«Капкан для Принца»

Я всё это поведал Вадику и ещё раз убедился, что мне сложно определить, как он отнесся к моим слезливым словам и вообще истории в целом. Я решил всё-таки упустить некоторое подробности, но не смог скрыть слёзы, которые иногда просто текли по моим щекам. Когда дошла очередь до условий поставленные мне, Лексом, мне стало жутко стыдно, и я запнулся, глядя на свои переплетенные пальцы, которые лежат на моих коленях. – Он хочет переспать со мной. Сказал я, заменив слово, на более мягкое в предложении. Я дальше продолжил: – Либо он, либо… Я едва смог дополнить фразу, так мне оказалось довольно сложно всё это рассказывать незнакомому человеку. – К тому же, я не знаю как этот парень относится к нетрадиционным парням. Поразмышлял я про себя и замолчал. – Ты всерьез думаешь, что он действительно позволит своим друзьям тебя поиметь? Тут я посмотрел на него и по его виду, понял, что он не смущен от моего рассказа. Как будто это само по себе разумеющееся. Я же на его вопрос просто пожал плечами. Но тут же сразу добавил: – А что, нужно было остаться и проверить? – Нет, конечно не нужно. А полет с крыши тебе представляется более приемлемым решением? Спокойно сказал он мне и я отвёл снова взгляд и посмотрел в окно автомобиля в котором вижу пустую остановку трамвая. Я открыл бутылку и попил воды. – Или, например, просто пойти к директору и рассказать обо всем? Сказал он и достал жвачку, быстро кинул подушечку себе в рот и зажевал. Я выдохнул и со злобой взглянул на него из-за его предложения. – Ты знаешь, что такое стукачество, и что ожидает ученика моей школы, который решит сдать директору такого, как этот? Сказал ему на выдохе и более звонко. – Ну да. Блин, но всё-таки какие бы не были отношения у тебя с матерью, ты мог бы ей позвонить, попытаться поговорить, как-то поведать деликатно ей всю эту историю. Продолжал рассуждать Вадик. Я поставил бутылку и сжал снова ладони. Посмотрел снова в окно и закрыл глаза на секунду. – Я честно попытался, из школы, сразу пришёл домой сегодня. Я замолчал. Посмотрел на Вадика, его руки удерживают руль, правая рука в черной перчатке с обрезанными пальцами. Мелькнула мысль, что такие перчатки больше подходят байкеру. А пальцы у него довольно длинные, пластичные, словно у музыканта. Мы поехали дальше. Я не интересуюсь куда мы держим путь. Я потрогал висок пальцем своей руки и продолжил рассказывать: – Но как оказалось моя Мать сегодня решила бухнуть с соседкой с пятого этажа. Я закрыл глаза, вспоминая момент и выдохнул. – Мать оказалась пьяна, никак не могла понять, что я от неё хочу. Я несколько раз деликатно, увиливая так сказать, пытался рассказать ей что у меня происходит. И это ни к чему не привело. Как я и думал. А только усугубило моё психологическое состояние. Я замолчал. Мне стало так хренова, я понял, что держать эти эмоции в себе, закрываться, намного легче, чем рассказывать это, делиться своими переживаниями с другим человеком. Я вдруг осознал, что этот разговор, высвободил мои чувства, все сразу, одновременно. Стены, что прятали за собой мои болезненные эмоции, рушатся. Я не смог сдерживать себя больше и рукой закрыл глаза. Слёзы хлынули ручьем. Мне захотелось заорать. Но я проглотил это желание. Вся боль и стыд, связанные с тем, что произошло со мной, вырвались из меня. Вадик прикрыл своими пальцами мою руку. Его ладонь в обрезанной перчатке оказалась такой тёплой и приятной. – Вова, тише, не стоит. Постарайся успокоиться. Сейчас тебе ничего не угрожает. Он сказал эти слова так нежно и сжал сильнее мою руку. Он открыл бардачок и вытащил салфетки, цветочный запах наполнил салон авто. Прошло несколько минут, автомобиль остановился, и мы просто сидим и молчим, только слышен шум включенного двигателя и моё громкое дыхание, я вытер слёзы платочком. – Наверное, ты не часто плачешь? Вдруг сказал он тихо, включил свет в автомобиле и посмотрел на меня своими чёрными глазами, которые как мне кажется излучают теплоту. Я убрал платочек и со смущением вгляделся в его глаза, непонятно с чего, но мне стало тепло где-то внутри я не сильно ему улыбнулся. – Так–то лучше. У тебя красивая улыбка кстати. Так сколько всё-таки, тебе лет? Спросил он, и мне показалось что его интерес действительно искренний. – Спасибо. Семнадцать… Тихо ответил я. – И давно тебе семнадцать? Продолжал он разговор в такой приятно-тёплой атмосфере. – Не обижайся, но на вид тебе и шестнадцати нет. – Ладно, ты прав, мне семнадцать только будет через месяц с небольшим, первого декабря. Ответил я, улыбнулся ему и добавил: – Просто я светлый, тощий и с веснушками и часто не много прибавляю себе возраста. – Веснушки? Улыбнулся он. Я заметил, что руку он не убирает пока с моей руки. А он дополнил: – А я и не заметил, вот честно. У тебя такой красивый цвет волос. Я увлечен им. Тут до меня дошло, что он отвлекает меня и пытается немного улучшить мне настроение. Посмотрел более внимательно в его лицо, в его глаза. Он красив, но в глазах как мне кажется я увидел, беспокойство и напряжение. – Ночевать тебе есть где? Спросил он и вопрос меня смутил. Я отвел взгляд. Краска залила мое лицо, и я отрицательно покачал головой. И тут он проговорил: – А вот, держи, и обязательно съешь все. Он протянул один из пакетов, из Макдональдса. – Не обижайся, но ты и правда очень худой, вид у тебя, словно ты еды никогда и не видел. А я не переношу голодных людей. Добавил он. Я посмотрел ему в глаза с недоумением, а он улыбнулся мне такой красивой широкой улыбкой. Из-за этого появился комфорт в салоне автомобиля, и вдруг я почувствовал спокойствие и какое-то облегчения. Я взял пакет и заглянул в него. А Вадик, включил тихую музыку, которая заполнила автомобиль. Интересно, но физическая боль, отошла у меня на второй план. А возможно из-за того, что я сел удобно и не двигаюсь, болеть в груди стало меньше. ✳✳✳ Я краем глаза посматриваю за склонившимся над пакетом Владимиром. Теперь, в более спокойной обстановке, я вижу, что он довольно привлекательный, совсем еще конечно молодой, но уже вполне сформировавшийся парнишка. – Его красивого цвета волосы, не дают мне покоя. А глаза такие большие и тёмно-зеленые, так и манят. Я не понимаю, что со мной? У него такая белая кожа и теперь я вижу веснушки на щеках. Он миловидный, такой нежный и беззащитный. Тут я останавливаю свои мысли и говорю про себя, жуя картошку из мака: – Он ребёнок ещё. Забудь! Успокойся дебил. И мои мысли пошли по совершенно другому направлению. Конечно у меня есть опыт романтического общения с парнями и даже больше. Я вспомнил последнее близкое общение с одним парнишкой. Быстро отогнал эти воспоминания. – Но я первый раз сталкиваюсь с таким парнем. Он скромный и тихо с грустью в голосе, рассказывал мне о родителях, школе, про этого малолетнего уголовника. То и дело переплетал пальцы, иногда посматривая как-то невинно на меня. Мне кажется даже боязно что-ли? Я ощутил, что он даже перенёс на меня образ одного из тех, кто его не поймёт и не поддержит. Того, кто так же обидит и сделает больно. Я уже понял, что у него жизнь далеко не сахар. – Я конечно в своей жизни часто сталкивался с несправедливостью, злоупотреблениями и чёрствостью людей. Но, в отличие от этого молодого парня, у меня были и есть силы и возможности противостоять всему этому злу. У этого же нежного мальчика их нет. Ни возможности, ни сил. Ему нужен защитник. И тут меня озарило, мне захотелось, чтобы он понял, что я – сильный, добрый мужчина, который многое может в этой жизни. Который готов ему помочь. Я хочу, чтобы этот, по сути, ещё мальчик увидел хотя бы во мне небезразличного человека. Того, кто поддержит его. Тут я увидел, что этот милый парнишка испачкался и протянул ему уже всю пачку салфеток. А про себя, я уже сообразил, как мне поступить с ним далее.