Красный.

Сейчас зима. На сервере похолодания. Все этим хоть как-то озабоченны, подготавливаются, помогают друг другу, поддерживают Хайди на расстоянии. Но… Есть такие, как Джаст. Оторванные от остальных. Алфёдов, например, снеговик — ему в таком климате наоборот лучше, а потому он хоть и помогает другим, но в пассивной роли. Или же Заквиель, у которого были свои личные заботы. Правда, Джаст немного по-другому выделился. Ему плохо. Очень. Одновременно недавние, и одновременно давно забытые события с Надзирателями. Хоть и до них у него случались приступы из-за топоров, но после освобождения себя и Секби от лап рабовладельцев, они нахлынули новой волной. Сначала предупреждением, когда сам смог выбраться, благодаря помощи Снеговинника и Альцеста, а после наводнением или даже цунами, когда Секби от радости израсходовал слишком много. В тот момент его воспоминания поблекли — он забыл, как выглядят большинство цветов. Например, он больше не помнил зелёный. Самый приятный цвет, обозначающий одобрение, доброту, принятие, знак помощи и лекарства. И, видимо, с уходом воспоминаний о цвете ушли и воспоминания о чувствах, которые он испытывал глядя на этот цвет. На замену приятному пришли те, что ассоциировались с негативной стороны: отравление, яд, кислота, и насмешки. Если же раньше, глядя на зелёный, можно было расслабится, и понять, что тебе помогут — сейчас это означало обратное. Теперь, если протянуть руку к спасительному яркому свету — вместо желаемого, ты увидишь лишь мрак и серые очертания. В то же время он отчётливо видел красный цвет. Алый, бардовый, светло-красный. Возможно из-за этого он себе на плащ накинул маленький пин, изображающий на себе алую розу. С лепестками, шипами и стеблем, цвет которых он не видел. Идеальное сочетание: Новый цвет спасения для Джаста, почти единственный, который он видит даже лучше, чем раньше, и тот, что любил больше всех, но потерял его смысл. Как и веру. Очки на переносице давно стали чем-то родным и привычным. Дискомфорт прошёл, недолго ругаясь. Зрение быстро привыкло. Уши не жаловались. Всем было плевать. И вот, он сейчас лежит на снегу. Он не чувствует какие-то участки тела, по большей степени руки, ноги и лицо. Точнее половину лица. Ту, на которой он лежит. Во рту чувствуется металлический привкус. Горький, тошнотворно знакомый и ужасный. Вязкий, но такой тёплый. И хоть его зрение его подводит, но он отчётливо может разглядеть то, что происходит перед его носом. Хотя, скорее, под. Из носа течёт аккуратная, маленькая, привередливая и красивая река, тщательно выбирая, куда идти. А снег жадно, почти по-звериному впитывает влагу в себя, стараясь выделиться среди других. Окрасить себя в цвет чужого, нарядится в чужое вечернее платье, с тем самым длинным вырезом на ляжке. Изо рта также виднеются полосы, но только уже в более безобразном порядке. Сначала они разделяются друг от друга, словно выходя из разных дверей, позже сливаясь в одну большую кучу. И Джаст понимает, прекрасно понимает, что ему не стоит так лежать здесь, без дела. Он причиняет себе вред осознанно. Плевать, что холодно: он потерпит. Плевать, что он истекает кровью: не впервой. Он усердно терпит весь дискомфорт, и позволяет себе «расслабится» впервые за долгое время труда. Это для него настоящий, нужный и приятный отдых. Он позволяет себе забыться от болезни, которая мучает его каждый день. Он позволяет себе просто посмотреть на красивый, белый, а нынче уже окрашенный в красный снег, который немного подтаял из-за разницы в температуре. Уже начинает подниматься Солнце, также неохотно, как и все животные, поднятые им. Краски впиваются когтями в чёрное небо, попутно уничтожая звёзды на своём пути. Облака так же решились скрыться с места преступления, рассеиваясь, позволяя увидеть всё, что происходит выше. Лучи, словно они не свет, а тень, медленно крадутся по земле. Всё вокруг оживает. И это даёт Чертёнку неоднозначные эмоции. С одной стороны: Свет приятно переливается на снегу, или, скорее, снег приятно переливается на свету. Из-за чего алая смесь выглядит ещё красивее, и появлялось ощущение, будто смотришь на картину через микроскоп, так как можно было увидеть маленькие кристаллики. С другой стороны: Он уже давно не мог увидеть весь спектр утренних красок. Слабо выделялся оранжевый, отголоски фиолетового и просто яркий свет. Да и с отступлением ночи отступает и слабый Джаст, беззащитно валяющейся в снегу, медленно умиравший по своей воле. На смену ему встаёт тот Джаст, которого знают его друзья. Встаёт и работа, которая весит петлёй на шее. Одновременно желанная в её результате, но такая мучительная в процессе.