Полицейский из Окленда

      Ранним утром Хёнджин спустился в столовую. Остановившись у широкого зеркала в деревянной раме, юноша встряхнул свои отросшие чёрные волосы, немного зачесал, улыбнулся отражению. Весь его задор пропал, когда он столкнулся с холодным взглядом хозяина дома.       Белый стол был заставлен различными закусками, на фигурной деревянной доске лежала запечённая рыба. Молодой человек поморщился. Он и не думал, что отведает кофе и круассан, но всё же надеялся, что хоть на один день брат изменит свои пристрастия. Джин прошёл к своему стулу с мягкой обивкой, отодвинул его и уже собрался сесть, когда услышал тихий приказ:       — На колени!       — Ну, хён! — жалобно пискнул юноша, пытаясь придумать очередное оправдание.       Мужчина в тёмно-синем ханбоке продолжил читать утренний выпуск газеты. Если прикоснуться к её краешку, можно почувствовать, что она ещё тёплая, только-только вышедшая из печатного цеха местной типографии. Мальчишки начнут продавать её на улицах только через час, а в руки к Ян Чонину она попала ровно пятнадцать минут назад.       Старший брат посмотрел на провинившегося юнца, прежде чем перевернуть страницу. Этого взгляда хватило, чтобы всё же заставить Хёнджина встать на колени подле стола.       — Руки, — ровный спокойный голос мужчины обманчив.       — Хён, — молил юноша, но всё равно медленно поднял вытянутые руки над головой. — Это в последний раз, честно.       Мужчина даже бровью не повёл, но тем же холодным тоном позвал помощника: "Пак Ун".       В дверях тут же появился рослый парень с шрамом возле левого глаза. В руках он нёс булыжник весом в пять килограмм, не меньше. Джин понял, что бесполезно просить о пощаде и просто смирился. Не в первый раз брат наказывал его и уж точно не в последний. Помощник вручил юноше камень и удалился.       За окном стали раздаваться первые гудки автомобилей, но через несколько минут и они стихли. Окленд постепенно просыпался. Рабочие спешили на заводы, продавцы — к своим прилавкам.       Хёнджин держал камень и, чтобы хоть как-то отвлечься, стал читать заголовок на первой полосе. "Убийство на заводе Шевроле " — интригующее название. Предприятие открыли несколько лет назад и, конечно, туда стекалось много разного народа в поисках работы. Платили неплохо, во всяком случае, больше, чем на апельсиновой плантации.       По потолку ползла муха. Юноша прикидывал, с какого расстояния брат смог бы в неё попасть. Даже в этом хён придерживался всего старомодного: у каждого третьего в этом городе имелся кольт с магазином в семь патронов, но Ян Чонин предпочёл ему старый добрый револьвер.       Часы пробили семь. Молодой человек посмотрел на циферблат, на чёрные стрелки, медленно продвигающиеся вправо. Затем перевёл взгляд на стол. Несмотря на то, что корейская кухня казалась ему вычурной, сейчас вкусами можно было поступиться, дабы отведать кусочек рыбы. Правда, она уже остыла, но с кимчи-то точно ничего не случилось. Повар Сон готовил отменно; иногда он радовал юного господина и заморскими вкусностями. До этого он работал в семье французских эмигрантов и пёк круассаны.              — Останешься без завтрака, — Чонин отложил газету в сторону и, наконец, приступил к трапезе. — У тебя есть десять минут на сборы.       Откинув тяжеленный камень, вес, которого, казалось, только увеличивался с каждой минутой, Хёнджин, прихрамывая, отправился к себе. Погода на улице стояла прохладная — всё-таки на восточное побережье надвигалась зима, она принесла с собой дожди, впрочем как всегда.       Они переехали сюда три года назад, тоже в декабре. Дождь шёл каждый день. Джин мало что помнил из того, что случилось с ним в детстве, даже лица родителей постепенно стирались из памяти. Но одно он знал точно — на родине очень часто светило солнце. Хотя там тоже рядом был океан.       Он надел бежевый жилет поверх рубашки цвета шампанского, схватил в одну руку ранец с тетрадями и кистями, а в другую аккуратно легла кремовая федо́ра. Юноша знал, что намокнуть она не успеет — воитель доставит его к воротам колледжа — а дальше стоит только перескочить несколько луж.       Когда он спустился, брат уже ушёл, но оставил газету на столе. Джин огляделся по сторонам. В столовой никого не было, в гостиной тоже. Он быстро свернул бумагу, стараясь не шуршать, и запихнул под жилет. Теперь можно было отправляться на учёбу.       Возле крыльца уже стоял чёрный седан последней модели. Его ещё даже не отправили в серийное производство. Водитель — молодой китаец — протирал мягкой тряпкой фары. Если бы не дождливая погода, солнце уже давно осветило бы промышленный город. Джин быстро спустился с крыльца, перепрыгивая через ступеньки. Он едва не ступил новыми лакированными туфлями в образовавшуюся возле канализационного люка грязную лужу. Чон Го уже открыл для него заднюю дверь.       Чёрные кожаные сидения скрипнули. Рядом с ранцем приземлилась фетровая шляпа; парень стряхнул в неё капли и, наконец, сунул руку под жилет, чтобы достать газету. Конечно, она уже не была тёплой и не пахла типографской краской, став влажной и не такой хрустящей. Но ведь вся суть этой вещи была совсем не в этом.       Хлопнула дверца водительского сидения. Китаец улыбнулся: "Ваш трофей, господин Джин"?       Но юноша даже не обратил внимание. Он сосредоточённо читал репортаж об убийстве. Сперва он подумал, что двое рабочих подрались, и в пылу битвы прикончили друг друга. Хоть снимок и напечатали очень крупно, журналисты попали туда позже полиции. Тело уже накрыли белой простыней. Ужас навевала голая нога, торчащая из-под полотна, и женская туфелька, валяющаяся в метре от трупа.       Подвыпившие драчуны испарились, их место заняла тёмная жестокая фигура. На сердце стало тяжело и тоскливо. В последнее время в городе было спокойно, серьёзные преступления совершались очень редко. Про перестрелки речь и не шла. Если в Сан-Франциско каждую ночь юноша слышал взрывы, то здесь они случались не чаще двух раз за год. Сухой закон, Первая мировая война — всё это дало повод мафии выйти из тёмных подвалов. Но только ли это подталкивало народ к беспорядкам?       Хёнджин ненавидел слушать разговоры о политике и сам их не вёл. Ему было всё равно, кто и когда и какой закон ввёл. Ведь все эти запреты и ограничения росли как грибы после дождя, в каждом штате свои: странные, бредовые. Хотя в этом отношении Калифорния оставалась довольно свободной, здесь преобладали мигранты. Но всё же власть была сосредоточена в руках белых чиновников.       Юноша вновь взглянул на фотографию: на белой ткани проступали большие тёмные пятна, толпа зевак позади пыталась прорваться через ограждения. И пусть они являли собой размытую серую массу, молодой человек прекрасно представлял, что творилось этим утром возле ворот завода. В то время как раз заканчивала работу третья ночная смена и приходили утренние рабочие.       Их с братом дом располагался в соседнем районе. Джин хорошо знал местность, не пропали даром его ночные вылазки. Завод стоял на пустыре, так что убийца мог легко скрыться. "Вряд ли это был кто-то из рабочих", — так он рассудил, когда автомобиль остановился возле аллеи, ведущей в поместье.       Студенты уже стекались сюда со всех концов города, многие на велосипедах, но большинство пришли пешком. Даже относительно недорогие автомобили Шевроле стоили больше пятисот долларов, что было совсем не по карману гражданам. Да и обучение в колледже стоило немалых денег. Так что чёрный седан был в то утро единственным возле учебного заведения. Дождь почти прекратился, чем юноша был несказанно обрадован.       Хёнджин сделал несколько шагов в сторону кампуса и только тогда седан тронулся с места. Можно было вздохнуть спокойно. Колледж был единственным местом на земле, где брат не мог за ним следить. Чонин хотел, чтобы юноша учился в университете Беркли. И в прошлом году Джин даже поступил туда и проучился несколько месяцев, но потом там открылся колледж искусств и тонкая душа художника воспылала.       — Как дела? — сзади подлетел Уэйн и хлопнул друга по спине.       — У кого-то отличное настроение? — Джин попытался ударить его в ответ, но скользкий блондин увернулся. — Выглядишь бодрым и свежим.       — А ты выглядишь дряхлым и старым. И, — он остановился, чтобы присмотреться к корейцу, — кажется, ты хромаешь.       — Так и есть, — раздался тонкий девичий голосок.       На дорожке появилась рыжеволосая Мэри. Сегодня на ней не было дурацкой шляпы терракотового цвета, вместо этого короткие кудри раздувал едва заметный ветерок. Гофрированная юбка цвета нежного персика тоже слегка развевалась, белый кардиган прикрывал светлую блузку, а по асфальту стучали блестящие белые туфельки.       — Готов поклясться, что ты вчера подбирала румяна в тон этой юбке, — съязвил Уэйн вместо приветствия.       — Споткнулся или… — она проигнорировала нахального блондина и встала справа.       — Или, — по печально взгляду друзья поняли, что Джину опять досталось.       Мэри хотела как-то утешить друга и предложила на обед отправиться в новое кафе, но до этого момента было ещё так далеко, а в животе заурчало уже сейчас. В саквояже скульптора нашёлся бутерброд, завёрнутый в пергаментную бумагу. Правда она вся была покрыта гипсовой крошкой. Парень протянул его другу. В тот момент глаза Джина стали похожи на два сверкающих бриллианта.       — Брат! — вскричал он, переполненный чувствами. — Теперь я точно знаю, что меня подбросили. Ах, как хорошо, что мой родной и добрый брат нашёлся!       Сыр с привкусом гипса, конечно, уступал по своим вкусовым качествам домашней еде, но он был светлым и чистым, без примеси враждебности и высокомерия. Позавтракав на ходу, друзья отправились на занятия: Уэйн — в мастерские скульпторов на первом этаже, а Мэри и Хёнджин — во флигель на занятия по живописи.       — Ты приготовил эскизы, которые просила сделать профессор Уоллес?       — Старался как мог, — из ранца он достал несколько карандашных набросков.       Зелёные глаза Мэри округлились, в них проснулась искра восхищения. С придыханием, шёпотом она произнесла:       — Джин Янг — ты поистине бесстрашный человек!       Дрожащими пальцами она аккуратно придвинула ближе к себе несколько листков, изображавших берега озера Шабо. Девушка давно мечтала увидеть ту его часть, что находилась за пределами Окленда, и теперь с наслаждением перебирала рисунки.       — Как только они обретут краски, я отдам их тебе, — юноша притянул бумагу обратно, — а пока что их надо сдать профессору.       Если бы не десяток других студентов в аудитории, Мэри кинулась бы обнимать Хёнджина. Теперь ей хотелось как можно скорее увидеть законченный пейзаж.

***

      Время пролетело незаметно. Обед напомнил о себе лишь чувством голода. Трое друзей собрались перекусить в кафе на Четырнадцатой Авеню. Мэри громко рассказывала о мороженном, которое ей посчастливилось отведать с подругами на этих выходных. Кафе называлось шутливо "l'famine". Если бы Хёнджин знал перевод, то точно бы туда не пошёл ни под каким предлогом, но сейчас он послушно следовал за подругой. Дождь на время прекратился, всё ещё тёмные тучи бродили над городом. Несмотря на это, настроение было приподнятым, хотелось наслаждаться молодостью, весельем, шутками и смехом.       Но тут в конце аллеи юноша заметил двух мужчин в чёрных костюмах. Он сразу понял, что это подручные брата его поджидают. Теперь он вспомнил все события вчерашнего вечера.       — Что-то случилось? — Мэри заметила, как его и без того бледное лицо стало ещё бледнее и покрылось зелёным оттенком.       — Мне срочно нужно сматываться! Пока! — крикнул он через плечо. — Как-нибудь в другой раз, — и помчался в сад за кампусом.       Старое поместье Джеймса Тредвелла высотой в четыре этажа было домом для множества студентов, которые хотели связать свою жизнь с искусством. Буйная растительность на заднем дворе ещё не попала в руки профессора Джипа, поэтому переплетения кустарников и деревьев закрывали дыру в заборе. Об этой лазейке Хёнджин знал уже довольно давно: именно так он чаще всего сбегал от охраны.       Выбравшись на Семнадцатую восточную улицу, молодой человек направился в другой район, чтобы скрыться от преследователей. Больше, чем живопись, Хёнджину нравились только музыка и танцы. Они и раньше не очень-то приветствовались обществом, а после вступления в силу сухого закона и вовсе стали под запретом. Как это связано? Там, где веселье, танцы и музыка — там всегда есть место алкоголю и неожиданным знакомствам. Эту сферу жизни теперь плотно контролировала местная мафия. Они же были основными поставщиками спиртных напитков.       Конечно, власти выделили дополнительные силы полиции на борьбу с незаконным оборотом алкоголя, но в каждом округе, в каждом полицейском участке у преступников были свои люди. И бизнес процветал. А в таком месте, как Окленд, и вовсе не имелось законного порядка.       На восточное побережье уже успел проникнуть джаз; для юного художника он стал лёгким ветром, смыслом существования и вдохновения. Он любил проводить вечера в подвальчиках, набитых молодыми людьми. Певцы и музыканты, танцоры и актёры — они все собирались в таких местах.       Сейчас Джин направлялся к одному своему знакомому, который держал небольшой клуб на Бодэн-уэй. И пусть до вечера ещё было далеко, юноша хотел завалиться в какую-нибудь гримёрку и подремать. Он прекрасно понимал, что получит от брата наказание, когда вернётся домой. Но ведь это будет потом.       Насвистывая мелодию, услышанную на прошлом вечере, парень перешёл улицу. В глаза бросились два чёрных пятна возле серой каменной стены. Хёнджин тут же спрятался за вывеской пекарни. Оказывается, его тут уже ждали. Юноша почувствовал себя глупцом. Как он мог подумать, что брат не знает о его убежище? Но сейчас главной задачей было не попасться бандитам на глаза. Оставалось затеряться в переулках и вернуться домой пораньше. Если бы Чонин не запретил давать ему деньги на карманные расходы, молодой человек уже давно поел и, быть может, даже уехал на поезде в Беркли.       Снова накрапывал дождь. Фонари на улицах ещё не зажглись. Настроение совсем испортилось. Джин не взял из дома зонт и сейчас жалел об этом. Его прекрасная шляпа могла превратиться в ужасное нечто за то время, пока он будет добираться до особняка.       Парень проскользнул в переулок, впереди виднелась оживлённая улица. И вдруг на фоне серого асфальта пронеслась фируга, укутанная в лёгкое светло-зелёное пальто. Хёнджин удивился: на улице было не так уж и холодно, чтобы перебираться в такой наряд. Но двое крепких мужиков в чёрных костюмах, бегущие следом, поразили ещё сильнее. Что им понадобилось от девушки?       В голове тут же пронеслась первая полоса утренней газеты. Парень, не раздумывая, бросился огибать здание. Он во что бы то ни стало хотел помочь. Эти подворотни, по которым он скитался много раз, были знакомы ему, как свои пять пальцев. Времени на продумывание более реалистичного плана у него не было, потому Джин выскочил из-за угла. Толкнув девушку в соседний переулок, он остался на дороге и через несколько мгновений встретился с братьями Чан, которые работали на Чонина.