Дневник.

Япония. Команда искателей приключений только закончила задание со старым проклятым домом и сейчас отдыхали в отеле. Хотя, что у одного, что у другого расслабиться не получалось. Джон спал, если это можно было назвать сном, а Линч, сидя на кровати, делал записи в дневнике дяди, попутно борча себе что-то нос. Сосредоточиться не получалось, так как другу журналиста снилось нечто явно не хорошее. Опять он говорил не пойми что про смерть, только в этот раз писатель звал... Самого Егора? Это настораживало. Неужели другу снится кошмар с его присутствием? Жутко. Пока блогер старался отвлечься от посторонних звуков, его приятель не громко вскрикнул, что заставило Егора обратить на него внимание. Брюнет не спал. Теперь не спал. Пару раз покрутив головой, как-бы осматриваясь, писатель заметил на себе встревоженный взгляд друга и выдохнул. — Джон? Все хорошо? Ты опять говорил во сне — тихим голосом сказал Егор. — А? Да, все... Нормально. Не бери в голову, просто кошмар приснился — парень нащупал на прикроватной тумбе свои очки и быстро нацепил их на себя — а ты что делаешь? — сказал он, уже более тщательно рассмотрев соседа. — Я делаю записи о той стороне. В дневнике дяди не точная информация — парень кинул взгляд на книгу, что держал в руках. Очкарик понимающе хмыкнул и замолчал на пару секунд. — А может я помогу тебе? Всё же, я писатель. Да и я был там, смогу нарисовать этих... — он выдержал паузу, вспоминая спросонья название существ, что были на той стороне— стражников. Линч задумался и вновь посмотрел на товарища. — Ты уверен что всё хорошо? Ты весь бледный. Тебе бы не помешало поспать, знаешь ли — он и правда переживал за друга. В последнее время, Джон сам не свой. Но через мгновение, писатель как обычно улыбнулся. Будто ничего и не случилось. — Линч, я тебя умоляю. Я превосходно себя чувствую. Или ты думаешь, что какой-то сон способен выбить меня из коллеи? — Да. Способен. Но он не скажет об этом. Не скажет о том, что ему снился его главный страх. — Ну, раз ты так говоришь, то ладно. Можешь помочь, если хочешь — помощь и правда не помешает. Особенно от человека, который был в мире мертвых. Джон, всё с такой же улыбкой, залез в прикроватную тумбочку. Достав оттуда карандаш, он подсел на кровать Егора. Сам же Линч подметил, что видел такой-же карандаш у их переводчика. Или ему просто кажется? — Что тут у тебя? — выбил из раздумий голос товарища. — Смотри, я старался описать то, о чем ты мне говорил и... — тетрадь забрали у него из под носа. — Я не слепой, смогу понять что ты там написал, не бойся — парень сказал это и замолк. Он вчитывался, выискивая ошибки или неточности. «Чтож, он знает что делает » — всего-то и подумал журналист. Джон рисовал и делал заметки молча. В комнате царила какая-то гробовая тишина. Линч следил за всеми движениями своего товарища. Внимал что и как нужно делать и замечал даже самые маленькие детали. Даже, например, когда у Эванса началась трястись рука. Или когда он останавливался, задумывался, делая записи о загробном мире. Это и стало последней каплей для Линча. Вечно он переживал за близких, такова его натура. — Джон? Всё в порядке? — М? — будта выйдя из под гипноза сказал он — да, да. Все в порядке, я просто задумался. Он не был в порядке. — Ты уверен? Ты много написал. Не стоит описывать каждый момент... Да, конечно, Егору не помешают тщательно описанные вещи, но лучше он почитает какую-нибудь маленькую зарисовку,если от этого Джону станет легче. Писатель сжал карандаш в руках. — Ой, да не бери ты в голову, я просто устал — брюнет попытался усмехнуться. Получилось фальшиво. Егор слабо кивнул. Нет смысла спорить с другом. Он все равно будет продолжать говорить, что все в норме. Еще повезло, что Джон не начал проявлять агрессию. Неужели устал и для этого? Не похоже на него. Нужно что-то придумать... Линчу пришла идея. Да, возможно, спорить и правда было бесполезно. Но что, если он просто заберету у друга книгу? Джон явно не собирается обсуждать с ним свое состояние, пока держит в руках этот дневник. Джон пишет. Пишет много, досконально. Черт бы побрал его писательские навыки. Ничего описывать вообще не хочется, но нужно. Он ведь сам вызвался. Вероятнее всего, брюнет не стал бы делать то, что заставляет вспоминать его не самые лучшие вещи. Но это ради Линча. Только ради Линча он готов пожертвовать сном. Только ради него Джон вспоминает тех летучих тварей. Только ради Егора писатель старается не думать о надвигающейся смерти. Но не получается. Мысли, как и будущее, крадется за Джоном по пятам. Еще и этот дурацкий дневник заставляет думать об этом. Было бы здорово, если этот старая покоцанная книжонка испарилась прямо сейчас. Грифель оставляет очередной след на бумаге. Сколько он уже работает над этим? Минут тридцать? И что можно писать полчаса, черт возьми?! Карандаш опять прислоняется у бумаге, но оставляет не ровный след. Книга прямо сейчас устремилась вверх. Что это было? Неужто опять призраки? Джон взглянул в сторону, по направлению которой улетел дневник. Можно было выдохнуть, это не какая-то нечисть. Это всего-лишь Линч. Писатель взглянул на друга с недоумением. Егор же просто закрыл книгу и посмотрел на Эванса. Взгляд был строгий, но взволнованный. Будто бы он был мамой, которая вот-вот отругает сына за то, что тот лазил где попало, в результате чего поранился. — Хватит, приятель. Ты достаточно написал, но, — журналист выдержал паузу — но ты ведешь себя странно. Колись, что происходит? — Что за бред? Со мной всё хорошо — парень нахмурился. Не нравится ему это... Если Линч начал что-то подозревать, значит, что начал волноваться. — Ты думаешь я не вижу? Ты стал каким-то дерганным, так еще и говорить во сне стал... С тобой явно что-то происходит! — Егор начал активно жестикулировать руками. Волнуется. Джон поджал губы. Ему как раз-таки не хотелось этого. — Это из-за смены обстановки. Все эти перелеты, ну, сам понимаешь- — Нет, не понимаю! Я не понимаю, почему ты мне не доверяешь? — он выдохнул — я имею ввиду... Мы же много чего прошли вместе! А ты не можешь сказать мне, что тебя тревожит. Я понимаю, что у нас нервная работа, но тебя тревожит явно не это! — юноша пристально смотрел на друга, что в свою очередь, рассматривал пол, не издавая ни звука. Он не хотел смотреть на Егора. Не мог. Был на грани истерики. Не мог позволить увидеть себя в таком состоянии. — Джон, прошу, не молчи— голос журналиста стал серьезней— скажи, почему ты не доверяешь мне- — Да доверяю я тебе! — писатель сорвался на крик и повернулся к Линчу. Он не должен был делать это. — Джон? — Я просто.. Не хочу чтоб ты знал. И всё. — Джон, ты- — Просто забудь об этом. Прошу. — Джон! — Егору пришлось сказать это громче, чтоб привлечь внимание друга. И, у него это получилось — Джон, ты плачешь! Ох. Разве? Парень дотронулся до своей щеки. Влажная. Черт. Главное ничего не говорить. Уйти. Нужно уйти. Далеко и надолго. Хотя бы ненадолго. Утром всё забудется, ведь так? Эванс решил уйти с кровати друга. Пожалуй, это лучшее решение в данной ситуации. Юноша оперся на и без того дрожащие руки и отвернулся, собираясь уходить. Но не вышло. Ощущение чьей-то руки на плече почему-то заставило его остановиться. — Джон... Пожалуйста. Я вижу что что-то не так. Я обещаю, что не расскажу никому, если тебе это важно — со спины Джон чувствовал нежный и явно беспокоящийся взгляд друга. Он повернулся к Линчу и тихо сказал — Я... Скоро умру.