И я умру с улыбкой

Мнемоспора 11AC5D8, Код 59F1, под глифом [данные удалены, удалено, Око, Ракота]. Порчено.       Чертежи мои исчезли вместе со мной, превратились в подобие жизни, кость обратилась в камень, а сердце — в механизм. Совершив очередной скачок, я застыл в танце, повторяющим Скрепленный Кровью Нирн. Под взорами хромающих и болеющих собратьев я устремил свой взгляд на звезды.       Начинающий изучать магию я с восхищением бы глядел на здание, притаившееся у корней, но я знаю, что это провал, очередной провал, после чего необходимо было бы предпринимать что-то заново, начинать с чистого пергамента, перенастраивать посохи. К моему сожалению, я не мог отшагнуть назад во времени и создать новую копию себя на случай провала. Так жаль, я обрек себя на лицезрение падения своего народа без возможности что-либо предпринять.       Даже сказать.       А работать с варлестью, перемешанной с Зеленым Соком, было невозможно. Невозможно точно настроить Хаос. Случайность. Предсказать с идеальной точностью, как упадет многогранник.       Я тогда размышлял, размышлял и после того, как меня отключили. Возможно, каждая нежить, восставшая после тысячи очищений, задавалась этим вопросом. Как же жить дальше? Все умирали, растворялись в Этериусе, Обливионе и в Тенях. Прохаживаясь по Снорукаву, выглядывая на основной слой Нирна, я смотрел внимательно на бесконтрольно рвущееся мироздание, на огрызки времени, которые сшивают очень усталые джиллы. На появляющихся Сенедилина и Мнемоль, так же легко исчезающих.       Я мечтал уничтожить, я мечтал отомстить.

…

      Взирая на звезды в очередной раз, я улыбнулся, вновь погружаясь в Сонный Рукав, выхватывая очередные смешные мнемоспоры и передачи. Никого не осталось. Все те, кто был мне дорог и любим, мертвы, забраны Госпожой Молой навсегда, а те, кого я ненавидел, растворены в Этериусе, Обливионе и Тенях.       Рука мерно поглаживает сорную и безобразную мнемоспору, попавшуюся как раз вовремя, в хорошее настроение. Я начинаю ждать конца времен.       Когда джиллы отступят от своего Отца, и Отец начнет съедать себя, огненная пасть всепожирающего Времени, не сожалеющая ни о чем, то же самое пламя, давшее в самом начале этого мира возможность быть... Мир разойдется по швам, явив смертным все свои шрамы, механизмы и коды, и именно тогда...       Мои ребра вывернутся наизнанку, а мою сущность разорвет в глотке Самопожирающего Времени, и я почувствую на сотую долю секунды полную свободу от всякой ответственности перед миром, перед народом, перед всем.       И умру.       Мнемоспора обеспокоенно вибрирует под моей рукой, и я сжимаю ее настолько сильно, что она распадается на остаточные энергии. Я улыбаюсь. Как знать, может я снова радостно встречусь со сладостной смертностью в новой Кальпе и сыграю свою роль вновь.