Доверяй мне.

Чайник кипит на маленькой электрической подставке, пока стекло из-за подсветки светится синеватым, окрашивая пузырьки в самые замысловатые оттенки. Парень же смотрит в окошко, наблюдая за тем, как капельки дождя нещадно разбиваются о гладь стекла, распадаясь на капли и собираясь в маленькие полосы, удаляясь куда-то вниз. Обречённо, так же, как и его пальцы, отбивающие определённый ритм по поверхности деревянного стола. - Льёт как из ведра, блин. Он ведёт плечами и ёжится, прекрасно понимая, как же холодно за пределами его маленькой и уютной квартирки. Бульканье пузырьков прекращается и Сон только поэтому заставляет себя встать и приняться выполнять то, за чем изначально и пришёл, выуживая из настенного гарнитура две парные кружки с частями далеко не анатомических сердец, насыпая в те фруктовый чай маленькой ложечкой, а после и заливая кипятком. Маленькие лепесточки почти сразу отдают красный оттенок, разводами окрашивая прозрачную жидкость розовыми и плешивыми полосами. Изначально так же выцветше, как и его ранее крашенные волосы. Он водит чайной ложечкой и помогает будущему чаю набрать цвет, что тот и делает, стремительно становясь почти винными. Парень улыбается сам себе и вдыхает приятный аромат мармелада, да чего-то цветочного, ведь со дна всплывают ранее голубенькие цветочки цикория, придавая аромат кофейных паров, окуная его в какие-то заморские страны. Он достаёт ситечко и процеживает жидкость, оставляя осадок в отдельном бокале, пока двумя руками хватает уже готовый напиток, но тут же вздрагивает, выливая половину содержимого на пол и спасибо, что не обжигается, как в прошлый раз. Чёртов гром, что раскатами пролетает по пасмурной небесной глади и сверкающая меж тучами гроза, пробивающая себе путь острыми стрелами. Это страшно, ужасно страшно и оглушающе, ведь на какое-то время Минги совсем не двигается и только в сотый раз слышит на повторе ужасное "БУМ". Его колени дрожат, а он сам только мелкими шажками семенит в комнату к Юнхо, куда парень просил не заходить ближайший час, ведь играет. У него важный матч с командой и любой шум и мелькание за его спиной отвлекают парня. Он сам попросил Сона принести ему чай и поэтому будет совершенно нормально сейчас ворваться в его кабинет и поставить полупустую чашку на стол, ведь так? Сейчас его точно нельзя отвлекать от его занятия, как бы страшно не было! Минги поставит стакан в самый край, что бы играющий Чон не сбил его локтём, поставит и останется в комнате, что бы не находиться одному. Он сядет в углу, так, что бы его не было видно на трансляции и закутается в одеяло, пытаясь сделать звук грома тише, но тот только и делает, что гремит, пробираясь своими грязными и цепкими лапами в его квартиру, хихикая из каждого тёмного угла его крохотной квартирки так, что убежать совсем не выходит. Дверь в комнату открывается очень быстро и резко, а Сон почти забегает, пусть и пытается замедлиться, лишь бы не раздражать игрока и не мешать ему. Он закрывает скрепящий предмет ногой, оставляя всех бабаек в коридоре, а после и правда ставит чашку в самом краю, прекрасно слыша в наушниках как кричат его сокомандники и ведь его парень отвечает таким же криком, раздражённо заламывая брови и почти скалясь. Ужасающе, блин! Если бы не эта убогая ситуация, то он бы давным-давно сбежал в зал, но ведь там чертовски страшно быть одному. Он почти запрыгивает в кровать, накрываясь одеялом с головой и только и слышит, как в стены их бедной и старой многоэтажки почти бьют, желая проникнуть под его кожу и сотрясти каждую косточку. Вытрясти из него все остатки чего-то живого и любящего. Он не имеет права сказать, что ему страшно сейчас, поэтому только иногда выглядывает, наблюдая за временем и килами на экране, однако стоит его голове показаться из-под одеяла, как он видит максимально строгий взгляд Юнхо в его сторону и красный экран с отсчётом до возрождения. Он помешал? Помешал так сильно, что его персонажа убили? Минги хочет извиниться, виновато сводя брови на переносице, но только взвизгивает, когда гром вновь сокрушительно раздаётся, отскакивая от стен комнаты, вместе с белой вспышкой из не зашторенного окно. Кажется именно сейчас, перед тем как зажмуриться, Сон увидел каждую морщинку на красивом лице напротив. Он опять залезает под одеяло с головой и принимается слушать клацанье по клавиатуре, сопровождаемое щёлканьем мыши и руганьем, мешающимся с "Сойди с этого чёртового мида и помоги команде, полудурок" или же "Где чёртовы ганги? Блядь, ребят, мы ведь всосём окончательно!" Юнхо ругается и он чертовки злится, особенно когда замечает, что чашка чая почти пуста, а ведь это одно из немногого, о чём он попросил Минги, поэтому бедная парная вещица ставится обратно слишком громко. Блядь! Когда же он закончит? Время тянется и его тело непроизвольно только и делает, что дрожит, обкусывая кожицу вокруг ногтей, пока уши пытаются слышать только щёлканье мышки, а не грохочащий звук, но у парня совсем не получается и он в искажении даже слышит, как природное явление почти смеётся над ним. Надсмехается, сволочь. Одеяло приподнимается как раз в тот момент, когда его глаза наполняются солёной жидкостью и он стыдливо утирает полосы тыльной стороной ладони. - Что? Что такое? Минги, Малыш, ты чего? Голос Юнхо сейчас сквозит волнением, а в комнате полнейшая темень, исключая почти погасший экран компьютера. Минги шмыгает и только набрасывается, обвивая чужую шею руками, подобно коале. Он так долго ждал своего защитника, что теперь не отпустит его до самого утра. - Гром и гроза - это отвратитель... ЫЫА! Он почти договаривает лаконичную фразу, объясняющую его поведение, как почти каркает, сильнее сжимая далеко не самую сильную шею, но Чон не ворчит и не расспрашивает своего парня дальше. Они вместе не так давно, да и знакомы далеко не целую вечность, что уж говорить о том, что съехались всего месяц назад. Этим двоим попусту не приходилось проводить такую унылую погоду вдвоём. - Всё хорошо, маленький. Я рядом, слышишь? Широкая ладонь ласково проводит по вздрагивающей спине, баюкая и успокаивая, пока Юнхо достаёт со стола свои избитые проводные наушники, оставляя их подле подушки. Минги же мажет головой, не соглашается. Вот что хорошего в этом отвратительном и громком звуке? Так ещё и яркие вспышки. Мокро, шумно, страшно. Все чёртовы улицы сейчас наполнены самыми отвратительными чудовищами, разве Хо не знает об этом? - Пойдём спрячемся под одеялко, ладно? Он еле передвигается, укладывая сопротивляющегося человека в кровать, еле укутывает их двоих тяжёлым и мягким предметом, а после только ласково напевает песню из лиги легенд, выстукивая ритм кончиками пальцев по подтянутому бедру. Его тонкие пальцы гладят напряжённую кожу и прижимают к груди сильнее, когда погода смеётся и издевается, принимаясь тарабанить ужасающим звучанием в их хлипкие окна. Скрипят, заразы, но у его груди теплее и кажется младший едва успокаивается, слушая чужое сердцебиение и мерное дыхание в собственную макушку, пусть он и не отпускает мёртвой хватки с его одежды. - Хочешь мы послушаем музыку? Гроза не доберётся до нас. Я рядом, котёнок. Минги кивает и под мерное звучание колыбельной в ушах закрывает усталые глаза. В родных объятиях тепло, тут комфортно и безопасно, ведь Чон Юнхо - его верный рыцарь, что будет провожать его в туалет, издевательски придерживая за руку и почти ловя сбегающего в спальню младшего, как только в коридоре погаснет свет. Он вновь будет укладывать маленького бояку, потираясь щекой о растрёпанные волосы, вновь будет водить пальцем по воздуху, считая несуществующих пушистых овечек, прыгающих через деревянный заборчик. Он сделает всё, лишь бы его маленькая принцесса наконец-то ослабила хватку сильными лапками, да тихонечко засопела, прижимаясь к нему сразу же, как он шевельнётся, подобного маленькому ребёнку. Юнхо безмерно влюблён в Сон Минги.