Другой финал

      Когда Мерлин сказал ему, что хочет регулярно присматривать за драконом, король отнесся к этому очень скептически. Артур никогда бы не подумал, что всего год спустя тот же самый дракон может стать ценным приобретением для его королевства. Айтуза приходила и уходила, когда ей заблагорассудится, теперь без происшествий. Она часто возвращалась к Мерлину, но затем улетала на недели или даже месяцы. Даже когда ее не было рядом, просто знание того, что в Камелоте есть дракон, творило чудеса для Артура в политическом плане. Его враги дважды подумали, прежде чем вступить в бой не только с королевством с придворным колдуном, но и с королевством с драконом. Его союзники были успокоены демонстрацией силы, то есть после того, как они преодолели свой страх. То, что Мерлин научил Айтузу никогда не охотиться на домашний скот Камелота, было большим подспорьем в этой области, наряду с драконом. Некоторые горожане даже осмелились подойти к ней, но только рядом с Мерлином. Артур хорошо помнил, как впервые стал свидетелем подобного. Маленькая девочка, высоко поднятая на руки отца, нежно погладила дракона по щеке. Артур был удивлен выражением разума на морде животного, когда оно закрыло глаза, явно наслаждаясь ощущением.       В некоторые дни Артур почти не мог поверить в мир, в котором он жил. Однако его самым большим удивлением стало то, что дракон научился говорить. В первый раз, когда он услышал этот странный эхо-голос, исходящий от маленького белого дракона, Артур чуть не выпрыгнул из кожи. Мерлин же смотрел на животное как гордый родитель.       Камелот точно изменился со времен своего отца. Артур совершенно ясно знал, что если бы Утер был здесь, он был бы более чем просто потрясен тем, как управляется его королевство. Столько всего изменилось всего за год с тех пор, как Артур отменил закон, запрещающий использование магии. Мерлин, конечно, все еще был придворным колдуном, но теперь у них в штате был еще один магический целитель на постоянной основе. Последние два рыцаря, которых Артур добавил в свои ряды, обладали некоторыми магическими способностями. Артур не раз находил полезным иметь в патрулях кого-то, кто мог бы творить магию, даже если их магия и близко не была такой могущественной, как у Мерлина. Начав принимать и понимать магию, Артур быстро понял, что магия Мерлина намного мощнее, чем у большинства.       Но сегодня был не тот день, чтобы смеяться над действиями своего сумасшедшего друга. Сегодня у Артура была другая проблема. Его жена вела себя очень странно, и он начал беспокоиться, что что-то не так. В последнее время Артур часто ловил ее на том, что она подолгу дремлет посреди дня. В большинстве вечеров она почти ничего не ела за ужином, а то немногое, что она ела, он иногда видел, как ее рвало. Несмотря на его уверенность, что она расскажет ему, если заболеет, Артур не мог не волноваться, когда это продолжалось больше недели. Всякий раз, когда он спрашивал ее, все ли с ней в порядке, Гвен всегда отвечала, что все в порядке, с несколько натянутой улыбкой. Не в силах просто отпустить это, Артур решил пойти прямо к источнику, но Гаюс ничем не помог.       — Поговори со своей женой, — просто повторял Гаюс снова и снова. «Как врач я не могу говорить то, чего мои пациенты хотят, чтобы я не говорил».       — Я король, — напомнил ему Артур.       — Не имеет значения, — ответил Гаюс.       Артур ушел в ярости. Он знал, что бесполезно спрашивать королеву напрямую. Она всегда отвечала тем же. Она была в порядке и лучше, чем в порядке, но она не казалась ему лучше, чем в порядке. Спать весь день и всю ночь и испытывать тошноту от еды было ненормально.       Спросив Мерлина, знает ли он что-нибудь, Артур получил те же результаты, что и от Гаюса. Единственная разница в том, что у Мерлина все это время была дурацкая ухмылка.       Довольно скоро тревога начала сказываться на его способности мыслить. Мысли крутились в его голове, пока он, наконец, не решил, что с него хватит. Ему просто нужно заставить Гвиневру сказать ему, что не так.       Однако найти ее вскоре оказалось труднее, чем он думал. Она не была в их покоях или в своем кабинете, занимаясь бумажной работой. В прошлом году Гвиневра взяла на себя несколько королевских задач, таких как инвентаризация и организация запасов продовольствия и некоторые другие вещи. Артур предоставил ей собственный кабинет больше десяти месяцев назад. Он обнаружил, что ему нравится делить с ней бремя правления, и был уверен, что, если с ним что-нибудь случится, Камелот будет в безопасности в ее умелых руках.       Затем Артур попытался найти ее в туалете на случай, если ее снова вырвет, но все равно безуспешно. Только когда он пошел гулять в сад, он нашел ее. Погода была прекрасная, светило солнце, а небо было бледно-голубым. В воздухе дул легкий ветерок, пока светило солнце. Это была идеальная погода для прогулки.       Когда Артур заметил ее, он подбежал и пошел рядом с ней.       — Прекрасный день, — сказал он.       — Это так, — ответила Гиневра с улыбкой.       Артур осторожно протянул руку и обнял ее за руку, показывая, что хочет, чтобы она перестала ходить. Она так и сделала, повернувшись к нему лицом с вопросительным выражением лица.       — Я уже столько раз спрашивал тебя, — сказал Артур так ясно, как только мог. «Ты всегда говоришь, что ты в порядке, но я знаю, что это не так. Пожалуйста, скажи мне, что случилось, прежде чем я сойду с ума».       Тяжело вздохнув, Гиневра сдалась.       — Я пыталась сделать сюрприз, — сказала она. «Я не хотела обнадеживать тебя, но, похоже, вела себя более очевидно, чем думала».       Ее слова мало что значили для него. Как ее болезнь могла заставить его возлагать надежды? Несмотря на то, что она больше не отмахивалась от него, Артур чувствовал себя таким же растерянным, как и сегодня утром, пока она снова не заговорила.       — Я думаю, что беременна, — объяснила Гвиневра.       Артур моргнул. Он уже видел беременных женщин в своем королевстве. У них были очень круглые животы, но он никогда не видел, чтобы их рвало. Сон весь день и рвота казались ему скорее болезнью. С другой стороны, он ничего не знал о таких вещах, и по тому, как вели себя Гаюс и Мерлин, когда он спросил их, казалось, что она уже консультировалась с ними обоими. И если они с ней согласились, то это должно было быть правдой, верно? Кто может знать лучше, чем врач и колдун?       — Ну, скажи что-нибудь, — нервно сказала Гвиневра, и Артур понял, как долго он молчал.       Потянувшись вперед, он обнял жену, уткнувшись лицом ей в шею. Теперь он понял, что она имела в виду, говоря, что он питает надежды, потому что именно там они и были, паря высоко над облаками.       Вырвавшись из объятий, он сладко поцеловал ее, а затем посмотрел ей в глаза и улыбнулся от всего сердца. У него действительно не было слов, которые могли бы выразить то, что он чувствовал. К счастью, Гвиневра, похоже, поняла его. Потянувшись вперед, она взяла его руку в свою, и они продолжили прогулку вместе.       Только когда начала проявляться беременность, и ее живот вытянулся чуть больше, чем раньше, она позволила ему рассказать кому угодно, кроме тех, кто уже знал. Именно в это время ее тошнота прошла, и она стала гораздо более энергичной. Артур воспринял это как хороший знак.       Слухи о грядущем королевском рождении распространялись со скоростью лесного пожара, и вскоре все королевство гудело этой новостью. Это сразу же заставило Артура забеспокоиться. Даже если Камелот был силен, у него были враги, и новый наследник был именно такой целью, которую выбрал бы враг. Между этим и его растущим беспокойством, что Гвиневра упадет и поранится из-за потери равновесия, он мог сделать только одно. Он поручил охраннику постоянно находиться рядом с ней, чтобы убедиться, что она не упадет и не поранится. Охраннику даже было приказано не давать ей взбираться по лестнице или использовать табуретки, чтобы добраться до верхних полок. Когда один охранник уставал, он менялся с другим, чтобы она никогда не оставалась без защиты. Гвиневра была более чем раздражена своей новой няней, но, похоже, была готова смириться с этим ради ребенка.       К тому времени, когда вздувшийся живот Гвиневры стал достаточно большим, чтобы не дать ей наклониться, Мерлин начал теоретизировать.       — Почти четыре года брака и ничего, — сказал он однажды. «Затем, в течение года после смерти Морганы, она забеременела. Я не могу не задаться вопросом, совпадение ли это? Мы говорим о тех же женщинах, которые когда-то превратили Гвен в оленя, пока вы охотились в лесу на оленей. Я думаю, что ее смерть, вероятно, сняла проклятие, хотя это всего лишь теория. Я никогда не смогу это доказать».       Артур старался не обращать внимания на слова Мерлина. Он действительно не хотел знать, что однажды чуть не убил свою жену, когда она была оленем. Что он должен был делать с этой информацией?       — Разве у тебя нет важных магических дел? Артур застонал на своего надоедливого друга.       — Нет, — воскликнул Мерлин.       — Ну и какой в тебе тогда смысл — застонал Артур. Он устал. Из-за стресса от постоянного беспокойства о жене и того факта, что теперь она занимала большую часть кровати и всю ночь тыкала его в локоть, он почти не спал.       — Страховка, — легко объяснил Мерлин. «Любое королевство, которое захочет вторгнуться, знает, что им придется иметь дело со мной». Мерлин рассмеялся. «Это, и я, наконец, понял, как вылечить похмелье».       — Отлично, — сказал Артур с большим сарказмом. — Есть какие-нибудь средства от бессонницы?       — Ага, — ответил Мерлин. «Побольше спи».       — Так полезно, — сказал Артур, стиснув зубы.       — Я всегда здесь, чтобы помочь, — рассмеялся Мерлин.       Артур никогда не видел своего друга таким счастливым, как после их победы в битве при Камланне. Словно какой-то груз свалился с его плеч. Тем не менее, в своем бессонном состоянии Артур был не в настроении радоваться за своего друга. Он скорее рассердится его слишком широкую улыбку, от которой, казалось, треснут его уши. _________________________________________       Артур ходил туда-сюда за дверью спальни. Сквозь стены он слышал тяжелое дыхание жены и крики боли. Он абсолютно ничем не мог помочь, и это убивало его. Ходьба немного помогла ослабить его беспокойство. Все, что он действительно мог сделать, это надеяться и молиться, чтобы они оба были в порядке. Потерять ребенка было бы ужасно, но он мог пережить это. Больше всего Артур боялся потерять Гвиневру.       Взад-вперед, взад-вперед он двигал ногами, скорее всего, изнашивая пол, но это не имело значения. Опустив глаза в землю, Артур внимательно слушал, ожидая услышать звук детского плача.       Время от времени мимо него проносилась служанка, неся миску с водой или несколько полотенец. Каждый раз, когда это случалось, Артуру приходилось бороться с желанием толкнуть двери и посмотреть, что происходит. Единственное, что удерживало его по эту сторону двери, это обещание, данное Гвиневре. Она попросила его держаться подальше от родильного зала, что бы он ни услышал.       Он ходил взад и вперед, все время прислушиваясь. Даже с таким пристальным вниманием к Гвен у него все еще было достаточно поводов для беспокойства. Это всегда занимает так много времени? Неужели он ничем не мог помочь? Артур привык решать проблемы с помощью меча или, совсем недавно, политического обеда. Процесс родов не требовал ни того, ни другого. В разумных пределах Артур знал, что в его королевстве каждый день рождаются дети. Это была обычная и нормальная вещь, которой не следует бояться, и все же, когда это случалось с тобой или с теми, кого ты любишь, почему-то это казалось самым большим событием в мире.       И тут он услышал его — громкий вой, которого ждал. Недолго думая, Артур ворвался в комнату. Первое, что увидели его глаза, было выражение лица его жены, когда она впервые взяла на руки своего ребенка. Она улыбалась, даже несмотря на то, что пот прилип к ее волосам на лбу, а на ее лице читалась усталость. Именно тогда Артур увидел кровь. Было так много крови. Разве это нормально? Она в порядке? Только выражение лица Гвиневры остановило его от паники. Было что-то в этой улыбке, что просто не могло быть плохим. Артур подбежал к ней, прильнув лбом к ее голове, чтобы не слишком много думать о том, сколько крови она потеряла.       Наклонившись, Артур поцеловал ее вспотевший лоб, прежде чем посмотреть на своего ребенка. Ребенок был весь морщинистый и весь в слизи, но очень живой. Артур не был уверен, чего он ожидал. Еще раз, младенцы, которых он видел прежде в своей жизни, были старше. Никогда прежде он не видел такого маленького существа.       Затем подошла служанка, чтобы попытаться выгнать его из комнаты, сказав, что мужчине не место в родильном зале. Артур напомнил ей, что он король и будет делать все, что захочет. Она выглядела довольно раздраженной, но больше протестовать не стала. Артур посмотрел на Гвен, чтобы узнать, не собирается ли она попытаться вышвырнуть и его, но Гвиневра не смотрела ни на что, кроме младенца на руках.       Артур наблюдал, как служанки обмывали младенца и туго обматывали веревкой пуповину, все еще прикрепленную к животу младенца. Он почти забеспокоился, когда они принесли острый нож, чтобы перерезать шнур в том месте, где они его завязали. Он понятия не имел, почему они это делают, но предполагал, что они раньше делали это много раз и знали, что делают. Он просил самых опытных акушерок для ухода за его женой, и Гаюс был уверен в его выборе. Артур решил доверять им, а не задавать кучу вопросов, из-за которых его выгнали бы.       Затем ребенка завернули в одеяло и снова положили на руки Гвиневере.       Артур не был уверен, как долго он просто стоял, глядя на новую маленькую жизнь, которую они создали вместе. Взгляд Гвен был прикован к ребенку, ее улыбка не исчезала.       В тот момент, когда Гвиневра начала говорить о поле ребенка, Артур оборвал ее.       — Я так же счастлив иметь девочку, как и мальчика, — мило сказал ей Артур. «Я думаю, мы должны назвать ее Игрейн, в честь моей матери».       — Игрейн, — повторила Гиневра. «Мне нравится.»       Артур не был уверен, как долго они смотрели на маленькую Игрейн.       — Ты хочешь подержать ее? — спросила Гвиневра. Артур не был уверен, сможет ли он. Она выглядела такой хрупкой, но Гвен заверила его, что все будет хорошо, и дала ему несколько инструкций, которым нужно следовать.       До того момента, как он взял младенца на руки, Артур и представить себе не мог, какой уровень преданности он теперь ощущал внутри себя. Он хотел подарить ей целый мир. Не то чтобы он раньше не менял законы. Для своей дочери Артур Пендрагон еще раз изменит мир.       Шли дни и недели, к Гвиневере возвращались силы, хотя кормление ребенка наносило ей тяжелый урон. Артур договорился о помощи, наняв кормилицу, чтобы королева могла больше спать, и организовал частую доставку еды для королевы.       Недели превратились в месяцы, а месяцы в годы, и на глазах у короля выросла его дочь.       Когда Игрейне было четыре года, Артур дал ей в руку меч, и к тому времени, когда ей исполнилось четырнадцать, она уже могла противостоять ему.       В возрасте шести лет Игрейн начала свои академические уроки. Артур нанял репетиторов по всем предметам, которые только мог придумать. Он был полон решимости дать ей королевское образование. Она даже брала уроки магии у Мерлина. Хотя у нее не было собственной магии, Артур считал, что монарху полезно понимать основы, хотя бы уметь их распознавать.       Когда ей было шестнадцать, Артур начал брать ее с собой на важные политические встречи и ужины, чтобы она начала понимать, что значит править королевством.       Артур сделал все, что было в его силах, чтобы дать ей все знания, которые ей понадобятся, чтобы однажды взять на себя его обязанности, потому что Артур решил, что в тот день, когда она родилась, наследник есть наследник. Он даже зашел так далеко, что изменил законы, говорящие, что наследником становился любой первенец, а не первенец сын. Удивительно, как всего лишь изменение одного слова в таком тексте могло так радикально изменить мир.       Но радикальное изменение мира не было чем-то новым для бывшего и будущего короля Камелота, ибо он знал, что перемен не стоит бояться, их нужно уметь принимать, ведь никто не знает, как решение принятое в данный момент повлияет на дальнейшую судьбу. Одно Артур знал наверняка — решение принять магию послужило началом его долгой и счастливой жизни с любящей женой, чудесной дочерью и лучшим другом, который, сделает все на благо Артура и Альбиона. Вместе они построили королество, которое будет процветать еще долгие годы и которым они будут гордиться до конца своих дней.