Идеал и никак не по другому

      Генриэтта Лили Поттер с самого детства становилась идеальной. Ей буквально навязывали идеи о том, что омеги слабый пол, что она должна быть идеальной, что она должна будет родить и вырастить детей. Девочка внимательно слушала тетю, веря каждому слову, впитывая их как губка. Она строила себя, собирала по кусочкам идеальную Генри.        Петунья Дурсль хотела и делала из племянницы идеальную версию себя. Даже не смотря на то, что та явно была волшебницей, она продолжала строить прекрасную Леди. Петунья видела слабые места девочки, давя на них, заставляя думать, что Лили бы хотела этого. Она давала девочке ласку, поощряя ее действия, видя как Генри растет и становится все более прекрасной, воспитанной и идеальной.       Преподаватели смотрели на Генри как на что-то грустное и печальное, пытались показать, что в магическом мире не обязательно быть слабой омегой, но Генри не слушала. Она не знала этих людей, не они дали ей кров, любовь и воспитание.       Северус Снейп смотрел на Поттер, чувствуя странную горечь. Генри не была похожа ни на одного из своих родителей. Ей не достался строгий, напористый характер Лили Поттер, не достался задор и веселье Джеймса Поттера. Лишь зелёные глаза и темные волосы, похожие на темную волну.       Генри жила так, как привыкла. С утра она занималась своей внешностью, днём уроками, а после изучала кодексы поведения омег. Она следила за своим питанием, выражением лица, эмоциями. Она писала тете письма о окружающих ее людях.       Генри не завела ни одну подругу или упаси боже, друга. Она вежливо отказалась от дружбы с Уизли, с Малфоем, Грейнджер и всеми остальными, кто пытался подойти к ней. Когтевранцы помогали ей, родная башня стала идеальным домом. Как была идеальной и она.       Ее приводили в ужас случаи когда она падала, опаздывала, что-то забывала. Это давало знать, что она может потерять расположение тети, может стать некудышкой.       Генри не лезла никуда, где что-то могло повредить ее статусу. Как говорила тетя, она слабая и ей не нужно лезть туда, где есть альфы.       Сириус Блэк не узнавал в крестнице ни Сохатого, ни Лили. Он смотрел в бездонные глаза напротив, в темноте ночи разглядывая как девушка собирается ко сну. Он продолжал забирается на башню, рассматривая крестницу, замечая что ее движения автомотичны.       Генри сломалась, надломилась и потерялась, когда ее пригласили в кабинет Директора, сообщить, что тетя - погибла. Ее глаза наполнились слезами, ей хотелось разнести весь кабинет в щепки, но она лишь скромно склонила свою голову, глотая слезы.       Ее цель, стремления, все было разрушено. Генри потухла как спичка, не собираясь гореть заново. Она рассматривала свой дневник, старые письма тети. Идеальная картинка рушилась, как карточный домик.       Генри стала ещё более дальше ото всех. Она не желала общаться, контактировать с кем либо. Ее успеваемость скатилась, она не заботилась ни о чем. Ей стало все равно.       Девушка сосредоточилась на написании чего либо. Она пыталась выразить свои чувства на бумаге, расписывая листы и заполняя их текстом. Генри смотрела вперёд, смотрела назад и горько плакала по ночам: вслед за успеваемостью, скатился и ее внешний вид.       Генри старалась подняться обратно, не утонуть в этой глубине, выплыть. Ее синяки под глазами становились больше, характер становился хуже, Генри стала похожа на зомби. В какой-то момент она застала себя на крыше. Она смотрела вниз, жутко пугаясь этого. Худое тельце дрожало на ветру. Генри задумалась над тем, что она делала не так в своей жизни. Стоит сделать всего шаг вперёд...       Генри подняла ногу, устремляясь вниз, падая.