чай на кухне

начинается у них всё очень бурно: кира цепляется к лизе, лиза цепляется в ответ, искра, буря, безумие, две девушки дерутся посреди детской площадки. медведеву драться учила явно улица — индиго это в полной мере ощущает. у индиго же удар поставлен более профессионально — и медведева это, в свою очередь, тоже ощущает очень хорошо. а потом представитель местной гопоты приходит в себя на чужом диване. после слегка проскочивших боком извинений друг другу лиза рассказывает, что принесла ту домой, потому что та — но кира очень хорошо помнит, что падали вместе — ударилась головой о бортик песочницы. рассказывает, что ненавидит пьяниц, и что то, что от меведевой не пахло алкоголем, тоже повлияло на её нахождение здесь. больше хозяйка квартиры ничего почти и не говорит, и имя её приходится почти клещами доставать во время чаепития. спустя примерно неделю до андрющенко докапывается уже шума, и кира спешит обнять индиго за плечи, показывая, мол, угомонись, свои все. кристина смотрит чуть удивлённо, но потом на что-то отвлекается. уже скоро они опять оказываются на кухне лизы, пока крис побрела к насте с лерой продолжать веселье. тогда новая знакомая вскользь бросает что-то вроде «не сцепилась с ней в благодарность тебе за остановку доёба». следующая их встреча происходит, когда медведева просидела под чужим подъездом несколько часов в ожидании чуда по имени лиза, которое, увы, всё ещё слегка шугается и выглядит готовым ебашить с ноги так, что только в путь. — откуда такая весёлая? — спрашивает, пытаясь разрядить обстановку. андрющенко в ответ хмурится только сильнее, перешагивая через две ступеньки и, наконец, оказываясь на своём этаже. — с работы. — а работаешь где? — на кладбище. — вертит ключом в скважине, резко дёргая дверь на себя. прежде, чем кира успевает вновь переступить порог, бросает: — чай кончился. — и захлопывает дверь. медведева несколько секунд тупо пялится на дверь, потом на звонок. рука уже почти тянется, но девушка хмурится. звонят, ведь, для оповещения о приходе. а о том, что она тут, лиза и так знает. дверь открывается через минут двадцать, и индиго выглядит уставшей. — почему ты всё ещё тут? — кира усмехается, произнося один из заготовленных ответов. — откуда тебе знать, что я не уходила? что, так сильно прислушивалась? — но до того, как дверь успевает захлопнуться обратно, девушка просовывает носок ботинка, а после и вовсе открывает её полностью. андрющенко не пытается удержать дверь, и её пальцы легко поддаются, выпуская ручку. — пошли пройдёмся, а, кисуль? они выходят за пределы района, но лиза только-только начинает говорить о своей жизни, и медведева готова ещё долго терпеть усталость, если первая будет продолжать говорить. *** постепенно сближаясь, они начинают общаться всё больше. кира периодически скидывает глупые мемы типа «сосите плывиски» и, хотя реакции на них не следует, однажды ей довелось видеть, как лиза вживую посмеивается в кулак от одного такого, скинутого во время чаепития. они даже несколько раз выбираются на набережную. ничего особенного медведева в ней, честно говоря, не видит, город у них не курортный, а туристы предпочитают другие места, но индиго упорно говорит, что что-то в ней есть. первая спорить с этим не планирует: что-то и правда есть, раз уж на большинство своих откровений андрющенко решается именно тут. глядя на воду рассказывает про мудака-бывшего, а, опираясь руками на перила, рассказывает об оставленных дома матери и бабушке. после обоих рассказов кира только и может, что сжать кулаки в карманах от бессилия — ужасное, к слову, чувство. её же саму, честно говоря, на откровения толкает больше аромат чая в чужой слегка тесной кухне. стол там тоже небольшой, а потому при сидении за ним их плечи почти всегда соприкасаются. не то что бы хоть одна пыталась отсесть в такие моменты. в таком положении она и говорит, про дядю, про наташу, про чувство вины перед бабушкой и дедушкой. в глазах лизы такое искреннее сожаление, что медведева почти жалеет, что стала причиной этого чувства. но индиго просто обнимает без слов, и кира прижимается к ней в ответ, с небольшим нажимом проводя по чужим лопаткам, чувствуя подступающий к горлу ком. *** вскоре после начала отношений медведева говорит, что «надо бы тебя с бабами познакомить». — кому это надо? — тебе, мне, нам, им. всем надо, кисуль. лиза, вообще, соглашается не сразу. хотя, правильнее будет, наверно, лиза сразу вообще не соглашается. но кира не сдаётся, и, спустя пару недель умелого террора, принятое ранее решение сменяется на противоположное. медведева торжественно обзванивает всех девушек, а, потом, в назначенное время, хватает свою собственную под руку и тянет во двор на детскую площадку. картина там, конечно, не «девочка и персики», но восхититься можно. вилку, сидящую на качеле, раскатывает рони, на соседней качеле, забравшись с ногами, умостилась подпаливающая сигарету кристина. настя с аминой о чём-то спорят на лавочке, лера уткнулась взглядом в песочницу рядом, изредка вставляя в спор свои пять копеек. алиса, опираясь на горку, держит в руке банку пива и мыслями явно где-то не здесь. диана печатает сообщение в телефоне, усевшись на лестницу всё той же горки. они, такие все большие, выглядят несколько комично на фоне детской площадки, и андрющенко усмехается этой мысли. — прошу любить и жаловать, — слова киры звучат, кажется, на весь двор, и теперь абсолютно точно и все соседи тоже в курсе, с кем завела отношения гроза данного района. — моя лиза. крис рассматривает её во время затяжки, виолетта пытается спрыгнуть с качели, лера подходит немного ближе. — не твоя, а своя собственная, — фыркает янголенко, не отрываясь от телефона, и медведева фыркает. в общем и целом, девочкам лиза вполне заходит. да, драка с крис всё же случается, и да, настя тоже пытается в неё втянуться, но, реально, какое знакомство с партнёром и без драк? вилка заговорщически шепчет на ухо кире, что планирует андрющенко у неё отбить, пока их девушки обсуждают что-то прямо напротив них. шума в итоге кидает что-то вроде «ну, будешь индиго», афанасьева кивает на это головой, мол, да-да, индиго, всё так. алиса говорит, что против новых людей ничего не имеет, амина с ней в этом солидарна. диане глубоко параллельно, пока до неё не доебываются, поэтому, думается медведевой, ей лиза тоже понравилась. лера большую часть вечера отмалчивается, но в итоге хлопает по плечу, поздравляя с новой стадией жизни и желает её не проебать. вслух кира только смеётся, но в мыслях даёт клятву. *** когда это длинноволосое чмо — нет, не кристина — появляется тут, у всех подруг настроение и без него паршивей некуда. то ли он специально момент такой подобрал, то ли от всевышнего подгончик — неясно. крис с максимально недовольной миной изучает колёсный диск припаркованной у бордюра машины, будто никогда таких не видела. настя, перетоптавшая уже всю клумбу, угрюмо пыхтит куда-то в сторону, стрельнув сигарету у дианы. янголенко же сидит на лавочке вместе с алисой, но, в отличие от куняшовой, свой задний отсек — эту фразу они услышали как-то в магазе, выбирая между бухлом и бухлом — примостила на спинку, пачкая кедами предназначенные для сидения доски. амина сегодня, увы, не с ними, но будь с ними — потасовка между шумой и афанасьевой закончилась бы либо быстрее, либо всё ещё продолжалась. леры тоже нет — они вместе с усманилаевой сегодня в роли личной охраны младшего брата валерии. вилка валяется под лавкой — абсолютно трезвая считает прилепленные жвачки, пока рони, стоящая рядом и топчущая уже другую клумбу, пытается воззвать малышенко к чуть более пристойному положению — хотя бы на уровне дьяволенко. одна только кира как дура стоит под козырьком подъезда — вживается в роль атланта, но вместо земли дверь — вновь в ожидании чуда по имени андрющенко лиза. ну, теперь не одна — этот, бесспорно, не очень внушительно выглядящий молодой человек определённо будет рад составить ей компанию. вообще, на него бы все хуй забили. но того такой расклад, видимо, не устроил бы, а потому ещё до того, как все вернулись к предыдущему разговору, то есть к совершенно не нагнетающему молчанию, он остановился у бордюра. диана, вертевшая на пальцах ключи, резко прервала свое занятие, пряча предмет в кулак и упираясь локтями в колени. сидящая рядом с ней куняшова откинулась на спинку лавки, складывая руки на груди. афанасьева прекратила разглядывание уничтоженной клумбы. остановился тот гений, кстати, как раз возле бордюра, у которого крис на картанах разглядывала машину, а потому даже чуть дернулся, когда захарова внезапно как из-под земли выросла. все взгляды абсолютно точно были на него, — даже виолетта из-под лавки заинтересовано поглядывала — но тот, кажется, не планировал стартовать в противоположном направлении. — дамы, — прилетевший ему под ноги плевок — или сделавшая несколько шагов к нему кира? — его, видимо, смущает, но не слишком, потому что заминка выходит не очень большой. — вам знакома елизавета андрющенко? или, может, индиго? «ну, допустим», «знаем такую», «а ты, блять, кто?», «какая она тебе индиго?» произносятся практически одновременно, и даже кряхтящее «давайте отпиздим» от поднимающейся малышенко сливается с остальным, в результате чего выходит звучный такой галдеж, от которого морщатся даже отмолчавшиеся алиса с настей. однако этот, простите кире её романо-германский или-какой-там-язык, хуйлан выглядит абсолютно спокойным. что ж, видимо, маинький сегодня будет удовлетворён, и вряд ли с этим согласна одна только медведева. — андрющенко знаем, тебя не особо. — в итоге отвечает за всех куняшова. — хотя есть, конечно, идейка. но лучше бы тебе заранее подготовить её опровержение. — все кивают в подтверждение её слов. потому что, ясен хуй, знакомый мужик у лизки один был, и, ох, видимо всё-таки всевышний подфортил, потому что зуб на него точится уже давненько. кира хрустит шеей и, передавая бразды разборок полностью девочкам, чуть отходит, доставая из кармана телефон, не обращая внимания, что этот чертила на неё подозрительно вылупился. — алло, кисуль? просьба есть одна, — всем слышно бурчание из трубки, но разлечить его выходит одной только кире. — да не, всё заебись, за это не переживай. просто немного ещё дома посиди, тут одна хуйня образовалась, хотим с девочками разобраться по-быстрому. да, давай, не скучай, я наберу, — медведева убирает мобильное устройство обратно в карман с усмешкой, вызванной её девушкой, перерастающей в оскал, вызванный её бывшим. — этого стоило ожидать, — умник, уже стоящий ближе к центру, тянет такую противную улыбочку, что вилка совершенно не стесняясь изображает рвоту. — такая компания никому не пойдёт на пользу, потому не удивительно, что лизонька оказалась в пучине деградации рука об руку с такими, как вы. — во-первых, в пучине она из-за тебя оказалась, — начала было кира, но была перебита. впрочем, шума почти точно подхватила направление мысли. — во-вторых, ты откуда умный такой вылез? — кристина резко дёргает того на себя за плечо и, не давая опомниться, ебашит со всей дури по лицу. надо же, а ведь все почти забыли, что она уже успела порядочно захмелеть. афанасьева, впрочем, тоже, и вот как раз это непровозглашенный главарь еле успевает вспомнить, прежде чем появляется необходимость эту самую афанасьеву в стороне удерживать. убивать же они его, вроде как, не планируют. а вот побеседовать — да, этого очень хотелось бы. *** к мирному решению они, в общем-то, так и не приходят, но по большей части из-за того, что этот тюбик отрубается в первые минуты три их максимально вежливой беседы. потому, когда ещё живое тело оказывается бессознательным где-то подальше от подъезда индиго, кира с кристально чистой совестью, кивнув девочкам на прощание, выуживает из кармана телефон, в пару движений набирая нужный номер. — ну, мы тут закончили, можешь выходить. андрющенко спускается быстро и, маша рукой на чужие слова, мол, да не холодно мне будет, завались уже, кивает куда-то влево, задавая направление их прогулке. выходя из двора, обе могут наблюдать, как вилка гогочет возле мусорного бака, увидев там нечто, несомненно, занимательное. медведева решает не уточнять, что это кое-чей бывший. *** в ближайшем супермаркете они покупают сухарики и как-то дружно забывают о том, что взять что-нибудь попить тоже стоило бы, потому что сухарики — дело такое, ну, знаете, сухое. вспоминают они уже на выходе и решают, что лучше полакают водички из лужицы какой-нибудь, чем навернут ещё кругаля по магазину. охранник на них и так подозрительно косился. (нет, пьяные кира и крис абсолютно точно с ним не дрались, не было такого, а-а-а.) — так что у вас за дело образовалось именно в тот момент, когда я уже обуваться собиралась? — лиза старается как можно осторожнее открыть упаковку, и всё её внимание сконцентрировано на этом, так что даже немного кажется, будто вопрос этот звучал чисто ради приличия, скрасить молчание или нечто подобное. медведева фыркает. — да правда ничего интересного, не веришь? — ничего интересного? — проговаривает, закидывая в рот несколько сухарей, и прерывается на пережевывание. — опять толпой кого-то пиздили? — читаешь мои мысли, кисуль. откуда такая догадливая? — кира тянется к пачке в чужой руке, и андрющенко протягивает её ближе. — это хуево как-то, ну, избиения толпой, — игнорируя чужой вопрос, девушка хмурится. — можешь считать, что это было добровольным. — медведева прерывается на дожевать. — ну, типа, этот тюбик сам к нам пришёл, стал нести какую-то хуйню, все зримые предупреждения проигнорировал. что нам оставалось? похлопать по плечу и направить в направлении другого двора? мы так и сделали, считай. просто очень настойчиво хлопали. — кира посмеивается, и индиго, продолжая хмуриться, издаёт смешок, после чего вздыхает. — и всё равно по сути хуйня какая-то. — она качает головой, и её приобнимают за плечо, мысленно задаваясь вопросом, откуда же она такая правильная взялась. — он пьяный хоть был? — выглядел вполне трезво, — вторая девушка хмыкает, но спешит исправиться, цепляя пальцами ещё несколько сухариков. — но с той хуйней, которую он нёс, не удивлюсь, если был под чем-то. лиза снова качает головой и толкает медведеву в плечо, отходя чуть в сторону. они бредут по аллейке, по одну сторону от них проезжая часть, а по другую дом. деревья ещё. много деревьев. уже почти стемнело, но, в отличие от мрачного серого дня, вечер в буквальном смысле заиграл новыми красками. кира бы никогда не призналась, что в её жизнь такие краски вносила индиго, но это было так, и не только фигурально: каждый закат, встреченный с ней рука об руку, оказался незабываемым и совершенно отличным от любого другого, а цвета, видимые в небе, каждый раз казались разными. пачка сухариков быстро кончается, но это, впрочем, не удивительно: средние пачки, при количестве людей в компании более одной штуки, улетают так же быстро, как потраченные на них деньги. девушки не особо голодны, так что, если их это и расстраивает, то лишь из-за того, что те были действительно вкусными. вкус этот, кстати, всё ещё остаётся на их губах, так что кира в тени — не то что бы и без этого было слишком светло — ближайшего дерева целует лизу до тех пор, пока губы не начинает покалывать, а вкус приправ не исчезает, в буквальном смысле сцелованный. андрющенко, к слову, под конец дня становится довольно тактильной — ну да, с мертвецами не особо пообнимаешься. поэтому под кроной того замечательно дерева они остаются ещё ненадолго: пока медведева курит, сбрасывая пепел под ноги и приминая его, индиго, сначала будто что-то вычищавшая на чужой куртке, со временем укладывает на то место подбородок, боком обнимая чужие плечи. кира выдыхает последний раз куда-то в сторону, а после свободной рукой обнимает в ответ. лизе не удобно, приходится поднять подбородок и немного сменить положение рук, но её снова целуют, и, хотя губы главного и единственного в их паре курильщика отдают горечью, девушка почти не хмурится и не пытается отстраниться. потом она возвращает свое лицо обратно на чужое плечо, но на этот раз укладывается лбом. медведева по-доброму усмехается, прикрывая глаза. через несколько секунд напоследок сжимает руку сильнее на чужой пояснице и отстраняется, намекая, что им стоит продолжить идти. бычок она выкидывает в ближайшую урну, а вот рука лизы остаётся в её практически до конца прогулки. *** — ну, и, что мне оставалось делать? конечно, я побежала за ними, правда, пока вылезла из этой могилы, блять, одни рюкзаки от них остались. — кира изо всех сил пытается проявлять сочувствие, но картина того, как лиза, возмущённо крича, выпрыгивает из ямы и начинает бежать за детьми, не дала ей остаться равнодушной. то есть, она разоржалась на весь подъезд, за что в скором времени получила тычок локтём. — че ржёшь, мне их пришлось на другой конец кладбища тащить, чтоб у дяди юры оставить на случай, если решат тетради свои забрать. — у нас сегодня, конечно, скучнее было. отпиздили одного придурка, и- андрющенко, первая поднимавшаяся по лестнице, пораженно замирает, и, хотя второй девушке не видно её выражение лица, она почти физически ощущает, как меняется атмосфера вокруг неё. ступая на следующую ступеньку и заглядывая за чужое плечо, кира матерится сквозь зубы и, буркнув под нос: «не добили, блять» решительно обходит индиго, даже чуть отталкивая её назад и подходя к хиккану. тот совершенно не выглядит раскаянным или напуганным, о предыдущем избиении говорят только припухший нос и наливающаяся красным щека, а на страх лишь отдалённо намекают глаза. — лизонька, я- — так, кисуль, иди домой, мы с ним сейчас быстренько кое-что обкашляем. — сознание андрющенко замерло ещё где-то на «иди домой», и она изо всех сил за эти слова в голове цепляется, поджимая губы, сглатывая. нащупывает в кармане ключи, преодолевает наконец оставшиеся ступеньки и, стараясь смотреть только перед собой, кое-как открывает дверь. буквально вваливается в квартиру, судорожно сжимая в руке связку, и оседает на пол, захлопнув дверь. он, блять здесь. но и кира ведь тоже. кира не даст её в обиду. кира защитит. кира поможет. тревога липкими руками обнимает со спины, едва-едва касаясь шеи, но даже этого мимолётного прикосновения хватает для ощущения удушья. не глядя бросив ключи куда-то, лиза пытается дойти до ванной. уже там она сначала выкручивает кран с холодной водой, а потом вдруг цепляется руками за раковину. пол будто резко уходит из-под ног. почему он здесь? лиза смотрит в своё отражение, но не может понять, что видит. это силуэт у неё за спиной? полотенце? девушка вдруг смотрит себе в глаза, и… что с ней? что случилось? что происходит? где она? закрывает глаза на десяток секунд. считает вдохи, прислушивается к обстановке. вода течёт? звук доносится, кажется, через слой всё той же воды. на деле же просто заложило уши, она это, наверное, понимает. считает удары сердца. выходит тридцать семь. а за сколько? кажется, забыла засечь. руки наконец касаются воды. та обжигает холодом, и это чувство отрезвляет. девушка умывается, жмурится, когда чувствует влагу на лице, но вновь зачерпывает жидкость в ладони. перекрыв кран хлопком по нему, она смотрит в потолок. тот такой… белый. становится чуть спокойнее, и индиго вытирает лицо полотенцем. оно такое мягкое и приятное, что хочется так в нём и остаться, но несколько капель стекают на шею, и полотенце будто само собой откладывается. лиза смотрит в отражение. ещё раз. зачесывает волосы назад, и так и остаётся в размышлениях. он тут. нашёл не только её дом, но и квартиру. зачем он пришёл? что ещё он от неё хочет? вспомнил про старую игрушку и решил тряхнуть стариной? рейтинги упали? усмехается, но почти сразу хмурится. в голове возникает сцена несколько — или больше? — минут назад, когда кира, оттолкнув её, первой пошла к ивану разбираться. набатом бьются о стенки черепа слова медведевой. сказала ей идти домой, сказала, что разберётся сама, сказала, что… недобили. получается, что она уже второй раз его видит? андрющенко пораженно смотрит на себя, и отражение глядит в ответ. так, шажок за шажочком, она успокаивается. переводит мысли в другое направление почти неосознанно, а потому почти благодарна себе за это. дрожащей рукой окунает чайный пакетик в кипяток, представляя, в какое месиво может превратить её бывшего кира, и даже радуется этому. если этот еблан хотел покапать ей на мозги без последствий, то лучше уж пусть покапает капельницу. лиза, конечно, может спокойно стоять за себя. но не тогда, когда собственное прошлое, цепляясь пальцами за одежду, пытается стать настоящим, утягивая обратно в свой омут. в такой ситуации стоит хвататься за что угодно, лишь бы впереди. а если впереди такая замечательная девушка, готовая затолкать прошлое обратно назад, ещё и сверху лопатой землю прибить на всякий случай, то выдохнуть, пожалуй, можно. всё ведь будет хорошо. кира возвращается уже через несколько минут. её костяшки сбиты, брови нахмурены, и она в принципе олицетворяет гнев сейчас, но, столкнувшись взглядом с индиго, расслабляется. подходит, садится рядом и отпивает из чужой чашки. что ж, вот они, в который раз сидящие после драки на кухне, наполненной ароматом чая. видок у андрющенко, конечно, такой, будто избивали её, но на её губах проступает нерешительно улыбка. она не грозится сорваться в оскал, а истерика не подступает к горлу. медведева перекидывает руку через плечо, прижимая к себе, и лиза прижимается, делая наконец выдох. становится спокойнее.