и его работе. К слову, он и так по совместительству был средней внешности, к тому же, астеник; крохотные, совсем не схожие на мужские, плечи, узкая грудная клетка, длинные конечности, а так же вытянутое лицо, на котором были будто прилеплены оленьи глаза. Привлекательности, по мнению России, в нём: ноль. До таких, как США, Федерации нужно идти и идти. И дело даже не во внешности, а то, как к этой внешности относятся. Федерация тоже мельком, когда по голову не был завален, поглядывал на большую спину американца, которая время от времени меняла форму, в зависимости от напряжения мышц. Глотал слюни, лишь на шелковистые и пышные волосы, иногда растрёпанные, если их владелец куда-нибудь опаздывал, или не было времени причесаться. Тайком, может быть, смотрел на венистые руки, перебирающие от ручки, до зелёных купюр, которыми любил хвастаться США, ведь знал; девушки, да и мужчины падки на деньги. Россия трясётся в зависти, ведь такой внешности у него наверняка не будет, хотя, почему наверняка? Если точно. Ни какая клеточка генетики, состоящая в Федерации, не имела малейшего понимания, о накаченном телосложении, бодром состоянии, хорошей внешности. Хотелось даже вообще не рождаться, или хотя бы в отца пойти, а не в маму. Она ведь такая же; худенькая, с хрупкими плечиками, с жидкими пепельными как вода волосами, пусть и с низким ростом. Всё равно, Россия чем-то на неё похож. И вот снова и снова, в голове Федерации мелькает один и тот же силуэт, что до тошноты мучает. Смелости подойти, поговорить, может даже сдружиться, нет. Ведь весь он такой храбрый, невозмутимый и при этом сексуальный США. При его виде, Россия просто изворачивается, будто питон в клетке. Настолько нет смелости, что даже когда Штаты подходит к нему сам, переспросить или тому подобное, Россия робеет, покрывается тоненьким слоем румянца, бекает и мекает. США это замечательно видит, но лишь хихикает, удаляясь из поля зрения. Вся пресловутая в нём решимость резко перетекает в девчачью робость, что так невинно глядит на взрослых и серьёзных дядек, испепеляющие его взглядом. Даже когда мужчина от него на километры и более стоит, он всё ещё чувствует как в груди что-то больно сжимается, то ли от зависти, то ли от симпатии. —Симпатия? — Россия глотает из горлышка воду, задумываясь о мыслях, не хотящие выйти из головы. Закручивая крышку на бутылке, он отсиживается от всех подальше, так, что бы во время перерыва между собраниями никто не пристал. Вокруг него мельтешат силуэты, разные, худые, низкие, высокие и полные, только вот он не различает их всех. Эти люди для него как чужая стая, что лишь делает вид, будто Федерация - частичка социума. А ведь и вправду, этим людям нет дело до него особо, у них есть свои проблемы и свои друзья. Он с завистью (в какой чёртовый раз?) смотрит на других, глубоко вдыхает. Бутылка сразу была спрятана под подмышкой, а глаза, что недавно с весельем рассматривали чужие улыбки на лицах, с усталостью опустились в кафель. Давно надо было уже его поменять, так как поскальзывались на нём за день миллион, дай бог меньше. Диван, а точнее место рядом с ним, неприятно скрипит. Чужая женская рука покладисто ложится на коленку, одобрительно сминая. Россия на момент вздыхает, но не убирает чужую и тёплую ладошку. —Тебе что-то нужно? — Федерация без капельки возмущения приподнимает брови, при этом косясь в другую сторону. —А ты посмотри на меня — Женский голосок сладко нежится в ушах, будто мёд на языке. Плечи резко дёргаются, но просьбу Россия с охотой выполняет, смотря на девчушку, в два раза меньше его. Сестрица, улыбчивая, мягкая и скромная, пусть иногда и хитрая, готовая сделать всё, что только ей выгодно. Всё же, есть в ней что-то отдалённо похожее на бабушку, что так же, как зеленоглазая кошка или подобно змею умела хитрить и обманывать, а всю клевету оборачивала хорошей стороной для себя, да и для близких. —И? — Парень тихо вздыхает. —Я просто заметила, что ты постоянно здесь тусишь, вот и подумала, почему бы тебе не расслабиться в компании ребят? — Она неловко опускает взгляд, будто своим предложением заставляет младшего найти друзей. Федерация прекрасно понимает, для чего она это делает — Понимаешь, Россия, никогда не стоит как ты, сидеть на месте и ничего делать для того, что бы улучшить свою ситуацию, так ведь? —Мгм — Россия в душе протестует. Он выглядит очень глупо, очень... Отвратительно. Казалось, если бы не Беларусь, его бы отшпиняли за раз два, если он бы подошёл на два шага ближе к ним, чем обычно. Лишь от одной мысли, что придётся неловко стоять, чувствовать острые взгляды, выворачивало. Всё равно он будет стоять и по словам сестрицы, ничего не делать, что и было правдой. Его руку хватают, крепко сжимая, вплетая нежные и тонкие пальчики между его пальцами. Россия глотает последнюю надежду, оставляя бутылку, что ранее была у него под подмышкой, на столик рядом с диванчиком. Он шагает вместе с ней, по-очевидному, приближаясь к немаленькой компании, которая бурно что-то обсуждала. На момент, Федерация видит пару знакомых голов; Германия и Украина. Стояли они близко к друг другу, так что потерять из виду их было из ряда невозможного. Чужая рука ещё крепче сжимает, но осознание берёт не сразу. Через секунд десять, он вырывает свою ладонь из ладони девушки, стараясь не опозориться в первые минуты. Всё же, он не какая-то там лялька, ходящая под ручку со своей сестрицей. К слову, Беларусь на это отреагировала спокойно, лишь прикрыв со вздохом глаза. После появления Беларуси все ещё больше оживились, обсуждая какие-то новые темы, в которые Россия особо не вникал. Он и не пытался, лишь спрятавшись от всех подальше. Его даже и никто не заметил, упуская то, что Федерация достаточно высокий, а не заметить было бы глупо. Усмехаясь с этого, он опускает руки в карманы брюк. Он и не замечает, что кто-то уж слишком близко к нему подошёл, осторожно при обнимая за плечо. —Morning.. — Россия вздрагивает, выпуская из карман брюк ладони. На эти действия ему на ухо лишь хихикнули, продолжая—Not to worry, l don't bite (не волнуйся, я не кусаюсь). —I wasn't worried — Федерация, кажется, слишком нервничает. Шепчущий незнакомец и вправду прав, настолько чертовски прав, что читает его как открытую книгу. Боже, какой же он нелепый.. Его голос немного подрагивает, но слава богу он не начинает заикаться. —Really? — только после этих слов он наконец-то умудряется понять кто это, а после рассмотреть чужое лицо поближе. Из опущенных чёрных солнцезащитных очков выглядывают маняще ядовитые зелёные глаза. Они рассматривают с неподдельным видом, будто видят в первый раз. Между ними на пару секунд повисла тишина. —Да.. Ой, то есть.. Ой...блять... — США заливается смехом, но при этом никакого внимания не привлекает. Щёки Федерации моментально окрашиваются в спелый красный цвет. —I know russian — На его лице расплывается улыбка, пусть и на вид натянутая, но нежная и ласкающая душу — я просто на нём очень плохо говорить. —Говорю.. — Незаметно поправляет его Россия. —О, да? Благодарю, ваше высочество. Может быть, мы можем как-нибудь поболтать... Пого... Поговорить за пределами этого здания? Ты мне кажешься интересным — Не смотря на некую картавость, излишнею шепелявость и изначально быструю английскую дикцию, из-за которого половина русских слов проглатывалось, Федерация прекрасно того понимал. Видимо, холодная война, да и надобность понимать русский всё же заставило выучить этот язык. Осталось лишь гадать, рад ли тому США или нет. —Оу.. Ну.. — Россия сминается, путает свой взгляд в собственных ногах, что неловко содрогаются от ласкающего внимания — Давайте Не успевает он и пожать руку в ответ, которая тянулась, вот вот готовая вцепиться в его, более потную и скользкую ладонь, как США быстро хватают, утаскивая как котёнка. Он сам весь ошеломлённый вздрагивает, когда пальцы, сцепившиеся в воротник рубашки сжимают сильнее и тянут с нечеловеческой силой (Штаты явно не пушинка), но не сопротивляется, лишь кидая подмигивающий взгляд Федерации. И что это было?...