softcore | haikyuu!! boys

— Знаешь, о чём я мечтала до поступления в старшую школу? Твои волосы грубо трепал ветер — буря разошлась страшная. Накрапывал дождик, нагоняя холод, небо окрасилось в тёмно-синий. Кампус опустел: все волейболисты прятались по комнатам, боясь грома и молний. И лишь Кейджи составлял исключение из всего тренировочного лагеря, согласившись погулять с тобой. Вы, на самом деле, не были близки. Если так можно сказать, вообще не близки. Студсовет требовал наблюдения за командой, а в особенности — в здании другой школы. Он контролировал всё: каждый клуб, старост, реформы и дополнительные активности. И ты уже тысячу раз пожалела о том, что твоя рука сама потянулась наверх в ответ на вопрос “Итак, кто хочет сопровождать?”. Ты закуталась в свою толстовку, просунув ладони в карманы. Акааши стоял рядом, смотря на тучи, в спортивной куртке сборной. Кто же знал, что летом разыграется шторм? — Я мечтала о том, как в один день, ничего никому не сказав, поеду в какое-нибудь место, — закончила ты, поворачиваясь к парню. — И просто… Исчезну. Вы меня больше никогда не увидите. И тогда Акааши несказанно удивился. Ещё бы: идеальные оценки, твёрдый характер, приятная внешность и уверенная осанка. Старшая Фукуродани делилась на два лагеря: на тех, кто стремились быть похожими на тебя, и тех, кто давно и бесповоротно влюбились по самые уши. Кейджи входил в обе группы. Потому что понимал, что совершенно не способен совладать с твоим темпом жизни. Связующий вздыхал каждый раз, когда видел, как ты безмерно спокойно беседуешь с другими парнями, смеёшься над их шутками и принимаешь подарки, но поделать ничего не мог. Именно поэтому он так лелеял тот момент, когда ты предложила ему погулять вокруг кампуса в одиночестве. Тот разговор Акааши помнил, словно мантру. Это был, в сущности, единственный раз, когда вы общались с глазу на глаз. Разбуди связующего глубокой ночью и попроси повторить каждое слово — тут же сделает, даже не размыкая глаз. Акааши учился с тобой одном классе, и поэтому довольно часто предлагал свою помощь в различных делах, получая справедливый отказ. Но было приятно, что хоть кому-то не плевать. До определённого момента… Т/Ф Т/И вновь не пришла на тренировку волейбольного клуба Фукуродани. И зачем студсовет прожужжал все уши Широфуку о том, как вот-вот нагрянет ревизор, их засланный казачок? Проверит обстановку, проконтролирует счета, напишет отчёт и даст свой комментарий. Сейчас, в августе — самое время этим заняться, такое проводится каждый год, и вообще — бойтесь! Найдут же что-нибудь непристойное. Тогда и бюджету конец, и клубу минус. Студсовет всё видит. Тебя напичкали бланками для заполнения ещё несколько недель назад, в июле, и ты упорно хранила их у себя в шкафчике, ожидая приказа начинать работу. Ты уже проходила это на первом году обучения, поэтому совсем не волновалась. Всегда всё заканчивалось напряжённым молчанием и страхом. Но… Тебя вновь не было в школе. И студсовет, скрывая собственные оплошности, каждый раз заявлял: она появится, хоть в предсмертном состоянии, но ревизию свою проведёт. Тяжёлый случай. Никто даже не беспокоился о том, куда ты подевалась и что делаешь. Болеешь, наверное? Ты сбежала. Схватила сумку, накопила денег, чтобы уехать на поезде в противоположный конец Японии, закрыла все гештальты и решила все оставшиеся недомолвки с коллегами. Всё было не так плохо. Дома никто не ссорился, в школе — уважали, оценки не падали ниже идеальных. Просто… Иногда возникало чувство, что тебе просто необходимо поскорее убраться прочь. Идеи прорастают в реальность, словно семена сои. Конечно, твой план изначально был обречён на провал. Ты же не дура. Тебя рано или поздно нашли бы полицейские, или социальные службы, или ещё какие-то умные люди, считающие своим долгом привести домой сбежавших подростков. Будто это решит все их проблемы… А какие, собственно? У тебя их не было. Впрочем, не тебе судить. Да и вообще — плевать. Не ты первая, и не ты последняя. Акааши начал беспокоиться ещё на второй день. Твоя парта пустовала, груда бумажек и документов, что складывали на гладкую поверхность стола ученики, увеличивалась, а куртка, оставленная в классе, напоминала связующему о том разговоре. Ты будто специально её забыла так, на спинке стула. Словно говоря: “Всё в порядке, я просто сбежала”. — И где наш строгий наблюдатель? — спрашивал Котаро между спайками, корча разочарованные рожицы. — Я тут для кого стараюсь? — Для самого себя и команды, Бокуто-сан, — отвечал Кейджи, впрочем, прекрасно чувствуя напряжение. На третий день его можно было хоть ножом резать. Оно нависало над всем клубом дождевыми тучами каждую тренировку, не оставляя воздуха. К пятнице стало получше, а студсовет был вне себя от ярости, хоть и не высказывал собственного гнева. Найти нового человека казалось невозможным к выполнению, все ужасно занервничали. Сам Акааши тоже чувствовал себя не то что бы хорошо. Ему не хватало твоего присутствия. Вот-вот, совсем рядом, но такая недосягаемая и далёкая… Каждый раз на классной перекличке тишина, сопровождающая “Т/Ф Т/И?”, била по нервам, словно самая колючая на свете инфекция. Кейджи то и дело проходил мимо твоего дома, но встречал лишь выключенный свет в твоей комнате, окна которой выходили в сторону улицы. Пару раз он видел и твоих родителей, плачущих за ужином. Акааши даже позвонил в дверь, желая высказать поддержку, но, услышав шаги твоей мамы, поспешно сбежал, скрывшись в темноте. В беспокойство за твоё состояние вмешалась и другая эмоция. Кейджи чувствовал себя отрешённым от реальности ещё с момента включения в основной состав мужской сборной. Да, ему нравилось играть; отдавать бесконечные пасы, тренировать подачи и присматривать за Котаро в свободные минуты. Конечно, вся эта канитель с волейболом изначально была обречена на провал. Акааши же не дурак. Сборная отнимала очень много свободного времени, как и работа в студсовете. Настолько много, что связующий начал бояться и за своё будущее: как в таком темпе готовиться к экзаменам? И что будет, если провалить их? Нельзя усидеть на двух стульях. Ты либо играешь в волейбол, надеясь попасть в профессиональный спорт, либо занимаешься учёбой. Точка. Ужасы начинаются тогда, когда понимаешь, что ни в волейболе, ни в контрольных тебе не везёт. Акааши старался… Сначала — улучшить свои навыки, а потом — поскорее завязать и удариться в зубрёжку поэм. Не получилось ни в чём. Связующий начал плыть по течению. Взял пример с тебя, наверное? Он то и дело поглядывал на твою парту, никто так и не соизволил забрать куртку. К дому Кейджи подъезжали полицейские. “Вы видели эту девушку?”. Нет, не видел. Как и все остальные. Небо вновь хмурилось, посинев. Начало осени, обычно тёплое и солнечное, выдалось ледяным и тусклым. Либо Кейджи так казалось, хоть Бокуто и грел в своих огромных ручищах, стараясь взбодрить друга? “Опять по Т/Ф-чан грустишь?” Да, грущу. Акааши зашнуровал кроссовки и вышмыгнул на улицу, оглядывая тучи. Бег всегда успокаивал и приводил голову в порядок. Дождь накрапывал, опаляя щёки, закатываясь за шиворот. Бегать в такую погоду не всегда приятно: воздух становится тяжёлым-тяжёлым, доставляет боль и то самое мерзкое чувство. Кейджи было всё равно. Просто… Иногда возникало чувство, что ему просто необходимо поскорее убраться прочь. И тогда его взгляд упал на тебя, стоящую на обочине городской дороги, в кармане для машин. Рядом — рычаг SOS, твои пальцы вцепились в металл ограждения. Совсем как в тот раз… Кейджи прошибло. То ли гневом, то ли слезами, то ли бог знает чем… Услышав чужие шаги, ты повернула корпус, не отнимая рук от железки. Абсолютное безразличие под маской детского снисхождения. Помедлила. — Привет. Акааши тщетно пытался восстановить дыхание, боясь моргнуть. Перед ним — девушка, в которую он влюблён. По совместительству член студсовета, пропавший с радаров несколько недель назад. Связующий никогда не высказывал сильных эмоций, и поэтому так боялся не совладать с ними в этот момент. — Т/Ф? — только и смог выдавить он. — Тебя полицейские уже несколько недель ищут! Что про… — Знаю-знаю, — отмахнулась ты, делая шаг в сторону связующего. Затем второй. — Поэтому и вернулась. Кейджи сжал руки в кулаки, ощущая накатывающее цунами обиды. С другой стороны, какое вообще право он имеет что-либо диктовать тебе? С какой стати он решил, что ты ему что-то должна, будь то объяснения или диалог? — Ты в порядке? Такой общий вопрос… И что он подразумевает: здоровье, деньги, друзей, психику, насекомых дома, скелетов в шкафу?.. — Да. Ты кивнула, надеясь, что это придаст уверенности. — Завтра я вернусь в школу, можешь не волноваться. Если тебя интересует ревизия твоего клуба, я зайду к вам после уроков в ближайшие дни. Ты окончательно отошла от ограждения, засеменив к городу. Только предстояло перед всеми объясниться. А из Акааши будто выкачали всякую жизнь, оставив подобие чучела. Зачем делать вид, что всё хорошо? — Почему ты вообще сбежала? — процедил парень тебе вслед. — Мы это уже обсуждали, мой милый Кейджи, — ответила ты, не оборачиваясь, но всё же остановилась, уперев ноги в асфальт. — Просто так! — Да как ты вообще можешь такое говорить?! — Акааши охватил гнев беспомощности. — Нет, можешь вообще ничего не говорить! Если хочешь молчать — ладно! Он в несколько шагов сократил расстояние между вами и схватил тебя за ворот толстовки — совсем несильно, словно боясь навредить. Ты опустила взгляд вниз, на сжатые, крепкие пальцы. — А если… Если я скажу, что тоже хочу сбежать? — беспомощно выдавил связующий, совсем потерявший голову. И лишь тогда ты соизволила осмотреть связующего с ног до головы. — Не ври себе, Кейджи. — Я не вру, — взгляд парня упёрся в собственные кроссовки, уже мокрые от луж. — У меня ничего не получается, из рук вон валится. Я так больше не могу. Он всхлипнул, вытирая нос костяшками пальцев свободной руки. Вновь всё выходит из-под контроля. Так сложно всё это говорить человеку, на которого смотрел с восхищением ещё месяц назад… С любовью. Безмерной. — Что волейбол, что литература — всё идёт коту под хвост. Жизнь идёт коту под хвост. Я всё это время на ушах стоял, ждал, когда ты вернёшься, и… Ты… понимаешь меня? Ты засунула руки в карманы кофты. Посмотрела на небо и тяжело вздохнула. — Да. Да, понимаю. Ты улыбнулась, и Акааши показалось, будто стало легче… Пальцы на твоей толстовке сами разжались, отпустив. — Пожалуйста… Давай сбежим вместе? Конечно, ваш план побега изначально был обречён на провал. Вы же не идиоты.