Persuasion. Доводы рассудка

Утром Минхо узнал, что Чан отбыл по срочному делу и не сказал, когда вернется. Омегу эта новость расстроила, но он постарался не подавать вида. Ему было жаль, что они не успели обсудить произошедшее между ними, но это давало ему время подумать самому. Глупо было скрывать, Чан нравился ему и Минхо надеялся, что сам он тоже что-то значит для альфы, иначе он просто не мог объяснить происходящее между ними. Решив занять себя чем-нибудь, Минхо спустился, в поисках Бомгю, чтобы узнать, не нужна ли какая-нибудь помощь. Омега действительно нашелся на кухне. В воздухе витал приятный аромат выпечки. — Бомгю, мне нужна работа. Слуга вздрогнул, проворчав, что господину не место на кухне. — Какая работа, Минхо. Нам повезло, что тебя еще ни разу тут не застукали и я не получил нагоняй. — Скажи, если получишь, я сам отругаю этого человека. — Ты вообще должен отдыхать. Я хотел зайти к тебе позже. — С чего это мне отдыхать? — удивленно спросил Минхо. — Приказ господина, — лицо Бомгю прояснилось, словно он что-то вспомнил, — погоди, я сейчас. Омега унесся с кухни, словно на пожар, а Минхо в ожидании опустился на лавку, принимаясь дорезать овощи, оставленные слугой. — Ну, на секунду тебя не оставить, — возмутился Бомгю, вернувшись и протянул Минхо небольшую коробочку с запиской. — Что это? — озадаченно спросил омега. — Понятия не имею. Это от господина. Утром нашел меня и попросил передать тебе, когда ты встанешь. Минхо удивленно вскрыл конверт. В записке были извинения по случаю срочного отъезда Чана и просьба принять небольшой подарок. Раскрыв коробку, омега увидел то самое украшение для волос, которое ему понравилось, когда они с Бомгю гуляли по городскому рынку. — Твоих рук дело? — Я не при чем! — Бомгю поднял руки вверх. — Недавно господин позвал меня к себе и принялся расспрашивать о тебе. Он, видимо, прознал, что мы общаемся. Спросил есть ли, что-то, что тебе нравится. А я припомнил наш последний поход в город и сказал про цветы и вот про эту заколку вспомнил. Но, я правда не знал. Я зря сказал? Минхо улыбнулся, проведя пальцами по украшению. — Нет, Гю, все в порядке. Чан расспрашивал о нем, значит ему не все равно. Это было приятно. — Так у вас с господином все хорошо? Минхо хотел уточнить, что в понимании Бомгю значит это «хорошо», но не стал. — Я надеюсь, — омега загадочно улыбнулся, — я хотел прогуляться к озеру. Не составишь компанию? — Как только закончу на кухне, я свободен. — Тогда придется помочь тебе, чтобы ты закончил быстрее. Бомгю снова был готов привести несколько аргументов, почему этого делать не стоит, а Минхо только потрепал его по голове, разом убирая все недовольство. Погода не располагала к прогулке, но это ничуть не испортило Минхо настроение. Они с Бомгю достаточно быстро закончили все дела, хотя Минхо пару раз пришлось прятаться во внутреннем дворе, ускользая через черный ход, когда приходили другие слуги. Уже готовый к походу на озеро Минхо ожидал Бомгю у выхода, как его окликнул управляющий, который шел быстрее своей обычной размеренной походки, что вызвало у омеги легкое удивление. — Приехал нарочный, господин. Вам письмо из дома. Сказали, это срочно. Минхо с благодарностью забрал конверт, тут же распечатывая его. Послание было от отца. Всего несколько строк, но они омрачили Минхо весь его настрой. Сердце, кажется, на миг остановилось, руки, сжимавшие бумагу, затряслись мелкой дрожью. В таком состоянии его нашел Бомгю, который еще на подходе почувствовал что-то неладное. — Минхо, ты в порядке? — Мой брат сильно болен. Мне нужно срочно вернуться домой.

***

Минхо хотел ехать сразу, но Бомгю настоял на том, что ему все-таки нужно собрать в дорогу что-то из вещей и старательно упаковывал необходимое, пока Минхо, глядя в одну точку терпеливо ожидал. В голове крутились строки из прочитанного письма. «… сильно болен… мы готовимся к худшему… надеемся лишь на чудо… приезжай как можно скорее…» Чонин. Только не Чонин. Минхо был готов забрать на себя все болезни этого мира и молиться Господу, только чтобы его брат поправился. Он хотел как можно скорее оказаться рядом, даже если ничего не сможет для него сделать. Просто подержать за руку, показать, что он рядом, что он не бросил. Прощаясь, Бомгю крепко обнял Минхо, попросив дать о себе знать по приезду. Он не произносил слова утешения, понимая, что Минхо сейчас утешит только, если он будет рядом с братом. Дорога казалась бесконечной. Ночь они ехали без остановок, но на утро Минхо понял, что кучеру тоже нужен сон и попросил ненадолго остановиться в гостинице. Он так и не смог заснуть, еда казалась безвкусной, а карман прожигало письмо, которое перечитывать еще раз Минхо просто боялся. На вторую ночь омега, не справившись с эмоциями дал волю слезам, задыхаясь от собственных всхлипываний. Где-то глубоко внутри него сияла надежда, что Чонин выкарабкается. Потому что он сильный. Возможно даже сильнее, чем они все. В поисках платка, чтобы вытереть мокрое от слез лицо, Минхо принялся рыться в вещах, собранных Бомгю и на пол выпала небольшая коробочка, подарок от Чана. Минхо поднял ее, крепко сжимая в ладони. На миг стало спокойнее. Этой ночью он смог немного поспать. Когда за окнами показались знакомые строения, Минхо нетерпеливо прилип к окну, в ожидании, когда покажутся очертания родного дома. Утром в городе кипела жизнь, открывались лавки, кто-то спешил на утреннюю службу. Когда экипаж остановился Минхо на секунду закрыл глаза, чтобы выдохнуть. Ему нужны были силы, чтобы придать их остальным. Едва спрыгнув на землю, он услышал родной голос. — Минхо, — Феликс кинулся к брату, крепко обнимая, получив такие же крепкие объятия в ответ. У Минхо защемило сердце от запаха цветущей липы. — Как он? — Плохо. Но живой. Живой… Минхо был снова готов заплакать, но взял себя в руки и позволил Феликсу завести их в дом. Чонин был бледен, губы были сухими и потрескавшимися, закрытые веки чуть подрагивали. Рядом на кровати сидел Джисон, вытирая пот со лба брата. Когда Минхо с Феликсом зашли в комнату, он вскочил, подбегая к Минхо. — Сон-ни. — Слава Богу ты здесь, — Джисон зарылся в шею брата. — А где отец? — Уехал еще вчера. Мы пытаемся найти хоть одного врача, который не будет считать этот случай безнадежным. — Мы сами недавно вернулись, — Феликс аккуратно снял с Минхо дорожную накидку, — вчера утром. Дорога заняла больше времени из-за дождей. Все размыло, мы даже застряли, пришлось ждать другой экипаж. — Что говорит врач? — Лихорадка. Ему то холодно, то жарко и он уже пару дней не приходит в себя. Иногда мечется, словно в бреду. Пульс учащенный. — Ясно, — Минхо закатал рукава, — Джисон набери воды побольше, Феликс, принеси уксус, чистые полотенца и новое постельное белье. Братья принялись выполнять поручения старшего, а Минхо подошел к постели, осторожно касаясь рукой лица Чонин. — Я не дам тебе умереть, слышишь? Будь сильным. Ты сможешь, я знаю.

***

— Минхо, — омега вздрогнул, поднимая голову. Он не заметил, как задремал на кровати Чонина, крепко сжимая руку брата в своей. Джисон подошел ближе. — Я тебя сменю. Иди поужинай. — Я не хочу есть. — Знаю, но надо. Чонин бы не был рад, если б знал, что ты из-за него голодаешь. Прошу, поешь, тебе тоже нужны силы. Минхо кивнул, поднимаясь и нехотя отпуская руку младшего. Джисон похлопал его по плечу, занимая место, на котором сидел старший. На кухне, неохотно ковыряясь в подостывшем ужине сидел Феликс. Его губы тронула легкая улыбка, когда он увидел брата. Минхо устроился напротив. — Я уж думал он тебя не уговорит. — Иногда, Джисон умеет убеждать. — Я так скучал, Минхо. И мне так жаль, что мы встретились при таких обстоятельствах. — И я скучал Ликс. Очень сильно. — Мы, ведь, даже не смогли нормально попрощаться. — Мне жаль. Но мой отъезд нельзя было откладывать. Феликс понимающе кивнул. У него было столько вопросов к брату, но он даже не знал, с чего начать. Минхо заметил, что всего за полмесяца Феликс стал выглядеть будто взрослее, его волосы немного отросли, а лицо осунулось, почему-то в нем не было той прежней беззаботности. — Твой будущий супруг он… хороший? Тебя не обижают, Минхо? — Нет, что ты. Конечно, наше с ним знакомство прошло не самым лучшим образом, но он не плохой. У него есть все качества достойного молодого человека. — Тогда я рад, — Феликс улыбнулся, — если ты счастлив, то я тоже. Минхо не был уверен счастлив ли он, сейчас был слишком сложный период в их отношениях с Чаном, чтобы судить об этом. — А что насчет тебя, Ликс? Отец писал, что вас пригласила к себе погостить одна знатная семья? — Да, но… я, — Феликс потупил взгляд, кусая губы, а потом закрыл лицо ладонями, — я запутался. Все так сложно, мне кажется, я ужасный человек. Минхо видел, словно брата что-то съедает изнутри, он пересел к Феликсу, осторожно притягивая омегу к себе. — Ну, что ты, милый. Ликси, ты самый прекрасный человек на земле. Что бы ты не сделал, я уверен, в этом нет ничего дурного. — Нет, Минхо, я просто отвратителен. Не этому меня учили. Но… но чувства? C ними так тяжело совладать и я… я потерялся. И совсем не знаю, что мне делать. Минхо как никому иному было известно, как чувства порой берут верх над рассудком. Он гладил Феликса по голове и чуть покачивал, убаюкивая, стараясь успокоить и не спрашивая ничего, понимая, что брату нужно просто выплакаться. Не такой взрослой жизни он хотел для Феликса. — Я должен думать о Чонине, а все мои мысли словно не здесь, понимаешь. И я боюсь испортить доброе имя нашей семьи. Кем я буду в глазах отца? — Ты всегда будешь его любимым сыном. И нашим дорогим братом, что бы не случилось, Ликси. Главное не забывай о своем счастье. Папа бы очень хотел, чтобы ты нашел его и не важно с кем, не важно в каких обстоятельствах. Минхо чувствовал, что рыдания Феликса стихают, как спина становится менее напряженной, а дыхание ровнее. — Я тебе расскажу все немного позже. Сейчас у меня нет сил на это. — Скажешь, как будешь готов. Нам всем нужно время, чтобы немного прийти в себя, — согласился Минхо, глядя в заплаканные, глаза брата. Сейчас ничего не было так важно как то, что они все рядом. Он дома.

***

Спустя три дня облегчение так и не пришло в их семью. Состояние Чонина не становилось лучше, от отца не было вестей, а омеги проводили у постели брата бессонные ночи. Все, что у них оставалось, это вера в то, что отец сможет найти хорошего врача, а Чонин продержится до его возвращения. Погода словно чувствовала их горе, поливая землю проливным дождем. Деревья стремительно желтели, осень полноценно вступала в свои права. Минхо задумчиво смотрел в окно, сидя за вышивкой, к которой даже не притронулся. Джисон, устроившись с ногами на диване задумчиво читал книгу, хотя, судя по тому, что он уже давно не переворачивал страницы, скорее просто делал вид. В итоге он просто захлопнул ее, откидывая на диван. — Я так больше не могу, — омега вскочил, принимаясь мерить шагами комнату. — А что мы можем сделать, Джисон? — Минхо устало посмотрел на него. — Не знаю. Но просто сидеть и ждать невыносимо. Нужно было поехать с отцом. — Он в любом случае бы не взял. Здесь от тебя больше пользы. — Какой? Я не могу просто смиренно ждать, — омега остановился, протирая лицо ладонями, — и какого черта Чонина понесло в трущобы, он же знал, что там сейчас эпидемия. — Он всегда помогает бедным, ты знаешь. — Мы сами бедные! — Джисон, успокойся. Твое негодование уж точно не поможет. — Это мы виноваты. Оставили его одного, вот он и зачастил туда. Не нужно было уезжать. — Это наш долг. — Какой? Выйти замуж, воспитывать выводок малышей? Конечно, омеги же больше ни на что не годны. Да, к черту все это. — Я знаю, что ты от этого не в восторге, но рано или поздно и тебе придется с этим смириться. — Никогда, слышишь? Я никогда с этим не смирюсь. Нужно было родиться альфой. — Но, как видишь, у тебя не вышло. — Тогда не рождаться вовсе! Минхо скинул вышивку на стол, отворачиваясь от брата. Ему не хотелось ссориться, а Джисон явно нарывался на хорошую взбучку. Но сил не было, убеждать его в чем-то, поэтому Минхо решил ничего не говорить зная, что его молчание скажет больше. — Прости, — Джисон подошел сзади, обнимая старшего за плечи, и целуя в макушку, — я не должен был так говорить. — Не должен. — Я боюсь. — Мы все боимся, Сон-ни, — Минхо утешающе похлопал брата по руке. — Может стоит сменить Феликса? — после недолгого молчания спросил Джисон. — Я сменю. Через четверть часа. Джисон хоть и был вспыльчивым, но, когда он был рядом, Минхо чувствовал себя более защищенным. В нем была какая-то неведомая стойкость духа, которая передавалась и самому Минхо. И ему хотелось еще немного побыть с ним наедине. — Это отец? — Джисон встрепенулся, глядя на улицу. Во двор въехало двое, верхом на лошадях. Минхо выпрямился, вглядываясь в силуэты наездников в сгущающихся сумерках. — Не похоже. Но мы больше никого не ждем. Мужчины спешились, поспешив к дому, пытаясь скорее укрыться от дождя, а омеги отправились вниз встречать гостей. Открыв дверь, Минхо замер на пороге. — Чан? — Я привез врача, — альфа прошел в небольшой светлый коридор, за ним внутрь прошел незнакомец, немногим старше их всех, — это господин Пак. Позволь он осмотрит твоего брата. Джисон с доктором учтиво обменялись приветственными поклонами, а Минхо не мог сдвинуться с места, продолжая смотреть на Чана, не веря своим глазам. — Ты… приехал? Чан осторожно взял руки Минхо в свои, подходя чуть ближе. — Я не знаю, сможем ли мы помочь, но позволь попытаться. Джисон непонимающе переводил взгляд с одного на другого, стараясь понять, что заставило его брата буквально онеметь. — Минхо, — он осторожно позвал старшего. — А… да, да, конечно, пройдемте за мной, прошу. Минхо засуетился, приходя в себя и они с Джисоном проводили доктора в комнату к Чонину. Феликс удивленно посмотрел на незнакомца, сопровождаемого братьями. — Ликс, это доктор Пак. Он осмотрит Чонина. — Могу я попросить, чтобы остался кто-то один? Мне нужно немного времени и чуть больше пространства, — попросил врач, водружая на стол небольшой саквояж. — Я останусь, — отозвался Минхо. — Лучше я, — Джисон внимательно посмотрел на брата, — мне кажется, тебе стоит позаботиться о нашем госте. Феликс взял Минхо за руку и потянул за собой в коридор. Старший нехотя пошел за братом. — Кто этот человек? — негромко спросил младший омега, прикрыв за собой дверь. — Его привез Чан. — Твой жених? Он здесь? — глаза Феликса расширились в удивлении. Минхо кивнул, сам до конца, не веря в происходящее. Было так странно, что Чан проявил заботу по отношению к его семье, хотя совершенно не был обязан это делать. — Он внизу. — Иди к нему! — Но я… — Иди! — Феликс был невероятно настойчив. — Я останусь и позову, если ты понадобишься. У Минхо не было сил спорить с братом, как бы он не хотел остаться, пользы здесь от него действительно не было, кроме как стоять под дверью и изводить себя. Минхо кивнул, соглашаясь с братом и спустился в гостиную. Чан сидел на диване, но едва увидел омегу, поднялся. — Не стоит, сиди, ты, наверное, устал с дороги. — Я не устал. — Ты голоден? — Нет, спасибо. — Тогда, может я… я… Минхо не смог продолжить, чувствуя, как к горлу подкатывает ком, и он не выдержал, позорно начиная рыдать. Он держался слишком долго, стараясь быть сильным ради семьи а, стоило увидеть Чана, все его эмоции разом вышли наружу. Альфа прижал его к себе. Минхо цеплялся за влажную от дождя одежду Чана, боясь, что он уйдет. — Поплачь, мой хороший. — Прости, — захлебываясь в рыданиях выговорил Минхо, — я… я такой жалкий. Я не смог сделать ничего. — Не все в этом мире подвластно нам, — Чан успокаивающе гладил омегу по спине, — просто верь, что все будет хорошо. — Мне хочется верить. Но… с каждым днем веры все меньше. — Но она осталась. Хватайся за нее, Минхо и не отпускай. Порой, это все что у нас есть. Сейчас Минхо больше всего на свете не хотел отпускать Чана, который разбередил его сердце, и привнес немного спокойствия и новой надежды на лучшее. Чан пах лошадьми, пылью, дорогой и своим таким родным древесным запахом, который окутывал Минхо, утешая. Омега не знал, сколько они так простояли, но ему хватило времени, чтобы успокоиться. Он поднял голову, посмотрев на альфу. — Позволь хотя бы напоить тебя чаем. Чан согласно кивнул и Минхо, взяв его за руку, повел на кухню. — У нас не так роскошно, как в особняке графа, ты извини за это. — Это не важно, — Чан присел за стол, оглядываясь по сторонам. — У вас очень уютный дом. — Слишком много омег, — чуть улыбнулся Минхо, ставя чугунный чайник на печь. — Где ваш отец? — Он уехал на поиски врача, но пока вестей от него не было. Доктор Пак… знает свое дело? — Он, конечно, молод, но использует методы своего покойного учителя, немного экспериментальные, но зачастую действенные. Я давно знаком с ним и узнав, что он лечит детей от разразившейся эпидемии лихорадки соседнем городе, попросил осмотреть твоего брата. — Во что нам это обойдется? — Вам? Ни во что. — Чан, мы не можем пользоваться твоей добротой и уж тем более деньгами. Которых у тебя и так немного. Сколько я буду должен? — Если ты спросишь это еще раз, то обидишь меня. — Но это вполне логичный вопрос. Я тебе никто. Почему ты обязан платить? — Я не обязан. Но я хочу. — Тогда хотя бы позволь выразить благодарность. — Тебе вовсе не за что меня благодарить. И с чего ты взял, что у меня немного денег? — Ты еще не вступил в права наследования. Чан усмехнулся. — Это не значит, что у меня нет собственных средств к существованию. Я вполне мог бы прожить безбедную жизнь и без дядюшкиного наследства. — Тогда зачем тебе я? Альфа вздохнул. Он понимал, что рано или поздно Минхо задаст этот вопрос. — Я знал, что по завершению обучения в университете, дядюшка будет настаивать на моем скором браке и пустился во все тяжкие, в какой-то степени желая ему досадить. Сейчас я не горжусь своим поведением, но тогда, опьяненный свободой путешествовал по разным городам, развлекаясь и стараясь не думать об обязательствах, которые ждут меня по возвращении домой. Получив весть о смерти графа, я вернулся и узнал о подробностях завещания. По правде сказать, вначале мною двигало искреннее любопытство. Я никак не мог взять в толк, почему дядя настаивал на браке с омегой именно из вашей семьи. И мне захотелось понять, что двигало им, когда он принимал это решение. Но, когда я впервые тебя увидел, осознал, насколько этот старик был хитер и дальновиден. — В чем именно? — Он слишком хорошо меня знал. И догадывался, что я смогу разглядеть в тебе того, кто сможет стать прекрасным спутником жизни. — Разве я прекрасен? — Минхо горько улыбнулся. — Из-за моего поведения у тебя были все основания составить обо мне дурное мнение. Все наше знакомство, начиная с первой встречи было лишено здравого смысла. Я вел себя самым неподобающим образом и сказать, как сильно я корю себя за это будет преуменьшением того, что я чувствую на самом деле. Никогда в жизни, я бы не смог подумать, что могу поступать так и мне жаль, что ты узнал меня с этой стороны. Я не заслуживаю ни таких добрых слов, ни благодушного ко мне отношения. — О, Минхо, ты заслуживаешь гораздо большего. Я раньше не встречал никого похожего на тебя. И, поверь, мои слова абсолютно искренни. Как и чувства, которые испытываю к тебе. И я бы хотел, чтобы ты перестал корить себя за то, в чем нет твоей вины. И, если бы не обстоятельства, из-за которых мы сейчас находимся здесь я бы сию минуту просил твоей руки. Но знай, что в скором времени я задам тебе этот вопрос. Не из-за завещания дяди, не из-за наследства и денег. А потому что я хотел бы стать тем, кто сделает тебя счастливым, так же, как счастливым делает меня только одно твое присутствие рядом. Минхо изумленно смотрел на альфу. Его искренние слова настолько тронули омегу, что тот с трудом совладал с ураганом, творившимся в душе. Когда-то давно он дал себе слово, что не позволит чувствам преобладать над здравым смыслом, но в его жизни неожиданно появился Чан. Острый на язык альфа со своей обворожительной улыбкой, неприличной искренностью, еще сохранившейся юношеской страстью и сломал все барьеры, выстроенные Минхо вокруг своего сердца. — Чан, я не заслуживаю таких слов. Ты торопишься в своих суждениях. Альфа поднялся, подходя к Минхо и, взяв его руки в свои произнес: — Пускай. Пускай я тороплюсь, но одна мысль о том, что ты откажешься быть со мной делает меня самым несчастным человеком на свете. Минхо осторожно коснулся ладонью щеки Чана. — Разве у меня есть выбор? Разве я могу отказать тому, кому отдал всего себя? Они смотрели друг на друга и омега наслаждался моментом безграничной нежности, от которой сжималось внутри его еще такое неопытное сердце. Но сейчас он понимал, что судьба оказалась к нему слишком благосклонной, сведя именно с Чаном. Никому другому он бы не был готов отдать свою любовь. Воцарившуюся тишину нарушили негромкие голоса и шаги по лестнице. Оба поспешили в гостиную. Минхо с надеждой посмотрел на доктора, сопровождаемого встревоженным Феликсом, ожидая от него каких-нибудь хороших новостей. — Я сделал, что мог. Если мое лечение поможет, я оставил рекомендации по дальнейшему уходу. Но нужно время, чтобы понять, сработало ли это. — Сколько нужно ждать? — взволнованно спросил Минхо. — Как минимум до утра. Если он не придет в себя, то к сожалению, любой врач будет бессилен. — Спасибо за вашу помощь. — Пока рано благодарить. А сейчас позвольте откланяться. — Минхо, — Чан слегка сжал руку омеги, — я пока остановлюсь в гостинице, на выезде из города. Если что-то понадобится… — Спасибо, — Минхо коснулся губ альфы в нежном поцелуе, заставив остальных присутствующих смущенно потупить взгляд. — Что теперь, Минхо? — спросил Феликс, сквозь стену дождя глядя вдаль на две фигуры, выезжающие за ворота дома. — Будем ждать, Ликс. Просто ждать.