Экспериментальные грёзы.

— Как вы думаете, он скоро очнется? —послышался тихий мужской голос в нескольких метрах от парня, который был одет в белый цельный костюм с широким воротом. — Он уже очнулся. Ему просто нужно время, чтобы прийти в себя. И правда, парень с темно-каштановыми локонами мог слышать все, что происходило вокруг него, но приоткрыть глаза ему удалось только с третьей попытки. И какого хрена со мной происходит? сразу же задал он вопрос сам себе. Хотелось бы ему задать его тем двум парням, что стояли около его кровати, разодетые в почти белоснежные халаты, но сделать ему это никак не удавалось из-за сухости во рту, что уже неприятно расползалась на горло. — Йосано-чан, он, кажись, очнулся! — крикнул парень с вроде как светлыми, даже можно сказать белыми, словно сахарная вата, волосами. Юноша не мог увидеть его черты лица, так как на его глазах как будто натянута полупрозрачная пленка. — Тише, Накаджима, из его тела все же ещё не полностью лекарство вышло. Будет лучше, если ты принесёшь ему воды, — сказала девушка с черными волосами, что были ровно отрезаны, словно отрублены острым предметом, по плечи. Накаджима сразу же побежал в сторону белой двери. Нет, парень не был уверен, что там действительно была дверь, из-за того, что она не отличалась от стен, потолка, пола, да и всего остального. — Где я?.. —смог прохрипеть юноша, когда его сознание стало мелкими шагами возвращаться к нему, а пелена на глазах начала пропадать. — Вы хотите спросить только это? — задала вопрос юная девушка, что сидела на краю кровати у ног шатена и что-то записывала в аккуратно раскрытую жёлтую книжку. — Кто я? — задал он весьма странный вопрос. В момент, когда парень выдохнул, еле проговорив последнюю букву, в палату влетел беловолосый юнец, что нёс с собой кружку, наполненную водой. — Для начала попейте: так будет легче вести с вами связный диалог, — девушка отложила книжку в сторону и приподняла парня за руки. Усадив его и забрав из рук накаджимы кружку, она аккуратно поднесла ее ко рту пациента. Только спустя несколько минут гробовой тишины юноша подал голос. — Вы ответите на мои вопросы? За эти пару минут тишины шатен пытался вспомнить. Что вспомнить? Да хоть что-нибудь. Он не помнил ничего. Имя, город, время, этих людей, он ничего не мог вспомнить, но от чего-то понимал, что прямо сейчас находится в психиатрической лечебнице. — Смотря какими будут Ваши вопросы, — пролепетала девушка, прикрывая глаза и лучезарно улыбаясь. — Ох, миледи, от вашей прекрасной улыбки так и веет чем-то, — парень так же улыбнулся, сконцентрировав свое внимание на юной леди и нагло игнорируя накаджиму, —… подозрительным. — Ацуши, не мог бы ты оставить нас наедине? — с намеком поинтересовалась Йосано. Тот, видимо, быстро уловил этот намек и скрылся за белоснежной дверью, что всё же была там. — Теперь мы остались с Вами наедине и Вы можете задать интересующие вопросы. — Хорошо, но, может, для начала вы снимите с меня смирительную рубашку? — парень взглядом указал на перевязанную белую рубаху на нём, с помощью которой он, собственно говоря, и смог быстро догадаться, где находится. — Ах да, как же я могла забыть! Наигранно. Слишком наигранно, пронеслась мысль у шатена. — Благодарю Вас, миледи. Так мне обращаться к Вам как Ваш подопечный? — Можете называть меня Акико, и давайте перейдем на «ты». — Без проблем, Акико. — Дазай. Дазай Осаму. Это твои имя и фамилия. Тебе двадцать два года, в данный промежуток времени ты находишься в отделении психиатрии больницы Йокогамы, —осведомила Акико, читая информацию, записанную в своей записной книжке. — Я Акико Йосано, один из врачей данной клиники, а тот парень — Накаджима Ацуши, практикант, который пожаловал к нам относительно недавно. Я рассказала всё, что могла, а сейчас мне пора, — Йосано поднялась с кровати и направилась к выходу. Только сейчас Дазай смог поподробнее рассмотреть медсестру. Молодая девушка с ухоженным внешним видом. Ее чёрные волосы с прямой челкой и золотой заколкой-бабочкой сбоку привлекательно смотрелись с лиловыми глазами. Сияющая кожа и стройная фигура, на которой была надета белая рубашка с черной обтягивающей юбкой-карандашом, что также подчеркивала изгибы ее тела. Как только она вышла за дверь и захлопнула ее, Осаму обратил внимание на свое тело. Руки были покрыты слоем бинтов, так же, как и все остальное тело. Это показалось ему очень странным. Почему он их надел? Он ли их надел? У парня было множество странных вопросов в голове, предположительные ответы на них были не менее глупыми и нелепыми. Во время изучения своего тела дверь в палату распахнулась и ввнутрь вошёл человек. Дазай лениво оторвал свой взгляд от бинтов и взглянул на вошедшего. Почему Акико снова здесь? Она ведь ушла пару минут назад. Или нет.? подумал юноша разглядывая вновь вернувшуюся девушку. — Здравствуй, Дазай. Я Федор Достоевский, главврач, — сказал парень, что был удивительно похож на Акико. На нём был одет классический костюм, состоящий из черных брюк и белой рубашки. Такой же белый халат, что и на Йосано, подтверждали его слова о том, кем он является. — Ко мне уже заходили, — отозвался Дазай, ловя на себе пристальный взгляд врача. — Знаю, но я ведь не обычный санитар, а главврач, плэтому мне нужно время от времени проведывать своих пациентов лично, — мужчина мягко улыбнулся, сохраняя зрительный контакт с Осаму. — Это ведь не так, верно? — Что именно? — Вы обычно не ходите проведывать своих пациентов. Так почему же Вы зашли именно ко мне? — Дазай уловил огонёк азарта в фиолетовых глазах напротив. — Ты раскусил меня, Дазай, — усмехнулся Достоевский. — Всё, что ты сказал, чистая правда. Я всего лишь подумал, что ты захотел бы узнать о причине своего пребывания в этом месте. — О, не стоит удосуживать себя разговорами с таким отребьем, как я, — парень ухмыльнулся и, встав со своей койки, подошёл ближе к Федору. Их глаза встретились, словно два магнита, не в силах оторваться друг от друга. Лица, сблизившись на несколько сантиметров, выдавали напряжение, будто молодые сердца стремились проникнуть сквозь темноту, чтобы доказать свою силу и решимость перед противником. — Я уже знаю, как я оказался здесь, — совершенно спокойно сказал Дазай, вмиг избавившись от прежней ауры. — И позволь узнать, как же ты догадался об этом? — Мои запястье все ещё колят, да и бинты, похоже, свежие, — Дазай сложил руки на груди, не разрывая при этом зрительного контакта. Рука Достоевского, что все это время находилась у него за спиной, резким движением поднялась и прикоснулась к щеке Осаму, медленно проводя вниз к шее. — Что это Вы делаете, господин Достоевский? — Тебе позволили немного поспать, сейчас у пациентов гигиенические процедуры, а это значит, что тебя надо проводить до комнаты, — врач решил пропустить вопрос парня и проигнорировать недоумение в глазах напротив. Убрав руку с лица Дазая, мужчина нехотя разорвал зрительный контакт, развернулся к нему спиной и направился в сторону выхода. Осаму же, поняв намек идти за ним, опустил руки и неспешно пошёл к выходу. Около двери его ждал тот самый паренёк, что приносил ему воды. Его, кажется, Ацуши зовут, подумал юноша, наблюдая за встревоженным санитаром. По нему сразу видно, что стажёр. — Накаджима проведёт тебя до твоей палаты, — сообщил Фёдор. — Умойся и иди в столовую. Не волнуйся, ты не заплутаешь. Если ты и потеряешься, тебя найдут медбратья. — Почему Вы доверяете психически больного человека новичку? Достоевский повернулся к парням, резко поднял ладонь, чтобы затушить свет от встроенной в потолок лампы перед глазами, и усмехнулся, словно он обнаружил что-то забавное. — Потому что я знаю, что ты не станешь совершать глупых поступков. — О каких поступках идёт речь? — прикинулся дурачком шатен, склоняя голову набок, словно играя чужую роль. — О которых ты подумал незадолго до своего вопроса, конечно же, — не став продолжать разговор, глав врач развернулся и медленно направился в неизвестном для Осаму направлении. Дазай лишь проводил взглядом нового знакомого и перевёл свое внимание на Ацуши. — Ацуши, нам следует поспешить, иначе я не успею к завтраку. Паренёк вздрогнул от смены в тоне и чуть ли не побежал вдоль по коридору. Несколько минут неловкого молчания. Точнее, неловко было только Накаджиме. Осаму же изучал и запоминал места расположения почти всех предметов, что встречались на их пути. Кто знает, может, они могут понадобиться ему в будущем. — Почему господин Достоевский упомянул медбратьев? — неожиданно для самого себя спросил Ацуши. — Это был намёк. — Намёк? — повторил тот за пациентом, что шел в нескольких сантиметрах от него. — Именно! Он намекнул мне, что бежать отсюда бесполезно, так как меня поймают санитары и приволокут обратно, — парень повысил тон, будто гордясь, что только он понял намёк врача. — А Вы… хотели сбежать? — Накаджима перевёл взгляд на довольного Дазая. —Кто знает, Ацуши, кто знает, — подозрительно протянул юноша два последних слова, открывая дверь с табличкой «Палата №14». — Откуда Вы узнали, что это Ваша палата? — удивлённо спросил парень, поднимая брови от удивления. — Это предпоследняя палата в коридоре и ты смотрел именно на нее, — ответил Осаму, проходя внутрь. Палаты для «неагрессивных» пациентов походили на обычную комнату в обычной больнице. Белый потолок, стены, покрашенные в зеленый цвет, несколько одноместных кроватей на пружинах и маленькое окошко, что, конечно, было заделано решеткой. — Странные у Вас условия в больнице, — подметил Дазай. — Ну это же не обычная больница, соответственно… — Да я не об этом! — прервали его. — Ладно, мне же нужно быстро умыться и пойти на завтрак, верно? — обратился пациент к стажёру. — И-именно! —парень подскочил на месте, будто вспомнил о чем-то, тут же запустил руки в карманы белого халата и вытащил новую зубную щётку, бутылочку воды меньше чем на поллитра и маленький тюбик зубной пасты. Маленький… Он был очень маленьким. Размером буквально с мизинец Дазая, если не меньше. — Приведите себя в порядок, я буду ждать за дверью. С этими словами Ацуши захлопнул дверь, и Осаму, что все время сидел на кровати и осматривал комнату, остался наедине с самим собой. Эта мысль его расслабляла. Судя по койкам, что были беспорядочно разбросаны по комнате, у него есть только этот момент, дабы насладиться одиночеством. Он не особо мог думать о чём-либо, так как голова гудела хуже паровоза, но чудесная память и способность замечать мелкие детали его не покинули вместе с воспоминаниями, чему Осаму был несомненно рад. Спустя несколько минут парень всё же неохотно поднялся на ноги и, взяв розовую зубную щётку и пробубнив при этом несколько матерных словечек насчёт выбора цвета, поторопился закончить утренние процедуры, чтобы наконец-то пойти на завтрак, ведь желудок явно давал понять, чего он жаждет от хозяина.

***

Стоя в очереди с пустым тёмно-зелёным подносом в руке, юноша осматривал новое помещение и ждал своей порции заветной еды. Вокруг было полно таких же «больных», как и он сам. У мужчин, которые были одеты в белые цельные костюмы, был настолько пустой взгляд, что они напоминали фарфоровых куколок. Дазаю показалось это довольно странным, ведь все пациенты на вид совершенно ничем не отличались от мертвецов. Они казались апатичными, лишёнными всяких страстей и не проявляли интереса к окружающему миру или взаимодействию с другими. От подобного наблюдения у него пробежал фрисон по спине. Неужели их это место так потрепало? пронеслась мысль в голове прежде, чем мыслительный процесс оборвали. — Вы будете там так и дальше стоять? — вырвал из раздумий молодой женский голос со всей строгостью и отвращением к находящимся здесь, словно приказывал ему поторопиться и не задерживать остальных. В небольшом окошечке были видны молодые женские руки. Подойдя ближе, парень пригнулся к низкому окошку, что находилось у него на расстоянии чуть выше грудной клетки, и смог поймать взглядом темные прямые длинные волосы, собранные в хвост и еле заметные серые глазки с пышными ресницами. Сразу же ему стало интересно, почему девица с привлекательным внешним видом начала работать в подобном месте, закрываясь от всех, ненавидя при этом своё дело. — Доброе утро, миледи, — улыбнувшись сказал Осаму, всё еще продолжая рассматривать собеседницу. — Предпочитаю не общаться с больными, — ответила та, не желая даже поднять взора на юношу перед собой. — Хмф! — фыркнул Дазай, отдавая свой поднос в протянутые девичьи руки. — Ну хоть еды-то больному дадите? Та молча взяла тёмно-зеленый пластиковый поднос и поставила чашку с уже приготовленной заранее едой, кружку с холодным чёрным чаем и красное яблоко, что местами начало подгнивать. Отдав завтрак пациенту, она все же удосужила себя посмотреть на забинтованного юношу. После этого почти сразу же с ее стороны послышался еле слышный смешок. — Я рад, что смог увидеть Вашу чудесную улыбку, — начал уж было любезничать юноша. — Могу пожелать тебе удачи, Дазай Осаму, — девушка как-то странно и, возможно, грустно сощурила глаза, а уголки её губ ели заметно поднялись. Парень не слабо удивился тому, что она назвала его по имени. Немного отойдя от окошка, юноша ещё раз растерянно посмотрел назад, пытаясь найти ответы на тысячу вопросов, что крутились у него в голове. Почему у каждого человека из персонала, с которым он сталкивается, есть знание о нем, как о личности? Дазай так и не раскрыл тайну подлинного смысла той сочувствующей улыбки и не смог понять, как, к чертям, она узнала его имя. Не желая тянуть время в очереди, он выбрал практически самый крайний стол, где вник в содержимое тарелки, время от времени проводя ложку с едой к губам и погружаясь в размышления о случившемся.