Zone in Any Case: Steel Bars

— Хуя себе вы общаетесь с…мало того, что он «пастырем» себя называет, до этого может додуматься каждый дурак вне зависимости от реального возраста. Но чтобы он ходил вот во всём этом, продавая оружие своему связному, пока тебе, как исполнителю, даёт наводки на… На конкурентов бизнеса, кого ж ещё, а, сама посуди! А ты тупо идёшь и делаешь за деньги… какой смысл в том, что вы общаетесь как чёрная овца и пастух? В целом, никогда прежде его не одолевало желание рубить с плеча и выдумывать теории на озвученных фактах так прямолинейно, как сейчас. Может быть, потому, что у него обычно с разными девушками было по-простому? Пока в одних видел тех, с кем дальше общения дело не пойдёт, с большинством других всё продолжалось сексом, за деньги или бывало, что без них, хотя они у него всегда при себе. На самом деле умение ставить на место нужно полюбить, чтобы оно устраивалось систематически и никто бы не намеревался оспорить его правоту. Вот только так и осталось неизменным правило существования, что сопротивление рождает только то же самое, а не что-то другое, тем более благосклонное. — Если я скажу, что это такой шифр, и что дом Бога тоже никак не застрахован от ушей в стенах… тебя это убедит? Больно ты любопытный ищейка, хотя занимаешься тем же самым… я не настолько тебе доверяю. И буду ощущать, что палюсь, так что только не смей говорить, что я уже раскрыла себя со всех сторон. «Раскрыла не то слово… прямо сразу, стоило увидеть на тебе самый минимум одежды на улицах». Возможно, стоило выпытывать информацию о покушении на убийство и его свершении, как положено — если понадобится, битьем связанного убийцы, но точно бы не обошлось без сидения за столом и душевной беседы. Второе, в общем-то, было, вот только без понятия, к чему могли приводить составляемые выводы — их процесс представлял скорее прелюдию к другому сексу, который в итоге сорвётся сразу же, чем на допрос. Ведь он лежал на своём диване с несколько раскинутыми мобианскими ногами, а она сидела на его поясе, обхватив своими бедрами его там же внизу под собой. Что угодно, но только не допрос с пристрастием, а скорее полная страсти болтовня, где каждый останется при своей безнаказанности, что на самом деле вопрос времени. — Начинается… дамы как всегда, блядь. Мы так ни к чему не придем, потому что ты крупно наследила на моей территории кровищей и челюстями, что теперь это так просто не оставят. Надо было типа ещё более незаметно вырывать зубы тем, на кого твой святой батя тебя пустил. Тут же черная волчица с белой мордочкой применила руки с когтями, сжав пальцы у пояса енота шерсткой несколько чернее её. Сколько бы не считала, что места этого города подконтрольны ей, но похоже, не особо различала важную суть понятий между тем, чтобы охранять город или заправлять им. Эти простые вещи неизвестно с каких малых лет затрагиваются мультиками сутками напролет, а она всё ещё на что-то надеется, пока её будут опускать на землю и растворять фантазии случайные личности. Вот и этот тип оказался таким… да настолько, что даже не просил её сесть ему около пояса, ведь она сама это сделала. — О Господи, брось… твоя территория, ты бы сначала, что ли, сам попытался украсть что-либо, подняв шум и при этом оставшись незамеченным в том числе камерами! Начинались меряния письками, и могло ли быть что-либо другое в странно обязывающем к ответу разговоре, кроме как не это? В участке за такое… всем известны дальнейшие последствия, если не словами, то деталями в приговоре, за что можно было получить больше. А здесь же какая-то просторная комната вся в переливающемся фиолетовом свете вместе с синим, ещё и подпольная в каком-то клубе. Мало того, «героинового» настроения добавляло не только это, но и линия светлого света на полу вокруг. И уж точно захотелось раствориться в пьяном от веществ воображаемом танце, когда он начал закуривать нечто, что сразу привнесло аромат в воздух — нечто сладкое, смешанное с горьким. — А тебе бы перестать «Господи» употреблять, направо и налево, как связку слов. Лучше употреби того, что можешь обычно брать с собой… морфин там или наодрин, который зашибает трип с одного запаха открытия капсулы с ним. Всё сидела и смотрела на него, как на памятник… только сейчас обнаружив, что видела его несколько плоховато при приглушённом свете. Но раз они однажды встретились лицом к лицу, стоило ей попасться и быть арестованной, тогда как у него были полномочия забирать под свою ответственность подозреваемых в серии незаконных происшествий, всколыхнувших несколько космических городов в данный момент… Чёрт, обязательно это должно быть похожее на глобальные заговоры неважно по какой причине, в которые всё ещё верят даже те, кто множество раз видел чудеса ставшей реальностью фантастики. Пока космическое правительство путем мирных договоров расширяло штат целыми галактиками в том числе и в главном столе, учитывая каждую расу с её культурой. А что до отколовшихся от него фракций, то пока их методы звучат безумно, и мало кто идёт за ними на смерть, что видно невооружённым взглядом. — Я по желанию делаю это, и тем более не говори мне, когда это делать. Без твоих проверенных временем советов обойдусь, сама себя напроверяла. Волчица скрестила руки на груди, так и не зацепив случайно когтями ремни, чтоб они невзначай отъехали и показали больше на уровне этих близняшек. Чёрт, она в таком нудистском виде и пожрать покупать приходит… дети же смотрят, и вся эта фигня? Но она продолжала упираться своими голыми бедрами, ровно сидя на еноте буквально в одних тонких ещё более черных трусах… О, точно, незачем ему больше было задаваться этим вопросом, во-первых потому, что там, где обитает порода «масочных» волков исключительно с белыми мордами, похожими на череп, в основном ходят как аборигены почти все. А второй причиной оказалось случайное воспоминание, что она-то была в перламутровом глянцевом плаще, под которым и красовались все эти сочные пушистые прелести. Правда, теперь «мантия» неожиданно на конфискации в подозрении влияния через неё странной активности энерго-полей, как и её пушки с двумя кобурами у бедер. — Да, может всё и так, но вот твой пастырь так называемый… я бы с ним пивка попил, что он такую красотку зазомбировал наполовину… он-то главного не учёл. Или план успели изменить, к примеру, за полчаса от того, что как-то узнали про хвост, ту же полицию — что ты попала на отвлекающий маневр, хотя шла правильно, а черные дилеры успели заныкаться в другом месте. Она не приходила к выводу, что этот «агент» с больно большой свободой в полномочиях для того, кто подконтролен правительству видел её насквозь — в том нет ничего удивительного для того, у кого входит в обязанности, смотря на разумное существо, анализировать его своими мыслями будто рентгеном. Другого она не могла ожидать, но какие-то минуты назад завуалированно озвученное им предложение помощи сбивало её с толку. Что же до «сканера» глазами и личными мыслями, больно много из которых было озвучено им, то это единственное логичное, что происходит между ними. Тогда как он ничего не говорил о том, что как-то не по званию преступнице сидеть или лежать на законнике — а ведь от взглядов до секса тоже может быть один шаг, смотря кто привлекал его. — Хесл твоё имя, правильно? Нас с тобой отличает ещё одна довольно важная вещь, и тебе лучше её принять. Я не из тех, кто сажает в любом случае, сколько ты правды обстоятельств не выскажешь и как бы не молила закон о пощаде. Я работаю на правительство, но, как продолжаешь наблюдать, одинокий волк. Да и не лучший пример того, кто напяливал бы погоны и медали за заслуги перед всем подряд, за что их дают… но незачем мои откровения перед той, которую в будущем могу никогда не увидеть. Снова закурила с его позволения, обращая внимание не то, что за дым употреблял он и откуда тот шёл. Смешивались воедино разные запахи, не «насиловавшие» обоняние своей крайней несовместимостью, как канализационная вонь вместе со свежими кремовыми тортиками — пусть это самое бессовестное преувеличение для особо впечатлительных, но и смешение разных ароматов дыма могло серьезно выбивать из колеи. Особенно, когда они оба — животные, пусть и инопланетные. Особенно когда у них обоих довольно чувствительный нос, что они при наличии разума, могут считать высокое обоняние благословением и проклятием одновременно. Но волчица и енот при несколько двусмысленной позе начали всасывать и выдыхать, ничуть не морщась с того, что за смешивание обретали их ароматы. — Есть чем гордиться, блядь… особенно тем, сколько ты их в день трахаешь, черный ловелас… страшно подумать. Хотя страшно подумать, что раз у тебя ни единых проблем с девушками по твоим заявам, как от школьника… я бы не позволила себе затеряться среди тупых шкур. Было ли нечто удивительное либо совсем уж примитивное в том, что любая, кто любит между делами развлечься сексом так, что на достижение наслаждения с него хватало пяти минут и меньше, будет считать, что не такая в отличие от тех, кто живёт им? Не в роли работы или супружеского долга, а способом полной расслабленности и удовольствия. Действующим словно хорошее вино только с тем, кого хотелось бы любить, знать о взаимности и желать видеться чаще. Наверное, вели бы себя как маленькие принцессы, утверждая, что всё равно отличаются, даже если наблюдается практически то же самое — шлюха за деньги. Только за свободу от слежки полиции мало кто ринется предлагать трахнуться и забыть обо всём… повод для шантажа даже от субъекта в форме не заставит себя ждать. — Вот то-то же, глаза расширились у тебя! Нечего было всё подряд рассказывать той, которой навешали ярлык, и она может использовать твою же информацию против тебя. Хесл всё сильнее сжимала бедра Энджина своими, с чего-то надеясь в самом низу своего подсознания, что он ощутит её уверенность и возможность выкрутиться при желании даже в оглашении приговора. Пусть он, черный енот, мог понятия не иметь, как это станет возможно особенно при бдительной слежке за ней, черной гладкой волчицей с похожей на причудливую маску черепа белой мордой. Особенно когда она была бы в цепях, с чем в основном и являлись осуждённые. А тут на тебе: она осторожно и ровно сидит на нём, почти соприкасаясь пахом к его несколько выпирающему. И скоро будет готова действительно лечь на тело почти в полтора раза ниже неё, но при наличии метафорической буквы закона, которая, если что, треснет её за плохое поведение. Энджин и сам не хотел бы этого допускать в надежде, что они оба сработаются, накрывая нарко-лавочки — тем более раз она типа святоша в таком полуголом наряде. А не чтобы уместить в свою копилку самых завораживающих взгляд «баб», с которыми ему удавалось сближаться, как мало кто бы себе позволил. — О том, что я блядун или насильник, что ли? Словам посаженной за камеру будут верить так же, как тому, кто как минимум не попался, и как максимум, живёт, что называется, праведно? А тёлки, девушки… любят же они говорить, что кроме члена, у парня не может быть других достоинств, понимаешь, тхе-хех! Но вот ты, конечно, на вид нечто… родное всё, или ты прилично поработала над своим телом так же, как над техникой боя? Понятно там, пресс, штанги и всё такое… не уколы же. Что могло надоумить полу-голую волчицу, грубо говоря, в одних трусиках сжать бедра енота своими сильнее, как если бы он руками стал делать это для ещё большей чувствительности члена от влажных стенок при их крайне небольшом пространстве между… было известно ей одной. Что бы ни было причиной, она сделала это не просто так, надеясь, что он — непонятно кто для неё, когда даже не любовник, и без погон, но при власти — не посмеет забывать, что с ней шутки тоже плохи. Вот только будет ли это спасать её от тюрьмы… когда совершенно не отделаться обычным побегом в другую планету. В нынешних временах объединения глобальным космическим правительством не только всех этих «шаров», но галактик, и тысячи тысяч жизней не хватило бы сбегать столько световых лет… а как же она хотела бы остаться вечно молодой! — Ты-то когда занимался этим последний раз, слуга космического правительства? Я удивлена, что тебе позволено практически всё, раз ты агент на скамье запасных или я так и не поняла, честно? У тебя больше свободы, чем у них, и настолько, что ты легко с наркотой отношения заводишь, пока свободен? В большей степени темной комнате с приглушённым, но понемногу бьющим в глаза светом… среди этого просторного кожаного дивана при вдвое подорожавшем налоге на пользование кожей в материальных целях… совершалось много нелогичного, но в то же время предельно ясного, если не заострять внимание на неравное положение дел и вещей между двумя сердцами. Тем не менее, енот больше раздумывал, как бы склонить к сексу эту волчицу, досье по которой он даже в глаза не видел, потому что его не было. А не в том, как предложить сотрудничать, хотя с какой стороны ни посмотри — как секс считался удержанием её на своём крючке, так убеждение в помощи во избежание полной страшных лесбиянок женской колонии, опять же через половой акт! Уже следовало задуматься, с чего эта пара животных курила, выпивала и была готова принять кое-чего, что числилось запрещённым для гражданских… и позволяла близко касаться друг друга при полной атмосфере незамутненной романтики — Вот не будь блаженной, блядь… ты уже проебалась! Это мало кому заходит, к слову, разве что кроме тех, которые не прочь монашек отъебать, правда они могут сотворить эту дичь только в виртуальной реальности. Он повалил её сладкое, гладкое, во всём пропорциональное и подкачанное тело на своё, которое тоже могло похвастать всё теми же самыми достоинствами. Перестало быть важно, что ей и ему сейчас было интереснее смотреть друг на друга без поиска внутренних плюсов, очень довольствуясь тем, что видели глаза. Ведь наклонил её головой к своей груди, пробуя оставлять паховые области продолжающими касания друг друга… обхватил голову одной рукой, а второй обнял за плечи. Не торопился сразу прибегать к грудям, пока она не поймет, что ему можно верить… пусть такой способ скорее усыплял бдительность обманом, на который бы сразу повелись малолетние дети. — О, кстати, ты сказала… чем там заниматься… заниматься этим, да? Ну что, может этим самым и займёмся, мур-р-р, накачанная у пресса хищница. Вот только не давно ли нам пора было это сделать? Энджин начал понемногу целовать лоб Хесл, пока вполне принимая то, что не видел её вечно любопытного, хищного острого взгляда с припущенным веками. Было бы удивительно, и в то же время бесчувственно подумать, что взгляд у этой раздетой по своему велению вполне большегрудой и длинноногой красавицы не менялось выражение мордочки, стоит кому-либо из её родственников быть убитыми. Такое бы словами он не поторопился бы выразить даже в шутку… только если они невзначай могли стать ближе, хотя совсем ничего не располагало к этому. Но она всё же подняла голову, специально плотно прижимаясь сосками и снова обхватывая бедрами его ноги… трусики как будто немножко съехали, хотя она сама знала, что ничего для этого не делала. — Пошлый и дохлый… сейчас ногой ударю… сколько мы тут закувыркались уже? Я имела ввиду как раз то, что ты озвучил — пресс качать, ещё полного всего чего-то там. Я для тебя обвиняемая, а ты так и не свёл глаз с моих бёдер… взятки любишь? Больше сексом, чем деньгами… ты меня не удивил.

Нахуй дом, нахуй сон, я расслабляюсь, не доёбывайте. Не забываю, что я золотой, не забываю, к чему иду. Нахуй копов, полицию, врагов, липовых корешей. Не забываю, что я настоящий гангстер. Лучше притворись, что знаешь это. Ну а поймают — будет шанс занять моё место.