Замени мне её.

Ему ударили прямо по открытой ране. Ударили так сильно, что даже без физической силы он пошатнулся и на смену ярости пришло что-то другое. Обида, разочарование. Стоило ли это все вообще начинать? Люцифер был способен видеть хорошее в людях, как и дочь, как и... Жена. Но разве сейчас тот случай? На фоне тишины разжигалась ненависть. И не понятно к кому больше, к себе, что позволил узнать многим свой главный ночной кошмар, или к Аластору, что посмел так обращаться с ним. Сейчас вспыхнет, разорвет в клочья, не оставляя и капли крови. Но на деле обмякает в железной хватке и опускает голову вниз, пока в ушах стоит звон. Он чувствовал, как Чарли всеми силами старалась оттащить их друг от друга, но до этого дела уже не было. Еще хуже стало от того, что как бы Самаэль не старался радовать дочь, он понимал, что эта ссора будет последней каплей, прежде, чем она обидится. Вина прожигала внутри все, от чего во рту появился горьковатый привкус, который растянулся по всему языку и завязался узлом вокруг шеи, с трудом позволяя дышать. Радио демон заметно успокоился, отведя голову в сторону, скрыл свои зубы и поправил свой пиджак. Он отлично понимает, что погорячился очень сильно, что чудом все еще сейчас стоит на ногах, а не размазан об ближайшую стену, но не признается в этом себе. Не в его репертуаре. Больно велико его самолюбие. Добровольно протягивает руку, в качестве извинения, но фигура мужчины рассыпается во множество золотых блесков, оставляя за собой мимолетное сияние. Пусто. Он исчез. Аластор с напряжением поворачивается к владелице, правда, видит лишь злость. — Брось, Чарли, он явно не в обиде. - Но это было лишь утешение своему провалу. Оголяет свои зубы и уголки губ поползли еще выше, чуть наклоняясь к девушке и трепая ее по макушке. На мнение окружающих было плевать, но не тогда, когда ты сам себя судишь за поступок, что было впервые. —Ал, я не знаю, что это было, но я не буду терпеть ваши разборки еще раз! Какого черта тебя вообще тянет на ссоры с моим отцом?! - чуть ли не переходя на крик, говорила принцесса. Она рывком уклоняется от чужих прикосновений и обнимая себя, скрылась прочь. И в этот момент стало совсем неловко. Даже очень. Опускает взгляд на свою трость, а после не выдерживая напряжения вокруг, как и взглядов, сливается в тень, решив поговорить с Шарлоттой тет-а-тет. Вагата тут же соскочила с места, захотев ринуться за той, но чувствует как за запястье ее хватает бармен. — Он сам хочет поговорить с ней. Оставь это. - начал Хаск. - Не беги за Чарли. Волнение было сильно, но наверное, доверие к партнеру выше. Пятится и с тяжелым вздохом поднимает руки согнутые в локте, показывая послушание на данный момент. Из комнаты блондинки раздается тихий, еле распозноваемый плач. Если бы не всхлипы, которые каждые три секунды учащались, наверное Аластор и не разобрал бы его. Бесцеремонно, без стука заходит в комнату и поправляя монокль, подходит чуть ближе. — Ты ведь отлично понимаешь, что я дорожу моими отношениями с папой. И дорожу тобой. И когда дорогие мне люди пытаются сделать друг другу худо, то мне от это еще хуже. - Без прелюдий начала объяснять та. - Ты знал о том как папа страдает, но все равно прилюдно это устроил! Никто тебя за язык не тянул! - вытирая запястьями слезы, которые скатывались по розоватым щекам, Чарли так и не осмелилась поднять голову. Это даже забавляло. Пальцы ловко скользят по плечам, разминая словно затвердевшие от напряжения мышцы. — О моя дорогая, мое невинное чадо. Ты не воспринимай все всерьёз, это просто своего рода... М... Игра. Да, думаю именно так это можно назвать. - в этот момент сердце замерло, чувствуя, как волнение на удивление лишь обхватывает сильнее, чем прежде. И даже не понятно от чего. Такое было первый раз за долгие годы одиночества. - Что я могу сделать, чтобы загладить вину? Как никак, это выгода. Или совесть. Потому что сейчас казалось правильным сказать что-то подобное. — Извинись перед ним. Это все о чем я прошу. Он наверняка у себя дома. Идти прямо так к Люциферу, которого он задел за живое, было как играть в русскую рулетку с пятью патронами. Либо его распотрошат еще до того, как он успеет сказать слово, либо чудом сможет провести беседу. Хмурится и некоторое время обдумывая, в тишине раздаётся «договорились.». Но не даёт ответить, тут же исчезает, бегая тенью по стенам. Какой позор. Хвостиком ходить за кем-то, чтобы извиниться, было низом, особенно по чей-то просьбе. Самаэль нахаживал круги по комнате, пиная от необычно выраженной агрессии всех утят, которые он за все года изоляции так активно старался делать. Хватается за голову и обессилено падает на кровать, чувствуя как неизбежные слезы заполняют от века до века, скатываясь все более активно. Гнев перешел в слезы, которые контролировать он не способен. Одной рукой спускается ниже и сжимает одеяло, которое тут же начинает трещать. Размяк. Не хватает булатности, как раньше. За столько лет надежда на лучшее затухала, как бенгальский огонь. Чем дольше, тем больше он гаснет. Он злился. Но на себя. Винил, что все вышло так, а не иначе. Винил, что в несчастье Чарли виноват он, как и в своем. Рычит и разговаривает сам собой, подрываясь с места цепляется за стенку кровати, из-за чего по плащу расходится ткань. .... Кричит все ругательства которые лишь были на уме, а после тянет ладонями свое лицо, выдыхая с протяжным «А-а-а-а!». Да что за день вообще?! Сбрасывает его с себя и захотев очередной раз что-то крикнуть, замирает из-за раздающегося стука в дверь. Это еще кто? С настороженностью тянется к ручкам и распахивая двери, видит все то же довольное лицо. Он тут откуда? Закрывает обратно, но нога демона встает в проеме, не давая особого выбора. Нахал. — Я пришел поговорить. Дайте мне пару минут и я уйду. — чуть сильнее толкая ногой, говорит тот. — И почему я должен впустить тебя, когда ты сделал все, чтобы вывести меня из себя? Еще и врываешься ко мне без всякого стеснения. — Потому что от части это просьба Чарли. А от другой части, моя прихоть. И... - Только сейчас замечает на белоснежной коже множество слез и чуть дрожащий голос. - ... Вот это да. Люцифер хмурится, не понимая к чему он клонит, но услышав о дочери, смягчается и отходит чуть в сторону, позволяя войти во внутрь. — Что ж... Если коротко, - видит, что внимание мужчины переключено на фотографию на стене комнаты. Глаза четко скользят по фигуре бывшей жены и тогда Аластор перегорождает собой фото. Делает резкое движение запястьем и протягивает белый платок, осторожно впитывая им слезы. Сначала тот отшатнулся, но после замер, в ожидании продолжения. И почему все воспоминания о Лилит появляются тогда, когда рядом он? Это было не первый раз и это все еще оставалось загадкой. - то я хотел извиниться перед вами. Извиниться? Вот это да. Щурит глаза и выдыхает, чувствуя, как рука демона все еще лежит на щеке. Тишина стала напрягающей, а зрительный контакт еще более неловкий. Сердце пропускает удар и начинает биться в бешенном темпе, что даже снизу живота затянулся странный узел. Это было так близко, что каждый вздох друг друга было слышно. А точно ли он пришел за извинениями?