Бесконечное лето

Обнажённую кожу обдаёт лёгким ветерком от движений за спиной, отчего Егор инстинктивно вжимает голову в плечи. Ладонь, что ласково оглаживала его спину от шеи до самого крестца, вдруг замирает, и сзади раздаётся шумный выдох, ложась прохладой на горящие ягодицы. Егор беспокойно ёрзает, на что рука скользит ниже и ниже, туда, где он безбожно желает этого и в то же время боится. Мышцы живота невольно подводит, а бёдра стискиваются вместе, но пальцы всё равно уверенно скользят между ягодиц, заставляя Егора судорожно хватануть воздух губами. — Испугался? — орошает его довольным голосом, в котором легко читается насмешка, и Егор злобно шипит себе под нос, вскидывая бёдра и раскрываясь перед чужим взглядом, в попытке побороть дрожь волнения. Но лицо пылает смущением, а кровь в венах кипит, пока ошалевшее сердце качает её в бешеном ритме. — Егор? Вскинув голову, Егор пытается обернуться, но из-за полутьмы видит только очертания мужского тела. Как никогда желанного тела, которое, почему-то, отодвигается. — Егор… — снова зовёт его любимый уже голос, но звуки доходят до Егора словно через вату. Голова вдруг начинается кружиться, а взгляд не может зацепиться хоть за что-то, панически скача по едва видной мебели до тех пор, пока всё вокруг не падает во тьму… — Егор! — громкий почти что визг заставляет подскочить на месте, чтобы спустя мгновение обнаружить себя валяющимся на полу чердака прямо у бабкиных ног. Те нервно переступают по дереву, и Егора мутит от резкой смены обстановки. В голове гулкая пустота, толкающая его в растерянность и непонимание — кто он есть и, собственно, где именно. — А где… — «Женя» застревает на сухих губах, когда Егор видит в руках Раи простынь, что она стащила с кровати вместе с его тушей, вырвав его… чёрт, из сна. «Ну почему это был сон?» — мысленно стонет Егор, пытаясь проморгаться. Глаза всё ещё слипаются, не давая нормально сосредоточиться хоть на чём-то, кроме воспоминаний о том, как руки Жени трогали его… там. Пусть и всего лишь во сне. — Наградил же господь слабоумным, — цокает Рая, бросая край простыни, после чего сразу же крестится, шепча извинения куда-то в крышу. — Ты чего-то хотела? — мямлит Егор себе под нос, и уже собирается вставать, как чувствует торчащий под трусами член. Ну ещё бы… — Я?! — лицо бабки так вытягивается, что Егор забывает про свой стояк. — Это я-то? А кто мне вчера скулил «поехали в город, поехали в город»? Я все свои дела отменила… И снова из-за твоей драной девятки! «Ага, как же, дела», — мысленно фыркает Егор. «Это я тут, вообще-то, с работы отпросился». Рая же складывает руки на груди, и Егор почёсывает затылок, наконец-то обводя бабушку более менее осмысленным взглядом. Выглядит та… весьма необычно: цветастая жёлтая юбка пышно струится по ногам, а плечи обтягивает салатовая блузка. — Ну… тогда поехали в город, — вяло бултыхая ногами, что запутались в простыни, соглашается Егор, и опять предпринимает попытку встать, но снова падает на задницу, когда его «проблема» красноречиво тычется в резинку трусов. — Ну и что ты расселся? Подымайся! Время уже почти восемь, — покачав головой, Рая бормочет себе под нос что-то нелицеприятное и направляется к лестнице. — Ага… — потеряно тянет Егор, наблюдая за ней до тех пор, пока окрашенная в каштановый макушка окончательно не исчезает внизу. И от этого сразу становится настолько легче, что он изнемождённо припадает к кровати, укладывая на неё тяжёлую голову. Вчера он забрался на чердак аж в девять вечера, планируя выспаться, а в итоге уснул только в два. Выспался, блять. В каком-то смысле тому виной был Женя — они общались часов до двенадцати, пусть и с частотой раз в двадцать минут. В эти перерывы Егор перелопатил половину инсты, да пообщался с Настей, что уже стучалась к нему в личку, не дождавшись ответа в их конфе. Стоит сказать, что общение это было довольно натянутым. Ну, со стороны Егора. Он с радостью слушал новости из её жизни и жизни Антона, но о себе сказать было нечего. Вернее, сказать-то было много чего, только формулировать мысли в слова было лень. Пожалуй, в этом виноват был тоже Женя… — Егор!!! — почти истерический крик снизу заставляет Егора вздрогнуть всем телом и подорваться, чтобы начать сборы. — Да встал я, встал! — ноет он, собирая простыни по полу и закидывая их на кровать. Найдя взглядом покрывало, Егор хватает его и накрывает кровать прямо так, забив на аккуратность. Так, о чём он там думал?.. Точно! Во всех его бедах виноват Женя. Даже в его безмятежные сны пробрался, устроив там пожар! Вспомнив о «пожаре», Егор опускает взгляд вниз. Несмотря на заряд адреналина, что дала ему Рая, член и не думает падать. Грёбаная молодость. Вообще, не удивительно, что ему начали сниться подобные сны. Фокус внимания Егора с момента, как ему дали зелёный свет, просто свихнулся на Жене. Общаясь с друзьями, смотря видео или даже работая, он так или иначе всё равно думал о нём. Ещё немного и он алтарь в его честь возведёт, собственноручно изготовив икону, на которую будет молиться. Или не молиться… Кадры того, как Егор сидит и тупо дрочит на расклеенные по стенам фотки Жени, стоя на коленях, заполоняют разум. Вполне приемлемый вариант, между прочим. Вчера он примерно так и поступил перед сном, разве что лёжа в постели. Взгляд снова опускается вниз, и Егор на полном серьёзе размышляет о том, чтобы передёрнуть по-быстрому, — ему после таких снов и фантазий и минуты хватит, пусть он вчера и слил напряжение, — и даже уже собирается плюхнуться на покрывало, но… — Егор!!! — повторяется крик снизу, и он тихо стонет. — Если я сейчас поднимусь, то спускаться будешь вниз головой, слышишь?! — Слышу! — рявкает он, со злостью поднимаясь на ноги. Вот сдалось ей торопиться! Одевается Егор не глядя. Лицо Жени заполоняет все мысли снова, так что он просто натягивает первые выпавшие в руки вещи, уделив внимание только шортам, чтобы те не давили там, где не надо, а когда заканчивает, распихивает мелочи по карманам. И ключи от машины. Боже, наконец-то он может на ней ездить! Ну, вчера он уже на ней ездил, конечно. До Жени и обратно. Но дорога туда запомнилась смутно из-за присутствия Жени рядом и волнения, а дорога обратно и вовсе испарилась из памяти, потому как все мысли Егора были заняты теми жаркими поцелуями, на которые Женя оказался мастак. И не только на поцелуи… будучи скрытым от риска привлечь внимание, в отличие от вечера на балконе, Женя себя не сдерживал. И все те места, которых он касался своими пальцами, пусть и через одежду, горели всю дорогу до дома. Егору кажется, что он до сих пор чувстует эти прикосновения: нежные — на плечах и шее, беззастенчивые — на ягодицах и бёдрах… И всё же, больше поцелуев Егору ничего получить не удалось. Его, ошалевшего и полностью растаявшего, уже через пару минут под руку вывели за калитку и закрыли её перед носом, бросив на прощание насмешливое «до встречи, дурень». И, знаете, Егору было даже не обидно. Куда там — сердце выпрыгивало из груди. По хорошему, его вообще в таком состоянии за руль пускать было нельзя. Но жизнь быстро спустила его с небес на землю по возвращении домой: полив огорода и многочисленные поручения Раи шустро выветрили буйные гормоны из тела, под вечер оставив там только усталость. — Ба, я тут стирку собрал, — спустившись вниз, сообщает Егор и бросает пакет в прихожей. После мыслей о вчерашней дрочке в полном одиночестве сердце сжимает грустью, но из пакета выглядывают грязные джинсы, те самые, что он измудохал на балконе, и в груди мгновенно становится теплее. — И обязательно это прямо на проходе бросать?! Хочешь, чтобы я себе ноги переломала? — ругает его Рая, на секунду выглянув из кухни. Егор ойкает и мгновенно переставляет пакет подальше от прохода, пока не получил люлей. Но от вида лица Раи так близко есть свои плюсы — неугомонный половой орган, кажется, начал сдуваться. Телефон в кармане блямкает новым уведомлением, и Егор автоматически тянется к нему рукой, но на полпути запрещает себе это делать. Нужно притормозить, а то он так окончательно помешается. Даже если ему написал Женя, не умрёт же он от того, что Егор ответит ему чуточку позже. Впрочем, от этого умрёт скорее сам Егор. Завтрак уже обыденно ждёт на столе. Рая не менее обыденно сюрпает своим чаем с куском хлеба, но жалости Егор уже не испытывает — за эти недели у него выработался иммунитет. — Я не пойму, тебя на пилораме твоей по голове что ли бьют? — громыхнув кружкой по столу, грозно вопрошает Рая. Егор чешет затылок, осторожно присаживаясь напротив. — Да нет… — вздыхает Егор. Настроение бабушки сегодня ровно противоположное её наряду — гадкое и ядовитое. — Так хули ты в облаках витаешь? У нас времени до двенадцати часов, а до города час езды! — ругается она, одновременно пережёвывая хлеб, отчего голос звучит довольно комично, но смеяться Егор над этим не рискует, вместо этого просто бросает взгляд на часы… — Так ещё пол девятого… — решается выдавить он, но стоит поднять глаза, как все органы обдаёт холодом. Хмурый взгляд Раи почти расстреливает. — Вилку в руки и вперёд! Умничает он тут, — фыркает она, одним глотком допивает чай и поднимается из-за стола. — А то, что ты не один там такой, не подумал? Дак ещё и рыночный день! Давай тогда вообще не торопиться, останемся там ночевать!.. Рая всё причитает и причитает, скрывшись за печкой у раковины, а Егор вздыхает, отключаясь от реальности. Если на серьёзе слушать этот словесный понос, можно и крышей поехать. А пока что им нужно только просто поехать, на машине. Так что приходится быстренько запихнуть в себя омлет и чай с ватрушкой. А потом как можно скорее ретироваться с поля боя в виде кухни под предлогом того, что нужно прогреть машину. Машину прогреть и правда надо, но главная цель Егора уединение. Холодное водительское сиденье заставляет поморщиться. По телу бегут мурашки, и Егор заводит двигатель. На улице уже не так холодно, всё-таки солнце палит во всю, а вот в девятке, что стоит в тени, морозильник. — Бр-р-р, — обхватив себя за плечи, затянутые в тонкую футболку, Егор растирает кожу, пытаясь согреться. Эх, это, конечно, не Женин вольво, где наверняка стоит автозапуск и можно даже зимой сесть в тепло и уют. Хорошо, что сейчас не зима. Кадры того, как Егор боролся бы с природой, застревая в сугробах на несчастной девятке, мелькают перед его глазами, но быстро забываются, потому как он достаёт телефон. Жажда узнать, что же там за сообщения, подначивает сердце биться быстрее, но лёгкое разочарование тормозит его, когда Егор видит, что это были всего навсего уведомления из инсты. М-да. Если подумать, он сам виноват — кто в здравом уме стал бы ожидать от такого человека, как Женя, оды любви в смсках? В здравом, может быть, и никто, а Егор уже повёрнутый, так что ему, наверное, можно. Пока бешеный разум Егора разгоняет эти мысли, пальцы живут своей жизнью и открывают телеграм. Посты в каналах, их городская конфа, где непрочитанных уже за тыщу, и… — Вау, — невольно вырывается у Егора, когда он видит то, что видит. В общем-то, ничего особенного, но… — он запомнил, — лыба растягивает губы от уха до уха, пока Егор открывает диалог. Женя: Доброе утро и хорошего дня. Надо же, отправлено аж в шесть утра. Наверняка он знал, что Егор в это время десятый сон видит, но всё равно не оставил его без внимания. Егору, по правде, даже таких крупиц достаточно, главное знать, что о нём помнят. Лично он сам, если бы вставал в шесть утра, не помнил бы даже своего имени. Егор уже собирается набрать ответ, но спустя секунду телефон оказывается где-то в ногах, а сердце подпрыгивает в глотку. — Отворяй свою железяку! — приглушённо из-за стекла приказывает Рая, колотящая кулаком в окно. — Зачем же так пугать… — бормочет Егор и тянется, чтобы открыть дверь на переднее пассажирское. После чего ныряет под руль в поисках телефона, где всё ещё открыта переписка с Женей.

Вы:

хаооплтжиилеродв

Женя: Это какой-то шифр? Прочитав, Егор невольно усмехается. Удивительно, что Женя ответил ему так быстро, буквально через пару секунд. Вот так разбалует и как потом ждать ответов по часу? Протерев айфон от песчинок, Егор бросает взгляд на укладывающую что-то на задние сиденья бабушку, которая что-то там кряхтит, и снова возвращается в переписку.

Вы:

Доброе утро. Не, это я телефон уронил. Мы в город едем ставить машину на учёт.

Поделившись радостью, Егор всем сердцем хочет продолжить незатейливую болтовню в сообщениях, но кто бы ему дал. — А где иконы дедовы? Куда дел?! — возмущается Рая, наконец усевшись, и находиться с ней так близко, да ещё и в течение такого долгого времени, учитывая, сколько им ехать, Егору ещё не приходилось. Наскоро убрав телефон в карман шорт, он хлопает глазами, пытаясь вспомнить, о каких иконах вообще речь, но в башке полная каша из Жени. Как всегда. — Э-э, — растерянно тянет он, на что Рая хмурится, и это точно не добрый знак. — Вот все мысли в телефоне этом твоём! Будь ваша воля, вы б с ногами в него залезли, — бурчит бабушка, в процессе открывая бардачок. — Вам там что, мёдом намазано? Только зрение портите… «Женей там намазано», — мысленно вздыхает Егор, уже мечтая о том, чтобы они поскорее вернулись домой, а они ведь даже с места ещё не стронулись. — И что это такое, спрашивается? — разочарованно охает Рая, и Егор рискует глянуть под её руки, что перебирают барахло: какие-то провода, кассеты и… иконы. — А! — осеняет Егора, и он хлопает себя по лбу. — Я когда мыл машину убрал туда и забыл. — Нельзя так со святыми вещами обращаться. Грех! — Рая недовольно цокает и отряхивает тройную иконку от грязи. Только грязью там и не пахнет — Егор и вправду отдраил машину на славу, так что эта драматизация заставляет его закатить глаза. Естественно, пока Рая не видит. — Я ж их не выкинул… — Ещё чего! — Рая явно в ужасе даже от того, что Егор смел лишь подумать о таком. — А ну обратно прилепи их. — Нам уже ехать пора, ты же сама меня торопила, — отнекивается он, собираясь по-быстрому тронуться с места, но, опять же — кто бы ему дал. — Нет уж, лепи на место, — бабушка впихивает ему несчастную икону в руки, лишая выбора. Впрочем, он был его лишён ещё тогда, когда его отправили сюда в один конец. Вздохнув в попытке рассеять негатив, который при нахождении с бабушкой в одном помещении грозил превратиться во взрыв, Егор переворачивает икону обраткой, но скотч или клей, — или сам бог знает, что там было, — уже лишился своей волшебной силы. — Да как я это сделаю? Они не клеятся, всё, поедем и в городе скотч купим и… — Нет. Без икон я никуда не поеду, — Рая встаёт в позу. И такого вредного человека Егор ещё не видел. Серьёзно, даже его отец был более сговорчивым. Терпеть это уже никаких сил. — И как я должен вернуть их на место, по-твоему?! — Егор всё-таки взрывается, взмахивая рукой, с зажатой в ней иконой. — Не будут они держаться, понимаешь? Не будут. — Вместо того, чтобы пожилого человека доводить, сходил бы уже домой за клеем давно, — Рая поджимает губы и отворачивается к окну. Егору кажется, что ещё немного — и у него задёргается глаз. — Это ты меня доводишь, а не я тебя, — бормочет он себе под нос и шумно выдыхает. Если они сейчас оба пойдут на принцип, то ни в какой город уже не поедут. Дверь в машину хлопает за спиной. Егор не смотрит назад, но уверен, что если бы это сделал, то увидел бы злорадную улыбку Раи, как пить дать. Потому что если ей не доставляет удовольствия над ним издеваться, тогда Егор вообще не понимает, зачем это всё. А вот что он понимает, пусть и запоздало — где лежит клей он не спросил. Это осознание приходит уже на пороге прихожей, но возвращаться и спрашивать Егор не собирается. Вот ещё. Ему вообще разговаривать с Раей не хочется после этих выкрутасов, и не будь она нужна в МРЭО, может, высадил бы её нахрен и поехал бы один. Ладно, эти смелые мысли рождает, конечно же, злость. На деле хрен бы он рискнул. Но вот рискнуть порыться на полках, оставляя ма-а-аленький беспорядок, он смог. Маленький моток скотча наконец попадает ему в руки, и Егор смотрит в одно из окон, где сквозь забор видна машина, проверяя, будто Рая могла её угнать, пока его нет. Телефон, тем временем, снова подаёт признаки жизни. Женя: Удачи. Если вдруг что непонятно будет — звони, помогу. Не будь Егор таким вздраконенным, он бы слезу пустил от такой отдачи, но скотч в руке отчётливо напоминает о том, что его ждёт в ближайшие часы.

Вы:

Спасибо. Возможно, тебе придётся помогать мне закапывать Раю.

Не давая больше никаких объяснений, Егор мьютит телефон, потому что знает, что в таком состоянии может и Жене наговорить чего-нибудь плохого, а портить с ним отношения, которые выстраивались не один день… Егор себе этого не простит. — Клея не нашёл, только скотч, — сухо сообщает Егор, плюхнувшись на водительское, но Рая продолжает играть в молчанку. Да и похуй. Отмотав скотча, он отрывает его прямо зубами и криво приклеивает икону над магнитолой. — Всё? Или может мне чётки ещё принести? — ядовито вопрошает Егор, на что Рая всё-таки не выдерживает: повернувшись, она даёт ему смачный подзатыльник. — Вот зря ты так, бог он ведь всё видит, — Рая неодобрительно качает головой. — Конечно видит. Видит, как ты меня лупишь всё время, — Егор в долгу не остаётся, но теперь бабка его точно ударить не сможет — они всё-таки тронулись. И нет, не умом, — хотя Егор уже на грани, — а медленно выплыли на машине на улицу и теперь движутся в сторону асфальта. Больше Рая ему ничего не говорит, и Егор решает, что в этот раз победа за ним.