Brain Surgery/Хирургия головного мозга

Нила нет на площадке, когда Лисы побеждают Брекенриджских Шакалов. Удивительно, но именно Джек, мудак-нападающий-первокурсник, ненавидящий Нила, выигрывает для них игру, забив гол в последние пять минут игры. После этого Шакалы предпринимают последнюю попытку забить гол и поручают своим сильнейшим игрокам – двум высоким, мускулистым нападающим, обладающим гораздо большим мастерством, чем могут выдержать защитники Лисов, – забить любым способом. Один из них сбивает Аарона с ног, и нападающий под номером четырнадцать бьет по воротам, когда до конца игры остается секунда. Эндрю спокойно, как ни в чем не бывало, отбивает мяч, отправляя его через всю площадку в ракетку вратаря Шакалов. Таймер сигнализирует об окончании игры. Вопреки самому себе, Нил чувствует, как его грудь подпрыгивает от волнения, не только из-за их победы, но и из-за сейва Эндрю на последней минуте. Он может предвидеть, как пройдёт остаток ночи: Эндрю и его компания (его брат-близнец Аарон, двоюродный брат Ники, любимый алкоголик Кевин и Ничто Нил) сядут в Мазерати и поедут в Колумбию, где напьются до одури, чтобы отпраздновать. После этого Нил проведет несколько драгоценных минут наедине с Эндрю, целуя его до потери сознания и говоря, как он им гордится, пока Эндрю бормочет ему в рот "Наркоман". Они заснут в своей кровати в доме Ники в Колумбии, под кайфом от поцелуев и побед. Нил и другие запасные выходят на площадку и присоединяются к нынешнему составу, чтобы пожать руки соперникам. Шакалы все в ярости, и никто больше, чем номер четырнадцать. Он отказывается от рукопожатий, а лишь бросает взгляд на каждого из них, чем заслуживает средний палец от Джека. Нил заканчивает пожимать руки Шакалов, но задерживается на корте, пока Эндрю пробирается сквозь линию противников, предлагая не более чем короткое рукопожатие в перчатке, спрятав шлем под другой рукой. Номер четырнадцать подходит к Эндрю и рычит с едва сдерживаемой яростью: — Мы не выйдем в финал из-за тебя! Это был мой последний шанс показать профессиональным командам, на что я способен! Ты, блять, разрушил мою карьеру Экси. Выражение лица Эндрю не меняется, но он прямо говорит: — В следующий раз повезет больше, — и отдает честь двумя пальцами, прежде чем повернуться к нему спиной и неторопливо направиться к Нилу. Что произойдет дальше, Нил сможет полностью осознать позже. Нападающий, разъяренный его самодовольным ответом, бросается вперед и хватает рукой затылок Эндрю. Номер четырнадцать яростно выворачивается и бьет Эндрю головой о плексигласовую стену корта с такой силой, что звук отдается эхом. Как только его отпускают, он безвольно падает на пол. Начинается настоящий ад. Мэтт и Аарон бросаются на номер четырнадцать с кулаками, и он падает. Игроки обеих команд пытаются вмешаться, судьи пытаются разнять драку, и вскоре площадка превращается в рой тел, толкающихся, пихающихся и тянущихся друг к другу. Пресса сгрудилась у плексигласовых стен, камеры и микрофоны направлены на неподвижное тело Эндрю на площадке. Ваймак пытается оттолкнуть их, приказывая им отойти к чертовой матери, чтобы он и Эбби могли выйти на корт. Нил замер на месте. Он не может думать, не может дышать; все, о чем он может думать, это: Эндрю должен встать прямо сейчас, почему он не встает, о боже, кровь, они собираются его тронуть, они не могут его тронуть. Он падает на колени рядом с Эндрю, защищая его от надвигающегося роя тел. Нежная рука ложится на плечо Нила, и сквозь хаос прорывается голос Эбби. — Нил, — говорит она непоколебимым голосом. — Позволь мне добраться до Эндрю. Она единственная, кому Нил доверяет, что Эндрю не причинят вреда, поэтому Нил откидывается на пятки и наблюдает, как она переворачивает его на спину, снимает с него снаряжение Экси и проверяет пульс и дыхание. Она крепко растирает ему грудь и зовет по имени, но он не откликается, не шевелится. Она приоткрывает ему веки, чтобы посветить в них фонариком. Нил слышит голос Ваймака где-то над своим правым плечом, который по телефону дает указания, как добраться до Лисьей норы. Он оглядывается и видит, что судьи выгоняют Лисов и Шакалов за пределы корта. Номер четырнадцать неподвижно сидит на половине корта, кровь хлещет из его разбитого носа, он с ужасом смотрит на неподвижное тело Эндрю, как будто внезапно осознав всю серьезность того, что он только что сделал. Его тренер стоит над ним и что-то кричит ему, но Нил не слышит этого из-за шума крови в ушах. Аарон умудряется отмахнуться от судей и подбегает к Эндрю, Ники следует за ним по пятам. Оба опускаются на колени рядом с ним. Ники зажимает рукой рот, чтобы подавить крик. Руки Аарона дрожат, когда они нависают над его телом. — Почему он не просыпается? — требует Аарон, его голос дрожит от ярости. — Эбби, почему он не двигается? Эбби вытирает кровь со рта Эндрю влажной тряпкой. — Аарон, — говорит она тем же убийственно спокойным тоном, что и в случае с Нилом. — Эндрю получил серьезный удар по голове. У него определенно серьезное сотрясение мозга, и, возможно, внутреннее кровотечение. Мы не узнаем степень его травмы, пока он не попадет в больницу для томографии. Аарон сжимает кулаки и бессильно бьет Эндрю в грудь. — Вставай, — требует он. — Вставай и защищайся, хоть раз в своей чертовой жизни, не заставляй нас сражаться за тебя в твоих битвах! Кейтлин появляется рядом с Аароном, ее помпоны брошены где-то на трибунах. Он прижимается к ней, зарываясь лицом в ее волосы, чтобы никто не видел его слез. Она шепчет ему успокаивающие слова, гладит по волосам, уверяет, что с Эндрю все будет в порядке. Ее глаза выглядят тяжелыми, как будто она не верит своим словам. Нил чувствует знакомое жжение в груди, побуждающее его бежать. Однако на этот раз он не убегает от Лисов, от Эндрю, а вперед; к своим противникам, к четырнадцатому, номеру, которого наконец-то выводит с площадки медсестра Шакалов (импульс, который он игнорирует), к парамедикам, которые надевают на Эндрю шейный бандаж и кладут его тело на носилки, прежде чем унести его с корта (которому он просто не может сопротивляться). Он не может выпустить его из виду. Нил, Аарон, Кейтлин и Ники следуют за парамедиками к машине скорой помощи, все еще одетые с ног до головы в спортивную экипировку. Эбби излагает им краткую версию того, что произошло, и использует кучу медицинских терминов, рисуя запутанную, но не слишком обнадеживающую картину состояния Эндрю. Один из парамедиков, тощий мужчина с завязанными в хвост локонами, протягивает руку, запрещая кому-либо заходить в машину скорой помощи. — С нами может ехать только один человек, желательно родственник, — заявляет он. Аарон смотрит на Ники, потом на Нила, его глаза краснеют от гнева. Он отстраняется от Кейтлин, намереваясь последовать за своим братом в больницу, но Нил прерывает его. — Нет, — твердо говорит он. — Я должен идти. — Когда Аарон открывает рот, чтобы возразить, он продолжает: — Это должен быть я. Я знаю Эндрю лучше, чем кто-либо, включая тебя, Аарон. И если он в какой-то момент проснется и обнаружит, что к нему прикасается куча незнакомцев, вы знаете, как он отреагирует. Я единственный, кто может его успокоить. — Он смотрит на близнеца Эндрю, заставляя его не спорить. Губы Аарона кривятся в хмурой гримасе, но Ники быстро говорит: — Он прав, Аарон. Мы можем поехать следом на Мазерати. Аарон неохотно кивает и крепче сжимает Кейтлин. Он обвиняюще указывает пальцем на Нила и рычит: — Позаботься о нем, Джостен. Я доверяю тебе. Нил коротко кивает, прежде чем забраться в машину скорой помощи. Короткая поездка в больницу оказывается суматошной. Ему приходится стоять в углу грузовика, чтобы дать им достаточно места для маневра. Они немедленно надевают кислородную маску на нос и рот Эндрю и прикрепляют пучок проводов к его груди, рукам и пальцам. Монитор в углу грузовика начинает отображать кучу волнистых линий и цифр, которые ничего не значат для Нила, но женщина-парамедик поджимает губы и настраивает кислородный счетчик. Мужчина с длинными волосами срывает с Эндрю нарукавные повязки и бесцеремонно бросает их на пол. Он даже не моргает, глядя на шрамы на запястьях и предплечьях, а вместо этого втыкает внутривенные капельницы в тыльную сторону ладони и сгиб локтя и начинает вливать жидкости через обе. Другой парамедик, блондинка такого роста, что ее голова задевает потолок грузовика, быстро задает Нилу кучу вопросов: полное имя Эндрю, дата рождения, история болезни в прошлом, употребление психоактивных веществ, контактная информация для экстренной помощи и отношения Нила с Эндрю. Нил ненадолго колеблется, прежде чем просто сказать: «Я его партнер». Она принимает это без возражений. Как только они подъезжают, задние двери распахиваются, и несколько человек в медицинских халатах помогают вытащить носилки из машины скорой помощи и вкатить их в двери отделения неотложной помощи больницы штата Пальметто. Нил следует за ними, сдерживая гнев, наблюдая, как группа незнакомцев прикасается к Эндрю без его согласия. Его перекладывают на больничную койку, где мужчина в лабораторном халате начинает раздавать приказы. — Респираторная служба, мне нужно, чтобы вы держали мешок, пока не прибудет анестезиолог. Вводите фентанил на уровне 50, пропофол на уровне 20 и чтобы было 10 ROC. На всякий случай приготовьте лево и пакет с физраствором, и пусть кто-нибудь позвонит в КТ. Как только мы интубируем, мы отправимся на томографию. Нила оттесняют в угол комнаты, где он едва видит тело Эндрю, а вокруг него собираются медицинские работники, возлагая на него свои руки. В некотором смысле он благодарен, что Эндрю находится без сознания, потому что все эти люди, прикасающиеся к нему, вызвали бы панику и, вероятно, насилие. Женщина в темно-синем халате со значком «Стейси, медсестра» подходит к нему и твердо говорит: — Сэр, мне нужно, чтобы вы вышли из комнаты. Вы можете вернуться, как только мы вернемся с КТ. Я попрошу помощника медсестры провести вас в комнату ожидания. — Что, черт возьми, происходит? — требует Нил. — Что вы с ним делаете? Стейси спокойно заявляет: — Травма головы мистера Миньярда влияет на его способность дышать, поэтому мы собираемся вставить трубку в его легкие, чтобы некоторое время выполнять эту работу за него. После этого нам нужно отвезти его на компьютерную томографию, чтобы сделать снимки его головы, чтобы увидеть, насколько серьезными были повреждения, и определить, нужно ли нам оперировать. Это очень сложная медицинская процедура, поэтому во время нее никто не может находиться в комнате, даже члены семьи. Обещаю, я верну вас в палату после сканирования. — С этими словами она выталкивает Нила из палаты, закрывает дверь и задергивает шторы в комнате, чтобы Эндрю был скрыт от посторонних глаз. Молодой человек в темно-бирюзовом халате проводит Нила в комнату ожидания, где он падает на стул и избегает взглядов других людей, ожидающих своей очереди. Кто-то слева от него шепчет: "Это не тот ли парень Экси из ПГУ? Что он здесь делает?" Нил намеренно не обращает на них внимания и начинает считать на всех известных ему языках, отчаянно пытаясь замедлить бешеное сердцебиение. Вскоре после этого Аарон врывается в комнату ожидания, а Ники следует за ним по пятам. Он замечает Нила и останавливается. — Где, черт возьми, Эндрю? — требует он. — Почему ты не с ним? — Меня выгнали. — Нил изо всех сил пытается объяснить. Что бы ни происходило, Аарон, должно быть, понимает хотя бы часть из этого, потому что он кивает, его брови сходятся вместе в очень похожей на Эндрю манере. Ники вытирает глаза и начинает яростно печатать на телефоне, скорее всего, чтобы рассказать Эрику и Лисам о состоянии Эндрю. Все трое сидят там, кажется, часами, но, вероятно, не более 30 минут, прежде чем медсестра Стейси возвращается в приемную. Ее взгляд скользит по комнате, прежде чем остановиться на Ниле, и она жестом приглашает его следовать за ней. Ники выдает миллион вопросов, но Стейси быстро отвечает: — Врач скоро ответит на ваши вопросы. — Она доставляет их к двери Эндрю, затем поворачивает в палату другого пациента. Нил кладет руку на ручку и напрягается, ожидая того, что может поджидать за занавесками. Эндрю лежит в кровати совершенно неподвижно, бледные ресницы спокойно касаются его опухших, покрытых синяками щек. Его майка заменена синим больничным халатом, который слишком велик для его маленькой фигуры и бессистемно свисает с одного плеча. Отовсюду торчат провода, соединяющие его с капельницей слева и монитором справа. Если бы не торчащая изо рта большая трубка, подсоединенная к большому аппарату за кроватью, казалось бы, что он спит. Его грудь механически поднимается и опускается, когда аппарат искусственной вентиляции легких заставляет его втягивать воздух. Нил никогда не видел Эндрю таким расслабленным. Ники делает резкий вдох, стараясь сохранить спокойствие. Аарон сжимает кулаки по бокам, словно представляя, как будет душить нападающего Шакалов. Вскоре после этого дверь со скрипом открывается, и в кабинет входит женщина с толстыми черными косами и в белом лабораторном халате. Она приветствует их с небольшой улыбкой и представляется как доктор Мендес, дежурный невролог. — Я могу только предположить, что вы его брат, — обращается она к Аарону, который хмурится, но кивает. — Кто из вас Николас Хэммик? — Когда Ники поднимает руку, она говорит: — В карте мистера Миньярда вы указаны как контактное лицо в экстренной ситуации. Я зашла, чтобы проинформировать вас о состоянии Эндрю. Мы сделали компьютерную томографию его мозга и обнаружили большую субдуральную гематому в правой части мозга. Это скопление крови под черепом. Кровь давит на мозг, что и вызвало потерю сознания, а также затрудненное дыхание, из-за которого его пришлось интубировать. Это очень серьезная проблема, и он может умереть, если мы немедленно не удалим кровь. У нас наготове команда нейрохирургов, которые проведут краниотомию, удалив часть черепа, чтобы получить лучший доступ к гематоме, затем откачают кровь и заменят черепную крышку. Это одна из форм операции на головном мозге, и поэтому она сопряжена с риском, но у нее больше шансов спасти ему жизнь Аарон сразу же говорит: — Хорошо. Что бы вам ни понадобилось, делайте это. — Ники с энтузиазмом кивает, соглашаясь. Врач передает им форму согласия, которую они тут же подписывают. — Скоро приедет нейрохирургическая бригада, чтобы отвезти его в операционную. Если вам что-нибудь понадобится, пожалуйста, дайте нам знать. Нил обретает свой голос. — Он не любит, когда к нему прикасаются, — выпаливает он. Доктор Мендес смотрит на него, немного озадаченная. — Если он в какой-то момент проснется и обнаружит, что к нему прикасаются, он взбесится. Так что не позволяйте никому прикасаться к нему, когда он проснется. Доктор Мендес спрашивает: — Эндрю представляет опасность для себя или других? — Она смотрит на шрамы на его предплечьях. — Нет, если только вы не прикоснетесь к нему, — настаивает Нил. — Хорошо, я сделаю пометку в его карте, — говорит доктор Мендес. — Спасибо, что дали нам знать. Пожалуйста, сообщите медсестре, если вам что-то понадобится. — Она уходит, и Нила охватывает холодное чувство страха. Следующие несколько часов сливаются воедино. Люди в шапочках увозят Эндрю, оставляя Нила, Аарона и Ники одних в комнате. Вскоре после этого медсестра Стейси отправляет их обратно в комнату ожидания с пакетом личных вещей Эндрю, в котором лежат только его майка, шорты, боксеры и черные нарукавные повязки. Ники прижимает сумку к груди, как будто это его кузен. Они ждут. Пациентов и членов их семей разводят по палатам, осматривают врачи и отправляют домой. Медленно зал ожидания пустеет, и в нем остаются только две семьи, ни одна из которых не обращает внимания на кричащие оранжево-белые майки "Лисы штата Пальметто". В какой-то момент Ники отходит, чтобы позвонить Эрику, и тот возвращается в слезах. Аарон ничего не говорит, но позволяет своему кузену прижаться к нему, не жалуясь, так что он, по крайней мере, пытается проявить сострадание. Нил считает на английском, испанском, немецком, французском, русском и японском, но у него заканчиваются цифры, прежде чем он успокаивается. Ваймак появляется где-то около пяти утра, неся подарки в виде чистой одежды, свежих пончиков и горячего кофе. Поначалу он ничего не говорит, просто садится рядом с Нилом, глубокомысленно хмурясь. Почему-то Нил считает, что это самое обнадеживающее, что кто-то сделал за всю ночь. Вскоре после прихода тренера в приемную входит Стейси и спрашивает: — Мистер Миньярд? — Аарон смотрит на нее мутными глазами, толкает Ники коленом, чтобы тот проснулся, и встает. Они вчетвером выходят за ней из приемной в коридор отделения скорой помощи. — У меня не так много информации, — быстро говорит она, прежде чем кто-то из них успевает спросить. — Но я знаю, что Эндрю выписали из операционной. Он восстанавливается в отделении после анестезии, а затем его переведут в наше отделение интенсивной терапии неврологического отделения. Я провожу вас в приемную, а когда он вернется в свою палату, одна из медсестер отведет вас к нему. Стейси проводит их по коридору к лифту, а затем доставляет на пятый этаж. Они регистрируются на стойке для посетителей у веселой ассистентки средних лет, которая напоминает Нилу Бетси Добсон, психотерапевта из ПГУ. Она приветствует их яркой улыбкой и ведет в комнату ожидания. — Ванная комната справа, — говорит она с южным акцентом. — Дайте мне знать, если вам что-нибудь понадобится. Когда ваш друг доберется до своей комнаты, я приведу вас к нему. Ники направляется к дивану в углу комнаты и в изнеможении плюхается на него. Аарон устраивается в мягком кресле и сердито отхлебывает кофе, доставая телефон, чтобы отправить кому-то (скорее всего, Кейтлин) сообщение с новостями. Ваймак садится на стул рядом с Нилом и молча протягивает ему пончик. Когда Нил не берет его, он говорит: — Я знаю, сладости тебе не по вкусу, но ты должен поесть, малыш. Ты будешь бесполезен для Эндрю, если потеряешь сознание от голода. — Желудок Нила протестует, но он нехотя принимает пончик и откусывает от него очень маленький кусочек. Ваймак вздыхает и делает долгий глоток своего кофе. Затем говорит: — Он чертовски упрям. Он не позволит такой глупости, как вспышка гнева из-за Экси, сломить его. Нил почти улыбается этому. Отвращение Эндрю к Экси и тем, кто на нем помешан, почти перевешивает его апатию к игре. Нил может представить, как Эндрю жалуется по этому поводу: Я пережил приемные семьи, колонию для несовершеннолетних, автомобильную аварию и гребаную мафию не для того, чтобы меня прикончил тупой злопамятный наркоман. Они ждут почти два часа, прежде чем администратор проводит их через двойные двери в отделение интенсивной терапии. Пока они идут, Нил смотрит на больных пациентов по другую сторону стеклянных дверей. Все они подключены к различным аппаратам с помощью какофонии трубок и проводов. У некоторых есть дыхательная трубка, как у Эндрю. Большинство из них выглядят почти мертвыми. Они проходят мимо одной комнаты с задернутыми шторами и табличкой "Траур в процессе, просьба соблюдать тишину". После этого Нил перестает смотреть. Они доходят до конца коридора, где за компьютерным столом сидит медсестра и печатает на клавиатуре. Ее ссутулившаяся поза и скучающий взгляд, когда она замечает группу, говорят о долгой, напряженной ночи. — Марла, это семья из палаты 520, — мило говорит администратор. — У вас есть минутка, чтобы принять их и разместить до прихода медсестры дневной смены? Марла выглядит обеспокоенной, но натягивает фальшивую улыбку и ведет их в палату. Эндрю не слишком отличается от того, каким его оставил Нил, если не считать большой повязки, закрывающей правую половину его головы. Он все еще спит, подключен к куче проводов и дышит через трубку во рту. Его лицо теперь выглядит менее опухшим, но синяки под глазами темнее и более выражены. С капельницы свисает несколько лекарств с названиями, которые Нил не может выговорить. Голые запястья и лодыжки Эндрю пристегнуты к кровати матерчатыми манжетами, а вокруг его груди натянут сетчатый жилет, который также прижимает его к кровати. Медсестра Марла вздыхает и говорит: — Я зайду через несколько минут, чтобы передать отчет медсестре дневной смены. Если вам что-то понадобится, не стесняйтесь нажать кнопку вызова. — С этими словами она выбегает из комнаты, активно избегая отвечать на их вопросы. Ники выдыхает: — О, Эндрю, — и придвигает единственный стул в комнате, чтобы сесть рядом со своим кузеном. Аарон изучает каждый дюйм комнаты, пытаясь точно понять, что происходит с его братом. Он вытаскивает свой телефон, чтобы погуглить кое-что, и что бы он ни обнаружил, это его явно не радует; он так глубоко хмурится, что между его бровями появляются морщины. Не в первый раз Нил удивляется тому, насколько похожи манеры близнецов, несмотря на то, что они так долго росли порознь. Эндрю делает точно такое же лицо, когда раздражен, хотя и менее явно, чем его брат. Около семи утра возвращается медсестра Марла с планшетом в руках и молодой женщиной за спиной. Девушка выглядит ненамного старше Лисов, с ярко-фиолетовыми волосами, коротко подстриженными, как у Рене, и бледной веснушчатой ​​кожей. Если бы не стетоскоп на шее и толстовка с надписью "Отделение нейрореанимации", которую она надела поверх своей спецодежды, Нил мог бы почти поверить, что она обычная студентка колледжа, как и они. — Это Эшлин, — представляет Марла, с облегчением в голосе. — Она будет ухаживать за Эндрю в течение следующих 12 часов. — Девушка машет им рукой, но не улыбается. Она послушно записывает все, что говорит Марла. Нил изо всех сил старается не отставать. — Это Эндрю Миньярд, — говорит Марла. — 21-летний пациент, поступивший прошлой ночью. У него полный код, никаких известных аллергий, и он на мерах предосторожности при самоубийстве, но не в изоляции. В анамнезе – автомобильная авария семь лет назад, в которой он получил множественные переломы, биполярное расстройство II типа, членовредительство, курение и употребление ETOH. Он вратарь студенческой команды Экси и только что закончил матч около 20:00. Он снял шлем и собирался покинуть площадку, когда игрок соперника схватил его за голову и с силой ударил о плексигласовую стену. Медсестра бригады сообщила, что он был без сознания на месте происшествия с расширенным правым зрачком, затрудненным дыханием и обильным кровотечением из носа и рта. По пути в больницу парамедики ввели ему болюсную дозу жидкости и кислород без ребризера, и в отделении неотложной помощи он был интубирован для защиты дыхательных путей. Компьютерная томография показала большую правую субдуральную гематому с умеренной и тяжелой гидроцефалией, и смещением средней линии на 3 миллиметра. Он был доставлен в операционную для экстренной краниотомии и удаления гематомы. Они попытались вернуть его в PACU, но когда он проснулся, то был взволнован и растерян и попытался самоэкстубироваться. На него надели несколько фиксаторов и увеличили дозу седативных препаратов, но это снизило его дыхательную активность, поэтому экстубировать его не удалось. Он поступил к нам около часа назад. — Текущая ориентация неясна, и он не выполняет команды. Морщится в ответ на болевые раздражители, но не открывает глаза. Левый зрачок равен 3 и активен, в то время как правый все еще намного больше, около 5, и реагирует вяло. Кашлевой, рвотный и роговичный рефлексы не нарушены. Он спонтанно двигает всеми конечностями и способен локализоваться в области ETT, поэтому мы удерживаем его в двустороннем верхнем положении. По словам медсестры PACU, он пинал медсестер и пытался встать с кровати, поэтому я оставила куртку и нижние ремни в качестве меры предосторожности. — Частота сердечных сокращений нормальная, от синусовой до синусовой тахикардии, когда он возбужден, проблем с артериальным давлением нет. Он афебрилен, с хорошим пульсом и без отеков, за исключением двустороннего периорбитального отека, который быстро уменьшается. Его ETT – 7,5 Shiley, 21 на зубах. Он был на SBT с тех пор, как приехал, и хорошо это переносит. Легочные звуки чистые. С момента поступления не было опорожнения кишечника, но медработники пока не беспокоятся, так как прошло всего несколько часов с момента поступления. Он находится на NPO в ожидании экстубации, потом придет логопед и проведет оценку глотания. У него катетер Фолея с хорошим объемом мочи, примерно 100–150 миллилитров каждые 2 часа. У него несколько небольших синяков по всему телу, но хуже всего – вокруг глаз. При поступлении на предплечьях и запястьях были обнаружены шрамы от самоповреждений, хотя неясно, насколько они давние. Место краниотомии зашито и перевязано. Перевязка не требуется, если только нет обильного дренажа или кровотечения. Что касается катетеров, у него 20-й периферийный в правом локтевом суставе, 20-й в правом запястье и левая радиальная артерия. Он выдернул несколько периферийных катетеров в PACU, так что будьте осторожны с ними. Я взяла анализы при его поступлении, но результатов пока не видела. В настоящее время он получает прецедекс, фентанил и еще одну болюсную инъекцию жидкости через периферические катетеры. Практикующая медсестра сказала мне, что хочет, чтобы мы попробовали отменить седацию, чтобы посмотреть, сможет ли он лучше выполнять команды, и тогда они смогут его экстубировать. Если нет, то придется оставить его на более длительный срок, поскольку мы не до конца знаем его психическое состояние. Эшлин пишет быстрее, чем мозг Нила может обработать. Он не понимает 80% того, что сказала Марла, и, судя по его взгляду на Аарона, он тоже. — Ему что-нибудь назначили от боли? — спрашивает Эшлин. — Тайленол и оксикодон перорально, морфин и дилаудид внутривенно, — говорит Марла. — Кстати, я сегодня не вернусь, так что в семь вы будете сдавать отчет новой медсестре. Слава богу, думает Нил, хотя он не возлагает больших надежд ни на одну из сиделок Эндрю. Ни один из предыдущих больничных опытов Нила не был положительным, и он знает, что это относится и к Эндрю. Марла выходит из комнаты, собирает свои вещи и практически убегает. Эшлин остается стоять рядом с Эндрю. Она обращает внимание на Лисов и спрашивает: — Вам что-нибудь нужно от меня? Наконец, достигнув своего предела, Аарон огрызается на нее. — Нет, да, мы в порядке. Потому что это было чертовски полезно. Это мое спокойное лицо. — Он показывает на свое сердитое выражение. — Что, черт возьми, происходит с моим братом, и какого хрена он не просыпается? Ники толкает Аарона локтем, бормоча что-то вроде «Заткнись, не будь грубым», но Эшлин, похоже, не расстраивается. Вместо этого она говорит: — Я прошу прощения, если многое из этой информации было непонятно. Мы используем много медицинского жаргона, чтобы сделать наш отчет коротким и простым для нас, но я знаю, что для членов семьи он может показаться довольно пугающим. Насколько я знаю, Эндрю прооперировали, чтобы удалить кровь, оказывающую давление на мозг. Потребуется некоторое время, чтобы спал отек, вызванный гематомой, но пока он в полном порядке. Единственная неудача – неврологический осмотр. Похоже, что без седативных препаратов он становится очень возбужденным, но с ними слишком сонлив, чтобы дышать самостоятельно. Моя цель на сегодня – как можно безопаснее отменить седативные препараты и, надеюсь, к концу дня вытащить дыхательную трубку из его горла Нил отрывает взгляд от спящего Эндрю, чтобы посмотреть на молодую медсестру. — Эндрю не нравится, когда к нему прикасаются, — решительно говорит он. — Он становится агрессивным, когда выходит из-под действия седативных препаратов, потому что незнакомые люди прикасаются к нему, и его немедленная реакция – защитить себя. Я сказал неврологу – Доктор Мехди? Мендес? Что-то в этом роде, и она обещала принять это к сведению. Я не думаю, что вы, люди, относитесь к этому достаточно серьезно. Эшлин сосредоточенно хмурится и делает быструю пометку в планшете. — Это очень полезная информация, спасибо. Думаю, мои коллеги, должно быть, недооценили серьезность его неприязни к прикосновениям. Однако это больница, и, чтобы позаботиться об Эндрю, мы должны прикоснуться к нему. — Она подходит к его капельнице и нажимает несколько кнопок. — Я отложила его успокоительное на некоторое время и вернусь через несколько минут, чтобы посмотреть, не начал ли он просыпаться. Я уверена, что присутствие семьи и близких людей рядом с ним, когда он проснется, поможет ему немного расслабиться. — Вы должны спросить разрешения, — добавляет Нил. — Прежде чем прикасаться к нему. Вы должны сказать ему, что вам нужно сделать и где именно вам нужно прикоснуться, и вы не можете прикасаться к чему-либо еще без разрешения. В противном случае он набросится на вас. Он просто пытается защитить себя. — Он делает вызывающее лицо, провоцируя Эшлин задать ему вопрос. Но она просто наклоняет голову, как будто обдумывает выполнимость его просьбы. Ее взгляд скользит по шрамам на предплечьях Эндрю. К какому бы выводу она ни пришла, она не показывает этого по своему лицу. Она просто делает пометку в своем планшете, указывает им на индикатор вызова и говорит, чтобы они нажимали на него, если им что-нибудь понадобится. Затем она выходит из комнаты, садится за компьютерный стол перед комнатой Эндрю и яростно печатает на клавиатуре Ваймак прерывает молчание спустя долгое время. — Миньярд, Джостен, Хэммик, идите домой, — приказывает он. — Примите душ и вздремните. Я останусь с Эндрю. Если что-нибудь случится, я дам вам знать. — Ники благодарно кивает, и хотя Аарон выглядит так, будто хочет устроить драку, он зевает так громко, что это звучит как рев, поэтому он просто благодарит тренера и бросает последний взгляд на своего близнеца, прежде чем уйти с Ники. Однако Нил не сдается. — Если она отключила успокоительное, то он должен скоро проснуться. Он запаникует, когда поймет, где находится, — настаивает Нил. — Я знаю, что он не один, у него есть ты, но я единственный, кто может убедить его позволить врачам прикоснуться к нему. Ты знаешь, что это правда. Ваймак вздыхает и потирает виски большими пальцами. — Ты, конечно, упрям, Нил, — признает он. — Но, вероятно, ты прав. Однако, как только он проснется и успокоится, я лично оттащу тебя обратно в общежитие и сам брошу в душ. Ты пахнешь задницей. Это настолько близко к заботе, насколько это возможно для Ваймака, но Нил, тем не менее, чувствует себя комфортно. Он благодарен, что тренер никогда не пытается взять на себя роль родителей Лисов; вместо этого он выступает в роли наставника, надежной опоры, на которую можно положиться, несмотря ни на что, успокаивая своим присутствием и не более того. Он не пытается заставить их открыться или выразить свои чувства, как это делают Эбби или Бетси, а удовлетворяет любые потребности, зная, что они сами поделятся своими чувствами, когда будут готовы. Он самый далекий от биологических родителей Нила, но самый близкий к настоящему отцу, который у него когда-либо был. Тянутся мучительные минуты. Эндрю не двигается. Затем он морщится, пытается дотянуться до головы, но ремни не дают ему продвинуться дальше. Эффект мгновенный. Эндрю начинает бороться со своими ограничителями, пытаясь вывернуть запястья так, чтобы вырваться из них. Когда это не удается, он нащупывает застежку, удерживающую наручники, и отчаянно пытается освободиться. Он крепко зажмуривает закрытые глаза, как будто ему больно. Нил подтягивает брошенный стул к Эндрю и говорит: — Дрю. — Эндрю перестает сопротивляться при звуке его голоса, и сердце Нила делает сальто. — Эй, это твой тупой наркоман. Тебе будет противно узнать, что мы выиграли матч у Шакалов. Ты бы видел их лица. Они были прямо-таки убийственны. В каком-то смысле это слишком верно, ведь Эндрю вполне мог умереть от того удара по голове. Нил тут же прерывает этот ход мыслей. Он делает паузу, затем добавляет: — Я собираюсь коснуться твоей руки. Если ты хочешь, чтобы я отпустил тебя, сожми мою руку дважды. Если все в порядке, сожми один раз. — Нил неуверенно протягивает руку, берет тонкие мозолистые пальцы Эндрю в свои и ждет. Через мгновение Эндрю сжимает его руку один раз. Нил проглатывает комок в горле. — Ты в безопасности. Мы с Ваймаком здесь, а Аарон и Ники вернутся, как только примут душ и переоденутся. Ты сильно ударился головой после игры. Парамедики отвезли тебя в больницу на операцию. Сейчас они хотят вынуть дыхательную трубку, но они не смогут этого сделать, пока ты не очнешься, чтобы дать согласие на то, чтобы они прикасались к тебе. Брови Эндрю хмурятся так же, как у его брата несколько часов назад. Складки вокруг глаз морщатся, как будто он пытается их открыть, но они все равно остаются закрытыми. — Свет слишком яркий для тебя? — спрашивает Нил. — Как думаешь, ты сможешь открыть глаза, если я его выключу? — Пауза, затем сжатие его руки. Ваймак кивает и широкими шагами пересекает комнату, резко щелкая выключателем, как будто это лично его расстроило. Лицо Эндрю снова напрягается, и наконец ему удается приоткрыть один глаз, затем второй. Нил не может подавить улыбку, которая озаряет его лицо, когда он видит лесные глаза Эндрю, смотрящие на него своим обычным пристальным взглядом. Это так знакомо, что даже больно. Один зрачок больше другого, но, похоже, он прекрасно видит, потому что расслабляется при виде Нила. — Привет, — дрожащим голосом произносит Нил. — Рад тебя видеть. — Эндрю пытается покачать головой в сторону Нила, но морщится от боли и закрывает глаза. — Тебе больно? — спрашивает Нил. Сжатие. — Хочешь, я позову медсестру, чтобы она принесла тебе что-нибудь от боли? — На этот раз два сжатия. — Хорошо. Они остаются в таком положении до тех пор, пока Эшлин не возвращается в комнату: глаза Эндрю бегают по комнате, осматривая обстановку, Нил упивается тем фактом, что Эндрю здесь, он ранен, но жив, с ним все будет в порядке. Когда она входит, Эндрю окидывает ее взглядом и быстро закрывает глаза. — Доброе утро, Эндрю, — говорит она, ничуть не обеспокоенная его быстрым уходом. — Меня зовут Эшлин, и я твоя медсестра на сегодня. Могу ли я провести быструю оценку твоего состояния? Он пытается кивнуть, но ему явно слишком больно двигать головой, поэтому он просто раздраженно сжимает руку Нила один раз. — Он говорит, что все в порядке, — сообщает Нил, но не отпускает руку Эндрю. — Я собираюсь снять с тебя ограничители, — мягко говорит она, ее руки парят над его запястьями, но не касаются их. — Ты пообещаешь не дергать ни за одну из своих веревочек, если я это сделаю? Он прищуривает глаза, мгновение рассматривает Эшлин, затем сжимает один раз. Нил подтверждает, и Эшлин снимает ограничители. Эндрю разгибает запястья, затем медленно тянет свободную руку к голове. Она не делает никаких движений, чтобы остановить его, и он проводит кончиками пальцев по повязке на голове. Он проводит пальцами по волосам, нащупывая место, где ему выбрили часть головы, чтобы получить лучший доступ к черепу, и удивленно поднимает бровь. Затем он прижимает большой палец к виску и слегка массирует его. — Тебе больно? — спрашивает Эшлин, и он подтверждает, сжимая руку Нила. — По шкале от нуля до десяти, насколько она сильная? — Нил подсчитывает количество сжатий: четыре. — Мы можем дать тебе немного оксикодона, если ты хочешь. — Но Нил качает головой, когда Эндрю дважды сжимает его. — Хорошо, — мягко говорит Эшлин. — Если передумаешь, дай мне знать. — Хорошо, Эндрю, мне нужно провести несколько быстрых обследований. Я буду спрашивать тебя каждый раз перед тем, как прикоснуться к тебе, это нормально? — Он не отвечает, но когда она спрашивает его, можно ли ей взять его за руку, он сжимает ладонь Нила в знак подтверждения. Она проверяет силу его рук и ног, слушает стетоскопом его легкие и пальпирует брюшную полость. Но когда она просит осмотреть место установки катетера, он тут же дважды сжимает руку Нила. — Хорошо, — говорит она и без возражений продолжает осмотр, удивляя Нила тем, как легко она принимает отказ Эндрю от медицинской помощи. Она снимает с него фиксаторы запястья и лодыжки, но не снимает жилет, прежде чем выйти из комнаты. Ваймак выходит вслед за Эшлин из комнаты, когда она заканчивает свой осмотр. Нил не может разобрать, о чем они говорят, но тренер использует множество жестов руками и пару раз указывает на комнату. Эшлин кивает и записывает пару слов в свой планшет, выражение ее лица почти не дает намека на тему разговора. После того, как они заканчивают, Ваймак смотрит на Нила и делает жест рукой, мол, скоро вернусь, и уходит. В наступившей тишине Нил чувствует, как усталость давит на него. Он не спал всю ночь, почти не ел, даже не ходил в туалет с момента игры с Шакалами. Эндрю пару раз сжимает его руку, чтобы привлечь его внимание, а затем указывает на диван в углу комнаты. — Я в порядке, — говорит Нил, а потом съеживается, зная, что подумает об этом Эндрю. — Серьезно, все в порядке. Я лучше останусь здесь с тобой, чтобы убедиться, что никто не тронет тебя без разрешения. Я отдохну, когда вернутся Ники и Аарон, — Эндрю закатывает глаза, глядя на Нила, но один раз сжимает его руку. Нил видит, о чем он думает, по его глазам: Иди спать, Наркоман, я могу сам о себе позаботиться. И я все еще буду здесь, когда ты проснешься, так что перестань волноваться. Вместо того чтобы заснуть, Нил болтает о пустяках: о дурацком групповом проекте по Всемирной Истории, о ссоре с Джеком во время тренировки, пока Эндрю и Аарон были на совместном сеансе терапии с Бетси, о статистике вчерашней игры. Эндрю – хороший слушатель и весь разговор не сводит глаз с Нила, но при упоминании о Шакалах он озадаченно щурит глаза. Очевидно, в его памяти есть пробелы. Нил долго взвешивает все "за" и "против", прежде чем рассказать ему об этом. — После того как мы выиграли матч, один из нападающих Шакалов разозлился на тебя за то, что ты закрыл его. После того как они выбыли на сезон, он больше не сможет привлекать внимание профессиональных команд, и он лично обвинил тебя в том, что ты разрушил его карьеру в Экси. В типичной для Миньярда манере, ты отпустил какой-то остроумный комментарий и собрался уходить, но он вышел из себя. Парень ударил тебя головой о стену корта. Ты был без сознания и истекал кровью. Эбби осмотрела тебя, пока тренер звонил в 911, и парамедики отвезли тебя в больницу. Ты с трудом дышал, поэтому тебе вставили дыхательную трубку и отправили в операционную. У тебя была... субдуральная гематома или что-то вроде этого, давящая на мозг. Им пришлось вскрыть твой череп, чтобы удалить ее. Когда тебя пытались разбудить, незнакомые люди прикасались к тебе, и ты отреагировал так, как и ожидалось, поэтому тебя ограничили и дали успокоительное. Все это произошло за последние 12 часов. Эндрю закрывает глаза, стараясь совместить информацию, которую дал ему Нил, с тем, что он помнит. У Эндрю эйдетическая память. Тот факт, что в ней есть пробелы, беспокоит его, потому что это означает, что произошло нечто, заблокировавшее его память: сон, потеря сознания или наркотики, – все это делает его уязвимой мишенью. С тех пор как Эндрю покинул ад, которым была приемная семья, он изо всех сил старается уберечь себя и близких ему людей от новых жертв. Это означает, что он спит чутко, прижавшись спиной к стене, никогда не спит долго и никогда не в незнакомом месте; пьет ровно столько, чтобы заглушить свои чувства, но не настолько, чтобы потерять контроль над реальностью; учится грязно драться и побеждать всегда, с кулаками или ножами; воспринимает каждого встречного как угрозу, пока не будет доказано обратное. И все же, несмотря на все усилия, Эндрю продолжает страдать от рук других: в прошлом году – от Дрейка на День благодарения, затем от доктора Пруста на рождественских каникулах, а теперь вот от этой травмы головы. Нил клянется себе, что сделает все возможное, чтобы Эндрю больше никогда не стал жертвой. Через некоторое время в комнату входят лысый мужчина в зеленой медицинской форме и пожилая женщина в белом лабораторном халате, а за ними по пятам следует Эшлин. — Здравствуйте, мистер Миньярд, — приветствует женщина. — Рада видеть вас в сознании. Меня зовут доктор Стил, и я лечащий невролог, которому поручено заботиться о вас сегодня. Ваша медсестра сказала нам, что вы хорошо себя чувствуете после седативных препаратов и выполняете команды. Мы хотели бы вынуть трубку из вашего горла, но сначала мне нужно подтвердить ее оценку, хорошо? Эндрю приоткрывает глаза, чтобы посмотреть на них, а затем сжимает руку Нила. Доктор повторяет осмотр Эшлин, причем Эшлин спрашивает согласия перед каждым прикосновением. Доктор Стил, кажется, раздражена тем, что она замедляет осмотр, но Эшлин не останавливается, пока осмотр не заканчивается. — Хорошо, думаю, мы можем провести экстубацию, — говорит доктор Стил через некоторое время. Жестом указав на лысого мужчину, она говорит: — Это Роджер, респираторный терапевт. Он поможет мне вынуть трубку. Это будет не очень приятно, но зато быстро. Когда я вам скажу, мне нужно, чтобы вы откашляли как можно больше жидкости из своей грудной клетки, хорошо? Эшлин включает верхний свет, и Эндрю тут же закрывает глаза, чтобы не усугубить стук в голове. Нилу приходится встать почти за кроватью и перегнуться через матрас, чтобы не мешать доктору, но при этом держать Эндрю за руку. Он легонько, успокаивающе сжимает ее и через мгновение получает ответное сжатие. Роджер нажимает несколько кнопок на аппарате искусственной вентиляции легких, с помощью шприца набирает воздух из отверстия в трубке и кладет полотенце на грудь Эндрю. — Хорошо, вы готовы? — Спрашивает доктор Стил, и когда Нил подтверждает, что Эндрю готов, они вытягивают трубку. — Кашляй, Эндрю! — настаивает она, и он делает это, слегка поперхнувшись при этом. Роджер откачивает из его рта остатки слизи. Затем он вставляет в нос Эндрю кислородную трубку и включает кислородный счетчик на стене. — Назовите мне свое имя, — строго говорит доктор Стил. Эндрю снова кашляет, морщась от движения. — Эндрю Джозеф Миньярд, — говорит он хриплым, едва слышным голосом. Нил до сих пор чувствует, как у него щемит в груди, когда он слышит его голос. Прошло всего несколько часов с тех пор, как он в последний раз разговаривал с Нилом, но ему кажется, что прошла целая вечность. — Где вы, Эндрю? — спрашивает доктор Стил. — Очевидно, в больнице. Я ударился головой, мне сделали операцию, по крайней мере, так мне сказали. — Хорошо, — говорит доктор Стил. — Вы можете сказать мне, какой сейчас год? Он приоткрывает один глаз, чтобы сердито посмотреть на нее за то, что она задает глупые вопросы, но быстро закрывает, так как свет все еще беспокоит его голову. Однако он называет правильный год, и доктор Стил кажется удовлетворенной. Она заверяет его, что его голос восстановится в течение следующих нескольких дней, и говорит, что зайдет к нему позже, чтобы ответить на все вопросы. Они с Роджером уходят, а Эшлин подходит к двери только для того, чтобы выключить верхний свет, и возвращается к кровати. — Я подозреваю, что ты не был честен в отношении своей боли, Эндрю, — говорит Эшлин. — Боль 4 из 10 не объясняет твоего отвращения к свету и любому движению. Я прекрасно понимаю, если ты боишься принимать наркотики, поэтому мы можем придерживаться чего-то более слабого, например оксикодона или даже тайленола. Но большинство послеоперационных пациентов с субдуральными гематомами жалуются на сильную боль. Я не хочу, чтобы ты испытывал дискомфорт. — Эндрю не удостаивает ее ответом. Она вздыхает, затем предлагает: — Если я принесу тебе немного окси, ты попробуешь? Если тебе станет совсем плохо, мы больше не будем пробовать. Эндрю обдумывает это в течение минуты, а затем шепчет: — Хорошо. Эшлин улыбается и выходит из комнаты. Через несколько минут она возвращается с бумажным стаканчиком, соломинкой и маленькой белой таблеткой. Она поднимает изголовье его кровати, заставляет Эндрю продемонстрировать, как он глотает, а затем дает ему крошечный глоток воды, чтобы проверить, сможет ли он это выдержать. Он проглатывает воду без труда и смотрит на нее, как бы говоря: Ну что? Я сдал? Могу я теперь получить это чертово лекарство? Она протягивает ему таблетку, и он с легкостью закидывает ее внутрь, но не может скрыть гримасу, появившуюся на его лице после резкого движения. Эшлин поднимает на него брови, словно говоря: Я же тебе говорила. — Я загляну, чтобы проверить, помогает ли окси от твоей боли, примерно через тридцать минут, — говорит она вместо этого. — Пожалуйста, нажмите кнопку вызова, если вам что-то понадобится. Она колеблется, прежде чем уйти. Наконец она снова поворачивается к Эндрю и спрашивает: — Мне нужно беспокоиться об этом? — и указывает на его предплечья. — Нет, — решительно говорит Эндрю. — Им уже много лет, и теперь у меня есть гораздо более безопасные привычки к саморазрушению. — Он бросает острый взгляд на Нила. Эшлин ухмыляется на это. — Хорошо, — говорит она. — Я оставлю тебя отдыхать. — Она выходит из комнаты и садится за компьютер, чтобы составить график. Эндрю переводит свой косой взгляд на Нила. Вся эта сцена немного настораживает: неровные зрачки, синяки на щеках, торчащие из тела провода и ритмично пищащие мониторы. Нил пытается напомнить себе, что да, Эндрю ранен, но он выздоравливает, и со временем эти странности пройдут. Эндрю хрипит: — Пялишься, — и Нил улыбается, потому что, несмотря на всю неправильность ситуации, Эндрю остается единственным постоянным человеком в жизни Нила. Даже после тяжелой травмы головы его личность остается относительно неизменной. — Я собираюсь убить этого нападающего, — говорит Нил, чувствуя, как его тревога сменяется гневом. В его голове проносятся образы произошедшего: рука номера четырнадцать, обхватившая голову Эндрю, тело Эндрю, рухнувшее на пол, Эндрю, которого уносят на носилках парамедики. Он сжимает кулаки и впивается ногтями в ладони, оставляя на них следы в форме полумесяца. — Пусть пресса сделает это за него, — огрызается Эндрю. — Он уже обеспечил гибель своей карьеры в Экси, а если этого недостаточно, то СМИ так агрессивно ополчатся против него, что он больше никогда не сможет показаться на публике. Если повезет, он сам разберется с проблемой, и нам не придется марать руки Вскоре после этого дверь со скрипом открывается, и приносят поднос с завтраком. Эндрю пытается взять вилку, как обычно, но роняет ее, прежде чем первый кусочек попадает ему в рот. Он хмурится, пытается снова, терпит неудачу, а потом наконец хватает вилку в кулак, как ребенок, и запихивает в рот огромный кусок. Эндрю съедает только блинчики и йогурт, оставляя нетронутыми яйца, бекон, кашу и фрукты. Несмотря на все усилия Нила, его желудок урчит, и Эндрю закатывает глаза, подталкивая к нему недоеденный поднос. Нил практически заглатывает остатки еды. Сразу после завтрака в палату входит женщина-невролог – Доктор Стил? – вместе с медсестрой Эшлин, а за ними – Ваймак, привычно хмурый и скрестивший руки на груди. Он занимает свое место рядом с Нилом, и когда он видит, что Эндрю смотрит на него в ответ, а дыхательная трубка убрана, его хмурый взгляд немного смягчается. — Рада видеть, что вы сидите и едите, мистер Миньярд, — весело говорит доктор Стил. — Как вы себя чувствуете? Эндрю невозмутимо отвечает: — Потрясающе. Я как новенький, док. Можете отправлять меня в добрый путь. Улыбка доктора Стил исчезает. — На самом деле, Эндрю, нам придется задержать вас еще на некоторое время, чтобы провести некоторые тесты и проследить за вашим прогрессом. Вы успешно преодолели первое препятствие: вы восстановились после операции, пришли в себя и разговариваете с нами. Но в вашем мозге все еще сохраняется значительный отек, вызванный травмой, и последствия этого пока не известны. Помимо боли, которую вы испытываете, существует множество осложнений, включая, помимо прочего, одностороннюю слабость, потерю координации, трудности с речью, плохую концентрацию, амнезию и даже судороги или изменения личности. Мы должны продолжать наблюдать за вами, чтобы убедиться в вашей безопасности и при необходимости рекомендовать лечение. — Как скоро ему разрешат снова играть? — спрашивает Нил. Этот вопрос давно не дает ему покоя. Он знает, что Эндрю нужно время на восстановление, и знает, что Лисы справятся в его отсутствие. Он больше обеспокоен тем, что пребывание вдали от поля скажется на психическом состоянии Эндрю. Хотя он утверждает, что ему наплевать на Экси, Нил подозревает обратное: это дает ему цель, причину, чтобы тащить себя через монотонность занятий и тренировок. Нил видел искру в его глазах, когда он противостоит волне нападающих, когда он делает невозможный сейв на последних секундах игры, обеспечивая победу Лисов. По крайней мере, это помогает отвлечься от хаоса в голове Эндрю, но Нил подозревает, что Экси для Эндрю важнее, чем он показывает. Нил беспокоится о том, что произойдет с разумом Эндрю, которому не на чем сосредоточиться, кроме как на неприятных воспоминаниях и изнурительной борьбе за восстановление. — Это займет некоторое время, — признает доктор Стил. — Потребуется время, чтобы спал отек, и еще больше времени, чтобы сотрясение мозга полностью зажило. Если он получит еще один удар по голове, что часто случается в Экси, он может легко получить повторное кровотечение и умереть. Может пройти от нескольких недель до нескольких месяцев, прежде чем он сможет вернуться на корт, да и то со строгими ограничениями. Ваймак никак не реагирует, либо потому, что ему уже сообщили обо всем этом, либо потому, что он старается не делать этого ради Эндрю. Эндрю тоже не реагирует. Он просто спрашивает: — Как скоро я смогу выписаться из больницы? — При условии, что все пройдет хорошо, в ближайшие несколько дней, — говорит доктор Стил. — Мы хотим сделать повторную компьютерную томографию через день или два, чтобы убедиться, что отек спадает и нет признаков повторного кровотечения. После этого консультанты стационара – физио- и трудотерапия, логопедия и психиатрия — решат, можно ли вам отправиться домой под присмотром. Они будут приходить несколько раз за время вашего пребывания здесь, чтобы проверить ваш прогресс, помочь вам набраться сил и понять, нужно ли вам продолжать амбулаторную терапию после возвращения домой. Я обещаю, что мы будем держать вас в курсе всего, что происходит с вашим лечением, и как только вы сможете отправиться домой, мы сообщим вам об этом. Какие еще вопросы у вас есть ко мне? Эндрю задумывается, затем говорит: — Могу я снять с себя эту чертову штуку? — и жестом показывает на сдерживающий жилет. — Это на усмотрение вашей медсестры, — говорит доктор Стил. — Вы останетесь в постели и будете пользоваться кнопкой вызова, когда вам понадобится помощь, а не пытаться встать самостоятельно? Эндрю бросает на нее взгляд, мол, Да. Я не дурак. Она вздыхает и смотрит на Эшлин, которая тут же переходит на сторону Эндрю и отстегивает ремни от края кровати. Доктор Стил обещает зайти к нему позже в течение дня, чтобы проверить его и ответить на все вопросы, которые у них возникнут, пока ее не будет, а затем уходит. Эшлин остается, протягивая Эндрю маленький бумажный стаканчик, наполненный таблетками. Он смотрит на нее с подозрением. — Колас – средство для смягчения стула, которое облегчает опорожнение кишечника, — перечисляет Эшлин. — Преднизон – стероид, который поможет уменьшить отек мозга. Пепсид, который предотвращает язву желудка, пока ты находишься в больнице. И Флексерил, мышечный релаксант, который поможет справиться с болью. Ты имеешь право отказаться от любого лекарства, но мы не рекомендуем этого делать, поскольку каждое из них было назначено с учетом специфики лечения. Эндрю пожимает плечами и принимает таблетки, запивая их глотком воды. — Мои пациенты говорят, что Флексерил особенно хорошо помогает от боли, — говорит Эшлин. — Надеюсь, мы сможем попытаться взять твою головную боль под контроль. — Она начинает уходить, но в конце концов задерживается у двери. — Могу ли я принести тебе что-нибудь, чтобы развлечь тебя в течение следующих нескольких дней? — спрашивает она. — Я работаю несколько дней подряд, так что могу захватить что-нибудь для тебя, если это не даст тебе заскучать. Ты любишь читать, рисовать, слушать музыку, что-нибудь в этом роде? Эндрю открывает рот, на кончике языка у него вертится быстрое возражение, но в последний момент он останавливает себя и вместо этого говорит: — Книги. Только художественная литература, и только если она хороша. Эшлин улыбается, словно только что выиграла какое-то пари. — Мой вкус в художественной литературе какой угодно, только не скучный, — обещает она. — Завтра я принесу тебе несколько книг. Если ты вспомнишь что-нибудь еще, что тебя заинтересует, дай мне знать, и я постараюсь достать это для тебя. — На этот раз она уходит по-настоящему. Эндрю вздыхает, как только она уходит, и срывает с лица кислородную трубку. Ваймак бросает на него строгий взгляд, но Эндрю выглядит совершенно невозмутимым и бросает трубку на пол. Ваймак вздыхает. — Ты доведешь меня до смерти, малыш, — бормочет он, но не делает никаких движений, чтобы заменить кислородную трубку или предупредить медсестру, так что для Эндрю это уже маленькая победа. — Я ненадолго возвращаюсь в кампус, — говорит Ваймак. — У меня есть товарищи по команде, которых нужно проинформировать, пресса, с которой нужно разобраться, и тренеры Шакалов, которых нужно изводить. Если тебе что-то понадобится, дай знать Нилу, и он позвонит мне. Ники и Аарон, вероятно, вернутся во второй половине дня, так что будь готов к этому. — Он делает паузу, прежде чем провести рукой по голове Эндрю в знак немого вопроса, и, когда тот не отстраняется, Ваймак взъерошивает его волосы, которые торчат у него на голове острыми светлыми пучками. — Будь добр к медсестрам, — предупреждает он. Эндрю только пожимает плечами. Ваймак уходит. Эндрю ждет, пока Ваймак не уйдет, а Эшлин не исчезнет со своего места у окна, а затем спрашивает: — Да или нет? — С тобой всегда да. Итак, Эндрю запускает пальцы в рыжие кудри Нила, медленно распутывая их. — Ты все еще не спал, — указывает он, нежно проводя большим пальцем по брови Нила. Нил хмыкает в ответ, подтверждая и то, что он не спал, и то, что в ближайшее время он этого делать не будет. Эндрю издает горловой звук, но ничего не комментирует. Он продолжает перебирать пальцами волосы Нила, время от времени касаясь кончиками пальцев его лба или виска. Другой рукой он скользит под подбородок Нила и приподнимает его, пока голубые глаза Нила не встречаются с несовпадающими зрачками Эндрю. — Нападающий, — хрипло говорит он. — Что с ним случилось? Нил пожимает плечами. Он не слышал никакой информации от тренера и намеренно игнорирует свой телефон. — Мэтт и Аарон отправились за ним. Члены команды с обеих сторон начали вмешиваться. Судьям потребовалось время, чтобы разнять их. Последнее, что я видел, – он сидел в центре площадки со сломанным носом, и на него кричал тренер. Эндрю едва заметно кивает, но это уже улучшение. — А Аарон? — подсказывает он. — Он не пострадал? — Нет, он настолько же крепок, насколько и глуп, — говорит Нил. — Возможно, он получил желтую карточку или что-то в этом роде, я не знаю. Но он не пострадал. Они с Ники последовали за машиной скорой помощи в больницу. Ваймак отправил их домой отдохнуть и принять душ. Они вернутся через несколько часов, я думаю. Это, похоже, удовлетворяет Эндрю. Он убирает руку с подбородка Нила, но другой рукой толкает голову Нила вниз, к кровати. Нил опускается без сопротивления, следуя указаниям Эндрю, пока его голова не оказывается прижатой к груди Эндрю. Он слышит глухой стук его сердца, и это так знакомо, так удобно, что он почти закрывает глаза, вопреки самому себе. — Спи, придурок — говорит Эндрю мягким тоном, который он приберегает только для Нила. — Ты не машина. Я все еще буду торчать в этой кровати, когда ты проснешься. Нил встречается с ним взглядом, не желая спать, но чувствуя, что его тянет к этому. Эндрю вздыхает. — Я разбужу тебя, если что-нибудь случится. Это удовлетворяет Нила, и он закрывает глаза и позволяет пальцам Эндрю нежно поглаживать его по волосам, убаюкивая его.