Пара лишних слов...

∴∴∴∴

Прошло три года

      Кафе на Манхэттене тонуло в приглушённом свете. Джессика сидела неподвижно, уставившись в одну точку на скатерти. Третий латте давно остыл, а он так и не появился. Она машинально поправила прядь волос, в сотый раз проверяя телефон. Тишина. Опять эта проклятая тишина. Джессика знала наизусть все его отговорки: «срочный вызов», «проблемы с транспортом», «семейные обстоятельства». И каждый раз верила, каждый раз находила оправдание.       За окном проносились редкие такси, оставляя размытые световые следы на мокром асфальте. В кафе было тихо — только лёгкий джаз создавал иллюзию уюта. Джессика чувствовала себя актрисой, играющей роль в плохо поставленном спектакле.             Официантка, уже знакомая с её историей, тактично не беспокоила. Джессика знала — она видела таких посетительниц десятки раз. Одинокие женщины, ждущие мужчин, которые никогда не придут.       В телефоне снова замигал значок сообщения. Джессика даже не стала открывать — знала, что увидит. Очередное «Прости» с фотографией какого-нибудь важного совещания или затора на дороге.       Она обхватила себя руками, пытаясь согреться. В кафе было тепло, но внутри неё царил ледяной холод. Джессика понимала — это не первый и не последний раз. Она снова попалась в эту ловушку, снова поверила обещаниям человека, которого даже не видела живую. Время будто остановилось. Джессика смотрела, как капли дождя барабанят по стеклу, как редкие прохожие спешат укрыться от непогоды. А она всё сидела, не в силах уйти, не в силах принять реальность.       В какой-то момент она перестала замечать музыку, запахи кофе и выпечки. Остался только холод внутри и пустота вокруг. Джессика знала — она снова проиграла. Проиграла этой игре под названием «онлайн-знакомства», проиграла самой себе.       Когда кафе начало закрываться, она наконец-то поднялась. Бросила на стол купюру, даже не взглянув на счёт. Вышла в промозглую ночь, чувствуя, как дождь смешивается со слезами. И снова одна, в городе, который никогда не спит, но для неё каждый раз засыпает без ответа.       Маленькая студия встретила Джессику промозглым холодом и привычной пустотой. Стены, окрашенные в бледно-серый цвет, казалось, давили на неё, а старый диван скрипел каждый раз, когда она садилась. — Надо хотя бы кота завести… — произнесла Джессика в пустоту, но эхо её слов растворилось среди пыли, кружащейся в лучах вечернего солнца.       Она зажгла настольную лампу, и мягкий свет залил рабочий стол. Это было единственное место в квартире, где царил порядок — аккуратно разложенные инструменты для реставрации, стопка чистых листов бумаги и баночки с красками.       Англо-немецкий словарик двадцатого века лежал перед ней, словно раненый солдат, нуждающийся в помощи. Изорванный переплёт, обложка, изрисованная детскими каракулями, пожелтевшие страницы — каждая деталь кричала о необходимости спасения.       Джессика открыла ящик стола и достала свои любимые инструменты — тонкие кисточки, скальпели, специальную бумагу для реставрации. Один или два раза в месяц она бралась за такие заказы, чтобы хоть как-то сводить концы с концами. Ремонт старых книг приносил неплохой доход, хотя работа была кропотливой и требовала полного погружения.       Первые штрихи легли на новую обложку. Джессика аккуратно выводила каждую букву, стараясь воссоздать оригинальный шрифт. Её пальцы двигались уверенно, а мысли постепенно улетучивались, оставляя место только работе. В эти моменты она чувствовала себя живой, настоящей — не одинокой неудачницей, а мастером, способным вернуть к жизни то, что казалось потерянным навсегда.       Окно выходило на шумный Манхэттен, но Джессика едва замечала городской гул. Она была поглощена процессом — восстанавливала оторванные страницы, подклеивала трещины, смешивала краски, чтобы добиться нужного оттенка. Каждая минута, проведённая за работой, дарила ей странное удовлетворение.       В углу комнаты стоял старый проигрыватель, и Джессика машинально включила его. Классическая музыка заполнила пространство, создавая уютную атмосферу. Она работала уже несколько часов, но усталость не приходила — только приятное ощущение контроля над ситуацией.       Буковка за буковкой вырисовывались слова на новой обложке. Джессика знала — через несколько дней словарь снова будет выглядеть как новый, а его история продолжится. И хотя её собственная история казалась ей сломанной книгой без конца, в эти моменты она могла хотя бы верить, что всё поправимо.       За окном уже светало, а она всё работала, погруженная в свой маленький мир, где всё можно исправить, где каждый штрих имеет значение, где она была не одинокой неудачницей, а настоящим мастером своего дела.       В комнате было прохладно, но Джессика не замечала этого. Она работала в одном и том же положении уже несколько часов, лишь иногда поправляя сползающие очки. На столе рядом с книгой стояли чашки с давно остывшим кофе — свидетельство её многочасовой работы. Часы на стене тикали размеренно и монотонно, словно отсчитывая её одиночество. Но сейчас, в эти ночные часы, Джессика чувствовала странное умиротворение. Реставрация книги стала для неё не просто способом заработка — это было её убежище, место, где она могла забыть о разочарованиях и неудачах.       Первые лучи рассвета начали пробиваться сквозь занавески, когда Джессика наконец отложила инструменты. Словарь выглядел почти как новый — она вложила в эту работу частичку своей души. Ночная работа помогла ей отвлечься от мыслей о несостоявшемся свидании, хотя бы на время. Она потянулась, разминая затекшие мышцы, и оглядела свою работу. В этот момент Джессика почувствовала странное удовлетворение — не от того, что спасла книгу, а от того, что смогла на несколько часов забыть о своём одиночестве.       Утренний свет медленно заполнял комнату, а Джессика всё сидела, глядя на восстановленный словарь. В этот момент она поняла, что, возможно, именно в таких ночных бдениях над старыми книгами она находит свой особый смысл жизни — тихий, незаметный, но такой важный для неё самой.

∴∴∴∴

             Полдень в королевском дворце выдался особенно напряжённым. Солнце, пробивающееся сквозь высокие окна парадного зала, создавало причудливую игру света и тени на полированном паркете. Король Ричард принимал делегацию из соседнего королевства, и каждый элемент церемонии был продуман до мелочей.       Адам стоял в своей привычной позиции у стены, облачённый в строгий костюм цвета тёмного графита. Его взгляд скользил по лицам присутствующих, отмечая малейшие детали: нервные движения рук посла, слишком частые взгляды его помощника в сторону выхода, едва заметное напряжение в осанке одного из охранников делегации.       Три года службы научили его читать людей как открытые книги. Каждый день приносил новые вызовы: проверки безопасности, анализ угроз, тренировки персонала. Адам стал неотъемлемой частью механизма, обеспечивающего безопасность монарха.       В зале царила атмосфера напряжённого ожидания. Дипломаты обменивались учтивыми фразами, за которыми скрывались острые политические интересы. Король Ричард держался с присущим ему достоинством, но Адам знал, что за этой маской спокойствия скрывается острый ум и железная воля.       После завершения аудиенции Адам провёл тщательный осмотр помещения. Его люди уже проверили каждый уголок дворца, но он предпочитал перепроверять всё лично. В его работе не существовало понятия «слишком осторожен».       Вечером, когда дворец постепенно затихал, Адам провёл совещание с командой. Они обсуждали предстоящий государственный визит важного политика, который обещал быть особенно сложным с точки зрения безопасности. Каждый аспект планировался до мельчайших деталей: маршруты передвижения, точки возможного нападения, запасные планы эвакуации.       В коридорах дворца царила особая атмосфера в любое время суток. Шуршание юбок горничных, приглушённые разговоры слуг, далёкий звон посуды из кухни — всё это сливалось в своеобразный саундтрек королевской жизни. Адам привык к этим звукам, они стали частью его повседневной реальности.       Его кабинет, расположенный в крыле службы безопасности, был наполнен картами, схемами и отчётами. Здесь он проводил бесчисленные часы, планируя операции, анализируя угрозы и обучая новых сотрудников. Служба безопасности под его руководством стала образцом эффективности и профессионализма.       Ближе к вечеру, когда большинство обитателей дворца уже спали, Адам всё ещё работал. Его преданность делу была известна всем, и никто не удивлялся, видя его в кабинете даже в самые поздние часы. Королевская безопасность не знала выходных и праздников — она была круглосуточной заботой, которая стала его жизнью, отбросил на задний план личную жизнь.       Неожиданно в дверь постучались. Адам поднял глаза на дверь, оторвавшись от планшета со своими записями. На пороге стоял Ричард в домашней пижаме с королевской эмблемой, его волосы были слегка растрёпаны, а в руках он держал несколько пачек фисташек. На его лице играла озорная улыбка, совсем не подобающая монарху. — Я тут с кухни стащил орешки… — начал он, показательно шурша упаковками. — А тебе кто-нибудь говорил, что ты король и просто можешь попросить, чтобы тебе принесли то, что ты хочешь? — усмехнулся Адам, откинувшись на спинку кожаного кресла. Его взгляд скользнул по нежданному гостю, отмечая домашнюю одежду и взлохмаченные волосы. — Так неинтересно, — подмигнул Ричард, проходя внутрь. — К тому же, знаешь, иногда хочется почувствовать себя обычным человеком.       Ричард сел напротив Адама за широкий дубовый стол, украшенный замысловатой резьбой. Его движения были непринуждёнными, совсем не королевскими. Он раскрыл упаковку с орехами и высыпал их в небольшую хрустальную вазочку, которая тут же заблестела в свете настольной лампы. — Я пришёл по делу, — сказал он, хрустя фисташками и небрежно откидываясь на спинку стула. — На днях в Америке нашли какие-то реликвии родом из Сагара. Нам нужно отправить кого-то исторически подкованного в Нью-Йорк, чтобы всё изучить и, возможно, оформить какую-то выставку. У тебя есть кто-нибудь на примете?       Адам слегка задумался, потирая подбородок. В его кабинете царил полумрак, лишь настольная лампа освещала бумаги и экраны мониторов. Тени плясали на стенах, создавая причудливые узоры. — Майк у нас этим занимается, если вспомнишь такого, — ответил он наконец, его голос звучал задумчиво. — Он специалист по истории Сагара и имеет опыт работы с артефактами. Правда, в последнее время он немного занят…       Ричард кивнул, доедая последние орешки. — Отлично! — оживился Ричард, хрустнув ещё одним орехом. — Пусть займётся этим делом. Нам нужно сохранить наследие королевства. А ты сможешь его отпустить?       Адам задумчиво посмотрел в окно, где яркие звёзды складывалось в созвездия. — Постараюсь, — кивнул он. — Безопасность прежде всего, но и культурное наследие важно. Майк справится, он настоящий профессионал.       Ричард откинулся на спинку стула, его взгляд стал задумчивым. — Знаешь, Адам, — вдруг произнёс он, — а ведь Джессика тоже из Нью-Йорка.       Адам на мгновение замер, словно эта мысль застала его врасплох. — Да, — тихо ответил он, отводя взгляд. — Она оттуда.       Ричард внимательно посмотрел на друга: — Может, это знак? Ты давно с ней не виделся…       Адам покачал головой: — Слишком много воды утекло. Не думаю, что это хорошая идея. — Но ты всё ещё думаешь о ней, — мягко заметил Ричард.       Адам ничего не ответил, лишь вернулся к своим записям, но его мысли уже были далеко — в Нью-Йорке, где жила девушка, которую он так и не смог забыть. Ричард, понимая, что затронул чувствительную тему, поднялся: — Пойду. Но подумай над моими словами. Иногда нужно рисковать, даже если страшно.       Когда дверь за королём закрылась, Адам ещё долго сидел неподвижно, глядя на мерцающий экран монитора, а в его голове крутились мысли о Джессике и о том, как всё могло бы сложиться, если бы не та пара лишних слов три года назад.