my mother's tradition

Ветер с моря слабо вздымал колосья у побережья, где землю покрывала дорожка из крупных камней. Волны с шумом ударялись о них, как бы разбиваясь, заливали сушу на пять метров и возвращались обратно. Друг за другом они по очереди окатывали берег. Волнение не успокоится, пока буря продолжит властвовать здешними краями. Сюн, с трудом успевая переводить дыхание, бежал, расчищая перед собой дорогу. Ему приходилось раздвигать высокую растительность, чтобы перевигаться дальше. Начинался дождь. Капли сначала слабо, а после сильнее накрапывали, пропитывая одежду парня. Погодные условия — последнее, что сейчас волновало блондина, но приближаясь к скамье, на которой сидел Мио, вновь одиноко приглядываясь к очертаниям горизонта, это встало на первый план. Даже в декабре острову не присущи суровые климатических условия, что позволяют одеваться по-европейски осеннему, но на брюнете была надета всего лишь тонкая футболка оверсайз, которая жила своей жизнью, колыхаясь от ветра, и серые брюки, тоже ничем не примечательные, но скорее подходящие для летнего вечера, нежели декабрьского утра. Хасимото в мгновение оказался около Мио. Сняв перекинутое через одно плечо пальто и, завернув в него брюнета, он опустился рядом. Чибана, не отвлекаясь, продолжал смотреть на море сланцево-серыми глазами, которые будто поглотили цвет туч и глубоких пучин. — Я звонил тебе. Ты слышал? — Сюн запрокинул голову на спинку скамьи, вполоборота развернувшись к собеседнику. — Мой телефон у Эри. Знаешь же, что с её прошлым сталось. Сегодня приезжает Судзу. Им нужно встретиться, вот я и одолжил на время. — Всего-то не у тебя был, — плечи Хасимото как будто освободились от тяжкого груза, — я уже думал, ты сегодня не появишься на празднике. Брюнет повернулся к Сюну. Последний в момент уловил полные печали глаза. Аккуратно приобняв Чибану, блондин положил его голову на своё плечо, зарываясь худыми холодными пальцами в угольные волосы и виском прижимаясь к чужой макушке. Мио повернул голову ещё на пол оборота, полностью скрыв лицо и сдерживая слёзы, которые могли бы залить целое море на одежде Хасимото. Но он не делает этого, даже если сдерживается лишь за счёт сильной воли. Он должен быть счастлив в свой день Рождения, потому что этого хотела бы она— В воздухе висело молчание. Семья Сюна готовилась к празднованию. Дом завесили украшениями, спрятали по традиции подарок, обвязав красной нитью начало старта и финиша, чтобы именинник сам обнаружил свой клад, следуя за распутанным клубком. Потому что так делала она. Каждый год в его день мама Мио прятала подарок, обвязывала нитью дом, а после, когда поиски заканчивались успехом, они вместе распаковывали находку. Помнится, на последний день Рождения, проведенный рядом с ней, Мио обнаружил в подарочной коробке парные браслеты, сплетённые из остатков красных нитей, начиная с пяти лет празднований его дней таким образом. Позже этот подарок стал самым ценным в его жизни, так как браслет всегда находился при нём и напоминал о близком человеке. Всё, чего хотел Сюн — это продолжить традицию даже после её смерти, ведь теперь он заботится о сыне этой девушки. Но ещё с утра, когда блондин только раскрыл глаза, он не нашёл рядом самого Мио. Поднял шум, но в доме его так и не нашли. Оставалось это место, куда он и пришёл. Наверняка, сегодня брюнет не просто так сидит здесь, чтобы вновь вспомнить, как прогуливался по побережью моря, держа за руку человека, которого ему уже очень давно не хватает в жизни.