Лисёнок и Медведь

      Над Сумрачным лесом не встаёт солнце.       По крайней мере, вы не увидите его, если осмелитесь приблизиться к лесу настолько близко, чтобы вдохнуть тяжёлый и влажный запах прелой листвы и хвои. Он терпкий, острый и растекается во рту сладковатой гнилью с привкусом плесени и смерти. Огромные живые деревья-великаны подпирают там небо, разрастаясь ветвями так густо, что сквозь них не проникает свет. А внизу, под слоем опада таятся их вездесущие крючковатые корни, которые утаскивают под землю всех, кого удастся поймать. Неразличимые глазу мелькают в тенях между ними жуткие твари, охотясь и насыщаясь. С еле слышным чавканьем переползают с места на места склизкие мшистые камни-падальщики, поглощая недоеденные останки не особо удачливых существ. Не каждый опытный колдун сможет отличить растение в этом лесу от живой твари, настолько едино и неразрывно существуют они в полутьме.       Сумрачный лес и сам существо, со своей душой и своим собственным характером. Он появился почти сразу после Великого слияния миров и теперь чёрной непроходимой стеной возвышается между западными землями людей и Вольными поселениями существ, упираясь в Каньоны Безликих на севере и Болотные топи на юге. И пусть по сути своей он кровожаден, лучшего защитника людям не найти.       Жалкие и слабые, они оказались не в силах соревноваться с полчищами существ самых разных видов, которые заполонили Единый континент несколько сотен лет назад. Слияние раскрошило и перекроило материки, уничтожило большую часть человечества и его достижений, сломало привычные законы физики и навсегда изменило векторы развития. Без своих технологий они остались на задворках новой цивилизации. Даже самый сильный из людей оказался слабее берсерка, даже самый умелый — бездарнее цверга. Свысока смотрят на хлипких человечков долгоживущие эльфы и дроу, а бессмертные духи и вовсе не замечают их, будто пыль под ногами.       У людей отняли электричество, отняли космос, вырвали из привычного мира и отбросили назад, в паровой век. Но есть то, что никто не сможет отнять у людей — любопытство и умение выживать.       Широкая дорога петляет по холмам и, спускаясь, пропадает в глубине Сумрачного леса. Где-то на обочине, разъеденный ржавчиной и покрытый толстым слоем дорожной грязи, лежит кусок железа с еле различимой надписью «Sweet home Alabama». Лучи восходящего солнца освещают загорелые лица четверых молодых парней, которые подходят к кромке леса. Они останавливаются и задирают головы вверх. Один громко присвистывает, приседая и придерживая кожаную кепи, второй опускает на кончик носа гогглы и пытается разглядеть что-нибудь в мрачном тумане, в котором скрывается дорога буквально пару десятков метров спустя. Не видно ни зги. Ребята ободряюще хлопают друг друга по плечам, поправляют рюкзаки, карабины за спиной и, переглянувшись напоследок, шагают вглубь.       Шелест ветра и чириканье птиц почти сразу же сменяются густой вяжущей тишиной, разбавляемой тихим скрежетом и низким утробным гулом на грани слышимости. Единственный свет остаётся ярким пятном позади них. Они идут молча, стараясь не шуметь, настороженно оглядываясь по сторонам. Вдруг по правую сторону дороги раздаётся громкий скрип. Парни тут же хватаются за оружие, целясь на источник звука. То, что на первый взгляд казалось кустами, оказывается остовом рояля, проросшим ветвями и оплетённым лианами. Его крышка медленно открывается, нещадно скрипя и заставляя тягучий туман недовольно колыхаться. Из глубины выкарабкивается маленькое существо и, сонно потирая глаза, выходит на середину дороги, совершенно игнорируя наставленные на него дрожащие дула винтовок. На вид это маленький мальчик с большими лисьими ушами в смешном чёрном костюмчике, белой рубашке и красном платочке вместо галстука.       — Уходите обратно, — тихо говорит он.       Все четверо переглядываются в непонимании.       — Мы разведчики! — громко выкрикивает один.       — Я знаю, кто вы. Идите обратно, домой.       — Мы не уйдём, мы пройдём лес насквозь и доберёмся до обратной стороны мира!       Лисёнок расстроенно вздыхает, разворачивается и возвращается в свой рояль, фыркнув напоследок и хлопнув крышкой. Глупые людишки. Хотя чему удивляться, они всегда такими были, с тех пор, как он впервые увидел их, попав в этот мир. Но всё равно он их любит, таких живых, непосредственных, горящих яркими огоньками в серой бесконечности его долгой жизни. Поэтому и поселился здесь, на входе в Сумрачный лес, маленьким Стражем, хоть сердце тянет на противоположный край.       Парни некоторое время стоят в растерянности, затем опускают оружие, коротко переговариваются и, несмотря на предупреждение, продолжают идти вперёд, углубляясь всё дальше в лес.       Солнце в долине медленно движется по небосклону. Тени перемещаются, укорачиваются, а затем начинают удлиняться, скользя по песку и редкой растительности. В Сумрачном лесу не меняется ничего. Всё та же тишина, то же спокойствие. Сквозь него чуткие уши Лисёнка улавливают какой-то далёкий шум. Он нехотя шевелит ими, приоткрывает крышку и, зевая, перебирается на уголок рояля. На рукавах его пиджака обнаруживается пыль и какие-то колючки. Пока он неторопливо стряхивает их, покачивая ножкой, шум приближается, становится всё громче и отчётливей. Теперь в нём можно различить животный рык невероятной силы и человеческие крики.       Лисёнок смотрит на дорогу. По ней, вдалеке, неумолимо увеличиваясь в размерах с каждым шагом, катится гигантское облако в форме медведя. Лес и земля содрогаются под ударами его лап. Разбегается живность вокруг от демонического рёва. Впереди бегут двое из четырёх храбрецов. В их руках нет оружия, за спиной нет рюкзаков, куртки и рубашки изорваны и заляпаны кровью. Говорят, если убегаешь от медведя, суть вовсе не в том, чтобы бежать первым, главное — не бежать последним. Видимо, двое других бежали слишком медленно.       Чудовище уже перевалило размерами за половину мили в высоту и дышит неудачливым разведчикам в затылок. Лисёнок неохотно спрыгивает с рояля и выходит на дорогу. Он глубоко вдыхает и тянет руки вверх, распахнув их в стороны. Воздух вокруг него мелко вибрирует, будто звеня, и этот мелодичный звон быстро добирается до медведя. Тот спотыкается, и гигантское облако начинает уменьшаться, сдуваясь и рассеиваясь в пространстве, но продолжая катиться по инерции. Рык постепенно затихает. Земля под ногами почти перестаёт дрожать. В какой-то момент мимо с криками пробегают перепуганные до смерти человечки, но Лисёнок не обращает на них внимание, лишь всё так же стоит, улыбаясь и протянув руки. Сам он тоже преображается в более привычный вид: вытягивается в росте, шире становятся плечи, длиннее — рыжие волнистые волосы. Черты лица становятся взрослыми, лишь немного усталый прищур карих глаз не меняется да вздорный изгиб верхней губы. Через несколько минут вместо огромного монстра в его объятия падает просто большой медведь. От толчка парень валится на спину, а зверь зарывается ему носом в волосы. Лисёнок смеётся и обнимает его, нежно гладя по густой плотной шерсти. Сердце само прибежало к нему с другого края леса и упало в руки, надо же! Не то чтобы он не рассчитывал именно на это, когда утром пропустил людей в лес. Пальцы шаловливо тянутся к колючим меховым ушам, ухватываются за них, на что Медведь недовольно ворчит и мотает головой, пытаясь вывернуться. Он смешно пятится назад, сползая с Лисёнка, но тот в ответ лишь держится крепче. Зверь безуспешно ворочается и, возмущённо фыркнув, оборачивается в крупного светлого мужчину.       Парень под ним довольно визжит и обхватывает его длинными босыми ногами, усаживаясь сверху, ластясь и по-звериному урча. Лицо Медведя измазано кровью. Лисёнок, обнюхав, вылизывает его, но, почти дойдя до губ, застывает, резко повернувшись к лесу и вслушиваясь. Из-за деревьев, хищно скалясь, к ним подбирается двухметровая куница с ободком из восьми глаз на голове и широким кожистым воротником вокруг черепа. Бестолковое животное решило, что наткнулось на людей и сможет неплохо поживиться. Медведь лениво тянет парня назад, но тот напрягается, весь подбирается и резким движением кидается на глупого зверя. Руки и ноги его в мгновение вырастают в десятки раз, неестественно выгибаются, вместо ногтей кожу прорезают длинные загнутые когти. Глаза расползаются на всё лицо, зажигаясь огнём, а челюсть деформируется, сдвигаясь вниз и широко распахиваясь, демонстрируя пару сотен острых зубов в несколько рядов. Жуткая тварь шипит, и куница, осознав свою ошибку, спешно ретируется обратно в лес. Лисёнок снова принимает человеческий вид и, недовольно вздёрнув нос, возвращается к своему мужчине и прерванным поцелуям.       — Обязательно было пугать зверюшку? — смеётся тот.       — Обязательно было жрать этих людей? — парирует парень.       — Они в меня стреляли! А я ягоды собирал. Тебе.       — Мне? И где?       — И нету, — Лисёнок в ответ сердито елозит на коленях Медведя: как так «нету»? — всё уронил.       Мимолетное расстройство в глазах парня сменяется блестящей хитринкой, он улыбается и плавно, не спеша, наклоняется к мужскому плечу. Если его лишили одного лакомства, он найдёт себе другое. По вкусу. Щёлкает клыками — и вот уже на коже проступают отчётливые следы с каплями крови. Лисёнок слизывает их и продолжает с наслаждением кусаться дальше. Медведь не мешает ему, лишь довольно порыкивает и с удовлетворением смотрит на это непотребство. Он соскучился по своему рыжему сердцу, которое ни в какую не хочет переселяться в чудную берлогу в глубине леса. Укусами покрывается мощная грудь, бугристые мышцы живота, крепкие бёдра. Добравшись до паха, парень втыкается в него носом, ведёт от поджатых крупных яиц вдоль по толстому напряжённому стволу, доходит до налитой кровью головки, нарочито неторопливо обводит языком по кругу, обхватывает её губами и с громким причмокиванием принимается обсасывать. Пространство вокруг них двоих затягивает мягким туманом, в котором ярко искрит рыжими и золотистыми переливами. Чем глубже погружается член в узкое горло, тем плотнее становится обволакивающее их облако. Медведь дышит тяжело и с восхищением смотрит на своего Лисёнка. Он нежно гладит его за пушистыми ушками, тот в ответ поднимает глаза и, приоткрыв рот и высунув язык, позволяет члену медленно выскользнуть и пружинисто шлёпнуться о пупок. Губы парня остаются разомкнутыми, и с них тянется тонкая ниточка слюны. Мужчина завороженно подцепляет её большим пальцем правой руки возле самого подбородка, а потом слизывает, не отрывая взгляда от Лисёнка. Затем возвращает палец назад и проталкивает в податливый рот. Парень послушно посасывает его, рыжие искры вспыхивают вокруг всё ярче, когда он приподнимается и, заведя руку за спину, направляет горячий ствол зверя внутрь себя. Именно за это оба духа так любят человеческое обличье: за не сравнимые ни с чем ощущения. За чувство единства, полной совместимости, острого удовольствия, невыносимо сладкого трения, жгущего изнутри будто самый дикий животный голод. Лисёнок скользит вдоль, притираясь всем телом, так и не выпустив палец изо рта. Его рыжие волосы рассыпались в пространстве и запутались в тумане, который сгустился так плотно, что почти сдавливает обоих, сплавляя в одно целое. Золото ослепительно сверкает и вдруг переливается через край, разрываясь искрящими вспышками, когда парень резко выгибается с криком. В тот же момент туман тоже рассеивается с гулким хлопком, а Медведь одним рывком прижимает Лисёнка к себе и утыкается носом ему в шею, подрагивая. Лисёнок разнеженно урчит и с сожалением бросает взгляд на свой рояль.       Сегодня он спит не здесь. Сейчас его утащат в берлогу.       Греть и любить.