Я тебе нравлюсь?

— Хватит уже трахать ему мозги, — попросил Фуюхико, наблюдая за тем, как Нагито с довольным лицом и блядской улыбкой помахал мрачному Хаджимэ. — И ничего я не трахаю, — лениво отозвался Нагито. — Хаджимэ просто ведётся на безобидные шутки. — А потом он трахает мозги нам, — Фуюхико цокнул и закатил глаза в глупом осознании того, что это никогда не прекратится. Хаджимэ Хината — ëбаный гений и педант до неадекватного состояния — был старостой их класса. Он держал рейтинг, доëбывался до каждого, кто этот самый рейтинг портил, наседал на уши, после чего легче было выполнить его приказы, чем пытаться оспорить их или забить длинную такую эбонитовую палочку. И неприятен он был абсолютно всем, за исключением Нагито Комаэды. Местная звезда: он взорвал их класс на химии, на физике сломал тот самый легендарный вечный двигатель от преподавателя, после чего он подал жалобу, из-за которой Хаджимэ выпотрошил и изнасиловал каждому мозг. А Нагито Комаэде было весело — тот самый чел на приколе, на которого проще махнуть рукой, чем пытаться перевоспитать. Только вот староста класса явно не хотел оставлять распиздяйство Нагито просто так. Каждый день они оставались наедине в одном из свободных классов, где Хаджимэ самолично наблюдал за тем, как безответственный Нагито выполнял задания, ничего не ломал и не взрывал. Последнее, кстати, аукнулось Хаджимэ выговором и вопросом, который поставили на повестку дня: отчислять ли Нагито Комаэду? — Спасибо, что отмазал, — сказал тогда Нагито, ярко улыбнувшись мрачному Хаджимэ. — Ещё раз повторится такая ситуация — и вылетишь отсюда быстрее, чем успеешь открыть рот. Впрочем, из всего было ясно одно: Хаджимэ Хинате трепали нервы, а он, в свою очередь, трепал их остальным. И только Нагито с опасной улыбкой, от которой хотелось перекреститься и съебаться в страхе, выдерживал происходящее. Проще говоря — ему было до пизды. До лампочки. По барабану. — Хаджимэ! — Нагито схватил за предплечье и, игнорируя чужие попытки отцепить его от себя, заулыбался. — В каком классе сегодня встречаемся? Хаджимэ тяжело вздохнул, все-таки отцепил от себя его пальцы и, взглянув на бледное лицо, сказал: — В том же, что и вчера. — Так далеко от всех? — Нагито демонстративно надулся. — Почему ты всегда выбираешь классы, где не ходит ни одна живая душа? — Потому что, если я попытаюсь тебя задушить, об этом никто не должен слышать, — бросил Хаджимэ, продолжив идти по коридору. Нагито увязался следом. — Ты умеешь шутить! Какая прелесть, — он наигранно приложил руки к солнечному сплетению. — Кто сказал, что я шучу? — глаза Хаджимэ блеснули, когда он перевёл их на улыбчивого Нагито. — Ладно-ладно. — А теперь не мешай мне. …Нагито явился в класс с опозданием в три минуты. Хаджимэ недовольно сощурился, но ничего не сказал. Нагито вообще при желании мог бы не приходить, но вот одноклассники, которые были явно недовольны тем, что их отчитывают каждый день за пропуски, за невыполненные задания, за непристойное поведение, за взрывы классов (и это все только Нагито Комаэда), озлобились на него и практически насильно выкинули в руки Хаджимэ. Тот, к слову, моментально успокоился, стоило Нагито перестать портить рейтинг их классу. — Приступай, — сказал Хаджимэ, а сам разложил журнал и принялся его заполнять. Нагито пробурчал что-то неясное, покачался на стуле под внимательным взглядом Хаджимэ, и только после принялся за домашнюю работу. Он некоторое время делал вид, что усердно занимается, пока ему не наскучили формулы и бесконечные цифры перед глазами. — Чем ты вообще увлекаешься? Хаджимэ отложил ручку, и Нагито обрадовался, что с ним сейчас поговорят, как вдруг он взял другую и молчаливо продолжил заполнять журнал. — Ну, кроме того, что трахаешь мозги всем, — обозлился он из-за тишины. Хаджимэ медленно приподнял голову и так же медленно поднялся. Нагито с интересом проследил за этими действиями, но потом стало не до смеха, когда Хаджимэ навис над ним и прошептал: — Либо ты сейчас молча заканчиваешь домашку, либо я найду, чем тебя заткнуть. — Ого! — восхищенно отозвался Нагито, с вызовом глядя в золотистые глаза. — И чем же? Уголок его губ дрогнул в улыбке. Хаджимэ склонился к его уху и выдохнул: — Кляпом из носков. — Ну-у, так неинтересно! — А ты что подумал? Нагито сверкнул блядской улыбкой и бессовестно выдал: — Членом? В гробовой тишине послышался судорожный вздох. Взгляд Хаджимэ потемнел из-за расширившихся зрачков. Он медленно приподнялся, но не успел даже среагировать — Нагито прижался к его губам в дразнящем поцелуе, и сразу же отстранился. — Я бы отсосал тебе, — неожиданно предложил он. — Так отсоси, — резко выдал Хаджимэ хриплым голосом. И Нагито соскользнул вниз, уперся коленями в пол и провёл языком по нижней губе. Хаджимэ смотрел на всё это ахуевшим взглядом, словно говоря себе «я реально такое сказал?». Нагито вообще не парился, учитывая тот факт, что Хаджимэ ему симпатизировал, да и доставать его было приятно. А тут, считай, божество подпустило к себе — чем не праздник? Он схватился за ремень, ловким движением дёрнул его и в итоге стащил штаны с по-прежнему удивлëнного Хаджимэ. — Я же пошутил, — растерянно отозвался он. — Выеби меня, — без стеснения сказал Нагито, заглядывая в глаза, — чтобы я не мог говорить. И заглотил член наполовину. Хаджимэ вздрогнул, грубо вплел пальцы в белые волосы и дёрнул его голову назад. Нагито с кашлем оторвался. — Зачем ты это делаешь? — Что делаю? Отсасываю человеку, который мне нравится? — Я тебе нравлюсь? — с ужасом воскликнул Хаджимэ. Нагито хмыкнул и вернулся к тому, с чего начал. Хаджимэ зажмурился и неосознанно двинул бедрами. Нагито попытался вдохнуть через нос, но захлебнулся воздухом и нелепо отстранился, тяжело дыша. — Знаешь, что это преступление — быть с таким большим членом? — Заткнись, — прошипел Хаджимэ, которого все сильнее возбуждали грязные фразы Нагито. — Просто заткнись. Нагито заржал, но его тут же опять насадили ртом на член. Он неловко облизал головку, обнял её красными губами и стер большим пальцем слюну со смазкой с подбородка. Нагито не представлял даже, как это делать, да и видел пару раз в порно, поэтому интуитивно старался доставить удовольствие. Хаджимэ, похоже, морально умер и воскрес трижды, потому что его странное молчание, смешанное с тяжёлым дыханием, знатно напрягали Нагито. Он тут, видите ли, отсасывал ему, а этот кирпич… Нагито распахнул глаза, когда ощутил в горле сперму. — Блять! — Хаджимэ в ужасе отстранился и присел рядом, схватив Нагито за руки. — Все нормально? — Ну, это же не изнасилование, — Нагито облизнул губы, — так что все нормально. Хаджимэ тяжело выдохнул, застегнул штаны и закрыл лицо руками в диком ужасе. — Я правда тебе нравлюсь? — через некоторое молчание спросил он. — Стал бы я отсасывать тебе, если бы ты мне не нравился? Хаджимэ покачал головой. — После того, как твой член побывал во мне, ты просто обязан стать моим парнем. Хаджимэ кивнул и поднял взгляд, в котором читался адский пиздец. Он словно метался между «мне отсосали!» и «мне отсосал Нагито, блять, Комаэда!». — Ладно, хорошо. Нагито широко улыбнулся, прильнул к Хаджимэ и, проигнорировав настороженный взгляд, чмокнул его в щеку. — А я тебе нравлюсь? — Стал бы я давать тебе мне отсосать, если бы ты мне не нравился? — Один-один! — засмеялся Нагито.

***

— Он трахает тебе мозги, и тебе это, я смотрю, нравится? — Казуичи недовольно нахмурился. — Он не только мозги трахает, — заметил Нагито совершенно невозмутимо, — но и меня. — ЧЕГО-О?! Нагито загадочно улыбнулся и приложил палец к губам. Казуичи свалился со стула.