Тайное влечение

— Ты делаешь это специально. — утвердительно заявил Аугуст, ясно понимающий свое положение и уязвимость сейчас. — Делаю что? — притворно спросила Мари. — Это. — он указал взглядом на все еще открытый вырез девушки, явно намекая, что это сбивает ему дыхание. — Не понимаю. Мне душно, Аугуст, если ты понял это на свой лад, то ты не по адресу. — уголок губ хитро пополз вверх. Аугуст опешил, но не расстерялся. -Ты видишь то же, что и я. -начинал нервничать мужчина, ему казалось, что она провела его вокруг пальца как четырнадцатилетнего мальчишку с каждодневной эрекцией из-за полового созревания. — О чем ты? — Прекрати эти игры, мне не 14, я могу держать себя в руках. — Аугуст, кажется ты выпил много пива, я перестала улавливать суть нашего диалога.- ответила Мари. Он напряженно облизнул высохшие губы. Она это заметила. Громко сглотнула слюну. Складывалось ощущение, что началась игра «кто кого больше поставит в ступор». Теперь Мари поняла, чего добивается. Она хочет этой близости, она допустит ее, но только тогда, когда он поддастся первый. Когда она увидит в его глазах «Еще минута и я разорву ее майку на две части». Игра набирает новые обороты. Мари вдруг встала и заявила: — Предлагаю так, если тебе кажется, что визуально я пытаюсь тебя соблазнить, то я завяжу тебе глаза этим шарфом, будем говорить так. — это была первая ловушка. Шарф принадлежал Мари и был насквозь пропитан ее запахом. — Будь по-твоему. — согласился Аугуст, еще не подозревая, что теперь хищник — она. Мари направилась в сторону Аугуста, заходя за спину мужчины увидела, как он проводил боковым зрением ее зад. Снова ухмылка. Он близок к провалу. Мари завязала ему глаза своим шарфом и отошла в сторону, чтобы наблюдать. Аугуст почувствовал доносящийся от шарфа аромат. Снова нервное сглатывание, но он держится достойно. — О чем будем говорить в таком виде? — недоверчиво спросил мужчина. В ответ молчание. — Ты ушла спать или просто меня игнорируешь? В ответ на его вопрос девушка сделала несколько шагов и снова оказалась за спиной Диля. Наклонилась к самому его уху и шепнула: — О чем угодно. Горячее дыхание обожгло ухо Аугуста, каждая мышца в его теле напряглась, чтобы не потерять самообладание. — Можем обсудить твои бдсм наклонности, судя по шарфу на моем лице, — последовала ухмылка. Легкий смешок и закатывание глаз, которое Аугуст не видел. — Ничего подобного. Все в рамках приличия. Девушка снова немного обошла Диля и оказалась справа от него. Легким, еле касающимся движением руки провела от локтя до плеча мужчины. Если бы он был в чём-то с плотным рукавом, то это движение мало бы значило. Но черная облегающая водолазка подвела мужчину, ведь снова каждый его мускул содрогнулся от прикосновения. — Что ты...— «..делаешь» хотел было договорить он, но горячее дыхание появилось на его шее, это сбило его речь и дыхание. Он потянулся, чтобы снять шарф с лица, но тонкие холодные пальцы остановили его горячую ладонь на половине пути и вернули на колени. — Ты готов проиграть? — с вызовом спросила Мари. — Проиграть? — усмехнулся Диль. — Если ты снимешь шарф и предпримешь то, о чем явно думаешь вот уже 40 минут, то ты проиграл. «Я сломаю твою систему» — подумала она. «Я сломаю твою систему» — подумал он. Так кто же чью систему сломает и первый поддастся тому возбуждению, что с каждым прикосновением усиливается. — И о чем же я думаю эти 40 минут? — спросил Аугуст с все еще неоднозначной ухмылкой на губах. — О том, как сбросишь все с этого стола, — начала новый и подлый ход Мари, — как уложишь меня на него... Ухмылка с лица пропала, мужчина напрягся, его фантазия начала давить на мужчину сильнее, чем когда-либо. — О том, как снимешь с меня эту кофту и я останусь в одной майке с таким манящим тебя вырезом...— продолжала девушка, — ..о том, с какой силой ты сожмешь мои бедра, показывая, как долго ты ждал этого и не мог себе позволить. Стул дернулся, мужчина, сидящий в нем, резко сменил свое положение. Кажется это действует. Он скрывает возбуждение. Не выходит. — Что же меня останавливает, если я об этом думаю? — он принял правила её игры. — Вероятно ничего, ты просто не хочешь проиграть в этой жестокой игре. Мари провела тонкими пальцами по вздыбившейся ткани брюк. Это вызвало моментальную реакцию. Аугуст вскочил со стула, снял шарф с лица и в два счет припечатал Мари к стене. Все, что она успела сделать- рвано вдохнуть в себя кислород. — Что ты делаешь со мной. — его дыхание стало глубже, — я не трону тебя, пока ты не попросишь этого. — он меняет правила игры. Теперь, что бы она не делала, как бы не провоцировала, пока она не попросит — он ничего с ней не сделает, как бы сильно этого не хотел. Он готов, он сорвался, но не проиграл. Нельзя проиграть в игре, в которой теперь ты устанавливаешь правила. Стоит признаться, Мари растерялась. Она хотела этого не меньше, чем он, но если она попросит, это будет означать, что она сдалась. Теперь очередь Аугуста сделать всë, чтобы она сломалась и сама попросила его докоснуться до неё. Диль все ещё держит ее у стены, но не касается, он твердо поставил руку на стену возле ее лица. Он смотрит на Мари в упор спокойными, полными решимости, опьяненными глазами. Она — чуть растерянными. Аугуст пододвигается к ее уху и начинает просто медленно, глубоко и рвано дышать. Горячее дыхание разгоряченного мужчины касается ее уха и шеи. По ногами побежали тысячи мурашек, внизу живота снова образовался липкий и плотный ком возбуждения. Мышцы малого таза непроизвольно начали сокращаться от происходящего. «Теперь я понимаю, что он чувствовал. Это действительно сбивает с лица маску безразличия» — пронеслось кометой в голове девушки. Шею все еще обжигает дыхание, такая опасная близость тел сводит с ума обоих. — Попроси. В голове проносятся тысячи мыслей, сотни причин поступиться гордостью. Он так близко, он готов, он хочет. — Просто попроси. — повторяет Диль, сам держась из последних сил. Такая близость и недоступность и впрямь схожа с пыткой. Чего ради Мари сопротивляется? Зачем это нужно, если то, чего она хотела - она добилась. Он поддался, он держит своих демонов на коротком поводке и ждет лишь отмашки. — Я знаю, что ты хочешь этого. Я знаю, что я — пронизывающая боль в твоем теле, которую ты так хочешь уталить. — с каждым его словом, произнесенным возле ее уха, Мари чувствует, как тепло и влажно становится там, откуда доносятся мольбы о нем. — Ты моя самая главная боль, я прошу, моё тело пронизывай.