Расколдуй её

      Вы же слышали самую шумную новость, сумевшую пролететь по всему региону? Ирминсуль вновь стал светлой, почти что идеальной частью как и Сумеру, так и каждого жителя! Его лечение не внедрило в обыденную жизнь радикальных изменений: суматоха до сих пор стояла в лесу. Однако чего стоит тот факт, что теперь такие родные, завораживающие своим спокойствием места наконец защищены от появлений зон увяданий.       «И, конечно же, самое главное — Коллеи избавилась от элеазара! Я очень рад за неё. Надеюсь, в ближайшее время мы сможем выйти на полноценную экспедицию.»       Пускай пение птиц стало слаще, пускай листва приятнее щекочет щёки и даже ветер стал менее надоедливым, но скверна не унесла за собой не очищенные ранее зоны увядания. До сих пор в них попадают несчастные купцы, перевозчики и туристы, чью судьбу описывать я не осмелюсь.       И одна из клятв лесного дозорного — избавиться от подобной проблемы, самостоятельно или с чужой помощью, любой ценой.       После всех громких событий их деятельность особенно интенсивно кипела. Количество зон увяданий стремительно сокращалось и наконец достигло оценки «один». И именно в этот знаменательный день лесной страж с весьма экзотическим видом отправил коллегу разведать последний недостаток леса.       Дверь шумно отворилась и, едва Тигнари успел мельком глянуть на зашедшего, как тут же услышал вдохновляющую речь: — Последняя зона выглядит совсем-совсем малюсенькой, мистер Тигнари. Думаю, вы справитесь за минуту максимум. — Это радует, — учёный кратко кивнул и, развернувшись к собеседнику, слегка прищурился. — Во время задания не возникло проблем? — Ох, нет-нет! Я был очень аккуратный, как и просили.       Тигнари хмыкнул, попутно начиная собирать различные приборы в собственную сумку. — Отлично, наконец избавимся от последней заразы. Даже на душе легче от этой мысли, — приметив, что гость намеревается покинуть комнату, парень поспешил добавить: — По дороге забеги к Коллеи и скажи, чтобы зашла ко мне.       Дозорный кивнул, после чего тот поспешил пойти прочь.       Просьба была успешно выполнена, и через некоторое время уши парня уловили знакомый девичий голос с улицы, наполненный радостью, ласкающим предвкушением и, кажется, настоящим задором! Девочка, сияющая как никогда ранее, заглянула внутрь и, встретившись с наставником взглядами, помахала тому рукой. — Здравствуйте, наставник! Вы меня звали? — учёный хотел уже ответить, но Коллеи поспешила продолжить: — Это же связано с зоной увядания, да? Пожалуйста, скажите, что да! — Да, Коллеи, это связано с зоной увядания, — парень тихо усмехнулся. — На днях мы обсуждали с тобой твоё самочувствие и помнишь, что я тебе обещал?       Повисла по-своему трудная тишина, разорвать которую не спешил никто. Интрига держалась до того момента, как девица наконец ответила тихонько и чуть нерешительно: — Вы… обещали взять меня в поход? — Верно.       Сконфуженность быстро переросла в очень яркий, а от того и заметный восторг. Лучница почти что прыгала от радости, напевая: — Это так неожиданно! Я так долго этого ждала и совершенно не думала, что этот день настанет так быстро! Я так рада!       Излучаемые ею лучи счастья с трудом, но всё же сумели задеть лицо Тигнари, расплывшегося в улыбке. Тот кое-как сумел состроить серьёзное лицо и проговорить: — Пока что можешь идти собирать вещи. Я зайду за собой, как будешь готова.       В ответ ему прилетел лишь один кивок, а затем девочка поспешила броситься к делам, оставив своего наставника вновь наедине с собой. Однако тот вовсе не был огорчён одиночеством. Его всегда могли скрасить тонкая маленькая книжечка с закладкой в виде листочка, рядом с которой стояла чернильница с пером. Именно пребывая в одиночестве, перо творило чудные записи, перечитывая которые можно было заново ощутить весь спектр эмоций. А разве это не чудо?       Своеобразный дневник даже не был закрыт: последняя запись Тигнари была весьма торопливо записана. Строка в конце гласила:       «Зона увядания: номер 45. Описание: достаточно большая зона, но монстры обессилены, как ни странно.Устранена.»       Мимолётные воспоминания на мгновенье захватили разум, заставив погрузиться сперва в странные и двоякие, а затем в чувства, приносящие эйфорию. Как давно парень собственноручно очистил первую в своей жизни зону? Как давно почувствовал в юной душе невыносимую тягу творить прекрасное и уничтожать неправильное? Как давно это было? На миг подобные мысли выбили учёного из колеи и, стоит признать, он с трудом смог прийти в себя.       В итоге был сделан вывод: нет смысла больше медлить. Судьба, вершимая пером, должна исполниться! Страж торопливо взял перо и оставил новую запись:       «Зона увядания: номер 46. Описание: зона распространения очень мала. Устраним в любом случае.»       Только после проделанного Тигнари смог набрать заново воздух в лёгкие и уверенно покинуть комнату, ненароком задумавшись, что стоит показать Коллеи по дороге.

***

      Скоротечность времени настолько странно устроена, что, кажется, день сменился на глубокую, устрашающую ночь буквально за мгновение. Сверчки, ранее отличающие своей молчаливостью, наконец запели, отгоняя надоедливую тишину. Небо покрылось тусклыми звёздами, чью красу разглядеть без телескопа было крайне проблематично. Мрак же, главный гость события, принуждал разумы всех живых либо расслабиться и отбросить прочь мысли, либо же насторожиться. Доктор же, в чьих глазах был один страх, разделял с присутствующими второй вариант. — Я не понимаю, что случилось с ними?       Парень, которому днём пришлось пойти на разведку, озадаченно протараторил: — Они собирались устранить зону увядания, которая находиться возле стены Самиэля. Я, честно, больше ничего не услышал! — Да, они туда пошли. Я их ещё заметил, когда груз отдавал, — подтвердил мужчина, который, судя по внешности, был родом из пустыни.       Доктор осторожно, будто боясь спугнуть, оглядел свидетелей, а после чего вновь вернул взгляд на девочку, чьи оливковые волосы были напрочь испорчены грязью, какой-то чёрной жидкостью и засохшей недавно кровью. Её веки были крепко закрыты и складывалось ложное ощущение, что та спит, но болезненное и умоляющее постанывание доказывало обратное. Потрескавшиеся губы безуспешно пытались донести, произнести хотя бы что-то внятное, но что-то, сравнимое со смесью страха и боли, не давало ей такой возможности. Она в целом была сравнима с брошенной куклой: побледневшая кожа, утратившая ранее красоту, отсутствие серьёзных движений, потрёпанная, местами разорванная одежда, пустой взгляд. В отличие от игрушки в её глазах были видны капли слёз, поспешно скатывавшиеся с её щёк. — Может, на неё напали пустынники или… — Эй, никто из наших их бы не стал трогать! — выступил мужчина.       Аргумент не особо сработал на докторе, из-за чего тот с подозрением нахмурился. — Да ну… — Их действительно никто не трогал, — вдруг наконец дал о себе знать ещё один парень, стоявший всё это время в тени. — Стража сообщила бы мне, а молчать о таком они бы не осмелились.       Только после речи Сайно недоверие спало с лица доктора, который, в свою очередь, слегка досадно кивнул. — Хорошо. Я тоже не осмелюсь вам перечить, генерал махаматра, — его взгляд резко дёрнулся в сторону. — А что насчёт лесного стража? Он до сих пор хранит молчание?       И ведь взаправду, из уст Тигнари не вылетело ни единое слово после их внезапного возвращения в деревню. Что ещё странно, его визуальный облик вполне себе можно было сравнить с внешним видом адекватного и здорового человека. На одежде не было даже одной густой капли грязи, а что уж говорить про кровь и прочие субстанции. Однако и этот вид был ложным. Глаза учёного настолько были пропитаны ужасом и, кажется, отчасти чем-то смертоносным, что эти чувства передавались всем присутствующим. Он не сводил взгляд с одной точки в стене, будто не осмеливался прервать бурный поток мыслей в голове. Зрачки были настолько сужены, что были почти не видны в его яркой радужке. Несмотря на данные факторы, тот без проблем держался, не падал и еле слышно дышал, но, видимо, остальное сделать было крайне тяжело. Именно поэтому Сайно приходилось стоять к нему плечом к плечу и страховать.       Обстановка успешно накалялась благодаря торжествующей тишине в комнате. Тяжесть коснулась всех, но разбавить её попытался, как ни странно, генерал. Тот направил пронизывающий взгляд в лесного стража и медленно произнёс: — Повторяю вопрос: что случилось в зоне увядания, Тигнари?       Ноль реакции в ответ. Кто-то из присутствующих недовольно фыркнул, а доктор, окончательно отвернувшись, выдвинул вердикт: — От него пока нет толку. Сейчас мне надо спасать Коллеи…       После его слов все, кроме Сайно, снова вернули свои тревожные взгляды на хрипящую девочку. Сайно же всё также предпочитал сверлить дыру в Тигнари глазами, прекрасно понимая, что ни один человек не сможет игнорировать это долгое время. Подобная ноша на душе настолько тяжела, что легче уже убиться, нежели держать на себе такой взгляд.       Будь генерал махаматра совсем юным мальчиком, он бы несомненно испугался того, как Тигнари резко повернул голову в его сторону. Тревожность в глазах никуда не пропала, даже стала ещё больше после этого. Некоторое время те попросту смотрели друг на друга, храня молчание, но, стоило только другим начать очередной разговор, до Сайно долетело тихое: — Я сильно облажался, но самое странное — я ничего не помню.