Знакомые незнакомцы

             Стояла глубокая ночь. Вэй Ин неподвижно лежал на кровати и смотрел, как на потолке пляшут тени деревьев, высвечиваемые уличным фонарем через окно. Сложив руки на животе и сцепив их в замок, парень пытался размеренно дышать, но сердце отбивало бешеный ритм где-то в груди и не желало успокаиваться, казалось, малейшая мысль вызывает всплеск возбуждения и адреналина. Усянь рвано вздохнул и аккуратно повернул голову, в ночных сумерках пытаясь рассмотреть спину лежащего рядом человека. Прислушиваясь к его мерному дыханию, он мог думать лишь об одном:       «Я хочу поцеловать его! Эти манящие и привлекательные губы. Целый день не мог оторвать от них взгляд. Его глаза янтарного цвета — мне казалось, он видит меня насквозь. Вот бы окунуться в них с головой и остаться там навсегда, не выныривать обратно. Хочу прикасаться к нему, крепко обнять и никогда не отпускать. Если я сделаю вид, что случайно коснулся его во сне, он оттолкнет меня? Что будет, если я признаюсь ему? Он примет меня, или я разрушу даже то немногое, что у нас есть?» — прокручивая в голове сегодняшний день, размышлял Усянь. Наблюдая, как редкие тени от листьев, покачивающихся на ветру, пляшут на иссиня-черных волосах мужчины.       Затаив дыхание, Вэй Ин поднял дрожащую руку и легким движением прошелся пальцами по туго собранной косе. «Гладкие, мягкие, они так красиво блестели сегодня на солнце, хочу пропустить его волосы через пальцы, расчесать, а затем сжать и намотать на кулак…!»       Непроизвольный легкий стон сорвался с его губ, парень резко отдернул руку и зажал себе рот. Замерев в страхе, он прислушивался, не разбудило ли это мужчину, но чужое дыхание было таким же спокойным. Накрыв второй рукой, он до боли стиснул свою челюсть, словно пытался перестраховаться, чтобы ни единый звук не вырвался изо рта. Сильно зажмурившись, он отвернулся в другую сторону.       Вэй Ин весь вечер сдерживал стояк у себя в штанах. Даже сейчас он чувствовал влажность от натекшей смазки, но не мог ничего с этим сделать. С тех пор как они погасили свет и легли спать, его член стал, как каменный. Ему приходилось прикладывать усилия, чтобы сдерживать свои плотские порывы, руки так и тянулись прикоснуться к себе.       «Нет! Так нельзя! Я не могу. Это неправильно! Он столько сделал для меня. Вытащил из бездны отчаяния, всегда поддерживал, помогал, ничего не просил взамен. Пригласил к себе, развлекал, целый день показывал город. Позволил переночевать у себя. А я, собираюсь вздрочнуть на него, лежа рядом, на его же кровати?! Какая же я все-таки мерзкая тварь!»              На глаза навернулись слезы, а в горле встал ком. Он вновь попытался выровнять дыхание, считая про себя до десяти, но вздохи были слишком рваные. Ему казалось что он сейчас разрыдается от безысходности.       Сжав зубы, чтоб наверняка не издать ни единого звука, Усянь медленно повернулся набок и тихо поднялся, вставая с кровати. Стараясь ступать плавно, чтоб не разбудить мужчину, он прошел в ванную. Парень долго стоял над раковиной с включенной водой, успокаивая свои разбушевавшиеся эмоции. Только это мало помогло. Он знал, что сейчас ему предстоит вернуться назад и лечь в одну кровать с человеком, в которого он втюрился по уши с самого первого дня их общения. С первого сообщения, которое тот прислал ему в мессенджере, тем самым спасая от огромнейшей ошибки, которую Усянь мог совершить в своей жизни. Ведь если бы телефон тогда не пиликнул, то отскребали бы его мозги от асфальта у подножия той высотки, с которой он собирался прыгнуть за секунду до…

***

      Они познакомились ровно год назад. Вэй Ин вел страничку в популярной социальной сети. Постил все, что видел: природу, животных, еду, но основным были его мысли. Под каждой фотографией он размышлял о жизни, писал стихи или просто выплескивал накопившиеся эмоции.       Несмотря на свою популярность в университете, подписчиков у него было немного, а активных и того меньше. Единственный, кто всегда самым первым лайкал все его посты, был некто под ником Ханьгуан-Цзюнь, у которого на аватарке были белые кролики. А на личной странице — лишь несколько видео, где кто-то, вернее чьи-то длинные изящные пальцы, плавно скользили по струнам Гуциня, словно райские птахи порхают с ветки на ветку. Это сам Ханьгуан-Цзюнь играл пьесы. Усянь сумел скачать эти видео себе на телефон и прослушивал их снова и снова. Лишь благодаря этому, в моменты особого отчаяния, он мог привести себя в состояние эмоционального равновесия. Что удивительно, он никогда не чувствовал такого же отклика в душе от звуков циня, как от игры этого человека. Вэй Ин хотел написать ему и попросить записать еще видео с музыкой, но, к сожалению, личка и комментарии у него были закрыты. Сам же Ханьгуан-Цзюнь ни разу не оставил ни одного комментария, за исключением последнего поста. Который, как думал Вэй Ин, будет последним не только сегодня, но и в жизни. Парень не верил, что его кто-нибудь читает и написал стих, прощальный. Опубликовал его, уже стоя на крыше высотки и смотря вниз, на проезжающие где-то там авто и мельтешащих как муравьи людишек.       Смотря на закатное солнце и собираясь сделать свой последний шаг, Усянь услышал звук оповещения, это был особый рингтон, который стоял у него только на одного человека — Ханьгуан-Цзюня — чтобы не пропустить его редкие посты. Уже окончательно смирившись с тем, что в этом мире для него нет места, Вэй Ин и подумать не мог, что его спасет любопытство.       «Последний пост от Ханьгуан-Цзюня был полгода назад. Почему именно сейчас, в эту минуту?» — задавался вопросом Вэй Ин, доставая из кармана телефон. Его глаза округлились в удивлении, когда он увидел комментарий от пользователя «Ханьгуан-Цзюнь»       После прочтения все мысли о самоубийстве отошли на второй план. Тот написал развернутый ответ к его последнему стиху, и Усянь не мог больше думать ни о чем, кроме этого человека. В итоге они переписывались всю ночь. За эту ночь они узнали друг о друге очень многое и доверили свои самые сокровенные тайны. Вэй Ин никогда никому не доверял, не было такого человека на земле, которому он мог бы вот так запросто рассказать, что его гложет. Ему казалось, что этот Ханьгуан-Цзюнь видит его насквозь, понимает, как никто другой, и принимает таким, какой он есть. Пусть их и разделяли тысячи километров, но Вэй Ин чувствовал сильную тягу к этому человеку, словно тот был его родственной душой. С ним было легко, уютно, спокойно. Усянь не мог вспомнить, когда последний раз чувствовал такое спокойствие на душе. Да, Вэй Ину было страшно раскрывать душу незнакомцу из интернета, но он получал такое же доверие в ответ.       С этой ночи и началось их ежедневное общение. Они переписывались постоянно. Лань Чжань — имена друг друга они выяснили сразу — был немногословен и отвечал порой отрывистыми фразами, но Вэй Ину большего и не требовалось. Он писал за двоих и всегда чувствовал поддержку собеседника. Усянь никогда не выпускал телефон из рук и рассказывал обо всех интересных мыслях. Он почти забросил свою страницу в социальной сети, теперь ему туда постить было просто нечего, и он не хотел больше выставлять свои размышления на всеобщее обозрение. Ему было достаточно одного лишь Лань Чжаня.

***

      — Лань Чжань, знал бы ты, насколько же вовремя появился в моей никчемной жизни, и позволил обрести в ней смысл, — прошептал Вэй Ин, глядя в зеркало на свое раскрасневшееся лицо.              Умывшись, Усянь вытирался полотенцем, когда услышал торопливые шаги в коридоре. Это мог быть только один человек.        — Вэй Ин? Что случилось? С тобой все в порядке? — обеспокоенно проговорил мужчина, встав в дверном проеме ванной комнаты.       Усянь вздрогнул от его голоса, но полотенце не убрал, так и стоял, крепко прижимая его к лицу руками. «Не в порядке Лань Чжань! Я совершенно не в порядке! Я с ума по тебе схожу! Я, блядь, дрочил на тебя, каждый вечер на протяжении всего нашего общения. Я… Я люблю тебя! Я хочу тебя! Я готов на всё ради тебя!» — кричали мысли в его голове, но рот был плотно сомкнут и оттуда не вышло ни единого звука.       — Вэй Ин? — вновь попытался выспросить Ванцзы, подаваясь вперед.       Усянь понял, что тот сейчас подойдет, а это совсем нехорошо. Вэй Ин, чуть повернувшись, опустил полотенце, открывая взору собеседника одни глаза, и осторожно посмотрел на Лань Чжаня, как кот смотрит на своего хозяина, робко выглядывая из домика. Его взгляд вновь упал на чужие, мягкие, слегка припухшие губы. И лишь одна мысль осталась в голове, вытесняя все остальное.       «Хочу поцеловать их! Почувствовать их мягкость! Хочу… Мое!»       Усянь, как завороженный, смотрел на мужчину, его руки расслабились и полотенце упало на пол. Он шагнул вперед и, стоя совсем близко к Лань Чжаню, протянул руку, касаясь костяшками пальцев его скулы. Плавно, легким движением проведя вниз, очерчивая подбородок. Он не заметил, как широко распахнулись глаза мужчины. Вэй Ину казалось, что он уже себя не контролирует, его повело от одного прикосновения к этой гладкой, словно нефрит, коже. Даже выпивая изрядное количество крепких спиртных напитков, он не чувствовал себя настолько опьяненным.       На мгновение в голове стало пусто, все мысли словно застыли во времени, и была только одна цель — поцеловать. Усянь уже качнулся было вперед, чтобы достичь цели, осуществить свое дикое желание, когда его руку резко перехватили и сжали. А чужой наряженный, но до боли приятный голос, проехался по мозгам, как наждачная бумага, отрезвляя и возвращая к реальности.       — Вэй Ин, что ты делаешь?       Парень стоял и не мог пошевелиться, открыл было рот, чтобы оправдаться, все объяснить, но говорить правду было больно и страшно, а врать он не желал. Он дал обещание самому себе, что никогда не соврет человеку, что стоял сейчас напротив. И до сего дня так оно и было, так пусть же остается и впредь.       «Тепло, его рука такая теплая. Что я делаю? Я рушу свою жизнь…снова!» — ответил он сам себе на вопрос и с отчаянием посмотрел в светлые глаза мужчины, в которых плескалось беспокойство.       — Вэй Ин, расскажи мне что случилось? Сегодня ведь было все хорошо? Я не обидел тебя? Ты же знаешь, что можешь довериться мне! — уверенно проговорил Лань Чжань, накрывая второй рукой дрожащую прохладную руку Вэй Ина.       Усянь хотел рассказать, все рассказать, но страх потери, словно цепями, сковал его горло, не позволяя вымолвить такие необходимые сейчас слова. Парень обессилено улыбнулся, пытаясь выпростать свою руку из чужой крепкой хватки.       — Пойдём спать, Лань Чжань! Уже очень поздно, — с горечью в голосе проговорил он и двинулся вперед, протискиваясь в дверях между мужчиной и стеной.

      Ванцзы метнулся за ним, глаза не сразу привыкли к сумеречной темноте после яркого света ванной. Войдя в комнату, он увидел темный силуэт. Вэй Ин стоял и бездумно смотрел в окно. Мужчина подошел и аккуратно, нежно касаясь, взял его за руку, на безымянном пальце которой блеснуло кольцо.        — Вэй Ин, пожалуйста! Что с тобой происходит? — почти умолял Ванцзы, оглаживая его руку, намеренно задевая кольцо.       Усянь повернулся к нему. В отблесках желтого света Ванцзы заметил влажные дорожки слез на его щеках. Он хотел протянуть руку, чтоб стереть их, ему было невыносимо видеть, как Вэй Ин, его Вэй Ин плачет. У Ванцзы сердце разрывалось, когда он слышал, как парень всхлипывает в трубку, и не мог ничем помочь. Теперь он рядом, теперь он может помочь и так это не оставит. Вот только не успел он ничего сделать, как Вэй Ин заговорил. Рвано, хрипло, постоянно прерываясь от сдерживаемых слез, но заговорил:       — Я так больше не могу, Лань Чжань! Это невыносимо. Вот тут болит! — и он стукнул кулаком себе в грудь — Я… Я хочу тебя Лань Чжань! — его голос дрогнул, а из глаз вновь полились слезы. Всхлипнув, Усянь продолжил. — Ты даже не представляешь, как сильно я хочу тебя! Прикоснуться к тебе, обнять по-настоящему, не по-дружески! Поцеловать тебя! Знаешь, я влюбился в тебя с самого первого дня нашего общения. Нет! Той первой ночи, когда ты написал мне. Я ведь тогда даже не видел тебя ни разу и не знал, сколько тебе лет, но уже мечтал, как буду целовать тебя при встрече. И у меня все время сердце заходилось, когда ты писал мне! Слышишь? Чувствуешь? — Усянь поднял чужую руку, что сжимала его пальцы все это время, и приложил ладонью к своей груди. — С тех пор как ты написал мне, оно вот так. И я ничего не могу с этим сделать, Лань Чжань. А сегодня… я не знал, что так будет. Я не знал, что это настолько мучительно! Видеть и не иметь возможности коснуться. Ловить каждый твой взгляд, те толики тепла, что ты даешь мне, но не сметь попросить о большем. Я не хочу так, я не хочу тебе врать. Помнишь я обещал что ни разу не совру тебе…       —Я помню! Я все помню, Вэй Ин! — шепотом перебил его Ванцзы и притянул к себе, заключая парня в крепкие объятья. Уткнувшись в его макушку, Лань Чжань продолжил — А помнишь, как я сказал тебе, что ты можешь рассказать мне обо всем, что тебя мучает. Я ведь… Вэй Ин, я чувствую то же самое! С той самой первой ночи. Когда я увидел твой пост, так испугался. Я до этого все время порывался написать тебе, но откладывал, придумывая всякие причины. И сам не понял почему, но знал, что если не напишу тебе прямо сейчас, то будет поздно. Слишком поздно. Мне так страшно было отправлять тебе первое сообщение. Я никогда никому так не писал… а потом ты ответил… Я был счастлив, что могу общаться с тобой. Ты единственный, кто понимает меня… Я тоже влюбился в тебя, Вэй Ин, и боялся в этом признаться даже самому себе. Я уже очень давно люблю тебя! — продолжал нашептывать Лань Чжань, все крепче обнимая содрогающегося в рыданиях парня.— Я мечтал о тебе, Вэй Ин. Это казалось таким неправильным, но я не мог совладать с собой.       Он почувствовал, как Усянь слабо кивнул, словно подтверждая его слова.       — Вэй Ин, посмотри на меня.- волнительно проговорил Ванцзы слегка отстраняясь.       Вэй Ин не хотел показывать свое заплаканное лицо, пусть даже в сумерках темной комнаты все равно ничего не было видно. Ванцзы нежно коснулся его подбородка и приподнял, поворачивая к себе. Он смотрел на Вэй Ина мягким взглядом, слегка улыбаясь уголками губ, большими пальцами вытирая с разгоряченных румяных щек соленую влагу.       Усянь, смотрел на него сквозь пелену слез и не мог поверить своим глазам. «Лань Чжань улыбается! Он мне улыбается! Вот, значит, как выглядит его улыбка. Я часто слышал ее в голосовых сообщениях, но ничего прекраснее я еще не видел!»       Вэй Ин поймал губами чужой палец и, почувствовав, как тот вздрогнул, тут же отпустил, смутившись. Пальцы Лань Чжаня были тонкими, длинными, с загрубевшей на кончиках кожей от частой игры на Цине. Это возбуждало.       — Лань Чжань, — тихо проговорил Вэй Ин, — поцелуй меня!       Не успел он договорить, как Ванцзы склонился и жадно припал к мягким, соленым от слез губам. Усянь вцепился руками в воротник пижамы Ванцзы и прижался к нему, целиком отдаваясь этому порыву, сильнее впиваясь в такие желанные и горячие губы. Лань Чжань приобнял его за талию. Поцелуй вышел рваным и хаотичным. Но Вэй Ину и этого хватило, чтобы окончательно потерять связь с реальностью. Его тряхнуло, и все тело словно прошибло судорогой, он издал задушенный полувсхлип-полустон и, отстранившись, еще сильнее вцепился в одежду мужчины, тяжело дыша. Вэй Ин обессилено начал оседать на пол, когда почувствовал, как сильные руки подхватили его.       Ванцзы не сразу понял, что произошло, но сильнее обнял и помог переместиться на кровать.       — Вэй Ин, ты…       — Да! — слишком резко перебил его парень, дернувшись в чужих объятиях. — Я только что кончил, Лань Чжань! От одного поцелуя, даже нет, прикосновения. Прости! — стыдливо пряча взгляд, прошептал Вэй Ин.       — Не нужно за это извиняться. Еще немного, и я тоже кончил бы вместе с тобой. Мне сложно было сдерживаться сегодня. Посмотри вниз, — неуверенно проговорил Ванзцы, поглаживая Вэй Ина по спине.       Усянь открыл глаза и посмотрел на выпирающее естество мужчины. В темноте комнаты были видны лишь очертания. Он поднял руку и неуверенно накрыл ладонью пах. Почувствовав влагу от натекшей смазки на ткани пижамных штанов, Вэй Ин слегка улыбнулся. Было приятно осознавать, что твой неумелый поцелуй вызвал такую реакцию. Он начал плавно водить ладонью, через ткань оглаживая чужой член. Ощутив, как мужчина, напрягся и зашипел сквозь зубы, Усянь слегка надавил рукой, обхватывая его пальцами. Сделав пару уверенных движений рукой, он почувствовал, как Ванцзы несколько раз бедрами дернулся вперед и кончил, с придыханием называя его имя. Усянь так и держал руку на уже обмякшем члене, чувствуя через тонкую ткань, как растекается теплая, вязкая сперма.       — Он у тебя такой большой! — удивленно произнес Вэй Ин. — Мне всегда было интересно, какой он у тебя. Я как-то хотел спросить об этом. Ты бы, наверное, подумал, что я какой-то озабоченный, если бы вдруг прочел от меня сообщение с просьбой показать мне свой член.       — Скорее смутился. И, наверное, подумал бы, что тебя взломали. Но это стало бы поводом спросить у тебя то же самое, — пошутил Ванцзы. — Хотя для начала можно было бы просто написать: «Ты мне нравишься!».       — Эй! Просто написать! Ты знаешь, сколько раз у себя в голове я говорил тебе: «Ты мне нравишься!». И не меньше раз пытался напечатать! — начал возникать Вэй Ин и уже тише добавил — А потом все стирал.       Ванцзы глубоко вздохнул. Слегка отстранившись, он подвинул Вэй Ина и встал с кровати. Мужчина хотел подойти к книжному стеллажу, но, взглянув вниз, понял, что для начала стоит переодеться.       — Пойдем, дам тебе новые штаны.       Переодевшись, они лежали, обнимаясь, на кровати. Ванцзы включил ночник и дал Вэй Ину в руки небольшой ежедневник.       — Открой его! — с волнением в голосе проговорил мужчина.       Открыв и прочитав несколько строк, Вэй Ин обомлел. Там все было исписано признаниями в любви. Сначала это были просто несколько строчек, потом стали добавляться слова восхищения, и фразы становиться более витиеватыми. Далее шли стихи, и признания стали занимать несколько страниц. Возле каждого стояла дата написания. Первое неуверенное: «Ты очень классный. Мне кажется, ты мне нравишься!» — было написано на второй день их общения. Усянь поднял ошарашенный взгляд и посмотрел на Лань Чжаня.       — Я тоже…писал тебе…слова любви, — смущенно произнес Ванцзы, не глядя на Вэй Ина. Пусть при свете ночника не было видно, но он чувствовал, как румянец заливает его щеки и уши. — Я считал это несбыточной мечтой. Но в душе хотел, чтобы ты прочел это… если вдруг со мной что-то случится.       — Лань Чжань! Если б я знал! — воодушевленно воскликнул Усянь и, нахмурившись, когда до него дошел смысл последней фразы, строго добавил. — И вообще, что значит, если с тобой что-то случится? Не смей даже думать об этом, мы дали друг другу слово, что больше никаких мыслей о самоубийстве.       На самом деле, Лань Чжань был очень похож на него. Они оба были одиноки в этом мире. И в ту самую ночь, когда Вэй Ин рассказал о своих душевных терзаниях, умолчав о том, что уже был в шаге от того, чтобы совершить задуманное, Ванцзы тоже признался, как ему тяжело общаться с людьми и находиться в их обществе, выстраивать социальные связи. О своих тайных мыслях, что ему нет места в этом мире. О том, что не решался предпринимать какие-либо действия и из-за этого считал себя еще более никчемным и трусливым. Каждый раз, переходя дорогу по пешеходному переходу, Ванзы чуть ли ни молился о том, чтобы его сбила машина. Насмерть. Потому что перебегать на красный воспитание не позволяло. Уж очень много правил ему вдолбили в детстве, а так вроде и несчастный случай, и душа обретет долгожданный покой. Слишком эгоистично сваливать все на других, но Ванцзы понимал, что он слаб. Не успел он толком погрузиться в свои мысли, когда услышал, как Вэй Ин с лукавством в голосе произнес:       — Гэ-гэ, мы столько упустили с тобой, мы могли бы уже… — Усянь привстал, отложив книгу, и одним быстрым движением оседлал бедра Ванцзы. — Давай не будем терять ни минуты, мой Лань гэ-гэ, это наша первая и последняя ночь, я не хочу думать о грустном.       Лань Чжань улыбнулся, как умел только он, еле заметно, но в его светлых янтарных глазах плескалось безграничное счастье. И слепцом был Вэй Ин, если не видел этого. Склонившись, они поцеловались. Страстно и жарко. Ванцзы блуждал руками по телу Вэй Ина, залезая пальцами под футболку, оглаживая бока, спину, чувствуя очерченные мышцы. В то время как язык изучал чужой теплый и влажный рот, сталкиваясь и переплетаясь с другим юрким язычком, который так и норовил протиснуться глубже в горло. Ванцзы стиснул Вэй Ина в объятиях, прижимая к себе, словно пытаясь вжать его в себя, когда почувствовал, как чужие губы плотно обхватили его язык. Усянь слегка втянул его, словно это была головка члена, затем отпустил, оглаживая языком. Издав сдавленный гортанный рык, Ванцзы резко толкнулся бедрами вверх. Его возбужденная плоть через ткань штанов упиралась в зад Усяня, который постоянно ерзал, специально притираясь и еще сильнее возбуждая его. Вэй Ина слегка подбросило вверх. Не ожидая такого толчка, он прикусил губу Ванцзы.       — Ох, прости! — отстраняясь, тяжело дыша, произнес Усянь.       Лань Чжань, не обращая на это внимания, вновь притянул его к себе и вовлек в новый, полный вожделения и похоти, поцелуй. Его руки снова оглаживали чужое тело, раз за разом исследуя его, запоминая каждый изгиб, выемку или выпирающую косточку, пока не остановились на округлых упругих ягодицах. Приспустив резинку штанов, он сжал их и скорее почувствовал, чем услышал, жалобный стон. Они целовались, как в последний раз. Жадно и ненасытно, словно боясь, что это вот-вот закончится, что это сон, и они проснутся каждый в своей постели. Губы раскраснелись и саднили от постоянных покусываний, а дышать стало практически невозможно. Но все же им пришлось отстраниться друг от друга. Вэй Ину казалось, что он вообще забыл как дышать: легкие словно сдавило тисками, дыхание сперло, а сердце так колотилось в груди, что удивительно, как оно еще не проломило ребра. Усянь судорожно вздохнул, как и мужчина под ним.       — Одежда. Мешает, — хрипло произнес Ванцзы, глядя снизу вверх.       — Ага, мешает, — подтвердил Усянь, смотря на мужчину расфокусированным взглядом и совершенно не соображая чего от него хотят. Он-то хотел продолжить целоваться и уже начал наклоняться, требуя продолжения, когда в его грудь уперлась широкая теплая ладонь.       — Надо избавиться.       Ванцзы одним рывком стянул футболку с парня. Резким движением он повалил того на бок и стянул штаны, откидывая их куда-то в сторону, свою пижаму он отправил туда же. Усянь даже не успел опомниться, как Ванцзы подмял его под себя, примостившись между ног. Опираясь руками по обе стороны от головы парня, притираясь своим возбуждением о его промежность, он прошелся по яичкам, задевая вставший и сочащийся смазкой член. Вэй Ин распластался на кровати, еще сильнее разведя ноги в стороны полностью раскрываясь перед человеком над ним, доверяя ему свое тело, сердце и душу.       — Мой Лань Чжань, мой Лань гэ-гэ. Ты же сделаешь это сегодня? Люби меня сегодня! Люби, как можешь только ты! Я хочу принять тебя, хочу почувствовать… — начал нашептывать Вэй Ин, руками оглаживая крепкие мужские плечи.       Было настоящим блаженством чувствовать его напряженные мышцы под своими пальцами. Руки коснулись цепочки на чужой шее, которую оттягивала небольшая серебряная подвеска в виде облачка, покачиваясь в такт движениям мужчины. Усянь прошелся по ней и сжал. Счастливо улыбнувшись, он отпустил ее. Переходя на грудь и задевая ставшие чувствительными соски, парень не сдерживал стонов удовольствия.       — Все что захочет мой Вэй Ин! Я буду любить Вэй Ина сегодня! — сгорая от страсти, проговорил Ванцзы и, наклонившись к самому уху, серьезно, словно давая клятву, хрипло произнес. — Я буду любить Тебя Всегда! — и слегка толкнулся бедрами, проводя влажным членом по сжавшемуся колечку мышц.       Усянь вскрикнул от неожиданности, ему показалось, что Ванцзы прямо так, сходу войдет в него, но тот продолжал дразнить, покачивая бедрами. А губами терзая нежные припухшие губы, переходя на скулы, шею, вылизывая, покусывая и оставляя характерные синяки и засосы.       — Кусай сильнее, Лань Чжань, — в исступлении говорил Усянь, подставляя шею и ключицы. — Хочу видеть на себе твои следы как можно дольше!       И Ванцзы не сдерживался в своих желаниях, как и Вэй Ин не остался в стороне, вовсю исследуя чужое тело, оставляя на мужчине свои следы. Когда Ванцзы решил, что Вэй Ин достаточно распалился, он уже хотел опустить руку, чтобы его подготовить, но тот неожиданно ее перехватил и сжал.       — Не надо! — тяжело дыша проговорил Усянь. Ванцзы нахмурился, совершенно не понимая, в чем проблема. Парень, увидев замешательство на чужом лице, поспешно добавил: — Не надо пальцами растягивать. Давай сразу членом?       — Это может быть больно. Тем более в первый раз. И я боюсь не сдержаться. Не хочу чтоб тебе было больно, — тихо проговорил Ванцзы.       — Я хочу, чтобы было больно! — воскликнул Усянь. — Я хочу, чтобы у меня там все саднило, и я назавтра встать не смог, и чтоб поясница болела, и жопа болела, и… — на глаза навернулись слезы, и он, сглотнув комок в горле, закончил. — Я завтра уезжаю и хочу как можно дольше чувствовать, что у нас с тобой Было!       — Вэй Ин, сердце мое! Я все для тебя сделаю! Но не стану вредить тебе. Доверься мне. Ты об этой ночи будешь помнить всю жизнь! — пробормотал Лань Чжань и жарко поцеловал парня, тем самым выбивая из него все непрошеные мысли, не давая им укорениться. Отправляя их обоих в водоворот наслаждений.

***

      Лань Чжань жил в съемной однокомнатной квартире, которая находилась в элитной новостройке. Ее для него снял брат. Когда Ванцзы заявил своему дяде, что хочет стать композитором, выбрал ВУЗ и направление, связанное с этой профессией, его дядюшка Лань Цижень так взбеленился, что лишил Ванцзы финансовой поддержки. Он считал творческие профессии неблагодарными, пустыми и бессмысленными, и никакие доводы не могли его переубедить. Дядя был категорически против, но это не остановило Лань Чжаня. Тот все равно поступил, куда хотел. У него было достаточно накоплений, чтобы оплатить обучение, но, к сожалению, на съем квартиры денег не оставалось. Но Ванцзы не считал это проблемой, ведь ему было положено место в общежитии. Вот только он совершенно не ожидал, каково это — жить в общежитии, с незнакомыми людьми в одной маленькой комнатке. Наверное, все было бы не так плохо, если бы в комнате их было двое, но их было четверо. И Ванцзы осознал, что понятия не имеет, как себя нужно вести в таких обстоятельствах. Правила, которые ему прививали с детства, здесь совершенно не работали.       По своей наивности он пытался донести эти правила поведения до своих сожителей, постоянно делал им замечания, одергивал, и, сам того не замечая, начал вести себя, как Лань Цижень. Его раздражало все! Они не соблюдали режим дня, режим питания, шумели, мешали спать, учиться, но самое мерзкое — они водили к себе девушек, таких же студенток, и, не стесняясь его присутствия, вытворяли всякие непотребства. И чем больше он выражал свое недовольство, тем настойчивее эти трое делали все ему наперекор.       В итоге, для Ванцзы там начался ад. Ему казалось, что девять кругов ада Данте проще преодолеть, чем дожить в общежитии до конца учебы. Он ощущал, что становится объектом настоящей травли, но понятия не имел, что с этим делать и как это можно исправить. Было слишком поздно, когда он осознал свои ошибки, и единственное, что ему оставалось - это съехать. Потому что не только трое его сожителей начали строить ему козни, но и другие студенты, жившие на их этаже и частенько захаживающие в их комнату в качестве друзей, тоже принялись делать пакости.       Попытки заработать деньги так же ни к чему не привели, вся работа, которую предлагают студентам, ему не подходила. Там, где обещали хорошие заработки, нужна была коммуникабельность, а еще умение улыбаться всем и каждому, врать, льстить и подлизываться. Ничего из этого Ванцзы не умел и не хотел учиться, даже его безупречный внешний вид и красивая мордашка не спасали положение. В других же местах оплата была мизерной.       Ванцзы находился на грани отчаяния, когда ему позвонил его брат, который долгое время был в экспедиции. Лань Чжань за это время только писал ему и ни словом не обмолвился о сложившейся ситуации. Зная своего брата, он боялся, что тот бросит все и примчится к нему. Так и произошло. Хватило одного короткого разговора о делах насущных, чтоб Сичень понял, что с его братом что-то не так. Не просто «не так» - в его голосе он услышал такую безнадежность, что прямиком с работы рванул к нему. Лишь переступив порог комнаты, он сразу понял, что к чему.       В этот же день, не слушая никаких возражений, Сичень нашел квартиру и заставил Ванцзы туда переехать. Но тот упирался до последнего, и Сиченю пришлось согласиться на то, что Ванцзы позже возместит потраченные средства. Естественно и за дальнейший съем тот хотел платить сам. Благо, что вздохнув свободно, он сумел прийти в себя и найти приличный заработок в интернете, работая дистанционно. Однако, даже этих денег ему хватало впритык, но Ванцзы и не привык шиковать.        У Вэй Ина же ситуация обстояла иначе. Да, он также учился в университете, как и Лань Чжань. Только вот жил, к сожалению, в одной квартире с Цзян Ченом, которую они снимали пополам.       Из-за глубокого чувства вины, Вэй Ин не мог оставаться рядом со своей приемной семьей. Считая себя виноватым в смерти Шицзе, ее мужа и их нерожденного ребенка, ему было невыносимо смотреть в глаза брату. Наблюдать за тем, как убивается его приемная мать, Юй Цзыюань, и рушится его некогда счастливая семья. Они не винили его в том, что произошла ужасная авария. Но именно звонок Вэй Ина заставил его беременную сестру с мужем сесть в машину и помчаться к нему. Если бы он смог дозвониться до Цзян Чена или кого-то еще, если бы он вспомнил, что она в положении и ей нельзя волноваться… очень много «если бы». Он не мог перестать думать об этом и решил сбежать, погрузиться в учебу, но как известно — от себя не убежишь. И единственный выход который он видел — покинуть этот мир…

***

      Поэтому ни Лань Чжань не мог приехать к Вэй Ину, ни Вэй Ин к Лань Чжаню. Но спустя несколько месяцев общения, желание Усяня встретиться с Ванцзы настолько возросло, что заставило потесниться его разросшееся чувство вины. Он поставил себе цель накопить на поездку. А когда Вэй Ин ставил перед собой серьезную цель, то ничто не могло сбить его с пути. У него ушло больше полугода, чтобы организовать все. И его усилия не пропали даром. Поездка оказалась успешной. Им удалось, наконец, встретиться друг с другом в реале, а не через видео и голосовые сообщения.       — Лань Чжань, — в задумчивости позвал Вэй Ин, — а как ты понял, что я тебе нравлюсь именно в этом плане?       Он сидел на кухне, на маленьком угловом диванчике, вытянув ноги и подложив под задницу подушку, пока Ванцзы готовил завтрак для них обоих. Кухня была маленькая, но уютная, с продуманной дизайнерской отделкой. Лань Чжань стоял и помешивал овсяную кашу на плите, постепенно добавляя в нее сыр и пряности. Прозвучавший вопрос заставил его серьезно задуматься. Каша, видя, что повар отвлекся, решила тут же сбежать из кастрюльки, но беглянку вовремя заметили и вернули на место.       — Слишком много чувств я начал испытывать по отношению к тебе. Желание тебя защитить, забрать к себе и спрятать ото всех. Обрадовать тебя. Я счастлив, когда счастлив ты, а когда ты грустишь — грущу и я, — медленно проговорил Ванцзы. — Но окончательно я осознал и принял это чувство после того как… приревновал тебя, — замялся мужчина.       — Приревновал? К кому? Когда? — встрепенулся Вэй Ин. Ванцзы, развернувшись, пристально посмотрел на него.       — Ну чегооо? Мне же любопытно! Вдруг мы одновременно поняли!       — Хм. Когда ты с Хуайсаном целовался! — быстро, скомкано проговорил Ванцзы, отворачиваясь, его уши залил румянец смущения.       — Таак? Как ты об этом узнал? Об этом моменте с той вечеринки я умолчал! — подался вперед Вэй Ин, привставая и опираясь руками о стол, а босые ноги запуская в махровые пушистые тапки-кролики, что подарил ему Ванцы.       — На новый год. Мы с тобой уже семь месяцев общались. Я случайно увидел фотографию в соц. сети, в новостях вылетела. Я тогда был сам не свой…       — Божечкиии! — протянул Усянь, закрывая лицо руками и плюхаясь обратно на мягкий диванчик. — Он обещал что об этом никто не узнает, это было и в его интересах. А оказывается, даже фотография была. Лань Чжань, у нас ничего не было! Это даже поцелуем назвать нельзя! Он меня спьяну пытался засосать, а я его оттолкнул! — начал клятвенно заверять Вэй Ин, опустив руки.       — Я знаю! Я тебе верю. Не волнуйся, давай лучше ешь! — успокоил его Ванцзы, ставя на стол тарелки с горячей овсяной сырной кашей.       На самом деле Не Хуайсан был давно влюблен в Вэй Ина. Но видя, как тот постоянно ухлестывает за девчонками, боялся в этом признаться. Они были лучшими друзьями, собутыльниками, всегда прикрывали друг друга. И Хуайсану этого было вполне достаточно. Просто быть рядом, отгонять назойливых девиц, ему даже казалось, что он был счастлив, ровно до того момента, пока Вэй Ин не начал круглыми сутками зависать в телефоне.       Все попытки выяснить, с кем тот переписывается, не увенчались успехом. Но окончательно молодого парня подкосило то, что Вэй Ин начал улыбаться. Нет, он всегда улыбался, но такое выражение лица Хуайсан видел у него всего лишь раз, когда тот заговорил о своей матери. Это была настоящая счастливая улыбка, наполненная любовью и нежностью, чистым светом. И предназначалась она не ему, Хуайсану, лучшему другу детства, тому, кто всегда был рядом и поддерживал, а какому-то анонимному пользователю. С которым они общаются от силы месяц, и который его даже не видит.       Последней каплей стал вопрос Усяня: — Не-сюн, а как понять, что человек влюбился, по-настоящему?       Хуайсан тогда быстренько перевел тему, а сам решил окончательно, что признается ему в любви. Но осуществить это было не так просто, сердце каждый раз сжималось, словно оно находится в чьих-то когтистых лапах, одно неверное слово - и лапа сожмется, а когти вопьются в мышечные ткани и разорвут его на куски. Изрядно напившись на новый год, на общей вечеринке, он подошел и попытался засосать своего возлюбленного. Только тот сопротивлялся. Очнулся Хуайсан от хмельного угара, когда почувствовал резкую боль в затылке. Его сильно толкнули к стене. Пытаясь сфокусировать взгляд, он смутно видел перед собой силуэт Вэй Ина.       Тот стоял и ошарашенно смотрел, как его лучший друг, которому он доверял, как самому себе, сползает по стенке, всхлипывая и пытаясь закрыть лицо и голову руками. Несмотря на произошедшее, Вэй Ин не мог оставить его в таком состоянии. Убедив себя, что это была ошибка, он помог Хуайсану добраться до постели и уложил его, благо вечеринка была в доме друзей. На утро им все-таки пришлось поговорить. И Вэй Ин узнал о влюбленности друга, но взаимностью ответить уже не мог, и никогда не смог бы. В Хуайсане он видел лишь друга, названного брата, но не возлюбленного. Он еще не до конца осознавал, но чувствовал, что его сердце уже занято Лань Чжанем. После этого всего они решили остаться друзьями. Сначала общение шло напряженно, но потом все наладилось. И Вэй Ин был очень счастлив за Хуайсана, когда тот обзавелся парнем.       — Мо Сюаньюй его зовут! Помнишь, я про него писал тебе. Хороший парнишка. Добрый, — рассказав эту историю, Вэй Ин взялся за ложку, и, направив ее на Лань Чжаня, добавил. — А за фотку я с него еще спрошу, я правда был не в курсе, что таковая имеется, — он опустил ложку в кашу, оглядел блюдо скептическим взглядом, но все же решился попробовать.       — О-о-о! Это не каша, это блаженство! — закатывая глаза пробормотал Вэй Ин. — Я всегда думал, что отвратительней овсяной каши ничего в мире нет. То, что готовит мадам Юй, есть невозможно. Но, оказывается, в твоих руках даже самое невкусное блюдо приобретает новые краски. Расскажи рецепт! Хотя, нет, не рассказывай, хочу чтоб только ты мне ее готовил! — и положил в рот очередную порцию каши, мыча от удовольствия.       Ванцзы смущенно улыбнулся и хотел было задать встречный вопрос Усяню, о том, как тот осознал свои чувства, но не успел.       — Лань Чжань, — воскликнул Усянь, так и не поднеся очередную ложку ко рту, — это что же получается! Ты тогда четыре дня не отвечал мне на сообщения, не поднимал трубку, не заходил в сеть из-за ревности? А не потому что телефон сломался? Ты хоть знаешь, как я тогда извелся? Думал, с тобой что-то случилось. Что ты лежишь где-нибудь в больничке без сознания и медленно умираешь, а я …а я… - он запнулся в волнении.       — Вэй Ин! — нежно проговорил Ванцзы. — Я тебя не обманывал, у меня тогда действительно телефон сломался. Только причиной поломки … — он нахмурился, — …я сам разбил его, на эмоциях. Не мог это видеть. Я писал, что буду за городом у дяди. А там нет интернета. Как только вернулся в город, сразу новый купил и написал тебе. А у брата просить не решался. Боялся, что наговорю тебе лишнего…       — Да, я помню. Ты долго извинялся за отсутствие, — виновато пробурчал Вэй Ин.       — Признаться честно, я вздохнул с облегчением, когда узнал, что у твоего друга появился парень. Фотографию я не смог найти, наверно ее удалили, и я не стал упоминать о ней, — тихо проговорил Ванцзы, доедая свою кашу.       — А ты? Как ты понял? — задал свой вопрос Лань Чжань, поднимая заинтересованный взгляд на Вэй Ина. — Хотя, я могу предположить, когда это произошло!       — Ну, давай, выскажи свое предположение! — весело ответил Усянь с задорным огоньком в глазах.       — Когда я начал проводить время с Су Ше! — уверенно ответил мужчина. Усянь грустно вздохнул.       — Ага! И как ты понял?       — Да ты был сам не свой. Это было видно по сообщениям. И вот эти твои завуалированные — тысяча и один способ отшить приставучего ухажера.       — Я думал, с ума сойду! Места себе не находил каждый раз, когда ты говорил, что он к тебе придет! Вот прямо сюда, в эту твою однокомнатную квартиру, на эту кухню. Вы сядете рядом и будете заниматься учебой! — язвительно проговорив, он обозначил последнее слово воздушными кавычками. — Вот тут, — постучав себя пальцем по виску, — я такие картины себе рисовал, одна хуже другой! Фу — Фу — Фу! — махнув рукой, отгоняя от себя нехорошие мысли, он вновь набил рот вкуснейшей овсянкой.       Ухмыльнувшись Ванцзы проговорил:       — Это льстит!       Вэй Ин поднял на него притворно-уничижительный взгляд.

***

      Они тогда уже общались месяца два, когда Ванцзы в университете навязали подтянуть его однокурсника Су Миншаня. Это был тихий парень, сын декана, который немного отставал по предметам. Сам Лань Чжань был гордостью университета: лучший студент, отличник, красавец, участвовал во многих научных конкурсах. Миншань до этого пытался с ним сблизиться, но Ванцзы не обращал на него внимание, и тот решил подступиться к нему таким вот способом. Он тоже хорошо учился, но из-за своей замкнутости, нелюдимости и посредственной внешности был незаметным, как призрак.       Первые несколько занятий парни провели в литературном кафе. И они действительно занимались учебой. Все его попытки разговорить Ванцзы, уходили в никуда, только учеба. Потом Ванцзы пришлось пригласить его к себе домой.       — Я с первого дня понял, что он от меня чего-то хочет, и был уверен, что дружбы! — рассказывал он Вэй Ину свою историю, помешивая горячий чай. — Но я старался держать его на расстоянии, я, в общем-то, всех держал на расстоянии. Это утомляло. Если бы не обстоятельства, я не стал бы приглашать его к себе, но… так вышло.       Несмотря на то, что они были наедине, в пустой квартире, Су Ше не стал совершать каких-то активных действий, а, наоборот, попытался больше узнать о Лань Чжане: рассматривал его фотографии, задавал много личных вопросов. И Ванцзы стал раскрываться. Просто общение. Когда Ванцзы начал больше доверять Су Ше, то перестал скрывать тот факт, что у него есть друг по переписке. Миншань сразу понял, что это не просто кто-то - это был некто очень близкий, кому Ванцзы улыбался, глядя в телефон, и глаза его лучились предвкушением, когда слышался звук оповещения.       Су Ше с самого первого дня учебы наблюдал за Ванцзы, часто тайком ходил за ним, как сталкер, в столовой ел то, что ел Ванцзы и пил то же самое. Фотографировал его исподтишка. Даже начал учиться играть на цине. Одеваться старался, как он, но парню совершенно не шли светлые оттенки, он еще больше стал походить на приведение и сливался с университетскими стенами. Но все равно, с упорством барана, пытался подражать Лань Чжаню.       Вэй Ин слушал, затаив дыхание, часть истории он знал, но не в подробностях, ему, в общем-то, и не хотелось тогда знать подробности. Это было слишком невыносимо, знать, но не иметь возможности заявить права на свое. Именно тогда у него оформилась мысль: «Мое! Мой Лань Чжань! Руки прочь от моего парня!»       Из сообщений Ванцзы, он понимал, что этот Су Миншань конкретно подкатывает. Все время навязывается, пишет, приглашает в разные места погулять, провести время вместе. В гневе Усянь сам хотел написать ему и высказать все. Чтобы тот, наконец, отстал. Даже предложил эту идею Ванцзы, мол я сейчас с ним так поговорю! Но мужчина аккуратно поумерил его пыл.       Но что больше всего выводило Вэй Ина из себя, приводило в ярость и одновременно в какое-то отчаяние, это то, что Су Ше начал дарить Ванцзы подарки. Дорогие подарки, качественные, а не абы-какие безделушки. То, что ему действительно интересно. Книги его любимых писателей, новый столик для Гуциня из красного дерева, эксклюзивный набор для каллиграфии…       — Зачем ты меня тогда так изводил, хвастаясь всеми этими подарками? Зачем ты принимал их от него? Ты представляешь как мне было обидно, что я не могу позволить себе подарить тебе что-то столь же существенное? — надувшись, с обидой проговорил Вэй Ин. — Мне только на один этот столик десять лет пахать надо! Что я тебе подарил? Какие-то сраные безделушки и мягкую игрушку кролика, которая яйца выеденного не стоит? — всерьез начал заводиться Усянь.       — Вэй Ин! Солнце мое! Иди ко мне! — Лань Чжань подвинулся к нему на диванчике и заключил того в объятья, крепко прижимая его голову к своей груди и плавными движениями оглаживая его по спутанным волосам.       — Твои подарки - это самое ценное, что есть в моей жизни. Кроме тебя, ведь ты еще ценней! — успокаивающе проговорил Ванцзы. - Ты же наверняка видел: все, что ты мне когда либо присылал, стоит на полке, на самом видном месте. Я знаю, что все твои подарки были от души.       — Видел! — в смущении произнес Усянь. — Но тогда-то я этого не знал! И я рад, что ты носишь мой подарок.       Серебряная подвеска была в виде маленького облака, с инкрустированным в него камушком синего сапфира, который достался ему в наследство от родителей. Этот драгоценный камень был безумно дорогим, если бы его опекуны -семья Цзян - узнали о том, что Усянь подарил его какому-то незнакомцу из интернета, послал обычной почтой в посылке, когда при его продаже он мог бы оплатить себе несколько лет обучения в престижном учебном заведении… но они не знали. А у Вэй Ина прислушался зову души и сердца, против такого не попрешь, да и упрямства ему не занимать. А особенно на фоне дорогих подарков Су Ше… В общем, окрыленный идеей, он сделал на заказ для Лань Чжаня украшение и послал ему на день рождения. Ванцзы, когда понял цену этому подарку, хотел вернуть, но Усянь категорически отказался, он грозился не прийти за посылкой, если тот пришлет.       «Можешь выкинуть, если не нравится!» — с обидой в голосе послал он ему тогда первое голосовое сообщение - до этого они общались только печатным текстом.       — Я с тех пор ношу его не снимая. И всегда думаю о тебе, когда чувствую его тяжесть на своей груди. — с благоговейным трепетом он прикоснулся пальцами к облачку, выводя его контуры через футболку. — И я счастлив, что ты носишь мое кольцо!       — Я сам думал, что умру от переизбытка эмоций, прямо там, на месте, когда открыл посылку и увидел эту маленькую бархатную коробочку. Я ведь был уверен, что ты так завуалированно сделал мне предложение и мысленно согласился. Капец, почему мы не подняли эту тему тогда? Почему я так боялся спросить, что это значит и напридумывал себе всякого? — сокрушался Вэй Ин, смотря на Ванцзы чуть отстранившись.       — Тебе было страшно, и мне было страшно. Отсылая его, я боялся все испортить, но когда ты прислал фотку своей руки с кольцом на безымянном пальце, я все понял, — он наклонился и поцеловал парня в его мягкие податливые губы. Страстно, но с толикой нежности вкладывая в этот поцелуй всю свою любовь и получая такой же наполненный чувствами ответ. - Я понял что ты теперь мой! Ты мой, а я твой!              Усянь не стал спрашивать о том, что в итоге случилось с Су Ше. Эту часть истории он уже знал, общаясь каждый день с Ванцзы, и видел то злополучное видео. У Су Миншаня окончательно поехала крыша. Он решил, что раз Ванцзы принял его подарки и сам подарил ему некоторые вещи, то теперь они пара. Расписал у себя в голове всё их совместное будущее, сам же поверил в это и рассказал всему универу о том, что они встречаются и скоро у них свадьба. У него случилась настоящая истерика из-за того, что Лань Чжань отказался быть с ним и официально заявил, что у него уже кое-кто есть. Так совпало, что в этот момент они находились в столовой, и Миншань не придумал ничего лучше, чем приставить вилку зубьями к своему горлу. Угрожая попыткой суицида, сквозь слезы и сопли, он кричал во весь голос, чтобы Лань Чжань признался ему в любви и сделал прямо тут предложение руки и сердца. Ванцзы, конечно же, этого не сделал, но сумел обезоружить парня и передал его в руки врачей, которых вызвал кто-то их присутствующих вместо того, чтобы снимать все на камеру. Естественно, после этого Лань Чжаню пришлось справляться с внезапно нахлынувшей популярностью. Видео, словно вирус, распространилось по всему университету.       Вскоре его вызвал к себе декан. Лань Чжань уже готовился к тому, что его попытаются отчислить, но тот оказался понятливым дядькой. Декан извинялся за своего сына, сказал, что психика у него нестабильная, и он ежегодно проходит лечение в специализированной клинике, а тут, видимо, влюбился парень, вот и понесло его. Они мирно договорились замять эту ситуацию, ведь декан сам поспособствовал тому, чтоб Ванцзы занимался с Миншанем.       Однако Ванцзы все это очень тяжело переживал, и, если бы ни Вэй Ин, ни его постоянные сообщения, слова поддержки, ежевечерние звонки, он не знал, как бы с этим справился. Ванцзы ведь просто хотел стать Су Ше другом…

***

      Они познакомились в интернете. Всего лишь несколько напечатанных строк изменили судьбу двоих людей. Вэй Ин ехал к нему, не имея конкретной цели, лелея в душе лишь надежды и мечты. А уезжал с полной уверенностью в завтрашнем дне и в их совместном будущем!