Пропущенный вызов

Приятный полумрак, единственным освещением которого является лишь фонарь с улицы, свет которого пробивается в окно, но Кире большего и не надо: она видит, как Лиза блаженно закатывает свои глаза, а губы дергаются, когда она резко выдыхает. Стоит Кире впиться в её шею зубами, оставляя следы, как та начинает тихо постанывать. Где-то на кровати звонит телефон Киры, но она не берет трубку. Сейчас перед ней Лиза, её Лиза, у которой мурашки от любого действия девушки, и никакой телефонный звонок не может быть важнее этого. Кире Медведевой двадцать три года, и у неё уже куча татуировок на руке и ноге, тунели в ушах, проколы в губе и носу, и даже разрезан язык. Она живет в свое удовольствие: может выпить когда и что захочет, часто курит, раньше даже употребляла наркотики. У неё есть девушка – Маша. Она младше Киры на два года, но это не сказывается на их отношениях, которые длятся уже больше года. По началу с ней все было хорошо, им нравилось времяпровождения вместе, даже молчать друг с другом было комфортно. Но уже около месяца Кира чувствует, как её удручают эти отношения: Маша уже не кажется такой «идеальной», как вначале, она зачастую раздражает Киру даже просто своей манерой говорить. Однажды у них был разговор на эту тему, но он не привел ни к чему. Маша как обычно что-то готовит на кухне, чтобы порадовать Киру, а та снова задерживается на работе. Девушка поставила тарелку с макаронами и курицей на стол, устало опустившись на стул рядом. Она решила поговорить с Кирой, потому что не могла делать вид, что не замечает, как девушка отдаляется от неё. Кира пришла через полчаса, сразу заходя в спальню. Да, она видела, что её девушка сидит на кухне и явно её ждет, но у Киры нет сил на этот разговор. Нет и ответов на вопросы Маши, которые она уже знает заранее. Конечно, она может сразу завалиться сейчас спать и оставить девушку на кухне одну, но Кира сама устала от того, что между ними происходит. Устало вздохнув, она все же пошла на кухню, где застала Машу, вытирающую слезы. Нет, она не спросит что произошло, потому что не глупая и сама все прекрасно знает. Тишину нарушила Маша, говоря дрожащим голосом, чуть качая головой: - Я не понимаю что между нами происходит, Кир… И вот что она хочет услышать в ответ? Что все хорошо? Или что Кира сама не знает что происходит? Какой вообще может быть ответ на этот вопрос? Оперевшись на дверной косяк, Кира скрестила руки на груди, смотря прямо в мокрое от слез лицо девушки. Жалко ли её? Возможно лишь слегка, но не больше. Но ответить что-то надо, поэтому она слегка пожимает плечами, отвечая: - Ничего не происходит. - Вот именно. Ничего. Ты как будто избегаешь меня. - Возможно, так и есть. Сейчас завалы на работе, и я устаю от этого. Я устаю просто от всего. Возможно, я устала и от тебя в какой-то степени. В глазах Маши боль. Она не понимает почему так произошло, в какой момент это случилось, и что вообще у них пошло не так? - Но Кирюш… Мы уже долго вместе, и справимся с этим, веришь? Может это просто этап такой? Я верю, что у нас все будет хорошо. - Я все сказала. Продолжать этот сопливый диалог не хотелось, как и слышать вопросы по типу «что я могу сделать ради тебя». Кире ничего не нужно было, просто отдых. Поэтому она без зазрения совести идет обратно в комнату и ложиться спать с чувством облегчения, ведь теперь её девушка знает правду. Прошло два месяца после этого разговора. Маша все пыталась как-то угодить Кире, старалась все делать ради неё, но это только раздражало. Кира видела, что она это делает не из искреннего желания, а потому что так было бы приятнее самой Кире, что выглядело просто жалко. Кира всегда задерживалась на работе и приходила домой, когда девушка уже спала, они так и не начали разговаривать как раньше, Кира уже не помнит когда перестала называть её как-то ласково, и когда из «Зайка» в её телефоне она стала просто «Маша». Кира знала, как тяжело её девушке, но бросать её было жалко, а сама она никак не уходила. Так и получалось, что формально они еще вместе, но фактически нет. А через пару дней к ним устроилась симпатичная официанточка Лиза. Она сразу понравилась Кире: смолянистые черные волосы были ей к лицу, красивая улыбка, которая бывает очень редко, и кричащая татуировка на шее «Индиго». Общались они не так много, только когда у Лизы не было заказов, она садилась перед стойкой и слушала истории Киры. Легкое непринужденное общение помогало Кире скрашивать её скудные будни, и ей все реже хотелось идти домой. Частенько бывало такое, что Кира заменяла своего коллегу в его смену, просто чтобы посидеть на работе подольше и пообщаться с Лизой. С ней было приятно и легко, потому что Лиза не старалась как-то угодить, не пыталась подбирать какие-то слова, а была настоящей. В один вечер уже перед закрытием к ним в бар пришел какой-то пьяный мужик. Устало вздохнув, Лиза подошла к нему, стараясь не морщиться от запаха перегара, и вежливо попросила его удалиться, поскольку они закрываются уже через минуту. Но он явно был в неадеквате и начал кричать, что всех тут уволят, что он напишет миллион жалоб, что они понятия не имеют с кем связались. Лиза спокойно сказала ему, что он обязательно сможет все это сделать завтра, когда они будут открыты. Но он не слышал её. Этот мужлан схватил какую-то бутылку, стоявшую на барной стойке и замахнулся. Лиза уже была готова взять его на удушающий, или начать давить глаза, но её опережает Кира, которая выкрутила ему руку, державшую бутылку, и вжала мужика в стену, угрожающим тоном говоря ему в лицо: - Либо ты забываешь дорогу сюда, либо мы берем видео с камер, где ты замахиваешься на человека и подаем заявление. Намек понят? Не дождавшись ответа, Кира выпихивает его на улицу, поворачиваясь к Лизе: - Лизок, ты как? Не пугайся таких, они тут тоже ошиваются. - Да я не сильно испугалась. Но спасибо тебе. - Обращайся, кисуль. - Что ты сказала? Блять. Она сказала это вслух. Лизок действительно напоминала ей кота, так же мило улыбалась, подтягивалась, когда затекали мышцы, и любила молоко. Может, из-за усталости, а может из-за всплеска адреналина. Но слова обратно брать Кира не привыкла. - Что слышала. - Кир, это не смешно, у тебя же вроде есть девушка. - Ну как сказать. Разве можно сказать, что она моя девушка, если я к ней ничего не испытываю, и она это знает? Формально да, но по факту мы даже не видимся практически. Мне нравишься ты. - Я не думаю, что это правильно… - Это было бы неправильно, если бы я лгала ей и говорила, что все еще люблю. Если бы обещала, что все будет хорошо. Я ей прямо сказала, что не чувствую к ней ничего. Молчание долгое и напряженное. Обычно после таких признаний люди либо перестают общаться, либо становятся куда ближе. Не успевает Кира подумать о том, что желательно был бы второй вариант, как губы Лизы накрывают её собственные. Как же давно она не целовалась, тем более с такой страстью. Кира сжимала пальцы на талии Лизы, в то время как та неосознанно придушивала её. Чужой язык увлажнял собственные губы, делая поцелуй еще развязнее. Они целовались очень долго, делая лишь небольшие перерывы на то, чтобы глотнуть воздуха. Девушки все никак не могли насытиться друг другом, им казалось все мало. Когда Лиза отстранилась, Кира вновь потянулась к ней, но та лишь накрыла ладонью её припухшие от поцелуя губы, широко улыбаясь: - Ты мне тоже нравишься, но давай не будем так торопиться. Не здесь и не сейчас. Мне еще надо обдумать это. Так что до завтра. - До завтра, кисуль. И с этих пор все изменилось: Лиза и Кира часто зажимались где-то, пока клиентов не было, и украдкой целовались там, где нет камер. Периодически Кира специально оставляла ей засосы на шее, а Лиза была не против и даже не скрывала их. Наконец-то Кира снова чувствовала живой, и жизнь её наполнилась яркими красками, которые привнесла Лиза. Теперь Кира просыпалась не с тягостными мыслями о том, что жизнь становится похожа на день сурка, а с осознанием того, что они увидятся с Лизой. Выходные девушки брали так, чтобы они совпадали, и вместе либо гуляли по городу, либо проводили вечера у Лизы в квартире. Иногда Кира даже ночевала у неё, говоря Маше, что на работе слишком задерживают. Этот вечер не стал исключением. Приятный полумрак, единственным освещением которого является лишь фонарь с улицы, свет которого пробивается в окно, но Кире большего и не надо: она видит, как Лиза блаженно закатывает свои глаза, а губы дергаются, когда она резко выдыхает. Стоит Кире впиться в её шею зубами, оставляя следы, как та начинает тихо постанывать. Где-то на кровати звонит телефон Киры, но она не берет трубку. Сейчас перед ней Лиза, её Лиза, у которой мурашки от любого действия девушки, и никакой телефонный звонок не может быть важнее этого. Кира уже потеряла счет времени, пока они целовались, и останавливаться на этом она не собиралась. Вылизывая горячим языком татуировку на шее девушки, она резкими движениями избавляет её от всего лишнего. Отрывается на секунду, чтобы насладиться зрелищем: её девочка стоит раскрасневшаяся от поцелуев, прикрывает глаза и тяжело дышит, а светлая кожа покрыта мурашками. Без лишних раздумий Кира усаживает Лизу на комод, а сама протискивается между её ног. Одной рукой Кира с силой сжала ее грудь, что вызвало шумный выдох со стороны девушки, а другой шире развела её ноги, задерживая ладонь на коленях: - Сегодня ты полностью будешь моей, кисуль. И Лиза была согласна на это. Она сама подставляла шею под влажные поцелуи, сама выгибалась, желая получить больше засосов на теле от девушки, сама прижимала голову Киры к себе, когда та была меж её ног. А Кире нравилась полная отдача Лизы, её мурашки по телу, прерывистое дыхание, запотевшее лицо и глаза полные желания. Сейчас они обе сидят на кухне: Лиза со слегка взъерошенными волосами и в своей милой зеленой пижамной майке и черных шортах, А Кира была только в большой футболке Лизы и нижнем белье. Они обсуждали как планируют провести отпуск, который будет совсем скоро, как вдруг Кире снова позвонил телефон. Это было непривычно: обычно Маша не звонит ей, тем более так часто. Но брать трубку совсем не хотелось – это бы нарушило их с Лизой милую атмосферу, но сама Лиза настояла на том, что Кире следует ответить: - Может правда что-то случилось? Просто ответь, от тебя же не убудет - Ты слишком сердобольная, кисуль. Обычно любовницы терпеть не могут злых жен. - А кто из нас любовница, когда ты больше времени проводишь со мной? - Аргумент. Помедлив секунду, Кира снимает трубку и уже слышит всхлипы, от чего морщится. Маша уже давно не вызывала приятных чувств, а наоборот лишь раздражала: - Что-то срочное? Я занята, говорила же, что задерживаюсь. - Я знаю, что ты с ней. Знает? Тогда зачем звонит? Что вообще происходит? Как она узнала? Но не успевает Кира задать ни один из этих вопросов, как Маша продолжает говорить сиплым от плача голосом и с заложенным голосом, срываясь на рыдания: - Не ври мне. Я не дура, я все знаю, еще давно знаю. Я заходила к вам в бар, хотела поговорить с тобой, и увидела, как ты с ней зажимаешься. Лиза вроде? Хах, хорошая пара. Ты все чаще стала задерживаться, а когда я приходила, твой сменщик говорил, что ты уже давно ушла. Не нужно быть гением, чтобы догадаться, что происходит. Кира не пытается её переубедить в обратном. Не извиняется и не говорит, что это все была ошибка. Она чувствует облегчение от того, что Маша наконец все узнала: - Тогда почему ты оставалась со мной? Ушла бы, ты же давно видела мое отношение к тебе. - Да потому что я люблю тебя! Люблю тебя, даже зная, что ты мне изменяешь! Когда я ложусь спать, мне невыносимо больно от осознания того, что ты то тепло, в котором я нуждаюсь, даришь другой! Кира устало потирает переносицу, раздраженно выдыхая. Эта ситуация все больше выводит её из себя, хочется либо накричать на Машу, либо просто скинуть трубку, чтобы не слышать эту мозгоебку. Но она не настолько изверг, чтобы вот так поступать с человеком, с которым была год в отношениях. Кира чувствует руки Лизы на своих плечах: девушка приобнимает её, чтобы было легче, и это действительно помогает: - Да, ты права, все действительно именно так. Я не понимаю что ты, блять, от меня сейчас хочешь? Извинений не будет, потому что мне не жаль. Ты знала, что я разлюбила тебя, ты видела, что мне нравится другая, я не отрицаю сейчас это, так к чему этот ебанный цирк? - Потому что я надеялась, что все можно исправить. Что у тебя сложный период в жизни. Что ты побудешь с ней и снова вернешься ко мне. Я не звонила, не писала, вообще никак не тревожила тебя. Но Кир, сегодня мой день рождения. - Блять… - Я до последнего была уверена, что ты просто готовишь мне какой-то сюрприз. Но поняла, что это не так, когда ты не ответила на пять моих звонков и кучу сообщений. Я поняла, что ты с ней. Кира молчит, в то время как Маша совсем срывается: - Я провела весь свой день рождения в ебанных слезах! Я просто, блять, ждала тебя! Неужели так сложно было проявить хоть немного любви?! - Ты расстроена только потому что твои мечты не совпали с реальностью. Я тебе ничего не обещала, и не должна была. Мы уже долгое время не живем как пара, у меня есть другая, но ты все равно в меру своей детской наивности верила во что-то. В этом нет моей вины. - Кир… Милая, пожалуйста… Просто приедь сейчас… Мы поговорим, мы все исправим, я все тебе прощу, только давай спокойно поговорим. Сейчас Кира правда испытывает к ней жалость, только она смешана с раздражением. Как человек может быть таким наивным и тупым? Уже прямым текстом все сказано, а она на что-то надеется. Нужно решить все здесь и сейчас, оттягивать больше нет смысла: - Нет, Маш, нечего больше исправлять. Я не люблю тебя больше и это не изменить. Мне жаль, что так получается в твой день рождения, но так бывает. Скажу прямо, чтобы не было недопониманий: мы расстаемся. Я приеду завтра и заберу вещи. Не желая слышать сопливые мольбы остаться и все обговорить, Кира завершает звонок. Сейчас она чувствует облегчение: больше не надо ни перед кем отчитываться. Теперь она свободна от этих оков и может делать все, что захочет: - Иди ко мне, кисуль, - с улыбкой шепчет Кира, утягивая девушку в нежный поцелуй.