pantano.

Туман покрывал деревья и воду, зеленоватым полотном опускаясь на холодную листву. Мох и лианы украшали ровным узором сухие скрипучие стволы. В воде, покрытой ряской, образовывались пузыри; всевозможные коряги и травы разбавляли болотный пейзаж. Прохладный воздух был пропитан умиротворённостью и спокойствием. Вокруг, казалось, ни души, лишь изредка пролетали летучие мыши да стрекозы. Чак, заворожённый, лёгким движением ладоней подъехал ближе. Ввысь тянущиеся рогозы качал болотный ветер, и тоскливые ивы нагнулись к мутной воде, словно пытаясь уталить жажду. Атмосфера придавала расслабленности, некого дежавю... и вдохновения — то, зачем Чак и пришёл сюда. В поисках вдохновения, идеального лада для творчества он мог свершить многое. Даже, очарованный по-своему прекрасной местностью, подъехать ближе, и колёса, пролязгав по влажной земле, опустились в болото. Стремительная стрекоза промчалась сверху, где-то вдалеке заухала сова. Ночь придавала свои нежные мотивы композиции, складывающейся в голове Чака мелодичным звуком и нотным узором. Грациозная Эвтерпа настигла его ангельской игрой на божественной флейте. Погрузившись в концепцию, он пытался тщательно продумать каждый звук, тему и чувства, но мигом принял решение, что об этом стоило подумать дома, всё-таки прогулки в поисках вдохновение заняли у него продолжительное время, чуть ли не полдня. Двинув руками колёса, он обнаружил, что кресло не приводится в движение. Стоило взглянуть вниз, как оказалось, что ряска да зелёная трясина плотно обвились похуже лиан вокруг них, схватив липким и грязным слоем. Сказать, что кресло не двигалось ни на сантиметр — ничего не сказать. Выбор был тяжёлый: назад — никак, впереди болото — глубокое, мокрое и неприятное ни на ощупь, ни на запах, разве что, на вид. А ноги... ногам уже давно стало всё равно. Потонуть бы — таки не потонул, мелко уж, но вот застрять тут на всю ночь шанс есть, и это не есть хорошо. Это есть ужасно, учитывая столь странную причину сего деяния. Отчаявшись в собственных силах (а он всё ещё пытался выехать), Чак осмотрелся вокруг в поисках помощи. Как вдруг что-то, быстро пролетев, зажужжало крыльями совсем рядом. — Вам помочь? — прозвучал звонкий голос справа. Обернувшись, Чарльз столкнулся взглядом с неизведанным ранее... существом, если так можно выразиться. Ярко в нём выделялись светлая кожа с зелёно-желтоватым оттенком, взлохмоченные тёмно-зелёные волосы, заплетённые в короткий хвост, и пара аккуратных прозрачных крыльев на спине, но вот Чак невольно засмотрелся на ровный рельеф его открытого торса, тут же отвлёкшись: — Да... Полагаю, мне бы пригодилась помощь. Незнакомец задумчиво обошёл кресло, оценивая масштаб проблемы, а потом усмехнулся. Судя по всему, это означало, что всё не так уж плохо. Положив ладони в коричневых перчатках на ручки, Анджело (а именно так звали существо), упёршись сапогами в твёрдую землю, потянул коляску на себя. Кряхтя и скрипя зубами, он прикладывал всю возможную силу, пока Чак мысленно проклинал себя за всю комичность ситуации и пытался хоть как-то содействовать, двигая колёса назад (точнее, пытаясь). Угораздило же его... Привёв в движение крылья, Анджело всем видом показывал, что проблема всё-таки не «раз плюнуть». Чак, не то чтобы запаниковал, но неприятное чувство в груди таки пронеслось... и мигом исчезло, когда кресло, громко скрипнув, выехало на землю. Улыбка расцвела на лице, он обернулся на своего спасителя. Анджело же, согнувшись, переводил дыхание, а затем поднял взгляд на Чарльза. — Впредь будьте осторожны. — Да, пожалуй... Благодарю вас, — Чак неловко опустил взгляд, — Вы... — он заметил, что незнакомец уже собирался покидать его, — Как вас зовут? Существо остановилось и усмехнулось. — Анджело. — Анджело? — маэстро был поражён столь мелодичным и приятным на слух сочетанием звуков, — Какое прекрасное имя... Звучит как «ангел...» — он бы продолжил именные дифирамбы, если бы не вспомнил, что сам забыл представиться, — Я Чарльз. Предпочтительно Чак. — Чак? — он хихикнул, — Какое изящное имя. Звучит как... хруст покрытой мхом ветки. — Возможно... — он решил быстро задать один весьма интересующий вопрос, дабы не задерживать мужчину, — Вы здесь часто бываете? Анджело ухмылочно наклонил голову в бок. Кажется, этот интерес забавлял его. — Я здесь живу, — он уж точно понял суть вопроса, продолжив, — И всегда готов к новым встречам. И даже свиданиям, если вас интересует. Его голос проникался игривостью, а флиртующий взор был направлен прямо на Чака, который чуть ли не дёрнулся, а розоватый румянец яро выступил на бледной коже. Обаятельность и харизматичность всегда сводили его с ума, но этот раз был особенным. По-странному особенный. Наблюдая неудачные попытки Чарльза скрыть своё смущение, Анджело издаёт смешок. — Было приятно видеть вас, Чак, — отчеканивая каждое слово, говорит он, — Надеюсь, мы ещё встретимся. Он отправляет ему сладостный воздушный поцелуй, поражая маэстро ещё больше. Купидон взвился в воздух, спешно скрываясь в кроне дереьев, томной стеной окружающих болото, оставляя Чака наедине со своими мыслями и бурлящей водой.

* * *

Глядя на остатки трясины, ряски и прочей грязи на колёсах, Чак погружался в воспоминания о невероятном, притягательном, обворожающим своей харизмой мужчине, понимая, что скоро они встретятся вновь. И, возможно, завтрашним вечером. Осматривая получившийся нотный лист, Чарльз аккуратно и каллиграфически грациозно выводит сверху надпись, что своим мелодичным звучанием навсегда останется в его сердце и послужит замечательным названием будущей композиции:

«Angelo».

Анджело же, загадочно всматриваясь в ночные пейзажи болота, взаимно вспоминал о Чаке. Нежном, очаровательном, прекрасном, даже... милым. Он знал, что их встреча состоится очень скоро. Любовные чары всегда сильны.