Вечный Неудачник

Утром на кухне я нашел коробку и записку на ней. «С Днем Рожденья, Коленька. Вечером отметим. Мама.» Мама подарила мне… новые кроссовки. Наша семья все же очень бедная и состоит из меня и мамы, которая работает медсестрой в районной поликлинике, и сейчас ушла на утреннюю смену. Для нее и эта покупка уже далась нелегко, учитывая ее зарплату. Хорошие кстати кроссовки, фирмовые, saucony. Позавтракав, я направился в районный филиал моего личного ада, в школу. Еще полтора года гнить здесь, прежде чем я смогу получить аттестат, как и положено по закону. Как же я ненавижу это место, если бы не мама, давно бы бросил. Но нет, это ведь лучшая школа в городе, где учатся в том числе дети первых лиц и бизнесменов. Не в моем классе конечно, а в платных, со своим кабинетом и лучшими учителями, я же учусь в обычном классе куда попадают дети обычных родителей, по месту жительства. Учебный год только-только начался и до вожделенных каникул еще несколько месяцев. Надо потерпеть, надо потерпеть… Лучше всего в жизни я научился терпеть и проматывать время, уходя в себя, в мир собственных фантазий, где я самый сильный, самый умный, самый смелый и где любая девочка сама вешается на меня. Конечно помогали в этом и аниме, и книги, особенно я любил читать про попаданцев, и немного игры, в основном старые, что-то современное мой древний комп не тянул. Я уже подходил к воротам школы, как к ней подъехал новый BMW X6. Из него вышла… редкостная мразота, существо которое я ненавижу больше чем эту школу. Если бы на каждом атоме во вселенной можно было написать слово «ненавижу», то это бы не передало и десятой доли процента того, как я его ненавижу. Это был Роман, сын мэра, он родился со мной в один день. Ему подарили на шестнадцать лет, чертов BMW X6, причем судя по всему тюнингованный. Конечно прав у него не было, но зачем ему права? Вот почему одним можно все, а другим ничего? Кто-то сразу рождается богатым, высоким и красивым и живут потом всю жизнь, по кайфу всю жизнь, а кому-то надо всю жизнь горбатиться за копейки. Роман поставил машину на сигнализацию и посмотрев на меня как на говно сказал: — Слыш, чмо. Если что-то с тачкой сделаешь, я из тебя водолаза сделаю. Понял? Не хотелось с ним связываться. Он постоянно надо мной издевался и унижал, особенно прилюдно. Но никогда не бил. Этим занимались его друзья, в основном Иван, тот был чемпионом Европы по дзюдо, и я даже если бы захотел ничего ему не смог бы сделать. Или например Артур, он был кавказцем, даже ниже меня, хотя я и сам невысок, но его отец был замначальника полиции города, и как говорила мама крышевал наркотрафик. А ведь мы в младших классах дружили, но потом он начал травить меня еще более злостно, чем остальные. — Че язык в жопу засунул? Ты понял, я спрашиваю? — Да, понял, — сказал я, рассматривая свои новые кроссовки. — Веди себя как хороший мальчик, — издевательски похлопал он меня по щекам, — а не то плохой девочкой станешь. Будешь за гаражами за сигареты сосать. Ха-ха. Как же я был зол. Как же хотелось схватить его, открыть капот и бить им ему по башке, пока та не лопнет… Но я терпел. Мэр нашего города это бандит, бывший, хотя почему бывший? Но лучше уж потерпеть, чем отхватить проблем с такими людьми. Пусть из-за него, моя жизнь — ад, пусть у меня совсем нет друзей, точнее теперь нет, так как никто не хочет попасть под раздачу мажорам, но зато она, жизнь, у меня есть, и я почти здоров, а не инвалид. — Рома! — окликнула его Анжела. Моя одноклассница, длинноногая брюнетка с волнистыми волосами. Ходил слушок, что он трахал ее в раздевалке на физре. Странно и обидно было видеть, как хорошая девочка из приличной семьи, а ее отец был главврачом в больнице где работает моя мама, в присутствии этого мажора превращается в… на все готовую давалку. Готовую, да не для вас, молодой человек. — Пиздуй отсюда, — сказал Роман мне. Я последовал его совету. На уроках обычно я спал или мечтал о чем-то. Например мысль о том, чтобы стать ментом и чисто из принципа давить таких мажориков как говно, меня прельщала, ну или, даже лучше, можно в спецслужбы пойти. Эта мысль бодрила, с табельным пистолетом и при погонах мало кто рискнет меня тронуть. А еще лучше заиметь какие-то суперсилы и уж тогда можно будет оторваться по полной. Звонок вырвал меня из сладких грез. Большая перемена. В столовой я купил себе мини-пиццу и сок, осмотревшись, я заметил, что за одним из столов сидит знакомая девочка с окрашенными в синий волосами. Она была из параллельного класса, мажорного, одного с Романом. Одевалась она во все черное, обычно в балахоны металл-групп, любила ту же музыку что я, смотрела аниме и так далее. Девочка что-то читала на телефоне, заткнув уши наушниками. Наверное она была единственная кто еще общался со мной. Два изгоя. Я мечтал, что мы сблизимся, но не знал как это сделать. — Ева, привет! — улыбнулся ей я, встав напротив. — Привет, — спокойно ответила она, вешая наушники на шею. Большие такие, для меломанов, а не модные нынче «затычки» от Apple. — Можно? — Запрещают только тем, кто спрашивает. — Эм… — Садись уже. — Что читаешь? — Ницще. Генеалогия морали. — А про что? — Философ такой. Немецкий. — А-а-а. Не знал что ты философией увлекаешься, — я считал философию какой-то скучной фигней для ботанов. Она уже собиралась вернуть наушники на место, пока я сообразил выбрать тему для разговора. — Слушай, а ты смотрела Евангелион? — Это про роботов? Пару серий глянула, мне не очень понравилось. — Нет, ну то есть да. Точнее они не совсем роботы, а биороботы. Там интересно дальше, — сказал я, сбиваясь от волнения. — Я такое не люблю. Очень депрессивное оно. — А что любишь? Посоветуй. — Макото Синкая, а еще Миядзаки, ну и Кагую смотрела из нового, — я был расстроен, все или скучная романтика, или мультики совсем уж для детей. Что интересного в романтической херне? Только девочкам и нравится. — Ясно, — я сделал паузу, думая как бы не сболтнуть лишнего, — А Наруто смотрела? — Конечно, — усмехнулась она, — Это же классика, — она улыбнулась, улыбнулась! Это уже прогресс. Надо развивать тему, — А еще, мне понравилась Коносуба и Re: Zero, они веселые. Вот он — контакт! Коносуба и мне нравилась. Но только я хотел что-то еще сказать, как в столовую ворвался Роман, а с ним его два дружка — Иван и Артур. Мажор был весь красный, он вертел головой по сторонам, пока не заметил меня. Троица быстро направилась ко мне. Ева тоже это заметила и сказала: — Извини, мне надо идти. Я ее не осуждал. Кому нужны проблемы на ровном месте? Они окружили меня. Говорят, идем со мной. Я пытался оправдаться, мол я целый день был на уроках, и из школы не выходил, что не трогал я машину. Только они меня не слушали и давили. — Пойдем, выйдем, — сказал он. К столовой примыкал спортзал, и если через главный вход выйти было тяжело, так как там дежурил учитель, то во время перемены можно было выйти через спортзал на улице, а там, за хозяйственными помещениями школы был «уголок» — укромное место куда все ходили курить. — Да не ссы ты. Мы так, поговорить, покурить, — сказал Иван, доставая пачку Davidoff Gold, — Будешь? — Не курю. Трое взяли из пачки по сигарете и затянулись вонючим дымом из раковых палочек. Это обнадеживало, значит бить не будут, пока что. — Слышь, Колян, — как-то спокойно и без презрения и издевки обратился ко мне мажор, — В общем… В общем, давай договоримся, короче. Я тебя беру под свою крышу, обижать не буду, а если кто-то полезет, то пизды получит. — А я что? — А ты, когда тебе позвонят, скажешь что это ты мою тачку разебал. — Чего? — Ну типа, я тебе покататься дал, а ты в столб въехал. — Ты BMW разбил? — удивился я. — Ну да. Батя у меня тачку заберет, если узнает что это я. Да уж. Высший класс. Стать козлом отпущения это нечто новенькое. Ну уж нет. — А если твой батя заставит меня и мою маму платить за нее. Не. Сам выкручивайся. Артур ударил меня по затылку ладонью. — Эээ, тебя по хорошему просят, по пацански. Выручи пацана. Не будь сукой. — Да пошли вы все на… Иван зарядил мне ногой в живот. А затем бросил меня через бедро. Падать на землю было больно. — Стойте, — приказал им Роман, — А знаешь, тебе все равно никто не поверит. Пацаны подтвердят, что это был ты, Анжела и ее подружки тоже. А я тебе по хорошему предлагал. Но раз ты чмо и лох, будешь отрабатывать бесплатно. Вечером, у мамы случилась истерика. Она кричала на меня, затем заплакала. — У нас же квартиру отберут. Мы бомжами останемся. — сквозь слезы сказала она. Я утешал ее как мог. Рассказал ей правду, она даже поверила. Но, черт возьми, как же больно было видеть ее такой. Хотелось самому плакать от бессилия и несправедливости. Мама ушла на ночную смену. А я остался дома один, думать как быть. Что делать, было непонятно. Ощущалась тягучая бездна безысходности. Хотелось убить себя. Или если бы я мог, я бы убил этих уродов. Серьезно, убил бы. А потом застрелился сам. Что мне терять? Перспективы стать бомжом вместе с мамой или униженно просить родственников и знакомых нас приютить, постоянно кочуя с места на место. Ладно, они мою жизнь в ад превратили, это еще можно стерпеть, но когда это затрагивает родного человека, даже самый забитый задрот может превратиться в кровожадное чудовище, как загнанная в угол крыса. Было уже поздно, наверное часа два ночи. Я случайно услышал на лестничной клетке шум открывающейся. Выглянул в глазок. Это был дядя Вова, наш сосед, вышедший покурить. Алкоголик и участковый, которому осталось пару лет до пенсии. Типичный такой дядька, увлекается охотой и рыбалкой в перерывах между работой и водкой. Меня вдруг осенило, а ведь у него может быть оружие дома. У меня моментально созрел план. Безумный план, загнанного в угол тупого подростка. В этот момент внутри меня будто прорвало плотину, вся ненависть, вся злость, вся обида, все это выплеснулось и смешалось в одном бурной полноводной реке, перегороженной ГЭС, давшей мне безумную, невротическую энергию. Я вышел на лестничную клетку. Поздоровался. Стрельнул сигарету. Дядя Вова, судя по перегару уже был крепко выпивший и без вопросов поделился ею со мной. — Дядь Вова. — А? — А хотите выпить? У меня еще водка есть. — А мамка ругаться не будет, пацан? — Да ее дома нет. Просто тяжелый день был, а самому пить как-то… — Что, двойку в школе получил? — посмеялся он, — Неси, все равно магазины после одиннадцати уже не продают. А у меня как раз отпуск. Я вернулся в квартиру. Покопался в аптечке. Нашел там феназепам, мощный транквилизатор. Его без рецепта не продают, но у медсестры всякое найдется. Да и с сердцем у нее не все в порядке, пьет иногда, как например сегодня. Захватил в холодильнике пузырь с водкой. Жил дядя Вова один. Я впервые попробовал водку. Гадость редкая, вот пиво другое дело. Но пил по чуть-чуть, для вида. Буквально пару рюмок. Сосед был не против, ему же больше достанется. Когда он пошел покурить, осталось меньше половины поллитрушки. Я высыпал туда снотворное, да побольше. Взболтал бутылку, чтобы не было видно, растворившихся там таблеток. Дядя Вова допил бутылку, вот буквально из последних сил. Его уже рубит, а он все равно на чистой силе воли допил водку. И завалился спать, прямо на столе, захропев как трактор. Вообще, алкоголь и транквилизаторы нельзя смешивать, категорически, но надеюсь, что с ним все будет хорошо. Все же хороший он мужик, это соседский мальчик чмошник и мудак. Надеюсь Дядя Вова не проснется раньше, чем я уйду в школу. В квартире нашелся табельный пистолет макарова с одним магазином и охотничье ружье Remington 870, а к нему пара коробок дроби и крупных патронов. И даже… настоящий MP-40, старый немецкий пистолет пулемет, да еще и с коробкой патронов к нему. Повезло все-таки, что у него не было сейфа, иначе вышел бы облом, о котором я не подумал заранее. В шкафу у него висела форма солдат разных исторических периодов: солдата Наполеоновской Великой Армии, кольчужный доспех, и настоящий черный мундир СС, с рунами на петлицах, и фуражкой на котором череп, будто улыбался мне. А дядя Вова у нас оказывается матерый реконструктор. Я знал это, потому что и сам увлекался историей. В других предметах я не блистал, но история мне всегда была интересна. Я прихватил фуражку, форма все равно на меня будет велика, а вот череп выглядел устрашающе. Я вдруг с ужасом понял, что не слышу храпа. Сердце застучало с частотой в сто ударов в минуту. Зашел на кухню. Дядя Вова распластался на стуле, положив голову на стол. Я прислушался, чтобы удостовериться, что он спит. Я аккуратно подошел к нему на ватных ногах, будто боясь разбудить, присел и прислушался. Он не дышал. Проверил пульс. Мертв. Я убил соседа. Хорошего, ни в чем неповинного мужика, который мне не сделал ничего плохого. На лбу появился пот. Я сел напротив него. Будто ожидая что это все не правда, и он сейчас проснется, поругается и все будет как прежде. Но нет. Холодным душем пришло понимание, что это уже не фантазия, это реальность, и назад пути нет. Всю ночь я не спал. Думал. Готовился. Смотрел в интернете, как обращаться с оружием. Осматривал его, заряжал. Щелкал предохранителем. Вдохновлялся моими коллегами по колумбайну. Я даже не переживал, возможно из-за водки, а возможно мне это казалось хорошим выходом из ситуации. Почему-то раньше мне казалось, что в таких ситуациях меня будут терзать какие-то тяжелые раздумья, мол тварь я дрожащая или право имею, но нет, ничего кроме злобы и мрачной решимости задевающих каждый мой нерв я не чувствовал. Я уже переступил черту. Рубикон пройден. Утром, я решил оставить записку. Долго думал, что там написать. Почему-то в голову ничего не лезло. Написал коротко: «Прости меня, мама. Не вини себя, ты ни в чем не виновата. Бесконечные унижения в школе и несправедливость направили меня на этот поступок. Мажоры думают, что им все можно, и все сойдет с рук. Может быть это так, но не сегодня. Люблю тебя, прощай.» Еще немного подумав, я дописал посткриптум. «P.s. Жаль, что мы больше не увидимся. Твое место на небесах, а я открыл себе дорогу в ад. Спасибо за все.» Я поставил точку. Начался первый день конца моей жизни.