A Life, Redux

Гейль смотрела на своего спящего мужа с немалой долей недоумения. Она думала, что между ними все в порядке. Он был гораздо менее взволнован после ухода ее матери, ванна помогла ей освежиться, и они ужинали довольно рано и мирно - все казалось хорошо. Они даже посетили драконов в их бухте, и все выглядело хорошо. Возможно, ей следовало понять, что между ними что-то не так, когда она ложилась спать он не присоединился к ней в постели, а отдал предпочтение чтению одной из его книг. Возможно, ей следовало бы это понять, но она этого не сделала. Гейль попросила его почитать ей вслух, и когда он вошел в спальню и прислонился спиной к двери, дабы она могла слышать, как он читает, и в итоге она уснула под звук его голоса. Наступило утро, и было более чем очевидно, что Гейль что-то упустила. Когда Гейль проснулась и обнаружила что одна в постели, она подумала, что он уже ушел на тренировку, и ей стало грустно от того что он не догадался разбудить ее - в идеале поцелуем. Но затем она отвернулась от окна, обняла его подушку, и обнаружила, что он все еще здесь, только не в кровати. Не в их постель. Он спал на полу, прихватив откуда-то взявшееся дополнительное постельное белье и подушки. Гейль обняла подушку, которая лежала на кровати и посмотрела на него, не совсем понимая, что случилось. Неужели она… Он злился на нее? Они были в ссоре? Что она сделала? У нее затрепетала губа, а желудок свело от нервов. Деймон был очень, очень зол накануне, когда она ему не поверила. Очень, очень зол. После того, как он продемонстрировал, от какой опасности он хочет ее защитить и почему, и она разрыдалась, она подумала, что его гнев так же прошел, как и ее собственный. А она действительно была в ярости. После этого он был добр и внимателен, и она считала себя прощенной за недостаток доверия. Очевидно - она ошиблась. Она протянула руку, чтобы разбудить его, но затем заколебалась, едва не сделав этого. Если он до сих пор злится на нее, возможно, ему не понравиться, то что она разбудила его. После этого он может еще больше разозлиться. Отведя руку назад, она положила ее под щеку и смотрела на него слезящимися глазами. Она вчера натворила дел. Несмотря ни на что, когда он проснулся, она не смогла не высказать свои опасения. — Почему ты не спал со мной в постели? Деймон моргнул, глядя на нее не совсем сфокусированными глазами, зажмурил их и сердито потер, прежде чем снова моргнуть и нахмуриться. — Я думал, что это к лучшему. Ее брови удивлённо поднялись, как и ее голос. — К лучшему? Мы не… Мы не спали отдельно с тех пор, как… поженились. Мы не спим отдельно. У нас нет… У меня сейчас даже нет своих покоев! На его лице появилась кривая улыбка. — Да, я заметил. По ее телу распространился страх. Означало ли это…? Она быстро заморгала, пытаясь сдержать слезы. — Ты хочешь, чтобы я ушла? Его лицо стало ещё более хмурым, и он сел. — Нет? Но разве ты этого не хочешь? Гейль тоже села, ее замешательство и волнение росли. — Нет! Нет, я не хочу уходить! Я не хочу чтобы ты уходил! Я хочу, чтобы мы остались такими, какими были! Здесь и вместе. Оба в нашей постели. Деймон склонил голову набок и нахмурился, глядя на нее. — Но почему? Она вскинула руки. — Потому что мы женаты! Потому что я тебя люблю! Потому что мне нравится быть с тобой! Потому что я счастливее с тобой, чем когда-либо была до этого! Лицо Деймона стало пустым, и его голос был ровным, когда он снова заговорил. — Ты плачешь больше, чем когда-либо. Вряд ли это можно назвать счастьем. Она наклонилась вперёд, чтобы приблизить свое лицо к нему, и ткнула его в грудь пальцем, прошипев ему в лицо. — Это все ребенок! И я тоже этому рада! Гейль выпрямилась и набралась смелости из-за разницы в росте, серьезно взглянув на Деймона сверху вниз. — И я прошу прощения. Деймон потер лицо, его разочарование было очевидным. — Прощение! Ты просишь прощение! За что?! Он вскочил на ноги и начал ходить. — Черт возьми! За что тебе просить прощение?! Это был я…! Черт возьми, как ты вообще можешь смотреть на меня после такого? Я причиняю тебе боль! Я мог навредить ребенку! Разве ты не понимаешь, что тебе будет лучше без меня?! Гейль откинулась на спинку кровати и обняла себя, наблюдая за ним. — Но это не так. Без тебя мне не было лучше! Мне приходилось спать с мамой, меня все время нянчили, я не могла самостоятельно сделать ничего интересного! Возможно, я плакала меньше, но я совсем не смеялась. И, да, я действительно плакала. Я плакала, только делала это тогда, когда меня никто не видел. Мне почти никогда не разрешали оставаться одной, но при всем этом я была ужасно изолирована. Теперь у меня есть ты. Я плачу вместе с тобой. Я смеюсь вместе с тобой. И я также кричу и злюсь на тебя! То о чем ты думаешь…? Как ты думаешь, я могла бы сделать это все с кем-нибудь раньше? Думаешь, я бы посмела? Деймон молча посмотрел на нее грустными глазами, и она встала с кровати, потому что ей нужно было быть ближе к нему, чтобы он увидел. — Я люблю тебя, потому что я всегда любила тебя. Ты был единственной моей радостью, когда мы были детьми, и ты по-прежнему ею остаёшься. Но теперь ты стал для меня кем-то большим. Ты дал мне свободу, когда я думала, что она потеряна для меня навсегда. Ты дал мне жизнь. Мне было страшно с тобой больше, чем когда-либо прежде, но это потому, что я никогда раньше не делала ничего даже отдаленно ужасающего. Так, что, да, я люблю тебя. И я боюсь потерять тебя, потому что не думаю, что смогу сохранить все, что ты мне дал, без тебя. Я не… Я недостаточно сильна. Возможно, я никогда не стану достаточно сильной. Или достаточно храброй. Но я могу быть храброй с тобой. Для тебя. Слезы лились из ее глаз, и она с каким-то отчаянием держалась за руки Деймона, а он смотрел на нее с жалостью в глазах, но ей было все равно. Ей нужно, чтобы он знал. Он не мог оставить ее. Он тяжело вздохнул и подошел к ней еще ближе, прижавшись лбом к ее лбу, и их дыхание смешалось. Она следила за его губами, отчаянно желая поцеловать его, поцеловать его и снова наладить отношения между ними. Они были хороши в этом. Это было так легко. Она закрыла глаза, когда он наконец заговорил. — Ты не слабая. Что бы ты ни думала, ты сильная и храбрая. Ты - дракон. Наездница на драконе. Ты спасла меня. Ты спасла себя. Также ты можешь получить свободу от меня. У тебя есть дракон, о котором сейчас никто не знает. Ты можешь сесть на него и улететь куда захочешь. Но… Если ты не хочешь освободиться от меня - пусть будет так. Я тоже не хочу освобождаться от тебя. Я… я тоже не хочу оставаться один. Гейль почувствовала такое облегчение. Но… — Это все было для тебя. Я спасла тебя и заодно себя только потому, что мне пришлось быть сильной и храброй ради тебя. — Если ты смогла быть такой ради меня, нет причин, по которым ты не можешь быть такой же и для себя. И… — Деймон, казалось, на мгновение заколебался, но затем продолжил со сталью в голосе. — И я прошу прощения за то, как я вёл себя вчера. Я не должен был… Я должен был заранее объяснить свое поведение и свои доводы. Я не должен был… С моей стороны было жестоко рассказывать тебе все так, как я это сделал. И это было… неоправданно резко. Я мог бы действительно навредить тебе и ребёнку, и это определенно было не то, чего я намеревался или желал сделать. Я… Деймон отделился от нее, и ее глаза резко открылись. Он улыбнулся ей, как и прежде. — Я идиот. И у тебе есть мое разрешение сказать мне это, если в следующий раз я буду действовать так же. Лёгкая улыбка появилась на ее губах, и она закатила глаза на него. — Тогда я буду это говорить много раз. Его улыбка стала немного шире, и он радостно кивнул. — Да, именно этого я и ожидал. Гейль предположила, что они настолько спокойны, насколько и должны быть, и поцеловал его улыбку. Или попыталась это сделать. Улыбка была очень настойчивой. Они разошлись, затаив дыхание, а Деймон тихо рассмеялся. — Мне уже нужно отправляться на тренировочную площадку, я не могу позволить себе пропустить еще одну тренировку. — Оу, кто-нибудь может заставить тебя пропустить ее? — А что, если она закончит свой вопрос поцелуем? Он произнес свой ответ, когда они снова расстались. — Ты. — Позавтракай со мной и после этого отправляйся на свою тренировку. Он заскулил ей в губы. — Но после этого там будет гораздо больше народу. Гейль сама тихо рассмеялась. — Мой бедный муж. Не стоило тогда спать на полу, не так ли? Он зарычал, когда они приземлились на кровать. — Я хочу предупредить, что собираюсь принести для тебя тренировочный кинжал, когда вернусь. Я хочу научить тебя, как им пользоваться, а не просто носить его. Она загудела в знак согласия. — Где я должна была его носить? Что-то я запамятовала. Гейль улыбалась, когда они рука об руку покинули свои покои после завтрака, готовые встретить свой день каждый самостоятельно, но отправляясь вместе. Когда Деймон повернулся, чтобы пожелать ей хорошего дня перед покоями Эйммы, она схватила его за руку. — Зайди поздороваться с Эйммой. Я уверена, что она будет очень рада тебя видеть. Ее муж нахмурился, его колебания были очевидны. — Я бы предпочел не делать этого. Визерис может… Гейль решительно покачала головой. — Нет. Эймма находится в тяжелом состоянии, она одинока, и ты можешь поздороваться с ней, даже если там находится Визерис. Я не прошу тебя заходить в ее спальню. Просто подойди к двери, для того чтобы она тебя увидела и поприветствуй ее. Пожалуйста. Деймон внимательно посмотрел на нее, прежде чем вздохнул и кивнул. — Видишь, ты сильная и смелая не только для меня. Гейль улыбнулась ему и быстро поцеловала. Она знала, что лучше не отпускать его руку, прежде чем Эймма сможет его увидеть. Гейль скользнула через внешнюю комнату с яркой улыбкой, таща Деймона за собой к открытой двери спальни. — Доброе утро, невестка, я привела к тебе гостя. Услышав ее голос свет озарил лицо Эйммы и особенно ее лицо посветлело, когда она увидела Деймона. — О, Гейль, Деймон, я не ждала вас! Я так рада видеть вас обоих! — Доброе утро, невестка. Я надеюсь, что с тобой все в порядке. В то время как Эймма просветлела, увидев их, Деймон побледнел, его голос стал напряженным, и Гейль озадаченно посмотрел на него, когда она вошла в спальню, оставив его позади. Он неглубоко поклонился и скованным жестом попрощался с ними. — Я оставлю вас, двух очаровательных дам, болтать в свое удовольствие. Мне нужно присутствовать на тренировке. Когда он вышел, Гейль смотрела ему вслед, снова полностью озадаченная его поведением и изо всех сил стараясь удержаться от того чтобы в изумлении не открыть рот. Она повернулась к Эймме, прогоняя замешательство и покачав головой с улыбкой. — Прошу прощения, за то что не пришла вчера, но у Деймона на нас были другие планы. Улыбка Эйммы была ослепительной. — Не беспокойся из-за этого. В любом случае, я действительно не ожидала, что ты придешь. Я слышала, ты ходила в город. Это было очень интересно? Где ты побывала? Что ты делала? Как ты думаешь, я смогу пойти с тобой, когда я…? Гейль закусила губу и поняла, что, возможно, она тоже идиотка. Эймма выглядела такой же изолированной, как и она до замужества, только за ней не так пристально следили. — О, это было ужасно волнительно! Просто там было так много людей! И все это выглядит совсем по-другому, когда ты идешь вместе с ними по улице, гуляешь среди них, понимаешь? Это совсем другое ощущение. И было так приятно иметь возможность разделить свое волнение с кем-то еще. Ее мать явно не одобряла их небольшой поход на Стальную улицу, и Гейль было несколько больно осознавать, что, по мнению ее матери, ей не следует позволять делать что-то столь обыденное. Даже не смотря на то что она уже замужняя женщина делит постель со своим мужем. Она вздрогнула от вчерашнего предложения матери повести ночь в ее покоях, что подразумевало снова спать с ней. Ох, она не могла этого переварить. Не сейчас, когда она познала свободу. Поэтому она поговорила с Эйммой, поделилась с ней своими переживаниями и они начали строить планы совместного посещения города, когда ее невестка сможет выйти из своего заключения. Хотя, возможно, они не посетят Стальную улицу. Это был гораздо более светлый и яркий визит к ее невестке, по сравнению с первым, который был окрашен ужасом Гейль. Пока они обедали, Эймма играла с едой и вместо нее жевала губу. — Я думала. О том, что ты сказала. О том, что этот ребенок — девочка. Глаза Гейль поднялись с того места, где она до этого момента изображала интерес к собственной еде. — Ой? Что из этого? — Если… если это действительно девочка… ты думаешь…? Как думаешь, я могу называть ее Дейлой? В честь моей матери? — Я… я думаю, это хорошая мысль. Думаю, мама будет очень рада это услышать. Эймма глубоко вздохнула. — Ох. Хорошо. Я беспокоилась… Когда она замолчала, Гейль подтолкнул ее. — О чем ты беспокоилась? Эймма пожала плечами. — Визерису это не очень нравится. Он не верит, что это будет девочка, но считает, что лучше было бы назвать ее как-нибудь по-другому. Нечто более… Она снова пожала плечами, и Гейль уставилась на нее. — Более? — Королевское. — Королевское, — голос Гейль был совершенно ровным, когда она повторила это слово, и в ней вспыхнул гнев. Она была возмущена из-за такого пренебрежения именем ее сестры. — Что это вообще значит более королевское? Дейлла — имя принцессы! Насколько более королевское оно должно быть? — Ой, я даже не знаю. Я уверена, что мы что-нибудь придумаем до того, как придет мое время. Гейль была не совсем готова отпустить это. — Я могу поговорить об этом с мамой. Я уверена, если она услышит об этом, то поддержит твой выбор. Эймма качала головой смеясь. — О, нет. Пожалуйста, не тревожь этим королеву. Это просто глупость. Мы пока даже не знаем пол ребенка, и все эти разговоры, возможно, пока напрасны. Я просто… я хотела узнать твое мнение. Гейль улыбнулась и сжала руку своей невестки. — И теперь оно у тебя есть. Эта малышка выживет, и это будет девочка, и лучше чтобы назвали Дейллой.