Открывай

Эскалатор двигался нещадно медленно. Но одновременно слишком быстро. И люди вокруг слишком шумные. Решив окончательно, что бежать уже точно поздно, а кинуться на Череватого – слишком глупо и неправильно, Илья просто застыл, как статуя, когда шагнул к Владу. А тот продолжал молча смотреть и неизменно улыбаться. Илья вспомнил о том, что ему скоро будет уже тридцать девять лет, и нет поводов вести себя, как школьник. Сознание посмеивалось над такими логичными выводами и продолжало подкидывать ещё больше поводов для смятения. Чёрт бы побрал этого Череватого с его дьявольски заразительной улыбкой. Ларионов машет рукой сознанию и подходит ещё ближе к Владу, так, что чувствует его запах. Череватый наклоняется, и Илья из последних сил старается делать вид, что его не штормит от такой близости. – Ты приведение там, что ли, увидел опять? – Илье показалось, что Влад заговорил слишком громко. Он испуганно отстранился от него, а Череватый просто хотел забрать у него чемодан. Стоило увидеть Влада так близко, как все накопившиеся эмоции от выступлений отошли на второй план, накрыла настоящая усталость. Словно Илья вернулся на землю, как будто рядом с Владом он оказался дома, и нет поводов больше изображать из себя машину. Всю неделю приходилось держать руку на пульсе, свободного времени не было совсем, другими словами – бешеный ритм не позволял думать о том, что отдых – одна из важных составляющих, чтобы не попрощаться с разумом. – Что? – переспросил Илья, хотя расслышал с первого раза. Он отвернулся от Влада, пытаясь переключить внимание на что-то другое. В левой половине грудной клетки Ларионов почувствовал дискомфорт. Ладони начали потеть, а внутренности охватило мелкой дрожью. Ощущения слишком знакомые, и Ларионов очень надеялся, что у него сейчас не случится паническая атака из-за банальной усталости. – Говорю, привет, – Влад щелкает пальцам перед лицом Ильи. Улыбка меняется на беспокойство. Ларионов улавливает ещё одну новую эмоцию Череватого – растерянность. Иначе как объяснить тревогу, что застыла в его глазах. Илья делает вдох, трясёт головой и старается улыбнуться. Но выходит не очень, потому что внутри нарастает чувство страха. Взяться ему неоткуда, но, тем не менее, Илья чувствует, как внутри всё замирает на мгновение, потом начинается дрожь. И так по кругу. Физические и психические ресурсы истощены – организм даёт сбой. – Да, привет, – получается через ком в горле. – Блять, Ларионов! Если ты сейчас не станешь похож на человека, клянусь, тебе не понравится то, что я сделаю, – а вот это уже больше похоже на обычного Влада. Только вот беспокойство с лица стереть не попытался даже. Илья изо всех сил старается не терять концентрацию. Выходит, видимо, совсем паршиво, иначе почему Череватый закинул его руку себе на плечо и куда-то потащил. Ларионов отчётливо слышит только мат, но уловить смысл даже не старается. Тело продолжает колотить то ли от холода, то ли ещё от чего. Мысленно он пытается сосчитать хотя бы до десяти. Один, два, три… в голове неясный шум и голоса вокруг слишком громко бьют по барабанным перепонкам. Четыре, пять, шесть… Илья чётко ощущает то, как его держит Влад, и это едва ли способствует тому, чтобы разум вернулся на своё место. Семь, восемь, девять… чужое дыхание и голос затмили всё остальное, и теперь Ларионов отчётливо слышит три вещи: как Влад дышит ему куда-то в шею, как он матерится и как громко бьётся собственное сердце. Десять, одиннадцать, двенадцать… – А на кого я похож, по-твоему? – постепенно получается выровнять сознание. Илья покрутил головой по сторонам и понял, что уже сидел в своей машине. Череватый стоял рядом, у открытой двери пассажирского сидения и продолжал что-то говорить. – Да блять! На меня смотри! – Илья немного сфокусировал взгляд, но легче от этого не стало. Влад обхватил ладонями лицо Ларионова и его самого будто трясло. Беспокойство, что до сих пор читалось во взгляде, вызвало у Ильи приступ угрызений совести. Он опустил взгляд и постарался убрать от себя руки Влада. Холодные, как у мертвеца. И хочется закричать на него, чтобы он прекратил так смотреть, прекратил уделять столько внимания и вообще, чтобы… он не таскал его в ту ночь на кладбище. – Всё нормально. Не о чем переживать, – Илья прокашлялся и отвернулся от Череватого. Влад кинул взгляд и закатил глаза. Захлопнул дверь, в очередной раз ярко выругался и направился за руль. – Ещё один такой хлопок дверью машины – минус один палец на твоей руке, – дыхание ещё не совсем выровнялось, но сознание уже было более ясным. – Ты теперь шутить вздумал? Клянусь, расшибу тебя за такие фокусы. Это хреново, Илья, ты знаешь? – заводить машину Влад не торопился. Он вцепился за руль и тяжело дышал, метая в Илью устрашающие взгляды. – Часто у тебя такое? – взгляд пронзительный и тревожный. – Нет. Давно не случалось приступов. А говоря давно, значит очень давно. Ещё со времен жизни в США, – вздохнул Илья. – Ну ничего, мы потравим их, – казалось, Влад не переставал ругаться и во всем обвинять бесов. А в том, что он говорил о бесах, Илья почему-то не сомневался. – Это пустяк, просто устал и всё. Это даже приступом-то не назовешь. Череватый завёл машину и плавно выехал с парковки, игнорируя последние слова Ларионова. Илья невольно загляделся на него. Сейчас он подмечал ранее невидимые для него детали, или же просто те, на которые не считал нужным обращать внимание раньше: глаза Влада меняют цвет. Нет, они не окрашиваются в небесно-голубой или в ведьминско-зелёный. Но они меняют свой оттенок в зависимости от эмоций. Когда Илья был ещё на самом верху эскалатора, то готов поклясться, что его глаза были светло-коричневыми и блестели так, что можно было увидеть своё собственное отражение. Но сейчас они почти чёрные, омрачены и нагружены словно тучей забот, в чём, несомненно, сейчас заслуга Ильи. Выразительные глаза, которые явно выделяются среди всех прочих. И в памяти ещё свежи воспоминания с их последней встречи – как они постоянно сияли, заставляя расцветать и что-то внутри себя самого. – Если ты не прекратишь так смотреть, мы попадем в аварию. Отвлекаешь. – Как? – Илья не хотел задавать этот вопрос. Но слова опередили мысли. Он резко отвернулся, наблюдая за дорогой. Машина подъехала к заправке, но миновала заправочные колонны. Влад остановил машину возле самого входа в супермаркет, наплевав на все запретные знаки. – Ты знаешь, как, – и не посмотрев на Илью, выскочил из машины. Илья озадаченно посмотрел ему вслед, стараясь понять, что имел в виду Влад. Если до этого Ларионов эгоистично анализировал свои ощущения и чувства, то теперь он пытался понять самого Влада. Когда он не испытывал к нему никаких эмоций, всё было проще. Однако теперь Влад казался загадкой, потому что как бы ни старался Ларионов – считать его эмоции было сложнее, чем с кого-либо другого. То, что Череватый испугался за него – Илья бы уверен на сто процентов. Но делать выводы такого поведения он не спешил. Влад вернулся через несколько минут. Молча кинул на колени бутылку с водой и шоколадку. Илья взял в руки шоколад и вопросительно посмотрел на него. – Воды попей. – А шоколад зачем? – От дементоров, – засмеялся Влад. – Ты что, Гарри Поттера посмотрел? – немного погодя, спросил Илья. – Мне было скучно. И да, блять, я посмотрел твоего Гарри Поттера. Тебе же он нравится, – Череватый скривился, явно скрывая настоящие эмоции. Наверняка он и не собирался рассказывать об этом, так как был бы смущён. Но для Ларионова это было откровением. Череватый. Смотрел. Фильм. Который. Любил. Илья. – Хуйня детская. – Тебе понравилось, – и это был не вопрос. – Воды, говорю, попей, – было видно, что Влад пытается переключить внимание. – Ты всё посмотрел? – Илья отпил воды и принялся разворачивать шоколад. Усталость ещё била по вискам, но настроение значительно стало лучше. Влад умел вылечить поганое настроение просто своим присутствием. И это стало откровением для Ларионова. – Я аптечку в машину купил. Надеюсь, не случится никакого говна, и ты её не проебёшь снова. – А какая часть больше понравилась? – Илья не унимал свой интерес, хотя видел, что Череватый наверняка смущён. – Ты если не заткнёшься, я вышвырну тебя с машины. – Это моя машина. – Да мне срать на этот факт, – Илья заметил, как плечи Череватого напряглись, и он сжался. А это значило одно – он начал закрываться. – Знаешь, ты можешь закрываться, сколько хочешь. Но чертовски приятно такое внимание, – выдохнул Илья и наконец-то откусил кусок шоколада. – А настроение и правда поднимает. Больше Влад не говорил. И это было странным явлением для него. Для человека, который мог трындеть, не умолкая, это могло значить только одно – он думает о чём-то. Хотя это чересчур очевидный факт. Илья не стал вмешиваться в голову Череватого. Рано или поздно, Влад сможет ему доверять. А терпения Ларионову не занимать. Но и Илья погрузился в свои мысли. Невольно он снова вернул себе возможность анализировать людей. Сейчас основной задачей был Влад. И если отбросить новоявленные эмоции, то самое первое, что бросается в глаза при общении с Череватым – то, как он тянет руку к губам или подбородку. Обычно такое происходит в моменты задумчивости. Или когда он нервничает, словно у него появляется желание заткнуть самого себя. Из этого складывается ощущение, что ему не давали высказываться в детстве. А зная немного о детстве Влада, можно сделать вывод, что это вполне возможно… – Иногда смотрю на тебя и думаю, ты вообще бываешь нормальным? И не на съёмках. Поражаюсь твоей способности быть терминатором перед камерами и совершенно другим человеком передо мной, – из размышлений Илью вывел голос Влада. Ларионов посмотрел на него и понял, что машина остановилась. И пока они не доехали до конечной точки, Илья не придавал значения, куда они вообще направляются. – Влад, если бы я был нормальным, навряд ли бы мы вообще с тобой смогли найти общий язык. – И то правда. – Э-э-э, – Илья всё ещё не знал, куда они приехали. Но судя по всему – домой к самому Владу. – Слушай, я собирался в гостиницу. Так что я, наверное, поеду. Спасибо, что встретил. То, каким взглядом одарил его Череватый, значило то, что лучше сейчас Ларионову заткнуться. – А не много ли чести? Я, по-твоему, к тебе водителем устраивался? Типа встретил в аэропорту и отвёз по нужному адресу? Или ты думаешь, что я вот так спокойно посажу тебя за руль и помашу ручкой на прощание? Чтобы ты разъебал и машину, и себя? Охуенно! Тебе точно сорок почти? Смотрю на тебя и думаю, что пятнадцать, – Влад вздохнул и посмотрел на Илью. В этот раз действительно, как на ребёнка. Молча вышел из машины и направился к багажнику. Илье ничего не оставалось, кроме как последовать за Череватым. – А твоя жена? – они уже были в лифте, и осознание накатило на Илью внезапно. Не сказать, что приятное осознание. Об этом он вообще не задумывался, пока сближался с Владом. А этот факт стоило бы брать во внимание чуть ли не под номером один и под большой красной звёздочкой. – Я уже давно живу один. – А… – А больше тебе знать необязательно, – двери лифта открылись, и Влад вышел первым. Наверное, Илья и сам не хотел бы знать чего-то большего, потому что это, наверняка, подкинуло бы ещё больше мыслей для бессонных ночей. – Вау, – удивлённо отозвался Илья, стоило ему увидеть квартиру Череватого. Наверное, должно казаться, что она будет вся в тёмных тонах, заставлена бесконечно мистическими атрибутами, и обязательно должна быть ритуальная комната, которая засыпана кладбищенской землёй. Но квартира складывала впечатления об обычном человеке. Настолько, что Илья подумал, что Влад привёл его не к себе домой. – Что? – Влад отозвался улыбкой, явно сразу понимая удивление Ильи. – Мне казалось, ты живёшь в пещере, – засмеялся Илья, – но ты не перестаёшь меня удивлять. – У тебя слишком скудное воображение, несмотря на то, что ты человек творческий. Я же не вампир. – Отсылки к какому-то другому фильму? – Ларионов, иди нахрен. – О, даже не мат. Снова удивляешь. Влад на это только закатил глаза, махнул рукой и прошёл вглубь квартиры, но улыбаться не перестал. Пока Илья рассматривал квартиру, думал о том, что ему всё больше нравится общество Череватого, каким бы заносчивым и капризным он не был – всё это не имело никакого значения. Стоит только капнуть чуть глубже в сущность Влада, то сразу станет ясно, что это его своеобразный панцирь. И Илья вполне может расколоть этот панцирь, не заставляя при этом Влада раскрываться перед другими, если так не хочется. Но что значила эта тяга к Череватому? – Ты сегодня слишком много думаешь, – у Череватого сегодня привычка внезапно нарушать мысли Ильи. Додумать Ларионов не успел, но решил, что это дьявольское притяжение было ничем иным, как желанием заполучить в своё окружение ещё одного необъяснимо странного человека. – Сколько ты спал за последнюю неделю? – Влад стоял на пороге кухни, держа в руках бутылку подсолнечного масла, пока Илья нагло прогуливался по квартире. – Я не считал. Но, уверен, могу ставить рекорды, – Илья, не скрывая интереса, проследовал на кухню. На плите уже стояла сковорода, на столе разложены овощи, для полной идиллии не хватало только фартука на Владе. Сам Влад уже что-то выискивал в холодильнике. – Значит, напичкаем тебя овощами, и ты пойдёшь спать. А если ты не уснешь, я вырублю тебя сам, но тебе это не понравится. Как-то я не позаботился о том, чтобы организовать ужин. Прости, я не особо хозяйственный, – тараторил Череватый, уже ловко нарезая овощи и отправляя их шипеть в масле. – Ты себе сейчас цену набиваешь? – Илья разместился на кухонном диване у окна и устало откинул голову на спинку. – А как иначе? Я ведь должен быть звездой во всём. – Если начнёт развиваться звёздная болезнь, то можешь прийти ко мне на приём. Вылечим. – Ты тут своим дипломом психолога ко мне не лезь. – Влад, а почему мы никогда не говорим о твоих... способностях? – Илья действительно подметил этот факт ещё в прошлую встречу. Они никогда не затрагивали тему главного занятия Влада. – Илюша, у меня много способностей. Могу, например, твоих стилистов заменить. Кто вообще решил, что тебя нужно рядить в эти зелёные пиджаки? На гоблина похож. А ещё могу гвоздь в стену вбить и разобрать движок. Ещё вопросы? – Влад резко развернулся и навис над столом, ловко орудуя ножом, разделывая овощи. И если бы Влад стоял рядом, то наверняка навис бы тучей над Ларионовым. – Ты считаешь вбивать гвозди в стену – способностью? – Я могу вбивать гвозди не только в стену, – тихо проговорил Череватый и посмотрел на Илью. Глаза были наполнены чернотой, и Ларионов подумал о том, что Влад хотел сказать не совсем это. – И куда же? – Илья проглотил ком от такого натиска взглядом. Захотелось спрятаться, но вместе с тем он не мог перестать смотреть и искать там смысл сказанного. – Этот вопрос из тех, ответ на который ты не хочешь знать, – снова вполголоса проговорил Влад, не прекращая пытку взглядом. – Я не буду упрощать тебе задачу. – Мне кажется, ты знаешь слишком много. Но я ничего не понимаю. Не хочешь поделиться? – Нет, – Влад выпрямился и снова заулыбался. Илья поражался его этой способности. Секунду назад он выглядел так, как обычно выглядят люди, которые решали, к какому страшному вердикту приговорить своего собеседника, а сейчас – словно рассказывал смешную историю. Находясь рядом с Череватым, никогда не знаешь, чего ожидать. Но Илья был готов ко всему: хоть к цунами, хоть к войне, хоть к смерти. Сейчас он просто закрыл глаза и провалился в крепкий сон, которого давно не было за последнее время.

***

Утром Илья проснулся в одиночестве. На часах было почти девять утра, но квартира была пуста. На телефоне обнаружились сообщения от агента, что просмотр квартиры назначен на десять утра. Ларионов судорожно начал проверять адрес, чтобы рассчитать, сколько времени потребуется на дорогу. Но карты подсказывали, что на дорогу уйдёт шестнадцать минут. Пешком. Илья покрутил карту и понял, что дом находится в том же районе, что и квартира Влада. – Удивительное совпадение, – Ларионову уже начинало казаться, что в последнее время судьба играет на то, чтобы он был как можно ближе к Череватому. Приведя себя в порядок, Илья прошёлся по квартире. Он не задавался целью, но проследил одну простую вещь – в квартире жили давно, и вчерашняя догадка о том, что Влад мог привести его не к себе домой, не подтвердилась. В самой комнате Влада (это была единственная комната с кроватью) действительно было полно вещей, от которых веяло магией. Наверняка ещё больше жутких штуковин можно найти в комоде или шкафу, но Илья не рискнул копаться в чужих вещах, желая сохранить тайну хозяина этих вещей. Но сама комната была наполнена светом, несмотря на то, что вокруг было довольно мрачно. Как будто обладатель этой комнаты хотел вытеснить тьму из этого пространства. В ванной Илья заметил две зубные щетки. И навряд ли одну Влад заботливо приобрёл для него. Да и с чего бы? Раз не был готов к новым гостям. Внутри что-то подначивало открыть зеркальный шкафчик. Илья пытался себя остановить, но, вопреки всему, дверца оказалась открытой, и Ларионов, заулыбавшись, сразу же закрыл её обратно. Улыбка получилась неискренней. Но отчего бы расстраиваться или удивляться? То, что в квартире есть следы ещё одного человека – вполне очевидная вещь для женатого человека. И Ларионова это касаться не должно. На кухонном столе заботливо стоял ещё тёплый кофе и лежала записка: «Ключи от машины висят в коридоре, от квартиры тоже. Надеюсь, ты выспался и не расшибёшься по дороге. Не хочу потом показания в ментовке давать». И Илья понял одну потрясающую вещь – он действительно выспался. Несмотря на то, что спал он на простом кухонном диване. Хотя, стоит отметить – довольно просторном. Сны не беспокоили никакие, и Ларионов подумал, а не подсунул ли Влад ему чего-то усыпляющего? Как бы ни старался, Илья не смог притупить это трепетное чувство внутри, рассматривая ровный почерк на белом листочке. Встретившись по указанному адресу с агентом, Илья быстро просмотрел квартиру и подписал договор. Квартира была уютной, и, к тому же, добираться до съёмочного павильона будет удобно. Полдня Илья потратил на то, чтобы закупиться продуктами, химией и прочими нужными и ненужными вещами для нового жилья. Пока он таскал бесконечные пакеты – в кармане куртки дал о себе знать телефон, который звенел не прекращая несколько минут. – Ларионов, ты хоть представляешь, как я волновалась? – причитала… нет, кричала в динамик Маргарита, когда Илья ей перезвонил. – Я чуть с ума не сошла. – Марго, прошло минут семь после того, как ты позвонила. А у меня просто руки были заняты, – Ларионов мягко засмеялся, рассматривая в ужасе предстоящий разбор покупок. – И правда, – уже успокоилась Марго, попутно кому-то раздавая указания. «Ни минуты покоя» – подумал Илья, пока слушал командный голос своей помощницы. – В общем, я с хорошими и не очень новостями. Тебе с какой начать? – Давай сначала с хороших, – выдохнул Ларионов. – Первая хорошая новость – ты летишь в Лондон сто процентов, вторая хорошая новость – через две недели, а значит, ты сможешь отсняться в двух выпусках своей любимой Битвы Экстрасенсов. – И чем же мне придётся жертвовать в этот раз? – вывод был слишком очевидным, учитывая положение Маргариты. – Мной… – растерянно ответила Марго. – Я навряд ли успею родить за две недели. Мне назначено на начало октября, а ты как раз будешь уже в Лондоне. Рожать в Англии, конечно, идея очень заманчивая, но всё-таки лететь потом с грудным ребёнком… – Маргарита словно оправдывалась. У Ильи от такой самоотверженности защемило сердце от восторга. Насколько же ему повезло с этим человеком. – Погоди-погоди. Успокойся, я ни в коем случае даже не обижаюсь. Я всё прекрасно понимаю, справлюсь сам, я же не ребёнок уже. – Кто угодно, кто знает тебя, поспорил бы с этим утверждением, – голос в телефоне залился смехом, что вызвало улыбку и у Ильи. Они поболтали ещё несколько минут. Илья снова пытал Маргариту насчёт пола будущего малыша, но она не кололась. Почему она такой секрет из этого делает, Ларионов не понимал. Но сердце всякий раз сжималось в восторге, стоило только слышать о том, как Марго начинала рассказывать, какие обои они наклеили в детской с мужем, как она командовала, когда он сам собирал кроватку и какие маленькие всё-таки эти детские костюмчики. Наверняка быть родителями тяжело. Но наверняка – это ни с чем не сравнимое счастье. Вечером, сидя в одиночестве за кухонным столом, Илья наблюдал за солнцем, что уже собиралось опускаться и подарить Москве необычной красоты закат. Таким мелочам Ларионов уже давно не придавал значения. И вспомнил, как обещал Владу показать место в Москве, где будут видны звёзды. И чёрт дёрнул такое сказать, ведь Илья понятия не имел, есть ли вообще такое место. Илья зажмурился, осознавая, что раз за разом мысли его не щадили и всегда возвращали к Владу. В вечерней тишине Ларионов слышал, как тикали наручные часы, словно говорили о том, как быстротечна жизнь и как легко её можно прозевать лишь из-за того, что ты не можешь что-то взять под контроль. И мысли эти казались нелепыми. Ведь прежде не было поводов думать о Череватом так часто, но стоило вернуться тому в двадцать третий сезон, как вся размеренная жизнь дала сбой. А теперь Илья и вовсе не знал, как вести себя, находясь так близко с Владом. Скажи Илье год назад, что он будет спать на кухонном диване Череватого после того, как он встретит его в аэропорту, или то, что они будут прогуливаться ночью по кладбищу только вдвоём, обмениваться подарками и переписываться почти сутками… и хуже того, Ларионов станет с удовольствием рассматривать глаза Влада и выискивать там новые оттенки цветов… Илья бы наверняка покрутил у виска и рассмеялся. А сейчас что? Руки сами потянулись к телефону. Если вчера вечером, ещё в аэропорту, сознание пришло к выводу, что бежать слишком поздно, то Илья сам побежит навстречу этой буре, но не позволит случиться катастрофе. Все эти нелепые отношения стоит окрестить термином «дружба». С жирным восклицательным знаком. Но пока Илья думал, что написать, Череватый его опередил. vlad_cherevatyi Сбежал утром и на новоселье не позовёшь? 19:18. Ilyalarionoff Тебе адрес скинуть, или с Толиком сами найдёте? 19:19 – Так и думал, что ты без меня жить не можешь, – Влад был улыбчив, когда Илья открыл ему дверь. В руках у него была коробка. Он поставил её на пол и осмотрел коридор, – а в моём доме не нашлось квартиры? – Было бы больше времени на поиски, я бы аренду взял на другом конце Москвы, только чтобы мне всякий хлам не таскали, – Илья отзеркалил улыбку самого Влада и кивнул на коробку. – А сегодня, Илюша, я тебе единолично буду демонстрировать свои способности, – и снова блеск в глазах, и снова белоснежный оскал. Отчего-то Илья вспомнил вчерашние слова о способности забивать гвозди. Да не в стены только. Череватый не спрашивал разрешения, просто прошёл вглубь квартиры, оглядывая и анализируя пространство. Илья бросил взгляд на коробку и заметил также неизменную спутницу Влада – его сумку. – А ты собрался колдовать тут? – Ларионов поспешил за Череватым, а тот уже облюбовал стену в спальне. – А как без этого? Во-первых, ты хоть представляешь, сколько всякой гадости тут может быть? Надо защиту поставить. А во-вторых, ты и так у нас подвержен всяким бесовским воздействиям. Я травлю-травлю их, а они, тварюги, цепкие какие. А тебе тут как минимум до Нового года жить, – Влад вернулся в коридор за вещами и обратно в комнату, а Илья просто следовал за ним по пятам, как будто он был гостем в квартире. – И что ты хочешь сделать? – А это ты сейчас и увидишь. Не боись, своих звать не буду, только твоих. Но нам сначала нужно прибить вот это, – Влад распаковал коробку и достал оттуда обычную квадратную полку цвета венге. Вид у него в этот момент был, словно он уже получил заветную синюю руку. – Чего смотришь? Гвозди, молоток и линейку. – Влад, ну ты даёшь, – Илья рассмеялся, наблюдая за сияющим лицом Череватого, – ты думаешь, я имею представление, где это тут находится? И есть ли вообще? Минут десять ушло на поиски нужных вещей. Пока они рылись в кладовке, то обнаружили ещё несколько весьма интересных предметов хозяйства: фигура голого Будды, её Влад, не раздумывая, определил в мусорное ведро, прокомментировав, что такие вещи заводят только недалёкие, не имеющие никакого сексуального разнообразия в жизни люди; плакаты неизвестной им группы, а вот их обладатель, опять же по словам Влада, подвергся весьма страшной болезни, но преодолел недуг; нашёлся даже шуруповерт, но Череватый отказался пользоваться им, говоря о том, что упрощать жизнь – удел слабых, а использование гвоздей и молотка – особый ритуал. А может, он просто хотел продемонстрировать эту свою способность? Гвозди в стены вбивать. Расположившись у своих вещей на полу, Влад задумался над чем-то. Илья неотрывно наблюдал за ним и не вмешивался в работу. Он снова позволил Череватому делать то, что для обыденной жизни Ларионова – весьма странное занятие. Но находясь в этот момент рядом с Владом, Илья чувствовал себя неотъемлемой частью мыслей Влада. – Крови тебе сегодня дам, вместе с тобой сегодня поработаем… Начинай тебе говорю, полностью открывай… Прошу тебя о помощи, начинай, полностью твори, ни во имя Отца, ни во имя Сына Святого… – Череватый зашептал, и Илья замер. Теперь он чувствовал себя не просто соучастником ритуала, а сообщником в сотворении некой тайны. Для Влада наверняка это было чем-то естественным, а вот Ларионов чувствовал, как касается незримой силы. Вода в блюдце была уже окрашена кровью Влада, и он потянулся к Илье. Он же, словно делал это миллион раз – протянул свою руку. Влад не смотрел, он делал всё интуитивно. Запястье легко выскользнуло из пальцев Череватого, и Илья нервно потёр салфеткой палец. Кровь уже была смешана, а шёпот Влада загонял теперь в некого рода транс. – Открывай, открывай, открывай… В голове вихрем крутились сумбурные мысли, а сердце тревожно билось. Илью пугало не то, что Влад играет явно с чем-то неестественным, а то, что ощущал Ларионов, находясь с ним в этот момент. И эти эмоции совсем не похожи на все предыдущие. Череватый перевёл взгляд на Илью, протянул медленно руку и коснулся его щеки, словно боялся спугнуть. Повинуясь инстинктам, Ларионов хотел отпрянуть, но вовремя сдержал этот порыв. Как только холодная ладонь коснулась лица, от нахлынувшего волнения скрутило живот, и где-то внутри забился зверь, который готов был метаться из стороны в сторону. И вместе с тем, Илья тянулся к этому касанию, ему хотелось как можно дольше продлить это мгновение. – Всё нормально? – глаза Влада снова были заполнены бархатной чернотой, а в свете свечи лицо казалось неестественно дьявольским. Илья закрыл глаза и кивнул. Холод с щеки пропал. «Это безумие» – в какой-то момент промелькнуло в голове, стоило только понять, что Илья был разочарован тем, что Череватый убрал руку. В следующую секунду Влад затих. Свеча потухла, и Ларионов открыл глаза. В полной темноте он слышал только своё дыхание и дыхание Череватого. Илья не видел, но чувствовал, как он смотрит. Пронизывающим взглядом. Это ощущение было знакомым, точно как в тот раз, когда Череватый смотрел на него утром перед съёмками, в кафе. Изучающе и с любопытством. После, казалось, вечности тишины, холодные пальцы скользнули в волосы Ильи. От этого лёгкого касания, на долю секунды Ларионов подумал, что невыносимо правильно вот так сидеть на полу с Череватым, смотреть в его глаза, наслаждаться простым касанием. И Илья наслаждался, но всего несколько секунд, потому что Илья вспомнил об установке, данной самому себе – дружба. А друзья не должны тянуться друг к другу, в надежде получить ещё. Ларионов отстранился и встал, чтобы включить свет. – Ты меня приворотом сглазил? – в очередной раз Илья не задумывался над сказанным. Такое с Ларионовым не происходило давно. А вернее, совсем не происходило. Влад изменился в лице. И эта эмоция для Ильи была новой: лицо исказилось в гримасе презрения. Затем он задумался над чем-то и снова заулыбался. И всё это за несколько секунд. – А что, есть поводы так думать? – на губах заиграла ехидная улыбка, а в глазах застыло злорадство и превосходство. Илья отвёл глаза и постарался рассмотреть интерьер комнаты. Спроси его кто-нибудь, что находилось у него под носом, он бы не ответил. Скорее всего, он даже не услышал бы вопроса, потому что в голове только и крутилось: «Прекрати наконец вести себя, как кретин!» И чем больше эта пластинка крутилась в его мозгу, тем больше он думал о том, что Влад был прав насчёт того, что Илья напоминает пятнадцатилетку. – Я просто смотрел выпуск прошлый. и ты говорил, что я не сплю из-за приворота. – Пресвятые угодники! – Череватый залился смехом и тоже поднялся на ноги. – И ты подумал, что я тебя приворожил? Илюша, вот спасибо. Я, конечно, та ещё скотина. И говна людям немало делал. Но только тем, кто реально это заслужил. Твой приворот… – Влад так сильно в руках сжал ритуальное блюдце, словно хотел расколоть его голыми руками. – Эта тварь… – он говорил уже словно сам с собой, а плечи заметно напряглись, и стоило только догадываться, что творится в его взгляде. – Ты хорошо справляешься, тем более, есть обстоятельства, которые помогают тебе в этом. Но и тем обстоятельствам ты пытаешься сопротивляться. Хотя, в этом есть смысл, – а вот Ларионов совсем потерял всякий смысл в монологе Влада. – И кто же меня приворожил? – осторожно спросил Илья. – Ты знаешь, но не хочешь, чтобы это было правдой. Поймёшь потом. Но это точно не я – и это всё, что тебе стоит знать, – блюдце в руке отправилось на новую полку, рядом была поставлена свеча, которая пару минут назад была единственным источником света. – У меня, как минимум, ещё одиннадцать вариантов есть, – Ларионов пытался шутить. Но Влад, видимо, шутку не одобрил. Он со злостью начал сворачивать оставшиеся вещи. Илье показалось, что он сейчас просто соберётся и уйдёт. Но, закончив с вещами, Влад замер посреди комнаты и задумался. Он с минуту смотрел в окно, и Илья не смел нарушать эту тишину. – Я разберусь с этим. Ты, главное, глупостей не наделай, о которых потом будешь жалеть. – Что, расклад такой смертоносный? – Илье стало жутко. Череватый часто впадал в своего рода задумчивость, но видеть такое приходилось только на испытаниях. А теперь они одни, и тема явно заслуживала одного из сценариев Битвы. Но если Влад сказал, что разберётся, Илья решил, что так оно и будет. – Тебе больше поговорить не о чем? Мы почти две недели не виделись, а ты про бесовщину всякую. Ты про мужика своего расскажи, с которым на родину Гарри Поттера полетите. А то ты так восторженно писал, словно влюбился, – перемены в настроении Влада вызывали недоумение. Но скорее всего от того, что Ларионов не успевал под них подстраиваться. И Илья решил больше не трогать тему «бесовщины». Ему на самом деле стало легче от новости, что Влад не прикладывал к этому руку. – А ты откуда знаешь, что я поеду в Лондон всё-таки? – Это моя главная способность – знать о тебе всё, – Влад облизнул губы и, как обычно, хищно улыбнулся. Илья сразу же подумал о том, что Череватый умеет читать мысли. А если это и правда так… – Да угомонись, – Влад рассмеялся и подошёл к Илье. В очередной раз непозволительно близко. – Мысли я читать не умею, к моему огромному сожалению, – улыбка с лица не прошла. Илья застыл, наблюдая за переменой во взгляде Влада. И как бы он не старался, но отогнать глупую мысль о том, что он может составлять сборник по оттенкам цветов глаз Владислава Череватого, не удалось. – Не поделишься, что творится сейчас в той головушке? – снова это касание, от которого может прошибить током. И сейчас Илья подумал о том, что может написать сборник «миллион и один способ, как не потерять рассудок, находясь вблизи Владислава Череватого». Оказывается, Ларионов ещё не растерял рассудок. – Книгу думаю написать, – не соврал Илья. – Про меня? «Про тебя, бес ты дьявольский», – но в этот раз Илья успел подумать, прежде чем озвучивать свои мысли. – Про то, как людям оставаться в своём рассудке, – и ведь снова не соврал. – Много, знаешь ли, факторов в жизни, от которых можно помахать рукой своей крыше. – А твоя крыша ещё на месте? – Пока что да, – выдохнул Илья и только сейчас решился убрать руку Череватого со своей щеки. В этот раз она была тёплой. – Ну и хорошо, – Влад прошёлся по комнате и остановился возле полки. – Вот это пусть неделю стоит. После надо будет в колодец выкинуть и бинт сжечь. – Боже, Влад, ты словно мне рецепт какой-то рассказываешь, – происходящее всё больше и больше напоминало Илье какой-то абсурд, и он добровольно согласился участвовать в этом, что придавало ситуации ещё больше бессмыслицы. – Ничем это не отличается от обычного рецепта бабкиного супа. – Бабы Яги, ага. Потому что не представляю, каких ты бабок ещё можешь знать. – Может, оставим тему знакомых бабушек, и я попробую спасти тебя от голода? – глаза в очередной раз заблестели, и Влад уже направился в кухню. Он словно был хозяином в этой квартире; Илья просто следовал за ним и не переставал удивляться: вот Влад шарит в холодильнике, выуживая оттуда какие-то продукты, которые Илья старательно раскладывал по полкам; вот он уже достает кухонную утварь, чтобы наверняка приготовить какую-то еду; вот он ловко разделывает кусок мяса, посыпает приправами и зачем-то валяет в муке. – Влад, а где ты научился готовить? – Ларионов сидел за кухонным столом и просто наблюдал за шорохом, который навёл Череватый на его собственной кухне. От помощи Влад отказался, заверив, что лишние руки в ритуале приготовления еды, однозначно, не нужны. Влад лишь вздохнул и грустно улыбнулся. – О нет, только не говори, что я снова задал вопрос, на который мне страшно знать ответ? – усмехнулся Илья. Однако Череватый молчал и продолжал колдовать над куском мяса. – Да ладно? Влад, что может быть страшного в этом? – Машка меня научила, – Влад вытер рукой нос, и он благополучно был вымазан в муке. Илья засмеялся, ещё пока не уловив смысл слов Череватого. Он подошёл к Владу, аккуратно вытирая испачканное лицо, но пока он тёр нос, смысл последней фразы Череватого всё же дошёл до него. – Ясно, – Илья всматривался в лицо напротив, но Влад упорно прятал глаза. Было ощущение, что ему стыдно от того, что он только что сказал. – Я никогда до этого не готовил. Оказывается, это проще, чем кажется. Но не всегда у меня появляется желание готовить какие-то изыски, – Влад снова посмотрел на Ларионова. В этот раз Илья не пытался рассмотреть смысл во взгляде. – Не зацикливайся на ней. Она очень важная часть моей жизни. Она снимала меня с петли, и я многим ей обязан. – Я не тот, перед кем тебе стоит оправдываться, – теперь взгляд прятал Илья. Он отступил от Влада, возвращаясь на своё место за столом. – Расскажи о своём детстве, – хотелось как можно быстрее сменить тему. – Ты уверен, что хочешь испортить этот вечер грустными историями? К тому же, я уже не раз об этом рассказывал. Сомневаюсь, что смогу добавить чего-то ещё, – Влад пожал плечами и снова потёр нос, в очередной раз пачкая его мукой. Этот жест вернул Илье улыбку, но теперь он решил оставаться на месте. – Я знаю то, что отец пил, мать тащила всё на себе. А потом ты отрёкся от семьи. Но… Ладно отец, тут я могу понять твой порыв, но мама. Она ведь родной тебе человек, – Илья искренне хотел понять поступок Влада и узнать, сколько правды на самом деле в его рассказах. – Я не совсем отрёкся от неё. Я слежу за её жизнью через знакомых, через них же отправляю ей деньги. Она жива, здорова, вполне счастлива с новым мужем. Знаешь, мне этого достаточно. – И ты не скучаешь по ней? Неужели не хочется простых материнских объятий? Да самого банального – маминого борща, – Илья тепло улыбнулся. Он не хотел задеть Череватого, хотелось просто докопаться до его сердца и понять настоящие чувства. – Мне некогда скучать. У меня много других забот, – было чересчур ясно, что Влад лукавит. То, как он снова начал прятать глаза, было красноречивее любого ответа. – Сейчас вот моя главная забота – нянькаться с тобой. – Зачем со мной няньчиться, Влад? – Ну смотри, – Череватый развернулся, возвращая на лицо свою белозубую улыбку. – Во-первых, кто тебя будет спасать от блядских приворотов? – он вскинул бровь и загнул один палец на руке. – Во-вторых, я спасаю тебя от одиночества. Уж ни разу не видел, чтобы ты с кем-то в Москве кофе пил или на кладбище прогуливался. В-третьих, ты бы с голоду сегодня умер, если бы я не напросился в гости? – А ты следишь за мной? Откуда ты знаешь, что я ни с кем на кладбище не прогуливался? – То есть прогулки по кладбищу для тебя – обыденная вещь? – рассмеялся Влад. – Нет. Я спросил о том, следишь ли ты за мной? Откуда такая уверенность, что у меня тут нет друзей? – Теперь есть. Я, – Череватый облизнул губы и отвернулся, раскладывая мясо на гриле. Кухню наполнил изумительный запах, и Илья только сейчас понял, что жутко голоден. В животе заурчало. – Что и требовалось доказать, – хохотнул Влад. Проведя целый вечер с Череватым, Илья даже не заметил, как время уже приближалось к полуночи. Пока они ужинали, всё-таки Илья выудил у Влада, какая часть фильма про Гарри Поттера ему понравилась больше всего. – Принц-полукровка, – нехотя ответил Череватый, убирая посуду в мойку. – Мрачный и депрессивный. – А на новый год посмотрим? – Илья не скрывал ехидства. Внутренний ребёнок так и просил довести Череватого. – Упаси боже, – прошептал Влад, но отчего-то Илья был уверен, что он тоже этого хочет. Илья бы соврал, если бы сказал, что вечер был скучным или обычным. Всё было совсем наоборот. Несмотря на то, что им пришлось затронуть неприятные темы, это никак не омрачало проведённого времени. Влад уже более открыто отвечал на вопросы, но только не на те, что касаются Ильи. Ларионов пытался найти причину этому, но всё было тщетно. Но раз Влад сказал, что Илья поймёт истину, только позже – решил довериться этим словам. Пришло время прощаться, потому что на часах уже был второй час ночи, а Влад собирался на кладбище… – Неприлично игнорировать подарки друзей, – Илье показалось, что Череватый специально сделал акцент на последнем слове. – Где оно? – Влад в этот момент выглядел весьма решительно и грозно. – Мне его надеть прямо при тебе? – Да. Я жду. Минута потребовалась на то, чтобы Ларионов принёс в коридор тот самый бархатный мешочек, который вручил ему Влад ещё две недели назад. – И даже месяца ещё нет, – хмыкнул Илья, осознавая, что за такой короткий промежуток времени он успел настолько довериться Владу. И, более того, пустить куда-то глубоко в мысли. – Ты не думай, ты просто чувствуй, – Череватый забрал ожерелье, покрутил его в руке и посмотрел на Илью, словно спрашивая разрешения. Ответом послужил одобрительный кивок. Влад наклонился к шее, и в этот раз Илья не пытался отстранится или заглушить гулко бьющееся сердце. Череватый аккуратно обвил шею тонкой россыпью камней, отчего по телу прошёл табун мурашек. Разум и сердце устроили распри между собой, отказываясь соглашаться друг с другом. Спокойствие, которое воцарилось за ужином, рассеялось в пух и прах, без возможности склеить обратно. Илья почти физически ощущал, как Череватый лёгкими кошачьими шагами пробирался к его сердцу. А стоит завладеть им, как он обязательно затребует себе душу? – Завтра за рулём ты, – Влад не отстранился, он шептал это прямо в ухо. Илья сейчас с трудом мог сосредоточиться на том, чтобы определить, какого цвета дверь за спиной Череватого, или вспомнить, в какой рубашке он пришёл. Но разве это было сейчас важно? Важнее было то, что рука Влада сейчас медленно обвивала шею Ильи, а вторая зарылась в волосы, массируя затылок. Илья боялся открыть глаза, в ужасе представляя картину, которая сейчас рисовалась в коридоре квартиры, в которой он ещё даже ни разу не спал. Но ещё страшнее было то, что это может прекратиться. «Ты не думай, ты просто чувствуй» – врезалась фраза, произнесённая буквально минуту назад, но словно в другой жизни. И Илья, чувствовал… чувствовал, что ещё одно такое касание – и он испарится, рассыплется в пыль под натиском этих рук, этого дыхания. – Влад, ты, кажется, на кладбище собирался, – прошептал Ларионов, всё ещё не смея открыть глаза и пошевелиться. Илья дал себе несколько секунд чтобы, выровнять дыхание и успокоиться, только после этого отпрянул от Влада и посмел посмотреть в его глаза. Илья готов поклясться, что видел во взгляде желание заполучить его душу. И едва заметная улыбка Череватого ни капли не говорила об обратном. Влад опустил руки, а внутри Ларионова всё закричало о том, чтобы тот вернул их на место. В голове был ураган, в душе цунами, в сердце целый шторм. Когда дверь за Череватым захлопнулась, то Илья чётко проследил в голове, как жирный восклицательный знак под заголовком «дружба», превращается в большой вопросительный.